Батальон лингвистического наступления Зачем правительство поддерживает преподавание русского языка за рубежом

Интерес к изучению русского языка в мире после десятилетнего перерыва растет. Его перестали воспринимать как язык вероятного противника или щедрого союзника: желающими изучать русский движет исключительно прагматика — он нужен, если хочешь заниматься бизнесом в России или принять туристов из РФ. Сама Россия планирует использовать распространение русского языка как инструмент «мягкой силы», чтобы возвращать утраченные геополитические позиции. Для этого правительство готовит новый суперпроект — сеть образовательных центров под общим названием Институт Пушкина, по аналогии с испанским Институтом Сервантеса или немецким Институтом Гете. «Лента.ру» выяснила, что будет происходить с изучением русского языка иностранцами в ближайшие годы.

Глобальный русский

Пределов своего распространения русский язык достиг в конце 1980-х, на пике могущества Советского Союза — лидера стран, вставших на путь развития социализма. Официальным языком ООН, ЮНЕСКО, Всемирной организации здравоохранения и еще десятков наднациональных организаций владели тогда почти 350 миллионов человек.

Русский, как язык вероятного противника, с конца 1940-х усиленно изучали на Западе. Его преподавание было введено в программу 38 американских университетов и всех вузов Канады, его активно исследовали во всех без исключения странах Западной Европы. Русский, как язык союзника, с 1950-х зубрили в Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке и в Африке. Накануне падения СССР, в 1991 году, русский изучали примерно 24 миллиона школьников в 91 стране мира. Как отдельная университетская дисциплина он преподавался в 36 странах, более миллиона студентов считали его основной специализацией.

Утрата Россией имперского статуса означала и падение интереса к изучению ее языка. За полтора десятилетия, прошедших с 1991 года, число говорящих на нем сократилось с 350 до 270-280 миллионов. Исчезновение русского языка из образовательных программ еще более показательно. Во Франции, к примеру, в 1985 году русский изучали 28,5 тысячи школьников и студентов, а в 2003-м (по официальным данным) — в десять раз меньше, до двух тысяч человек.

В США, как уже писала «Лента.ру», число аспирантов, получавших степени по направлению «российские исследования», сократилось с 593 в 1991 году до 340 в 2011-м. Русистика по общим объемам госфинансирования на протяжении последнего десятилетия уступила исследованиям Ближнего Востока, Латинской Америки и Восточной Азии. А с 2013 года Госдепартамент США прекратил выделять гранты на преподавание русского языка и изучение российской политики и культуры.

В большинстве европейских стран аналогичное сокращение числа изучающих русский язык школьников и студентов достигло своей нижней точки в конце 1990-х годов; в начале 2000-х ситуация с преподаванием русского зафиксировалась. В Германии этот предмет входил в школьную программу 150-170 тысяч детей, в Великобритании — примерно десяти тысяч, а в Австрии — четырех тысяч школьников. В остальных странах Европы русский превратился в университетскую дисциплину.

Примерно то же самое происходило и в странах социалистического блока. В бывших сателлитах Союза в Восточной Европе, где произошли демократические революции, обязательное преподавание русского языка в средней школе было отменено на рубеже 1980-1990-х. «Многие ученые вначале растерялись, потом начали искать тематику и проблемы, которые могли бы быть интересны для исследования. Вообще-то, научное сообщество уменьшилось, потому что ученые начали искать другую работу, не связанную с русским языком», ― делится с «Лентой.ру» воспоминаниями президент Польской ассоциации учителей и преподавателей русского языка, доктор гуманитарных наук Людмила Шипелевич.

Тем же странам, где социалистическая система все же сохранилась, — вроде Вьетнама, Кубы или Лаоса — пришлось мириться с новыми геополитическими условиями. С падением СССР соцстраны лишились постоянного притока наличности от союзника и быстро потеряли интерес к его языку, переориентировавшись на соседей. «Сегодня количество вьетнамцев, изучающих русский язык, уменьшается — в десятки раз по сравнению с прошлыми десятилетиями», ― жаловался три года назад на конференции русистов во Владивостоке завкафедрой русского языка Ханойского госуниверситета Во Куок Доан.

