Пушкинские шлюзы Последний проект Нормана Фостера в России сорвался

Еще недавно казалось, что эпоха грандиозных долгостроев и перестроек в российской культуре постепенно уходит в прошлое: шестилетний ремонт главной сцены Большого театра завершился осенью 2011 года, многолетняя эпопея с Мариинкой-2 окончилась весной 2013-го — самое время успокоиться. И вдруг как гром среди ясного неба: 16 августа стало известно, что Норман Фостер вышел из проекта реконструкции Пушкинского музея, который сам разрабатывал с 2007 года. Никогда такого не было, и вот опять.

Объявлению о том, что Фостер не будет перестраивать Пушкинский, предшествовало загадочное мероприятие: заседание Архитектурного совета города Москвы, впервые проведенное на выезде — в ГМИИ — по просьбе главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова. Оно было посвящено концепции развития музея, которая, согласно анонсу для журналистов, «имеет всероссийское значение». Очевидно, внезапно проснувшееся понимание всероссийского значения ГМИИ стало достаточным основанием для того, чтобы заново обсудить то, что уже обсуждалось сто раз: так, последний раз многострадальный план реконструкции был утвержден Градостроительно-земельной комиссией Москвы — в полном согласии с Минкультом РФ — не далее как 27 мая.

14 августа, говоря ватным языком чиновного пост-релиза, «состоялось всестороннее обсуждение проекта, в рамках которого участники обменялись мнениями относительно целесообразности проведения тех или иных работ». «Мы обсудили проект очень детально. Вопрос сложный, но мы наметили конкретные шаги для его реализации», — заявил Кузнецов, не уточняя, какой именно вопрос столь сложен: создание музейного городка все это время казалось делом решенным.

Впрочем, какая-то архитектурная деятельность и впрямь была явлена: эксперты не рекомендовали реконструкторам Пушкинского полностью сносить существующие здания и, наоборот, рекомендовали убрать знаменитую ведомственную бензоколонку — единственную в пределах Бульварного кольца и старейшую в городе, но мешавшую городку вокруг Пушкинского. Это прозвучало основательно — та же самая градостроительная комиссия в конце мая запретила новое строительство на территории ГМИИ, а АЗС музею до сих пор не давали сносить ни градозащитники, ни чиновники.

Настоящее объявление содержалось, как сейчас стало понятно, в других словах — о «возможности привлечения к участию в данном проекте его автора — британского архитектора Нормана Фостера»: «по мнению членов Архитектурного совета, британский архитектор должен сам представлять проект развития Пушкинского музея, либо официально отказаться от дальнейшего участия в нем». По словам Кузнецова, «в тандеме, который представляют английская и российская стороны (формальным соавтором проекта Фостера является Сергей Ткаченко из „Моспроекта-5“ — прим. „Ленты.ру“), английская практически не участвует».

Любопытно, что Кузнецов уточнил: Архсовет не выступает против реализации проекта Нормана Фостера как такового, а кандидатура британского архитектора «не вызывает сомнений». Это поразительным образом противоречит скупому сообщению корреспондента РИА Новости: «Кузнецов добавил, что у совета возникло много вопросов по внешнему виду архитектуры, которая представлена в концепции».

Таким образом, подготовка к расставанию с Фостером была начата. Ее продолжило интервью Кузнецова ФГУП «Российская газета» («Такого молодого главного архитектора, как у Москвы сейчас, — Сергею Кузнецову недавно исполнилось 36 лет — у российской столицы не было давно»). Корреспондент ФГУП вопрос задал прямо в лоб: «Почему Норман Фостер, победитель конкурса этого проекта, вдруг самоустранился от работы над ним?» Кузнецов в своем ответе был уклончив, зато метафоричен: «Архитектура — вещь очень чувствительная, присутствие автора проекта ей необходимо так же, как при рождении ребенка наличие двух родителей... Нельзя собаку нести к охоте, если она не хочет туда бежать».

Однако сенсацией 16 августа стала публикация не «Российской газеты», а нероссийской The Art Newspaper, которая связалась с фостеровским бюро — и выяснила, что на самом деле прославленный британец официально вышел из проекта еще два месяца назад: соответствующее письмо с просьбой не упоминать слова «сэр Норман Фостер» и «проект реконструкции Пушкинского музея» в одном предложении, было отправлено в дирекцию ГМИИ 5 июня.

Таким образом, получается, что московские власти обвиняли в пренебрежении правилами игры того, кто уже давно из нее вышел. Однако это не единственное противоречие модели «кто первый начал» между позицией столичных архитектурных властей и бюро Foster + Partners. Британские архитекторы заявили, что отнюдь не бездействовали, а напротив, последние три года всячески пытались принимать участие в судьбе проекта. Однако все их усилия натыкались на стенку, а вели проект другие люди.

