Под сению закона «Дело экспертов» или «третье дело “ЮКОСа”»?

Российская оппозиция уже которую неделю вовсю рассуждает о «третьем деле “ЮКОСа”». Следственные органы обвинили независимых аналитиков, готовивших по заказу президентского Совета по правам человека экспертизу второго приговора бывшему главе НК «ЮКОС» Михаилу Ходорковскому и его бизнес-партнеру Платону Лебедеву, в выполнении политического заказа заключенных бизнесменов. Обласканный в президентство Дмитрия Медведева экономист Сергей Гуриев покинул страну; на допрос в Следственный комитет вызвана икона российской юриспруденции, бывшая судья Конституционного суда Тамара Морщакова; в офисах других экспертов идут обыски и происходят выемки документов. Иностранные участники экспертизы боятся разговаривать с журналистами. «Лента.ру» восстановила хронологию того, как исполнители президентского поручения в глазах государства стали чуть ли не преступниками.

Первые намеки на то, что где-то в недрах вертикали власти считают, что специалисты, которые готовили экспертизу приговора Ходорковского и Лебедева, были необъективны, впервые появились в СМИ 1 апреля 2012 года. «Структуры Михаила Ходорковского финансировали общественные организации, представители которых впоследствии вошли в рабочую группу президентского совета по правам человека, занимавшейся экспертизой по так называемому “второму делу "ЮКОСа"”», ― сообщал «Интерфакс» со ссылкой на «источник, знакомый с ситуацией». Официальный представитель Следственного комитета Владимир Маркин подтвердил, что в материалах дела действительно есть сведения о переводах денег из финансировавшегося «ЮКОСом» фонда «Открытая Россия» в 2000-х годах в ряд правозащитных организаций, в том числе в фонд «Общественный вердикт», общество «Мемориал», Московскую Хельсинкскую группу и другие.

Привязка Маркиным деятельности фонда Ходорковского к экспертам по второму делу опального олигарха выглядела нелогичной. Специалисты, работавшие над экспертизой, не были сотрудниками указанных организаций, да и сам анализ приговора пришелся на 2011 год, то есть имел место полдесятилетия спустя после того, как «Открытая Россия» прекратила оказывать помощь правозащитникам.

Заказ Медведева

Давно опубликованные документы президентского Совета по правам человека, казалось, подтверждали алогичность подозрений Следственного комитета. На заседании консультативного органа при главе государства, которое состоялось 1 февраля 2011 года, президент России Дмитрий Медведев сказал: «Я был бы признателен, если бы экспертное сообщество постаралось подготовить тот самый правовой анализ соответствующих решений. Вот это представляло бы определенную ценность, потому что любому человеку, который желает разобраться в чем-то, приходится опираться на мнение специалистов». Он имел в виду в том числе и приговор по «второму делу “ЮКОСа”». Проведение общественной экспертизы по резонансным делам поддержал несколько дней спустя председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. В своем письме судейскому сообществу он писал, что «независимость судей, будучи фундаментальной ценностью любого демократического государства, не предполагает полной закрытости судейского корпуса».

В марте 2011 года Совет утвердил правила проведения экспертизы. В соответствии с ними анализ проводился бесплатно. Специалисты работали на условиях анонимности: никто из них не знал, кто еще занимается аналогичной работой по анализу приговора. Экспертам разрешалось давать только экономическо-правовую оценку; запрет на политические высказывания был прописан в условиях подготовки документов. При этом экспертам не задавали вопросов по тексту приговора, они вольны были сами выбирать, как именно анализировать его текст и стенограммы заседаний суда. Публикация экспертизы, в соответствии с правилами, была возможна только после вступления приговора в силу.

Для работы над приговором Совет по правам человека привлек девять специалистов в области права и экономики. Подготовить свои заключения согласились ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев, завкафедрой предпринимательского права Высшей школы экономики Оксана Олейник, замглавы Центра правовых и экономических исследований при ВШЭ Михаил Субботин, специалист по финансовому праву из ВШЭ Астамур Тедеев, завкафедрой уголовно-правовых дисциплин Академии Генпрокуратуры Анатолий Наумов, завкафедрой уголовного процесса Уральской государственной юридической академии Алексей Прошляков, доцент права Южного методистского университета в США Джеффри Кан, Отто Люхтерхандт из Гамбургского университета и профессор восточно-европейского права Лейденского университета Фердинанд Фельдбрюгге.