Всего же в середине 2000-х, как подсчитал российский МИД, русский язык так или иначе изучали 14 миллионов взрослых и детей. 12 миллионов из них, что показательно, проживали на территории бывшего Советского Союза. Так что можно говорить по меньшей мере о 12-кратном сокращении числа заинтересованных в языке Пушкина и Достоевского.

Но в первую очередь власти России беспокоило положение 25 миллионов русскоязычных граждан (и «неграждан», как в Латвии и Эстонии) в бывших союзных республиках. Почти все страны, получившие независимость в 1991 году, сознательно взяли курс на полный или частичный переход системы государственного образования на национальные языки. Среди бывших республик СССР вторым государственным языком русский провозгласила только Белоруссия. В Казахстане и Киргизии русский имеет статус официального языка, однако большинство населения в ежедневном общении его не использует. На Украине, несмотря на придание ему статуса регионального (это произошло при Викторе Януковиче), из образовательной сферы русский язык активно вытесняется: за 20 постсоветских лет доля школьников, получающих образование исключительно на украинском, выросла с 45-48 процентов до 83.

За два последних десятилетия русский фактически утратил статус языка международного общения. По данным американского лингвистического проекта Ethnologue, он ушел с четвертого места по распространенности в мире ― его обогнали (в том числе за счет демографии) 380 миллионов носителей хинди как родного или второго языка и 350 миллионов арабоязычных.

Русский встает с колен

Впрочем, в нулевые интерес к русскому языку начал возвращаться. Его изучение перестало быть делом сугубо идеологическим и приобрело практическое значение. Самый наглядный пример — Китай. Численность студентов, аспирантов и докторантов, обучающихся по специальности «русский язык» в КНР, в 1990-е, как и везде, упала, но с самого конца последнего десятилетия XX века стала расти стремительными темпами. По данным Китайской ассоциации преподавателей русского языка и литературы, в 1999 году русский язык учили три тысячи китайцев, за пять лет эта цифра выросла вдвое, к 2008-му составила 12 тысяч человек, а к 2011-му ― уже 25 тысяч. География преподавания русского в Китае показывает, что Пекин делает ставку на приграничное сотрудничество ― вузы, где изучают язык, сосредоточены в северо-восточной части Китая.

Такая же ситуация наблюдается в Финляндии, где с 2009 года на муниципальном уровне в некоторых юго-восточных провинциях страны, граничащих с Россией, действует программа по расширению изучения русского языка начиная с восьмого класса. «В некоторых странах, в Финляндии и Австрии, интерес [к русскому языку] стабилен или растет. Мотивация для этого в нашей стране проста: Россия всегда будет нашим соседом, и она все еще является мировой державой с большой культурой», ― рассказывает «Ленте.ру» профессор русского языка и литературы, декан гуманитарного факультета Хельсинкского университета Арто Мустайоки. По его словам, в большинстве случаев интерес к России и русскому языку определяется прочностью экономических связей тех или иных стран с Москвой. «Но экономика ― не только торговля, ― добавляет он. ― Это и туристы, и российские специалисты, переехавшие в такую страну».

В Польше интерес к русскому языку вернулся «в связи с открытием приграничной зоны с Калининградом», говорит профессор Людмила Шипелевич из Варшавского университета. «Сейчас этот интерес постоянно растет в связи с тем, что современное поколение относится к русскому без предубеждений. Кроме того, молодежь руководствуется прагматическими мотивами: работа в фирме с русским языком, в школе и в учебном заведении», ― говорит она.

«В одном из государств Балтии пару лет назад мне рассказывали, как экономический кризис помог русскому языку. Из двух специалистов, с местным языком и английским и с местным языком и русским, оставляли второго ― владевший русским, скорее всего, знал и английский», ― рассказывает «Ленте.ру» бывший ректор Госинститута русского языка им. А.С. Пушкина Юрий Прохоров.

