Дело об аресте председателя совета директоров ЗАО МФО "МЕНАТЕП" и совладельца "ЮКОСа" Платона Лебедева длится уже месяц и за это время успело стать предметом для споров среди людей, достаточно далеких от непосредственного повода, которым руководствовались правоохранительные органы, выписывая санкцию на задержание олигарха. Более того, история девятилетней давности о том, как ОАО "Апатит" перешло в собственность нынешнего арестанта, успела наложить свой отпечаток на биржевые котировки ряда крупных российских компаний, на состояние российского бизнеса вообще и сильно подпортить международный престиж России в целом.
Причина столь громкого эха у этого инцидента проста и понятна: в глазах бизнес-элиты России и крупных инвесторов на Западе попытка Генпрокуратуры вернуться к событиям 1994 года выглядит ни много ни мало как начало кампании по пересмотру итогов приватизации частной собственности в стране. И никакие уверения прокуроров, что речь идет об обычном нарушении закона, за которым следует обычное уголовное разбирательство, здесь не действуют. Прежде всего потому, что попавший под удар "МЕНАТЕП" является одним из крупнейших акционеров нефтяной компании "ЮКОС", хорошо известной как в России, так и за рубежом в качестве надежного партнера по бизнесу, причем бизнесу очень крупному.
Постепенно к этому отчасти юридическому, а отчасти филологическому спору - как называть все происходящее: деприватизацией или уголовщиной, - подключились очень высокие фигуры во властных и деловых кругах страны, и теперь от его исхода зависит очень и очень многое.
История вопроса
Все начиналось в далеком уже 1994 году. Компания "Апатит" - крупнейший в России производитель апатитового концентрата (сырья для производства минеральных удобрений), расположенный за Полярным кругом неподалеку от Мурманска, переживала не лучшие времена. Подобно всем крупным предприятиям-гигантам советской эпохи, неожиданно для себя попавшим в условия дикого рынка, "Апатит" страдал от перепроизводства (из ежегодно вырабатываемых 6,5 миллионов тон продукции сбывать удавалось лишь 4 миллиона), от просроченных долгов энергетикам (в данном случае - компании "Колэнерго"), от обременительных расходов на поддержание социальной структуры своих базовых городов (Кировск и Апатиты).
В этой ситуации с "Апатитом" решено было поступить единственно разумным способом: продать часть его акций частному инвестору, который вложил бы в производство и в социальную базу предприятия значительные деньги. Фонд имущества Мурманской области определил размер пакета акций, выставляемого на продажу (20 процентов), и разработал ряд условий, которые должен был бы выполнить будущий владелец этого пакета. В частности, предполагалось, что покупатель в течение года инвестирует в "Апатит" крупную сумму - примерно 280 миллионов долларов США, часть которых должны были пойти на стабилизацию финансовой ситуации, часть - на развитие социальной базы, а еще одна и самая крупная часть (примерно четыре пятых всей суммы) - на техническое перевооружение предприятия. Кроме того, предполагалось, что будущий владелец 20 процентов акций удержит объем производства апатитового сырья на уровне 6,5 миллионов тонн в год и в течение трех лет сохранит численность работников "Апатита" на уровне 13,5 тысяч человек.
Итак, конкурс состоялся, и двадцатипроцентный пакет акций "Апатита" достался АОЗТ "Волна", которую как раз и контролировал в то время через "МЕНАТЕП" Платон Лебедев. Пятая часть "Апатита" досталась ему за сумму в 415,8 миллионов неденоминированных рублей (около 207 тысяч долларов). Правда, по словам представителя Генпрокуратуры, никакого реального конкурса не было - помимо "Волны" в нем участвовали всего два предприятия, которые также входили в "МЕНАТЕП" - "Флора" и "Малахит". Но как бы там ни было, формально сделка была проведена по закону, к тому же в то время подобные истории были отнюдь не редкостью (что, собственно, сегодня и делает арест Лебедева таким тревожным знаком).
Дальше начинается самое интересное. По версии Генпрокуратуры, реальный владелец "Волны" - Лебедев - уплатив свои двести тысяч долларов за пакет акций "Апатита", и не собирался вкладывать в предприятие инвестиции в размере двухсот миллионов долларов, о чем, в частности, свидетельствовал тот факт, что уставной капитал самой "Волны" составлял всего 49 тысяч неденоминированных рублей. Было, правда, гарантийное письмо от "МЕНАТЕПа" о том, что деньги такие есть и они будут вложены в новую собственность, однако, настаивают прокуроры, письмо так и осталось письмом, а никаких денег на счета "Апатита" при этом не поступило.