Как рассказала «Ленте.ру» судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова, которая координировала работу по подготовке экспертизы, рабочая группа выбирала известных юристов и экономистов, которые за последние пять лет имели публикации по темам, смежным с теми, что были в приговоре по делу «ЮКОСа»: «Нужно было, чтобы ответы на все вопросы были актуальными. Нельзя было обойтись без экспертов в корпоративном праве, уголовном праве и экономистов». В лонг-лист попали около 20 человек. Некоторые из тех, кому предлагали составить свое заключение на приговор, отказывались работать бесплатно; другие ― иностранцы ― опасались того, что им могут запретить въезд в Россию. По словам Морщаковой, в длинном списке иностранных экспертов было «раза в четыре больше», чем осталось в итоговом.

Рассылать приглашения поучаствовать в общественной экспертизе Совет начал в апреле 2011 года. Это подтвердили несколько экспертов, в том числе Джеффри Кан и Алексей Прошляков. «Мое сотрудничество [с Советом] началось в апреле 2011 года, когда я получил письмо от Тамары Морщаковой, ― писал Кан в своей статье для The New York Times. ― Тогда я думал, что это шанс пролить свет на запутанное дело [“ЮКОСа”]». Прошляков сказал «Ленте.ру», что ему пришло официальное письмо от Совета. Кто именно ему прислал приглашение, он говорить отказался, сказав, что ответит на этот вопрос, если его спросят об этом в Следственном комитете РФ.

Свои заключения эксперты подготовили только к зиме 2011-2012 года. Им пришлось изучить весьма объемные документы. Текст приговора Ходорковскому и Лебедеву занимает почти 700 страниц. Процесс в Хамовническом суде Москвы длился с марта 2009 года по декабрь 2010 года. Репортажи со всех заседаний доступны на сайте пресс-центра фигурантов дела.

В конце декабря 2011 года, когда по всей России накалились митинговые страсти, а власть, казалось, дрогнула и пошла на уступки оппозиции, глава Совета по правам человека Михаил Федотов встретился с президентом Дмитрием Медведевым и передал ему готовый экспертный доклад. «Вот три тома. Общий объем ― 427 страниц», ― сообщил президенту его советник. «Хорошо», ― ответил на это глава государства.

Доклад состоит из девяти заключений экспертов. Специалисты обратили внимание на нарушение процессуальных норм при рассмотрении дела в суде, а также указывали на обвинительный уклон суда. «[Суд] полностью отверг все доказательства, представленные стороной защиты», ― написал в своем заключении Прошляков. Классик уголовного права Наумов указывал, что ряд обвинений, предъявленных Ходорковскому и Лебедеву по второму делу, уже фигурировал в первом деле. То есть, по его мнению, вопреки Конституции и основанным на ней законам бизнесменов судили по второму разу за одни и те же деяния.

Гуриев в своем заключении писал, что «текст приговора не содержит убедительных доказательств вины подсудимых». Фактически, указывал он, Ходорковского и Лебедева судили в том числе и за создание вертикальной компании, что к тому моменту уже было сложившейся практикой в работе нефтяных компаний. «Постановленный приговор содержит в себе множество юридических ошибок и неточностей, нарушает ряд гражданско-правовых норм, полностью игнорирует судебные решения, вынесенные ранее как судом общей юрисдикции, так и арбитражными судами, и нарушает требования Конституционного суда РФ», ― заключала Оксана Олейник.

Отто Люхтерхандт из Гамбургского университета был еще более категоричен: «Приговор глубоко несправедлив... В целом ход процесса и приговор характеризуются игнорированием почти всех основных принципов fair trial в устрашающем масштабе».

Собственных выводов по второму приговору Ходорковскому и Лебедеву Совет по правам человека не делал. В докладе содержится исключительно мнение девяти экспертов в своих областях. К тому моменту, когда документ передали президенту, приговор по «второму делу “ЮКОСа”» уже вступил в законную силу (в мае Мосгорсуд признал приговор Хамовнического районного суда законным). В январе 2012 года глава Мосгорсуда Ольга Егорова ответила адвокатам Ходорковского и Лебедева на поданную ими надзорную жалобу, отказавшись пересматривать приговор. Егорова отдельно указала, что представленный адвокатами доклад Совета не может являться основанием для изменения или отмены приговора. «Заключения отдельных научных деятелей, на основе которых сделан указанный доклад, являются по существу личным мнением частных лиц, высказанным в произвольной форме вне рамок установленной уголовно-процессуальным законом процедуры, ― отметила председатель Мосгорсуда. ― [Совет] является лишь консультативным органом, и исходящие от него документы не обладают какой-либо юридической силой». Решение за ее подписью опубликовано на сайте Мосгорсуда.

