Известное агентство Thomson Reuters опубликовало отчет, в котором по нескольким параметрам было оценено состояние российской науки. Диагноз, поставленный авторами отчета, неутешителен: "Развитие научной деятельности в России испытывает большие сложности, и шансы на исправление ситуации малы".
Действительно, даже после беглого прочтения документа остается очень невеселое впечатление. Но это если не вдумываться в приведенные цифры. Если рассматривать отчет Thomson Reuters с учетом современных реалий, то ситуация выглядит несколько иначе.
Вид сверху
В качестве основного критерия авторы отчета выбрали количество статей, опубликованных российскими исследователями в различных журналах. Аналитики рассматривали 10,5 тысяч журналов, печатающихся по всему миру. Но можно предположить, что основной упор все же делался на журналы, издающиеся на английском языке. Большинство российских научных журналов выходит только на великом и могучем. Соответственно, ни в одной более или менее солидной базе данных научной периодики они не индексируются.
На первый взгляд кажется, что это хорошо. Если Thomson Reuters рассматривал только англоязычные (читай: более престижные) журналы, и нашел там немало российских статей, значит, не все потеряно. Однако при более пристальном размышлении оказывается, что из обилия русских фамилий в англоязычных журналах следует несколько иной вывод.
Идем дальше. Количество публикаций российских ученых, начиная с 1994 года, варьирует между небольшим и очень небольшим (до этого с 1980 года наблюдался некоторый рост). Что характерно, самый глубокий провал случился в 2006 году - одном из самых сытых и благополучных в череде "жирных лет". Неужели все ученые в этот год отдыхали на Мальдивах и Багамах? Хорошо бы.
Самой богатой на статьи областью науки оказалась физика, в том числе, физика элементарных частиц. Несмотря на то, что эта наука изучает самые крошечные составляющие окружающего мира, размер приборов, на которых проводятся эксперименты, редко бывает меньше нескольких сотен метров. Знаменитый Большой адронный коллайдер нужен физикам как раз для поиска новых очень маленьких частиц.
Стоимость коллайдера давно превысила бюджет многих африканских стран. Другие ускорители не столь дороги, но, тем не менее, их строительство и поддержание обходятся государствам в суммы со многими нулями. Фактически, такие игрушки могут позволить себе только очень богатые страны, которым не приходится выбирать между ядерной физикой и пенсионерами. Запомним этот факт, он нам еще пригодится.
Помимо выявления наиболее благополучных научных направлений Thomson Reuters определил, с коллегами из каких государств чаще всего сотрудничают российские исследователи. Опять же, основой для составления списка служил анализ публикаций: в научных статьях принято указывать, где работает каждый из авторов. Оказалось, что чаще всего россияне взаимодействуют с американцами. До недавнего времени самые тесные связи у российской науки были с гражданами Германии. То есть, по умолчанию предполагается, что ученый, который числится, например, в МГУ, работает там же, а совсем не в Калифорнийском технологическом институте, где трудятся остальные соавторы статьи.
Взгляд изнутри
Теперь попытаемся собрать вместе все эти наблюдения. Итак, судя по количеству публикаций, позиции российской науки с начала 80-х годов прошлого века медленно, но верно укреплялись. После развала Советского Союза вектор поменял направление, и число проводимых исследований стало падать. Как вдруг в 1995 году наметился небыстрый, но отчетливый рост, который продолжался вплоть до 2006 года.
Вспомним, что в описываемый период происходило в России. После 1991 года огромное число научных сотрудников, которым в один момент стало нечего есть, перебрались на ПМЖ за пределы Родины. По мере того, как на одной восьмой суши в муках рождалась рыночная экономика, число эмигрантов с кандидатскими и докторскими степенями росло. К середине десятилетия бывшие сотрудники российских НИИ освоились на новой Родине и начали эффективно работать на ее благо. Разумеется, статьи этих ученых появлялись в англоязычных журналах. Вот почему падение числа публикаций российских авторов в 90-е годы не стало катастрофическим - спасали уехавшие коллеги.
Странная дыра 2006 года объясняется тем, что к этому моменту подросло поколение перестройки. Дети, выросшие в семьях нищих инженеров и ученых, твердо усвоили, что наука - непригодный способ существования. К 2006 году в институтах и университетах просто не было молодых и талантливых сотрудников. И хотя число публикаций исследователей, перебравшихся за рубеж, оставалось постоянным, вклад ученых, оставшихся на Родине, упал до неощущаемо малых значений.
Ну а что же физики? Они ведь, судя по отчету, продолжали выдавать на гора новые работы, не обращая внимания на отсутствие тепла и электричества родных НИИ? Здесь настало время вспомнить приведенный выше тезис о том, что ускорители и прочие сложные физические агрегаты расположены на территории государств, где Пушкина читали только в переводе. Большинство физических работ требуют проведения экспериментов, а значит, их авторы должны находиться где-то в относительной близости от своих приборов. Конечно, ученые могут анализировать результаты, полученные коллегами из других стран, даже не имея денег на билет на самолет. Но в этом случае итоговая работа вряд ли вносит ощутимый вклад в развитие отечественной науки.
Пришло время вспомнить о тесном сотрудничестве российских и зарубежных ученых. Очень часто наши исследователи, давно и плодотворно работающие за рубежом, упорно указывают в качестве места своей работы родной НИИ имени какого-нибудь великого российского исследователя прошлого или позапрошлого века. В основном это делается для того, чтобы сохранить ставку: если в лаборатории будет слишком мало сотрудников, то ее попросту закроют, и все, кто там остался, окажутся на улице.
Как видно, учет российской специфики существенно меняет итоговую картину. Состояние больного крайне тяжелое. Остается надеяться, что хотя бы стабильное.