Во Франции ситуация немного иная. «Самые блестящие из студентов, выпускники “высших школ” (grandes écoles ― наиболее престижные высшие учебные заведения во Франции ― прим. «Ленты.ру») рассчитывают в первую очередь на свое знание английского, которое может дополняться знанием, помимо прочего, и русского языка», ― сказал «Ленте.ру» Армель Жанье-Гроппо, глава Французской ассоциации преподавателей русского языка.

Язык государев

Продвижение национального языка и культуры считается в России делом государственной важности. Об этом рассуждают депутаты и министры, а в 2006 году заговорил и президент Владимир Путин. На торжественном приеме в честь Дня народного единства он объявил, что «2007 год мы проведем как год русского языка и в России, и в мире, где знают, ценят и любят русский язык». В итоге 2007-й начался открытием в Париже организованной под эгидой Людмилы Путиной и тогдашней первой леди Франции Бернадет Ширак выставки «Русский язык ― первый язык общения в космосе». Позже состоялись более 700 мероприятий, самыми крупными из которых стали Международный форум русистов в Вашингтоне и XI Конгресс Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы. На их проведение в тот год, как заявлял замглавы департамента информации и печати МИДа Алексей Сазонов, в рамках созданной в 2005 году федеральной целевой программы «Русский язык» были направлены пять миллиардов рублей.

Еще один итог года русского языка ― создание в декабре 2007-го фонда «Русский мир». Его возглавил околокремлевский политолог Вячеслав Никонов. «Фонд создан для того, чтобы год русского языка не закончился сегодня, ― объявил он тогда. ― “Русский мир” — это не только название организации, но и парадигма, предложенная президентом Путиным». С тех пор «Русский мир» стал неформальным исполнителем государственных инициатив по продвижению русского языка и культуры. Под это, по данным «Коммерсанта», выделяются ежегодные гранты из бюджета в размере 500 миллионов рублей. На государственном же уровне продолжает работу профильное федеральное агентство — Россотрудничество, созданное в 2008 году и подведомственное МИДу. У него восемь филиалов, 17 представительств в составе дипмиссий и 59 центров русской науки и культуры в 76 странах мира. Расходы на работу ведомства в 2008-2013 годах составили 9,25 миллиарда рублей; летом этого года, по сведениям «Коммерсанта», было принято решение существенно увеличить финансирование Россотрудничества — до 9,5 миллиардов рублей в год.

Бывший ректор Госинститута русского языка им. А.С. Пушкина Прохоров говорит, что Россотрудничество ― «сохранившаяся через все эти сложные годы реальная система преподавания русского языка на базе своих центров науки и культуры». В частности, Россотрудничество имеет квоты в российских вузах, которые заполняют иностранные студенты. Обучение иностранных студентов в отечественных вузах остается одним из самых эффективных способов закрепить за собой статус интеллектуальной державы. С 2008 года Россия за свой счет принимает на обучение в высших и средних образовательных учреждениях до 10 тысяч иностранцев. Реальная цифра значительно больше ― сверх этой квоты иностранцы обучаются за деньги. По данным ЮНЕСКО, сейчас Россия занимает шестое место в мире по численности обучающихся в ее вузах иностранцев ― больше 129 тысяч человек. По сравнению с США, однако, эта цифра выглядит скромно: там живут больше 684 тысяч иностранных студентов. За Америкой следуют Великобритания (почти 390 тысяч человек), Австралия (271 тысяча), Франция (почти 260 тысяч) и Германия (200 тысяч).

Прохоров хвалит и фонд «Русский мир»: «В нашем институте, например, за последнее время преподаватели почти из всех государств СНГ и Балтии были [на курсах по повышению квалификации] по грантам “Русского мира”». Обе организации сотрудничают с зарубежными объединениями соотечественников, поэтому возможность учиться получает уже следующее поколение русскоязычных выходцев из СССР, говорит бывший ректор института.