Подготовленный Советом доклад действительно не имел никаких последствий для Ходорковского и Лебедева. Дмитрий Медведев 5 марта, на следующий день после избрания Путина на третий срок, поручил Генпрокуратуре проверить несколько десятков приговоров по резонансным делам, в том числе по «делу “ЮКОСа”». В начале апреля стало известно, что Генпрокуратура не нашла оснований для пересмотра приговора Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. Содержательного ответа из надзорного ведомства Совет, по словам главы совещательного органа Михаила Федотова, не получил. Он сетовал, что Генпрокуратура не привела возражений по конкретным претензиям экспертов, изложенным в докладе, а отделалась отпиской. Какие выводы из доклада сделал Дмитрий Медведев, осталось неизвестным. В январе 2012 года он сказал, что не собирался отпускать Михаила Ходорковского на свободу, а некоторое время спустя ― в апреле того же года ― дал понять, что помилование бывшего руководителя «ЮКОСа» без его прошения, в котором тот признавал бы свою вину, невозможно.

Заказ Ходорковского

В апреле 2012 года, как писал журнал The New Times, следователи провели выемку в банке, где был открыт счет Центра правовых и экономических исследований, который возглавляет Елена Новикова и где работает Субботин. Сотрудники СК РФ обнаружили, что организации поступали средства из-за рубежа: один из грантов предоставил канадский Университет Макгилла. Как показали дальнейшие события, следователи считают, что на самом деле это не деньги старейшего в Канаде вуза, а средства, полученные Ходорковским и Лебедевым незаконным путем.

О подозрениях Следственного комитета РФ можно судить по постановлениям судов об обысках у сотрудников Центра. Как говорится в постановлении Басманного суда от 23 июля 2012 года, «легализованные денежные средства перечисляются на счета общественных организаций и используются по указанию участников преступной группы для фальсификации доказательств и совершения иных действий, в том числе для финансирования и получения заведомо ложных заключений специалистов под видом независимых общественных экспертиз путем оплаты лицам, организовавшим их проведение, и экспертам».

Это первый документ, в котором напрямую говорится, что эксперты, высказавшие свое мнение о приговоре Ходорковскому и Лебедеву, получали деньги от осужденных предпринимателей. По версии следствия, которая изложена в постановлении суда о проведении обыска у Сергея Гуриева, деньги шли через Центр правовых и экономических исследований, а их распределением занималась Елена Новикова. В том числе, считают следователи, Новикова платила и Тамаре Морщаковой, возглавлявшей рабочую группу СПЧ по подготовке экспертизы. Более того, там утверждается, что экспертизу организовал не президентский совет, а лично Новикова. Морщакова в разговоре с «Лентой.ру» это категорически опровергла.

Расследование, как следует из судебных документов, ведется в рамках так называемого основного дела «ЮКОСа». Оно было возбуждено в 2003 году по факту причинения имущественного вреда компании «Апатит». Из этого дела впоследствии выделялись в отдельное производство дела Ходорковского и Лебедева, а также других «юкосовцев», многие из которых уже отсидели сроки и вышли на свободу.

7 сентября 2012 года в Центре правовых и экономических исследований и у его сотрудников прошли первые обыски. Следователи пришли в офис организации, к Михаилу Субботину домой, в квартиру Елены Новиковой и к ней же на дачу, а также домой к исполнительному директору организации Илье Фиглину. Как рассказал «Ленте.ру» Михаил Субботин, в офисе изъяли все компьютеры, все флешки и все жесткие диски, на которых была сохранена документация организации. Как объяснил Субботин, тогда в Центре решили не сообщать об обысках в СМИ, так как подумали, что проверка связана с законом «об иностранных агентах», тем более что после этих обысков процессуальные действия прекратились.

Впервые об обысках в Центре и у Субботина стало известно только спустя без малого полгода, 6 февраля 2013 года, когда на пресс-конференции в Москве Тамара Морщакова рассказала о давлении на экспертов, осуществлявших заказанную Советом по правам человека работу. Она сообщила в числе прочего о том, что Анатолия Наумова вынудили уволиться из Академии Генпрокуратуры. Вскоре, 27 февраля, на допрос вызвали участницу экспертизы Оксану Олейник из ВШЭ, однако впоследствии свое приглашение СК отозвал. Вызывали ли ее на повторную беседу к следователю, неизвестно. Она не отвечает на звонки и смс-сообщения. Иностранные участники экспертизы от общения с российской прессой фактически отказываются, выступивший с критической статьей в The New York Times профессор Кан в разговоре с «Лентой.ру» лаконично отослал к комментариям, данным по поводу этой истории Морщаковой, и официальным заявлениям СПЧ.

Активные следственные действия начались весной 2013 года. В апреле следователи пришли на кафедру ЮНЕСКО в ВШЭ, где работает Астамур Тедеев, еще один участник экспертизы. Самой же кафедрой руководит не кто иной, как Михаил Федотов, глава президентского Совета по правам человека. Это стало неожиданностью для советника, который в тот день проводил совещание СПЧ в Санкт-Петербурге, признавался он впоследствии.

