Письмо к патриарху диакона Сергия Баранова, решившего в знак протеста против приговора Pussy Riot отказаться от сана, породило бурю в стакане. Клирика Баранова не только обвинили в плагиате, но и поставили под вопрос сам факт существования автора письма. Баранов, однако, оказался персонажем отнюдь не вымышленным, что подтвердила сама РПЦ, назвав заявление диакона бредом.
Скандальное письмо диакона Сергия Баранова (в миру — Сергея Баранова, что удобнее) на самом деле является постом в Facebook в жанре открытого письма. В прочувствованной и напитанной эмоциями записи Баранова, адресатом которой значится патриарх Кирилл, говорится, что клирика (как подчеркивает сам Баранов — заштатного) так возмутил суд над девушками из группы Pussy Riot, что он рвет с РПЦ и намерен ходатайствовать о снятии с себя священного сана.
Диакон считает невозможным далее "находиться в одной Церкви с лжецами, стяжателями и лицемерами" в связи с "позорными событиями последних месяцев и в особенности вынесенным при прямом подстрекательстве священноначалия Русской Православной Церкви и людей, по недоразумению именующими себя 'православными гражданами', неправосудным приговором в отношении Pussy Riot". Далее в письме говорится, что Баранов, среди прочего, обеспокоен тем, что приговор изолирует Россию от остального мира, а прихожан РПЦ и вовсе делит на два фронта (образованное, мыслящее, сочувствующее меньшинство и некое большинство, характеристик которых диакон не приводит). Есть в письме и размышления о том, что церковь сама себя отделила от Бога и истинно верующих людей и все больше сращивается с государственной властью, и превращение "святого православия" в православный фундаментализм. Короче говоря, много такого есть в письме Баранова, о чем из-за суда над Pussy Riot наверняка задумывался не один прихожанин РПЦ.
Письмо заштатного клирика Тамбовской Епархии, банальное в целом, пришлось ко двору: приговор Pussy Riot прозвучал 17 августа, а письмо к патриарху Баранов опубликовал 19-го. К тому же позиция, которую занял Баранов, оказалась непривычно радикальна для оппозиционного священника, что выделяет его на фоне других голосов из РПЦ, звучавших в защиту девушек из Pussy Riot. Сравните, к примеру, с высказываниями бывшего главы пресс-службы патриарха, протоиерея Владимира Вигилянского. "Я искренне сожалею о том, что этот приговор прозвучал. Жалею этих участниц. Надеюсь, что президент помилует их", - сказал Вигилянский, комментируя решение Хамовнического суда. По его мнению, "лучше регулировать это дело крупными штрафами, нежели таким образом". Ну или же со словами (еще до суда), сказанными в защиту Pussy Riot еще одним заштатным клириком - Иваном Охлобыстиным.
Высказывание, подобное письму Баранова, должно было случиться. В РПЦ еще в 1990-х годах наметился внутренний, хотя и не очевидный для мирян, раскол - священники и прихожане разделились на два лагеря, исповедующих принципы "по любви" и "по закону". Первые высказывались и продолжают высказываться за всеобщее прощение грехов, апеллируя, например, к проповедям митрополита Антония Сурожского, который говорил, что человечество для Бога - лишь расшалившиеся дети, а на детей невозможно злиться, можно лишь пожурить, но в конечном итоге все получат прощение и спасение. Самым главным принципом лагеря "по любви" являются слова распятого Христа: "Отче! прости им, ибо не знают, что делают." (Лук., 23:34). Вторые выступали и продолжают выступать за наказание всех грехов и проступков людей. Их позиция проста - нарушил одну из заповедей - иди в ад. Если же не хочется страдать после смерти, то пострадай за свои грехи в этом мире, исполни свое наказание и преобразись. Нередко в этом лагере звучат строки: "Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами" (Иоан., 22:14). На основании этого и многих других библейских цитат делается вывод, что те, кто согрешил, да не раскаялся (пусть грех и невелик), права на вечную жизнь не заслуживают.