Между тем "МЕНАТЕП" объясняет все по-другому. Во-первых, Лебедев шел на сделку, заранее понимая всю "абсурдность инвестиционных требований", которая заключалась в том, что предприятие стоимостью 1 миллион долларов физически не смогло бы освоить за год 280 миллионов долларов инвестиций. Во-вторых, новому хозяину сразу не понравились те направления инвестирования, которые были разработаны Фондом имущества Мурманской области. Например, по линии развития социальной сферы почему-то предусматривалось строительство Дома малютки в Мурманске (отстоящем от "Апатита" с его городами на двести километров), строительство жилых домов для персонала санатория "Зори России" в Крыму (который в то время уже был территорией другого государства), а также строительство минипивоварни, жилых объектов, медицинских и спортивных сооружений непосредственно в Кировске и Апатитах. Соответственно, Лебедев поступил по-своему: от Дома малютки и "Зорь России" отказался сразу, вместо пивоварни в Кировске вложил деньги в развитие горнолыжного комплекса и центра интернет-образования, а жилищную проблему своих работников решил просто - не стал строить им новое жилье, купив вместо него квартиры на вторичном рынке, что в то время было примерно в десять раз дешевле. В целом, по утверждению "МЕНАТЕПа", новый владелец "Апатита" за прошедшие девять лет вложил в развитие социальной сферы Кировска и Апатитов более 60 миллионов долларов (хотя по изначальному проекту уже в первый год должен был вложить более 23 миллионов).
Не сошелся Лебедев с Фондом имущество и относительно планов по инвестированию производства. По утверждению "МЕНАТЕПа", условия фонда были составлены таким невнятным и противоречивым образом, что у "Волны" физически не было возможности их выполнить. Главное требование государства по сути состояло в том, чтобы новый инвестор в месячный срок со дня покупки акций перечислил на расчетный счет "Апатита" 30 процентов предполагаемой суммы (около 68,2 миллионов долларов), не задавая вопросов о том, на что именно пойдут эти деньги. В таких условиях Лебедев предпочел денег не перечислять и для начала предложил Фонду имущества развернутое технико-экономическое обоснование будущих инвестиций и подробную программу развития предприятия, которую составил в соответствии со своими собственными взглядами и интересами. Однако эти документы, утверждает "МЕНАТЕП", в мурманском Фонде имущества даже рассматривать не стали.
Наконец, в-третьих, Лебедев, по словам "МЕНАТЕПа", в точности выполнил все остальные требования, связанные с покупкой акций "Апатита": аккуратно выплатил стоимость пакета, в течение нескольких недель погасил все долги предприятия перед энергетиками (на общую сумму 32 миллиона долларов), сохранил и даже увеличил число рабочих на предприятии (с 13589 человек в 1994 году до 15000 в 2002-м), увеличил ежегодный объем производства апатитового концентрата (с 6,5 миллионов тонн в 1994 году до 8,6 миллионов в 2002-м) и даже наладил эффективную систему его сбыта. Общий объем капитальных вложений в "Апатит" за указанные восемь лет составили, по утверждению "МЕНАТЕПа", 309 миллионов долларов США.
Несмотря на все эти достижения, Фонд имущества Мурманской области и местная прокуратура, так и не дождавшись от "Волны" обещанных больших и разовых вливаний, в том же 1994 году обратились в суд с требованием расторгнуть сделку по продаже акций "Апатита". Суд длился до 1996 года и был выигран "Волной", но, как говорит теперь представитель Генпрокуратуры, с помощью "подложных документов". Имеется в виду следующее обстоятельство: понимая формальную справедливость требований своих оппонентов, Лебедев представил в суд документы, свидетельствующие о том, что "МЕНАТЕП" перевел на счет "Волны" около 274 миллионов долларов, отведя от себя таким образом обвинения в том, что у нового владельца акций "Апатита" нет средств на инвестиции. Суд счел этот шаг убедительным свидетельством в пользу "Волны", а Лебедев, якобы, тут же спокойно отправил эти деньги обратно на счета "МЕНАТЕПа".