«Возник конфуз: я узнал о том, что на моей кафедре обыск, и, естественно, я об этом немедленно проинформировал руководство страны. А для руководства страны это оказалось полной неожиданностью. Более того, и Бастрыкин Александр Иванович на вопрос “Почему обыскивали кафедру Федотова?” ответил: “Как? Впервые слышу!”» ― рассказывал Федотов «Газете.ру». Если для Владимира Путина ― а он непосредственный руководитель Федотова ― обыски на кафедре советника и стали неожиданностью, то об обысках в Центре правовых и экономических исследованиях он точно знал. Еще в октябре 2012 года Федотов написал ему об этом письмо, на которое Путин наложил резолюцию: «А.И. Бастрыкину. Прошу разобраться и доложить».

24 апреля 2013 года российские следователи получили разрешение на обыск квартиры Елены Новиковой в Казахстане. Как рассказал Михаил Субботин, Новикова фактически живет на два дома: в Москве и Алма-Ате. В алма-атинской квартире следователи изъяли книги ее мужа Игоря Новикова ― специалиста по морскому праву. Саму Новикову отвезли на допрос, который продолжался до вечера следующего дня.

Из постановления об обыске в Казахстане выяснилось, что Елена Новикова, по версии следствия, не только организовала общественную экспертизу по «второму делу “ЮКОСа”», но и издавала «монографии и [осуществляла] публикации в средствах массовой информации о необходимости внесения изменений в уголовное законодательство России». «Таким образом, создавалась иллюзия необходимости либерализации уголовного законодательства, и в интересах Ходорковского М.Б. были внесены изменения в законодательство России», ― говорится в постановлении Басманного суда Москвы. По версии следствия, данная деятельность препятствовала проведению расследования дела «ЮКОСа».

Центр правовых и экономических исследований действительно занимался вопросами гуманизации Уголовного кодекса в сфере экономических преступлений. Эксперты Центра подготовили Концепцию либерализации уголовного законодательства, которой был так озабочен в свое президентство Дмитрий Медведев. Кроме того Центр принимал участие в разработке правового раздела правительственной «Стратегии-2020». За это Елену Новикову наградили почетной грамотой российского кабинета министров. Распоряжение о награждении 23 апреля 2012 года подписал Владимир Путин.

Концепция гуманизации, разработанная Центром, обсуждалась в том числе на парламентских слушаниях в Госдуме, а впоследствии была представлена бизнес-омбудсмену Борису Титову. Ее в апреле 2013 года презентовал полпред правительства РФ в высших судебных инстанциях Михаил Барщевский. Впоследствии президент России Владимир Путин счел подготовленный на основе этой концепции законопроект об амнистии предпринимателей слишком мягким. Тем не менее он все же попросил Госдуму принять его, но в более жестком варианте. Об амнистии он объявил на Петербургском экономическом форуме в июне. По предварительным оценкам, на свободу могут выйти около 13 тысяч осужденных бизнесменов. Михаил Ходорковский останется за решеткой, так как на преступления, в которых он был признан виновным, амнистия не распространяется.

«Путин прямо говорит Следственному комитету: “Следственный комитет, я не нахожусь в плену иллюзий, я в здравом сознании принял такое решение. Это решение государственной власти России. Это не какая-то там дохлая НКО мной манипулирует”», ― заметил Субботин в беседе с «Лентой.ру».

Кроме того, по его мнению, утверждение следователей о том, что эксперты готовили заведомо ложные заключения на приговор, является абсурдным. «Заключение может быть либо глупым, либо умным», ― сказал Субботин. Морщакова добавляет, что в подготовке заключений в любом случае нет состава преступления, поэтому это не относится к компетенции Следственного комитета РФ.

Что грозит специалистам, проводившим экспертизу по делу «ЮКОСа», Елене Новиковой и Тамаре Морщаковой, неизвестно. Никому из них не предъявлены обвинения, но расследование уголовного дела, возбужденного десять лет назад, продолжается. По словам официального представителя СК РФ Владимира Маркина, следователи по-прежнему уверены, что осуществлялось «откровенное лоббирование экспертами по вопросам права интересов осужденных за тяжкие преступления, причем, как выясняется, не бескорыстно».

Субботин и Морщакова 26-27 июня ходили на допросы в статусе свидетелей. Сергей Гуриев, опасаясь преследования, уехал в эмиграцию во Францию, где в университете преподает его жена. Тедеев и Олейник не общаются с прессой. Новикова, как в один голос уверяют ее знакомые, «легла на дно». Алексей Прошляков, единственный, кто пока не сталкивался с преследованием по так называемому «делу экспертов», на всякий случай пока отказался от подготовки каких-либо заключений по запросам правоохранительных органов.