Официально РПЦ выступила со своей просьбой о милости к павшим уже после того, как девицы из Pussy Riot получили свои сроки. И укладывается заявление высшего церковного совета, скорее, в контекст логики "законников", чем "полюбовников". Тем выгоднее смотрится письмо Баранова патриарху на фоне церковного официоза, поскольку прочитывается не только в контексте оппозиции РПЦ-диакон, но и в контексте противостояния двух сложившихся внутри церкви лагерей. И тем сильнее резонирует случившийся после публикации письма скандал.
Вопросы стилистики
Надо сказать, что российские священники уже давно освоили жанр открытого письма. И добавить, что писать такие письма у них получается одинаково плохо. Вот, к примеру, из свежего: открытое письмо игумена Сергия (Рыбко) сэру Полу Маккартни, в котором он, искренне восхищавшийся сэром Полом, пишет о "непотребстве" Pussy Riot в храме Христа Спасителя и том плевке, который долетел до души каждого православного верующего человека. "Подобную акцию они провели и на Красной площади, как раз на том месте, где Вы, уважаемый сэр Пол, дали свой Московский концерт. Кривлянья и богохульства Pussy Riot и там не имели никаких последствий", отмечает Рыбко, обожествляющий то ли Красную площадь, то ли то место, где уважаемый сэр Пол дал свой концерт. И с надрывом продолжает, очевидно, риторическим вопросом: "Скажите, сэр Пол, как бы Вы отнеслись к такому лицу, которое во время Вашего концерта выскочило бы на сцену, и, кривляясь, стало бы портить инструменты, препятствовать Вашему выступлению, а потом вырвало бы у Вас микрофон и стало бы в нецензурных выражениях поливать грязью все то, что для Вас близко, дорого и свято?". Завершает свое письмо Рыбко так: "C глубоким уважением к Вам,
игумен Сергий (Рыбко)... в 70-х годах – барабанщик рок-группы и участник движения хиппи".
Заштатный диакон Баранов прорыва в эпистолярном жанре также не совершил. Зато шуму наделал на порядок больше. После того, как Баранов опубликовал свой пост в Facebook, его бросились разоблачать, обнаружив у него в аккаунте некоторое количество перепостов оппозиционных СМИ и проявления симпатии к пронизанному католическими мотивами творчеству. Попутно выяснилось, что проникновенное письмо клирика состоит из выдержек из текстов сторонних авторов. Короче говоря, к патриарху диакон обратился не столько через тернии, сколько через умелую компиляцию и функции Copy и Paste, то есть занялся банальным плагиатом. Диакона Баранова уже было и вовсе записали в вымышленные провокаторами персонажи, как он материализовался и на беду конспирологов стал раздавать интервью о письме патриарху.
Сергей Баранов. Фото с личной страницы в Facebook
Lenta.ru
За понедельник, 20-е августа, выяснилось, что 9 лет назад диакон Баранов просил епископа Тамбовского и Мичуринского Феодосия вывести его за штат и разрешить служить в другой епархии. На 8 лет он уехал в Волгоградскую область, где, среди прочего, поступил на юридический факультет, что позволяет ему говорить о суде над Pussy Riot с позиции "христианина и юриста". Заштатную приставку в иерархии Баранов получил, чтобы его не могли перевести из Волгоградской области, где жила его семья. И что написать патриарху решил, "прочитав заявление известного историка и библеиста Светланы Горячевой о разрыве отношений с РПЦ". Таким образом я хочу и ее поддержать и заявить о том, что не могу служить, идя на сделку с совестью", - сказал диакон, добавив, что опасаясь реакции со стороны РПЦ, стал затворником и проводит время в домашней молитве. В интервью на РСН Сергею Доренко диакон Баранов пояснил, и то, зачем он скомпилировал свой текст из отдельных цитат.
