Топалов проиграл "шахматный Уимблдон" Чемпион мира по шахматам не выдержал испытания двумя континентами

Победой армянского гроссмейстера Левона Ароняна завершился крупнейший турнир в испанском Линаресе, который нередко называют шахматным Уимблдоном. Обладатель прошлогоднего Кубка мира провел турнир наиболее стабильно из всех участников, а первое место ему принесла победа в последнем туре над прямым конкурентом венгром Петером Леко.

Процессы, происходящие сейчас в шахматном мире, чем-то напоминают сцену из фильма "Терминатор", когда разлитые по земле капли металла начинают сползаться друг к другу, дабы вновь воплотиться в машинное чудище. С той только разницей, что зрители фильма уже знают, что в итоге получится (и примерно догадываются, что случится хеппи-энд), а шахматисты и им сочувствующие пока что перспективы понимают смутно.

Это все к тому, что два последних крупных турнира из тех, что составляют некий аналог "Большого шлема" в шахматах, выиграли победители недавних официальных соревнований ФИДЕ. В голландском Вейк-ан-Зее первенствовал чемпион мира 2005 года болгарин Веселин Топалов, а нынешний испанско-мексиканский Линарес выиграл обладатель Кубка мира 2005 Левон Аронян из Армении.

Прежние победители нокаут-чемпионатов ФИДЕ, имена которых каждый раз удивляли шахматный мир, такими успехами сразу же после завоевания титула похвастаться не могли. Именно это несоответствие официальных титулов реальным достижениям, перемежаемое к тому же многочисленными скандалами с организацией соревнований, делало сочетание "чемпион по версии ФИДЕ" почти что клеймом.

Теперь все не так, хотя нокаут в Ханты-Мансийске на Кубке мира был, пожалуй, куда жестче, чем первенство в Триполи, и элемент случайности мог бы и там вывести на вершину кого-нибудь из третьего-четвертого десятка. Или, по крайней мере, того, кто обладает крепкими нервами и техникой быстрого расчета, но не обладает чем-то до конца неизученным, что позволяет выиграть Линарес.

Аронян, как выяснилось, обладает, хотя после "Коруса-2006" в Вейк-ан-Зее казалось, что это не так. Казалось, что в супертурнирах идет несколько другая игра, к которой он пока не готов. Да и сам армянский гроссмейстер сетовал на что-то подобное. А потом взял и выиграл "шахматный Уимблдон".

Шахматы отчего-то любят сравнивать с теннисом, настолько, что в эпоху раскола в поисках альтернатив ФИДЕ шахматисты-профессионалы именно в теннисе пытались найти образец организации соревнований. Отголоски этого и посейчас видны – от АШП-тура до, скажем, турнира "Мастерс" в Бухаресте, венчающего Гран-при Румынии. Но турнир в Линаресе, думается, не нуждается в сравнениях. Линарес – это бренд.

В этом году формат супертурнира, проводимого уже в 23-й раз и собравшего двадцатую категорию, изменился радикально. Первая часть его проходила в мексиканском городе Морелия, и лишь вторая – в безвестном когда-то испанском шахтерском городке. И все равно же говорят про победителя, что он "выиграл Линарес". Традиция перевешивает. Вот в Москве уже который раз проводят сильный "Аэрофлот-опен", но вряд ли его победителя назовут "триумфатором Москвы", а в Линаресе – даже если турнир начался, как в этот раз, вообще на другом континенте – всем все ясно и без пояснений.

Участников на сей раз было четное количество, а именно восемь – несколько предыдущих турниров приучили уже к системе игры с семью шахматистами, так что при том же числе туров кто-то каждый раз оставался свободным от игры и получал дополнительный день отдыха. Восемь – это, конечно, далеко не то же самое, что двенадцать-четырнадцать в лучшие годы турнира, который был тогда однокруговым. Но другого выхода нет. Городские власти, принявшие эстафету у отошедшего от дел после автокатастрофы вдохновителя шахматного Линареса Луиса Рентеро, справедливо считают, что приглашение семи "гроссов" стоит дешевле, чем приглашение двенадцати и тем более четырнадцати. И только на пару с мексиканцами удалось осилить приглашение еще одного.

Хотя лишнего дня отдыха многим в этот раз особенно не хватало. Когда-то испанские инквизиторы придумали пытку под названием "велья", когда голого человека на дыбе подтягивали наверх и сажали на острый кол. Стоило жертве ослабить натяжение веревки и кол разрывал внутренности. Изобретатель ее очень гордился, что, хотя жертва мучается около сорока часов, в пыточной камере не льется кровь и даже криков не слышно, в то время как эффект – поразительный.