На чьей стороне правда, неясно. Нельзя исключать, что фостеровские люди стучались не в ту дверь; вполне возможно, что все это время никому не было дела до ГМИИ, а самому ГМИИ — до Фостера. С 2009 года, когда был проведен конкурс, в стране сменился президент (бывший глава государства Дмитрий Медведев одно время возглавлял попечительский совет ГМИИ), а с ним — министр культуры; в Москве сменились мэр и главный архитектор, а с ними — и архитектурные моды; ну а в Пушкинском сменился директор. Марина Лошак пришла на смену Ирине Антоновой, возглавлявшей Пушкинский более полувека, 1 июля — то есть, если верить фостеровцам, уже после отказа архитектора от своего проекта. Связаны ли хоть как-то эти два события, понять уже нельзя; и кто в день отставки Антоновой уже знал о том, что реконструкция ГМИИ осиротела, сказать точно невозможно. По крайней мере, нынешний президент ГМИИ Ирина Антонова тогда утверждала журналистам, что концепция реконструкции уже давно есть и Лошак остается лишь ей следовать, а та в свою очередь говорила, что если придется что-то корректировать, то она готова.

Фостеровский проект был скандален с самого начала — с 2007 года, когда был разработан. По слухам, проект так нравился попечителю ГМИИ Дмитрию Медведеву, что смог победить в тендере 2009 года вопреки всем правилам: как писал критик Григорий Ревзин, фостеровский проект не был ни самым дешевым, ни самым быстрым, но выиграл, потому что это был «тендер на проектирование концепции Фостера между Фостером и Боковым», уважаемым архитектором в лужковской Москве. Фостер чудом (но изящно) победил, чтобы найти себе врага в числе бывших друзей. Пока британский архитектор работал над проектом знаменитого и злополучного «Апельсина» на Крымском валу вместе с Еленой Батуриной, мэр Юрий Лужков был не против ультрамодернистской архитектуры. Однако когда автор перестройки Британского музея получил себе еще и Пушкинский, градоначальник стал говорить, что фостеровский проект не вписывается в историческую среду. Лужков вообще собирался «успокаивать» остроумный проект Фостера; жертвой этого, в частности, пал хайтековский выставочный зал — «пятилистник», который и собирались строить на месте бензоколонки (ее, помимо мэра, отстаивал еще и «Архнадзор»).

Сейчас все идет к тому, что фостеровский проект реконструкции ГМИИ не состоится и безо всякого Лужкова; и если так, то это будет очередным, но самым тяжким эпизодом в несчастливой судьбе архитектора в России. Помимо скандального «Апельсина», создание которого остановил кризис, Фостер проектировал башню «Россия» для московского Сити и Хрустальный остров для Нагатинской поймы, Апраксин двор и новую Голландию для Питера, небоскреб-бриллиант для Ханты-Мансийска — и ничего из этого не было осуществлено. Катастрофа утопической попытки переустроить Россию на британских рациональных началах заставляет вспомнить «Епифанские шлюзы» Андрея Платонова — и остается надеяться, что личная судьба лорда Фостера сложится не так печально, как у платоновского героя.

Пока, как передает РИА Новости, «музей находится в стадии переговоров с сэром Норманом Фостером» в надежде продолжить сотрудничество. Однако веры в это уже нет никакой, и не только из-за отказа главного действующего лица. Слова «новый конкурс» за последние три дня звучали столь часто — пусть и в контексте «проводить можно, но необязательно» — что сомнений в том, что тендер назначат заново, почти нет. Это укладывается в общую логику культурно-градостроительной политики Москвы при главном архитекторе Кузнецове. После многочисленных переносов и отмен заново запустились конкурсы по сколь грандиозным, столь же многострадальным проектам: парку на месте снесенной гостиницы «Россия» (по иронии, когда-то застроить Зарядье собирался тот же Фостер) и зданию для Государственного центра современного искусства. Эта политика в целом соответствует общегосударственной политике обновления культурных институций: и правда, у Пушкинского новый директор, как ему жить со старым проектом?

По факту, дата принятия решения о новом конкурсе была назначена еще до того, как стало известно о выходе Фостера из проекта. В пострелизе московского Архсовета говорилось, что этот орган «планирует повторно рассмотреть архитектурную концепцию развития ГМИИ имени А.С.Пушкина на заседании примерно через месяц, в середине сентября».

Значит, все сначала.