Но в правительстве считают, что этого мало. Для продвижения образования на русском языке за рубежом недостаточно и продления ФЦП «Русский язык», которую курирует теперь лично вице-премьер Ольга Голодец. Финансирование программы на 2011-2015-й было расписано три года назад; тогда оно составило 2,59 миллиарда рублей. Тем не менее сейчас готовится еще одна программа, работу которой координирует Совет по русскому языку при федеральном правительстве, созданный 5 ноября 2013 года, рассказал «Ленте.ру» Алексей Левченко, пресс-секретарь возглавившей совет вице-премьера Голодец. Такой совет уже существовал в 1995-2004 годах, он запомнился громким предложением провести реформу орфографии русского языка, которая так и не состоялась. У нынешнего совета задача еще амбициознее ― сформировать международную образовательную сеть Институт Пушкина, аналогичную испанскому Институту Сервантеса или немецкому Институту Гете.

«Минобразования должно представить план, который включал бы в себя строительство новых образовательных центров, если будет такая необходимость, как в случае, например, строительства русской школы или перепрофилирования существующих центров Россотрудничества», ― рассказывает Левченко. По его словам, образовательные центры будут создаваться по новой модели: «Они будут включать в себя курсы или полноценное преподавание для школьников, курсы русского языка для всех желающих, они будут включать в себя и культурную компоненту, будет какая-то библиотечная часть. Возможны и специальные опции — например, известно, что в мире востребован русский балет, поэтому могут быть открыты и курсы хореографии». На первоначальном этапе откроют примерно 50 таких центров; в частности, в Финляндии, Франции, Армении, на Украине и в Китае.

Упор сделают на создании продуктов дистанционного образования на русском языке. По словам Левченко, это будет российский аналог платформы онлайн-лекций Coursera. «Основная проблема ― создать такой конкурентный продукт, ― рассуждает представитель правительства. ― Это должно быть востребованно, интересно и конкурентноспособно, поэтому к этой истории привлечены все компании, которые делают аналогичные продукты на российском рынке». Дистанционные курсы русского языка могут использоваться и для обучения мигрантов, приезжающих работать в Россию, считает Левченко.

Институт Пушкина как образовательную сеть планируют создавать на базе того самого московского Госинститута русского языка им. А.С. Пушкина, специализирующегося на подготовке студентов по специальности «русский язык как иностранный». «Сейчас он рассматривается как центральный штаб по подготовке образовательного контента и преподавателей», ― поясняет Левченко. Объем финансирования новой программы в правительстве оценивают в полтора миллиарда рублей в год. «Такая сумма потребуется, потому что подразумевается строительство, а это недешево», ― поясняет собеседник «Ленты.ру». При этом он указывает, что годовые бюджеты Института Гете или Британского совета значительно выше. По данным Россотрудничества, это 400 миллионов и один миллиард долларов соответственно.

«У Россотрудничества задачи похожие, ― рассуждает Левченко о том, не будут ли дублироваться функции Института Пушкина и существующих организаций. ― Но для них [федерального ведомства и фонда Никонова] преподавание русского языка ― лишь одна из множества функций». Что такое преподавание как функция, испытала на себе одна из старейших русистов России Майя Всеволодова, доктор филологических наук, профессор кафедры дидактической лингвистики и теории преподавания русского языка как иностранного МГУ им. М.В. Ломоносова: «На одном из конгрессов преподавателей русского языка в Болгарии я сказала Никонову: “Вы знаете, для русского необходимо нам изучать…” ― Он мне ответил: “Меня русский не интересует. Сколько вам нужно денег?” Так какого черта ты этим занимаешься?»

Мягко сильные

Как нетрудно догадаться, у Россотрудничества и его партнеров есть и политические задачи. Это основной элемент «мягкой силы» в российской дипломатии. В 2012 году президент Дмитрий Медведев определял ее так: «Продвижение национальных интересов гуманитарными средствами». Схожая трактовка дается и в утвержденной Путиным в феврале 2013 года Концепции внешней политики России.