Выиграв суд, Лебедев стал предпринимать дальнейшие шаги по укреплению своих позиций. Во-первых, он скупил дополнительные акции "Апатита", сосредоточив в своих руках контрольный пакет, а во-вторых, перераспределил их среди других предприятий "МЕНАТЕПа" таким образом, чтобы "Волна" ими больше не владела. И вовремя - в 1998 году Фонд имущества Мурманской области снова обратился в суд с тем же самым требованием: вернуть двадцать процентов акций "Апатита" в государственную собственность. Учитывая, что с "Волны" теперь спрашивать было нечего, в 1999 году дело было приостановлено в виду явной его бессмысленности. На этом этапе к спору между Лебедевым и мурманским Фондом имущества подключился Российский фонд федерального имущества. С этим противником Лебедев предпочел замириться по-хорошему, и в результате между РФФИ и ЗАО "Волна" было подписано соглашение, по которому "Волна" перечислила в федеральный бюджет 15,13 миллионов долларов США.
На этом, видимо, Платон Лебедев счел историю законченной, тем более что в 1999 году генеральный прокурор Владимир Устинов, к которому с просьбой проверить, не ущемлены ли в результате мировой сделки между РФФИ и "Волной" государственные интересы, обратился сам Владимир Путин, ответил президенту, что "оснований для реагирования Генеральной прокуратуры не имеется".
Однако 2 июля 2003 года за Лебедевым пришли из той же Генеральной прокуратуры все с теми же обвинениями по поводу двадцатипроцентного пакета акций "Апатита", которые на этот раз были сформулированы в рамках трех статей Уголовного кодекса Российской Федерации: 159 часть 3 (хищение путем мошенничества в крупном размере), 65 часть 3 (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребление доверием) и 315 (неисполнение судебного решения). Примерно через месяц, 28 июля, ему было предъявлено и четвертое обвинение - в уклонении от уплаты налогов, уже не связанное непосредственно с "Апатитом". Все протесты адвокатов Лебедева, утверждающих, что дело против их подзащитного начато и ведется с явными нарушениями закона, что Лебедева следует выпустить из изолятора на свободу под залог (говорилось даже, что его сумма может быть "любой") и так далее, пока остаются втуне. Дело идет к суду, который на этот раз вряд ли будет чересчур благосклонен к олигарху.
Отклики и реакции
Первым, кто самым живым и непосредственным образом отреагировал на известие об аресте Платона Лебедева, был фондовый рынок. Уже на следующее утро акции "ЮКОСа" резко пошли вниз - только за первые полчаса торгов их стоимость упала на 10 процентов, а сама компания потеряла миллиард долларов капитализации (капитализация "ЮКОСа" - 30 миллиардов долларов США). К обеду положение несколько выровнялось, но все же прежней своей стоимости акции "ЮКОСа" не достигли, а самое главное - всем игрокам на бирже стало ясно, что не только в ближайшей, но и в среднесрочной перспективе развитие событий вокруг Лебедева станет важным фактором для динамики цен как собственно юкосовских бумаг, так и российского рынка в целом.
Сам председатель правления "ЮКОСа" Михаил Ходорковский в этой ситуации всячески демонстрировал свое спокойствие и уверенность в том, что никаких оснований для волнения за судьбу компании нет. В многочисленных интервью, данных за это время, он утверждал, что, по его мнению, Платон Лебедев ни в чем не виновен, а сам "ЮКОС" функционирует совершенно нормально. Тем не менее на заседании Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), состоявшемся 9 июля, Ходорковский выступил с резкой критикой сложившейся ситуации, адресовав ее "бандитам в погонах" - силовикам, вмешивающимся в конкурентную борьбу крупных олигархов. Это выступление главы "ЮКОСа" было примечательно тем, что открыв своей речью заседание РСПП, Ходорковский его покинул, чтобы, по его словам, не влиять на решение коллег, которым предстояло определить свою позицию по отношению к действиям Генпрокуратуры. Ходорковский лишь просил членов РСПП не составлять обращений в эту организацию с просьбой смягчить судьбу Лебедева, потому что это, по словам главы "ЮКОСа", выглядело бы как косвенное признание руководством компании вины своего сотоварища. Вместо этого Ходорковский рекомендовал коллегам обратиться к президенту и напомнить ему, что столь неуклюжие действия силовиков могут поставить под сомнение все сделки, заключенные "МЕНАТЕПом" и "ЮКОСом" до 2000 года - а значит, ухудшить инвестиционный климат в стране.