”Дело в том, что уже во время процесса я начал писать это открытое письмо... Но наполненное богословским содержанием. И в последние минуты перед публикацией, посоветовавшись с одним моим очень хорошим другом, который тоже много лет в церковной системе. Он говорит: ты не боишься, что может быть так называемое чудо с исчезновением часов или чудо с исчезновением слова экзекуция на институция? Т.е. прежде, чем дойдет твое открытое письмо и будешь ты услышан, тебя просто могут задним числом снять с сана. И для этого я делаю такой пост. Из Антона Ореха, Сванидзе и Светланы Горячевой. Но Светлана Горячева – я ее первым поддержал в ее решении. Именно ее заявление было положено в преамбулу. Таким образом, пока все упивались этим величайшим разоблачением великой копипасты... у меня было время донести эту информацию до сегодняшнего дня”, - заявил клирик, проявив некоторую нестройность мысли. В результате толкованием слов диакона пришлось заняться самому Доренко, сделавшему вывод, что диакон Баранов, когда берет цитаты от 17 числа, "он как бы держит в руках газеты. И этими высказываниями он доказывает, что это он, не разжалованный сегодня, потому что он боится, что священноначалие объявит, что он уже месяц как давно в психушке лежит".
Сумасшедшим РПЦ диакона Баранова, конечно же, не объявила, зато высказывания его раскритиковала. Среди всего снопа обвинений, что содержится в посте диакона, патриархат, почему-то возмутила цитата про ”суд церковной инквизиции”. "Это бред. Не было никакого внутрицерковного суда, который бы дал оценку этой акции", - заявил "Интерфаксу" замглавы Управления делами патриархии архимандрит Савва (Тутунов), не постаравшись даже проглядеть текст Баранова, который ни о каком внутрицерковном суде в своем обращении не говорил. Зато уже вечером 20 августа Тамбовская епархия сообщила, что епархиальный суд разыскивает заштатного клирика диакона Баранова для дачи объяснений, что в 1999 году диакон Сергий был запрещен в священнослужении ”за дерзновенное и неблагоговейное отношение к священническим одеждам”, ”непристойном поведении в обществе” и ”появлении в храме перед совершением богослужения в нетрезвом состоянии”. Ну и, наконец, что в характеристике Баранова образца 2005 года говорится, что "состояние здоровья и нравственности не позволяют ему быть православным священнослужителем".
... Письмо диакона Баранова ценно не позаимствованными откровениями, равно как и последовавшая критика, - вовсе не указанием на то, что правильные, хотя и обидные слова, в итоге говорит не тот человек, что должен. Дело в том, что письмом своим диакон вскрыл не столько проблемы церкви, сколько проблемы с доверием, которые давно уже испытывает российское общество. Россияне не доверяют правительству, чиновникам, полиции, врачам и церкви. Еще меньше верят в слово. Всеобщее распространение недоверия привело к тому, что в залитом водой и слезами Крымске искали, прежде всего, руку корыстного чиновника, а в волонтерах, которые помогали спасать город, - провокаторов. Тем громче у Чулпан Хаматовой спрашивают, не вынуждали ли ее выступить в поддержку Путина, тем усерднее ищут в высказывании Захара Прилепина признаки антисемитизма.
Истеричное высказывание диакона Баранова пало на благополучную почву, обильно удобренную всеобщими поисками лицемерия и тошнотворной корысти. Все это разрушает идею солидарности, без которой немыслимо, в конечном итоге, здоровое общество с поправкой на легкие расстройства нервной системы. Подозрительность, возведенная в принцип осознания мира, спасает членов общества от наивного доверия к популистам и манипуляторам, но, одновременно, работает над уничтожением солидарности, взаимодействия с поправкой на риск, который заключается в любых межчеловеческих отношениях. Тем сильнее шокируют истории, героями которых становятся люди, которые доверяют друг другу, дают деньги на благотворительность, ничего не ожидая взамен, заботятся друг о друге, рассчитывают на взаимную помощь. И тем обиднее, что Россия в это время рыскает в чужих чуланах со старанием, достойным, ей-богу, лучшего применения.