«Я вообще считаю, что излишнее увлечение исключительно русским языком — такой филологический интерес. Но русский язык как инструмент можно повернуть в любую сторону ― нет другого языка, на каком было бы сказано столько плохого о русских и о России», ― объясняет «Ленте.ру» государственную логику директор Института русского зарубежья Сергей Пантелеев. Он называет себя человеком консервативных взглядов и считает, что перед «Русским миром» и Россотрудничеством стоит задача пропагандировать не столько русский язык, сколько ценности российского государства. Пантелеев уверен, что Россия могла бы стать оплотом европейских консерваторов, а Россотрудничество и аффилированные с ним структуры ― защитниками взятых на вооружение российскими верхами традиционных семейных ценностей, не исключая и «антигейское законодательство».

Собеседники «Ленты.ру» на Западе считают пропагандистскую работу российских властей не слишком успешной. «У России много разных структур, которые занимаются этим делом [продвижением российских интересов в области культуры], в частности, фонд "Русский мир". Но часто они делают вещи в своих собственных интересах, не учитывая потребности аудитории», ― рассуждает в беседе с «Лентой.ру» профессор Хельсинкского университета Мустайоки. Неэффективной называет государственную деятельность по продвижению русского и профессор Шипелевич из Польши. Россия, по ее мнению, «достаточно слабо использует политику "мягкой силы" — основное увеличение заинтересованности русским языком возникает за счет бурного экономического подъема России, а не за счет политики "мягкой силы"».

Впрочем, в правительстве к «Русскому миру» претензий нет. Смысл существования фонда Никонова пресс-секретарь вице-премьера Голодец объясняет тем, что некоммерческая организация за рубежом может действовать гораздо свободнее, чем государственная: «Американцы же тоже работают через неправительственные организации, NDI и IRI (Национальный демократический институт и Международный республиканский институт ― прим. «Ленты.ру»)».

Тем временем иностранные русисты критикуют работу Минобразования как такового. Например, российские власти обещают победителям международных олимпиад по русскому языку учебу в Москве. У Жанье-Гроппо из Французской ассоциации преподавателей русского языка эффективность такой учебы вызывает сомнения. У нее три контраргумента: «репутация коррумпированности и общий уровень образования в России, недостаточное [для посещения лекций] знание русского языка у молодых французов и отсутствие преподавания на английском в большинстве российских учебных заведений».

Есть и общая жалоба ― отсутствие грантов и стипендий на всех уровнях образовательного процесса, от школьников до профессоров. Об этом говорит профессор Мустайоки ― ему хотелось бы видеть гранты для западных университетов на открытие профессорских ставок по русистике. Такое же желание есть и у Жанье-Гроппо: «Нет никаких программ стажировок для профессоров русского, никаких исследовательских грантов, оценки лингвистической компетентности [зарубежных специалистов] со стороны хотя бы кого-то из России ― следовательно, нет и возможности узнать, какова их квалификация и как их рекомендовать». «Для студентов и аспирантов хорошо было бы создать стипендиальный фонд и поддерживать их целевыми грантами и стипендиями при поездке в библиотеки России для написания магистерских работ и диссертаций», ― уверена профессор Шипелевич.

Наконец, зарубежные специалисты испытывают озабоченность и чисто экзистенциального характера. «Изучать язык ― это также и возможность поехать в страну. Поехать в Россию ― очень сложно. Даже когда поездка организуется по программе школьного обмена, получать визу ― это труд, который отнимает много времени и энергии... Нужно развивать возможности участия в молодежных лагерях, выделять гранты на языковое обучение, как это делает Франция, предоставлять билеты со скидкой для путешествий. Короче, сделать так, чтобы Россия в глазах французов стала такой же страной, как остальные. Конечно, каждый должен сохранять свои отличительные особенности, но и французы не путают Германию с Испанией. Пока же российское государство на самом деле воспринимается как препятствие, а не как опора», ― рассуждает в беседе с «Лентой.ру» Жанье-Гроппо. В 2004-2008 годах она работала во французском посольстве в Москве по линии межуниверситетского сотрудничества. Жанье-Гроппо признает, что за эти годы ей удалось получить «мало конкретных результатов».