Пять лет назад российское общество всколыхнула история шестилетней Саши Зарубиной. После двухлетней эпопеи в судах девочку, которую хотела удочерить португальская семья, отдали родной матери. История Саши была одной из первых привлекших внимание общественности к российским детям, усыновленным иностранцами.
Гражданка России Наталья Зарубина долгое время работала в португальской семье Жоау Пиньеру и Флоринды Виейра. В 2007 году выяснилось, что Зарубина проживает на территории Португалии незаконно, и власти постановили депортировать ее вместе с малолетней дочерью. Португальская семья, принимавшая участие в воспитании девочки, решила ее удочерить и подала документы в суд. Неравнодушные российские блогеры летом 2009 года поддержали португальцев и развернули кампанию по возвращению ребенка в Европу из ярославской глуши, собирали подписи под петицией, однако Саша — Сандра осталась жить в России. После этого было много событий, связанных с российскими детьми за рубежом — гибель в США трехлетнего Максима Кузьмина, «закон Димы Яковлева» и многое другое. Зарубины уехали в поселок Пречистое Первомайского района Ярославской области, и про них позабыли.
Тихой славы, мировой и федеральной, Пречистому и окрестностям хватало и до истории с Сандрой. В поселке родился художник-мультипликатор Александр Петров, получивший в 2000 году «Оскара» за «Старика и море» по Хемингуэю. А в бывшем райцентре — селе Кукобой Первомайского района — уже десять лет обустраивают родину Бабы Яги, для привлечения туристов. В администрации в обеденный перерыв ни одна дверь не запирается, даже самая главная. Ожидая главу Первомайского муниципального района Инну Голядкину, можно с пользой скоротать время, разглядывая грамоты, вывешенные в приемной. У входа — детский уголок и плакаты: «Ночь и подросток: живем по новому закону», «Бережное развитие интеллекта». «Тридцать три тысячи восемьсот рублей умножить на семьдесят метров квадратных», — объявляет появившаяся Инна Ильинична рыночную стоимость двухкомнатной, в которую въезжают Зарубины. «Столько бы они заплатили, если бы не программа, а так бесплатно. Затянули немножко, но подарок хороший».
В португальском городе Брага, где гастарбайтер Наталья Зарубина в 2003-м родила Сандру, с бытом проблем не было. Жоао Пиньеру и Флоринда Виейра — семья, постоянно присматривавшая за Сандрой, считала ее своей дочкой, и мать не особенно возражала. До тех пор, пока Наталью не решили депортировать из Португалии, а семья приняла решение оформить опеку над девочкой. Жоао и Флоринда выиграли первый суд. Ко второму суду у Сандры в экстренном порядке появилось российское гражданство — о чем позаботились еще ни разу не видевшая ее бабушка, которая написала письмо в Кремль, и пресса, активно освещавшая иммиграционное дело Зарубиных. «Тогда столько было дел по матерям-россиянкам, у которых дети за мужьями-иностранцами оставались», — напоминает Инна Голядкина. Здесь же право матери, подкрепленное новым документом дочери, позволило португальским судьям отправить Сандру на историческую родину — вместе с депортируемой Натальей, к огорчению Жоао и Флоринды.
Затем был перелет в Россию. Телесюжеты, где Наталья на камеру лупит Сандру за нытье, кляня «придурочное португальское воспитание», и в нетрезвом виде предполагает, что в Португалии ее дочь могли отдать «на органы». В интервью «Пятому каналу» бывший замглавы района Юрий Кудрявцев аттестовал Наталью Зарубину крайне жестко: «В состоянии алкогольного опьянения этот человек непредсказуемый и агрессивный, она может взять за грудки начальника милиции и трясти его, размазать по стенке воспитателя…» Тогда же семью внесли в список социально неблагополучных, что, в принципе, один шаг до опеки над детьми, объясняют в поселковом совете.
Бабушка Саши
Фото: Юрий Васильев / «Лента.Ру»
За несколько лет семье удалось из этого списка уйти. Пенсия бабушки, Ольги Ивановны, — десять тысяч рублей. Еще десять тысяч — пенсия ее мужа Сергея Николаевича. И, наконец, двенадцать тысяч — зарплата Натальи Зарубиной, кассира в «Пятерочке». Работа постоянная, но в Ярославле, так что дома мама Сандры вновь бывает не каждый день. Впрочем, остепенившаяся (по общему мнению) мама — уже сама бабушка. Ее старшая дочь Валерия, не покидавшая Пречистое, недавно родила сына Тимофея. За ним Сандра приглядывает, пока сестра и Ольга Ивановна занимаются своими делами.