Письмо президенту действительно было составлено, и 11 июля председатель РСПП Аркадий Вольский передал его Путину. В этом совместном послании олигархов говорилось о необходимости сохранить политическую стабильность в России и не допустить пересмотра итогов приватизации. Еще через неделю, 16 июля, Вольский побывал на приеме у Путина и, вернувшись оттуда, рассказал журналистам, что президент по сути отказался обсуждать с ним судьбу "ЮКОСа", упомянув лишь, что он этим делом "не занимается" и "не сажает людей". "Президент сказал, что надо сначала разбираться, а потом сажать, а не сажать и потом разбираться, виноват человек или нет, - пояснил Вольский. - Но никаких обещаний - разобраться в ситуации, способствовать освобождению [Лебедева] или наподобие - президент не давал".
Вслед за Вольским достучаться до президента в связи с "делом Лебедева" решили представители малого и среднего бизнеса, к которым неожиданно присоединились российские правозащитники. Под их открытым письмом, датированным 22 июля, помимо подписи Вольского, стояли имена президента общероссийской общественной организации малого и среднего бизнеса "ОПОРА России" Сергея Борисова, и. о. председателя общероссийской общественной организации "Деловая Россия" Валерия Фадеева, председателя Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой, президента Института национального проекта "Общественный договор" Александра Аузана и президент Фонда защиты гласности Алексея Симонова. Бизнесмены и правозащитники также говорили об опасности "нового массового передела собственности" и об "угрозе демократическим завоеваниям". В одном из интервью Сергей Борисов сказал об этом максимально откровенно: "Сегодня пришли к "ЮКОСу", а завтра будет средний бизнес".
Кстати, как раз из уст Аркадия Вольского 31 июля прозвучала констатация того прискорбного факта, что несмотря на все обращения и протесты, деприватизация в России уже идет, причем полным ходом. Вольский привел следующую статистику: если в прошлые годы в российские суды поступило около пяти тысяч дел, связанных с пересмотром итогов приватизации, то сейчас в судах находится 41 тысяча дел по банкротству предприятий, и "половина из них заказные". Дело "ЮКОСа", считает председатель РСПП, - лишь один из самых "громких" случаев.
Видимо, это понимает и премьер-министр России Михаил Касьянов, который дважды за прошедший месяц - 8 и 24 июля - высказался по поводу ареста Платона Лебедева. Сначала, упомянув в одном из интервью об олигархе, томящемся в Лефортово, премьер сказал: "Такая форма, как арест по подозрению в экономических преступлениях является чрезмерной мерой, есть достаточно других преступлений, где арест является необходимым". А затем высказался более определенно, заявив, что арест одного из совладельцев "ЮКОСа" Платона Лебедева не идет на пользу имиджу страны и негативно влияет на настроение инвесторов. Однако на эти реплики Касьянова неожиданно остро отреагировала Генпрокуратура, обвинив премьера в попытка давления на суд. "Подобного рода высказывания, как говорится, некорректны", - подчеркнула заместитель главы Управления информации и общественных связей Генпрокуратуры Наталия Вишнякова, пояснив, что Лебедев был взят под стражу по решению суда.
И все же страшное слово "деприватизация", запущенное в общественное сознание в связи с делом Лебедева и "ЮКОСа", кажется, сделало свое дело. Настолько, что руководителю президентской администрации Александру Волошину пришлось специально собирать иностранных журналистов, чтобы пояснить позицию Кремля. "Это тяжелая ситуация, достойная сожаления, и задача - выйти из нее как можно быстрее, хотя ущерб [экономике страны] уже нанесен", - сказал он.
"Президент не может просто сказать прокурорам, чтобы они прекратили расследовать возможное преступление", - продолжал Волошин, пояснив, что это выглядело бы как вмешательство Путина в процесс правосудия. "Но все необходимые сигналы, что их действия вредят политической и экономической ситуации в стране, он послал", - заверил Волошин западных журналистов.
Означает ли это, что прокуратура, уловив эти сигналы, оставит в покое Лебедева и "ЮКОС"? Как бы там ни было, одно несомненно: какие бы политические или экономические причины ни крылись за решением Генпрокуратуры притянуть к ответу одного из участников российской приватизации, урон экономике страны и ее имиджу действительно уже нанесен.