Похоже, "велью" пришлось ощутить на себе многим участникам соревнования – слово это, хорошо понятное и в испаноязычной Мексике, означает "бодрствование, бессонница". Все участники турнира, заметьте, представляют европейские федерации, так что смена часовых поясов при поездке на мексиканскую его часть сказалась на здоровом сне не лучшим образом – не в этом ли причина бледного выступления чемпиона мира в первом круге?

При перемещении из Морелии обратно в Европу представителям шахматной элиты пришлось пережить временной кошмар еще раз – хорошо хоть гуманные организаторы предоставили им четыре выходных для возвращения в Старый Свет. Зато участники турнира получили возможность отдохнуть от Каспарова, который, по меткому выражению кого-то из журналистов, решил отныне играть не черными, не белыми, а правыми, уйдя из шахмат в большую политику.

Отдохнуть не только в том смысле, что великие игроки масштаба Гарри Кимовича (выигравшего 9 из 13 своих Линаресов) оказывают на своих соперников почти физическое воздействие. Присутствие Каспарова, которому, возможно, во многом обязан своей популярностью сам турнир, было источником огромного ажиотажа, ведь личность 13-го чемпиона мира немало значила и для многих из тех, кто с трудом отличает пешку от слона. И вот в такой обстановке надо было сражаться с человеком, борьба с которым, по сути, начинается до того, как сделан первый ход на доске!

Как получалось творить в отсутствие ажиотажа, уже известно. Ароняну, похоже, пригодился опыт нокаутов, когда надо уметь решить все в последний момент – именно выигрыш в 14-м туре у долго лидировавшего до этого Леко позволил взять чистое первое место с весьма неплохим результатом для такой компании.

Топалов оказался верен себе. Чемпион впервые после завоевания титула не выиграл турнир, но ведь это рано или поздно должно было случиться. Зато на его счету пять побед – больше, чем у кого бы то ни было, не считая победителя, - а количество результативных партий превышает количество ничьих, и по "коэффициенту бескомпромиссности" его никто обойти не смог.

Раджабов, которому на следующий день после окончания турнира исполнилось 19 лет, просто подтвердил свое право на место под солнцем. А ведь совсем недалеко ушло то время, когда приглашение на супертурнир расценивалось как аванс для молодого бакинца. Кстати, для него шум вокруг имени Каспарова был, наверное, наибольшим раздражителем – достаточно вспомнить скандал трехлетней давности в том же Линаресе с присуждением приза за красоту партии между ними, в которой Раджабов одержал победу.

Леко, долго лидировавший в турнире, проиграл две партии подряд в последних двух турах и остался лишь четвертым. Петер известен умением играть надежно и крепко, но также известен и способностью "пропускать гол на последней минуте" - достаточно, помимо нынешнего турнира, вспомнить его матч с Крамником в Бриссаго.

Поделившие 5-6 места Иванчук и Свидлер, наверное, рассчитывавшие на большее, могут утешиться каждый по-своему: украинец свои Линаресы уже выигрывал, а россиянина организаторы турниров такого уровня наконец-то перестали игнорировать – давно пора. Француз Этьен Бакро явно сыграл не в свою силу, а замкнувшему таблицу Вальехо остается только пожелать, чтобы в Линарес он попадал не только как представитель страны-хозяйки соревнования.

Что до итога турнира в целом, то есть одна любопытная деталь. Победитель Аронян признавался в беседе с журналистами, что несколько раз в ходе соревнования замечал за собой некую небрежность в выборе ходов. Несмотря на это, он победил, притом единолично.

Понятно, что времена глубоких находок в эндшпиле во время партии в стиле Ботвинника стали уходить еще тогда, когда пришествие компьютеров заставило отменить откладывание партий, и игровой элемент в шахматах возобладал над всеми остальными, но раньше, играя в стиле нокаута, выиграть турниры, подобные этому, было все-таки нельзя.

Что же произошло? Может быть, обладатели ставших разом солидными званий ФИДЕ избавились от комплексов перед "академиками" и сметают всех молодым задором? Или с приходом поколения Ароняна и Пономарева и сами шахматы стали другими – более легкими, что ли, в которых даже гроссмейстеры (в разумных, конечно, пределах) вправе вести борьбу под лозунгом "Сдаться никогда не поздно"? Время покажет, какую форму в конце концов обретет разлитый на земле металл.

Валерий Тихонов