От того самого воспитания осталось мало что: «португалка» хозяйственно носится по дому — то с кастрюлями, то со шваброй. Полная ассимиляция внучки радует Ольгу Ивановну, побывавшую в Португалии по приглашению Жоао и Флоринды: «Там культура собственная, не наша. Серенькое все, сердца не хватает. Вот идешь по Красной площади — душа радуется: ой, у нас это есть, и у нас то есть, все красиво и красочно. Свое. А там все равно чужое». «И Жоао сюда приезжал, — подает голос от печки Сергей Николаевич. — В прошлом году приезжал. Или в позапрошлом. Нормальный мужик». «На несколько часов, да, — подтверждает Ольга Ивановна. — Пообщались немного. Ну, какое общение: через переводчика».
Саша Зарубина
Фото: Юрий Васильев / «Лента.Ру»
Сандра Зарубина забыла португальский почти сразу. «Как стала в детский сад и в школу ходить, с детками общаться, так и на русский перешла, — сообщает Ольга Ивановна. — В конце мая приехала, в октябре уже только некоторые слова на португальском понимала. А к декабрю говорила Наташе: «Я, мама, уже не разберу, чего они говорят». Сейчас Сандра пишет по-русски на пять «и вообще почти отличница, только две-три четверки», — гордится бабушка. «И еще танцевальный кружок, — добавляет Сандра. — И футбол люблю». Чемпионат мира с участием сборных России и Португалии при этом пропустила: «Смотреть не люблю, только играть».
На юбилей района, отмечавшийся в конце лета 2014 года, жители райцентра — поселка Пречистое — получили несколько подарков. Новый стадион, куда для открытия приехали с мастер-классом футболисты ярославского «Шинника». К стадиону — спортзал. И два четырнадцатиквартирных дома, в первую очередь — по федеральной программе расселения жильцов из ветхого фонда. В том числе Зарубиных, чья изба на улице Фестивальной пришла в упадок давным-давно. «Так здесь наша португалка будет жить?» — уточняет подрядчик Рустам. «Ну что, готовы переезжать? — спрашивает у Зарубиных Инна Голядкина. — Теплый туалет, горячая вода». Сандра охотно кивает. «Вот единственное, к чему трудно ей было привыкнуть, — к бане раз в неделю, — говорит Ольга Ивановна. — Кто в домах живет, вроде нашего, все так ходят». «Да не, я быстро привыкла», — возражает Сандра.
Дом, в котором семья Зарубиных жила последние 5 лет
Фото: Юрий Васильев / «Лента.Ру»
К Жоао и Флоринде здесь отношение до сих пор сложное. Бабушка с охотой вспоминает о том, что дом у них — «съемный», а металлургический завод Жоао — «лавочка по переработке вторчермета, прямо как у нас», и в случае кризиса «еще посмотреть надо, кто лучше выживет». «Не сказала бы я, что они живут как богачи — чтобы денег валом, налево-направо, — оценивает Ольга Ивановна. — Даже если что-то и присылают они Сандре, то чувствуется, что специально откладывают долго, а только потом присылают». В основном в ежегодных посылках из Португалии — вещи: «Что-то ей нравится, что-то не нравится, что-то подходит, что-то дарит кому-то. Мы не отказываемся. Вот курточку прислали — зимняя считается, но не сказать, чтоб такая уж прям. Зиму Сандра в ней отходила, ничего». «Зима в Португалии, наверное, как у нас сентябрь», — предполагает Сергей Николаевич.
«А у нее же не было выбора», — вдруг говорит Инна Голядкина, показывая стадион: поле, небольшие трибуны, кирпичные трехэтажки вокруг. Ворота еще не поставили ни слева, ни справа. «В смысле, родину не выбирают, мать не выбирают и вообще. У нас тоже нет выбора: надо сделать так, чтобы она росла обычно, как все дети. Хотя бы до совершеннолетия и хорошо поучиться потом. В Ярославле, может быть».
Пречистое — Ярославль — Москва