Лондонский театр «Глобус», основанный при участии Вильяма Шекспира в XVI веке, работает в Англии с апреля по октябрь. Остальное время гастролирует. Этой осенью, например, приезжал в Россию со спектаклем «Сон в летнюю ночь». Постановку показали в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и Пскове, а те, кто так и не попал в театр, смогут увидеть «Сон» в кино. «Глобус» критики часто ругают: мол, никакой фантазии у режиссера, сплошной формализм. Доминик Дромгул не обращает на это внимания и планирует поставить спектакль в Антарктиде для пингвинов. В интервью «Ленте.ру» он рассказал о своем отношении к Шекспиру, о котором он написал книгу с панибратским названием «Уилл и я», о пьянстве актеров и о различиях между русскими и английскими театральными традициями. Актеры Молли Логан и Гусс Гарбия помогли режиссеру ответить на наши вопросы.
«Лента.ру»: Правда ли, что русская театральная традиция и английская сильно отличаются? У вас режиссер — важная фигура?
Доминик Дромгул: В русской театральной традиции режиссер — это бог. А мои артисты, к сожалению, плохо со мной обращаются. В России богатая история театра. Станиславский в конце XIX века много размышлял о том, кто же такой режиссер, и определил его место в театре. А в Англии театральная традиция берет начало в XIV веке. И там все начиналось с того, что простые люди выходили на сцену и рассказывали истории, без всякого режиссера, даже мысли о нем не было. В английской традиции в центре всего — писатель и актер. Режиссер появился позже и так и не занял центральное место.
Как у вас относятся к тому, что театральные актеры снимаются в кино? Российские театральные режиссеры часто запрещают своим актерам сниматься.
Доминик: Другая система, я же говорю.
Гусс Гарбиа: В театре ты должен полностью выкладываться, а в кино энергозатраты актеров минимальные, и сейчас становятся еще меньше.
Молли Логан: Режиссеры обычно не против, если ты занимаешься всем понемногу: и на телевидении снимаешься, и в кино, и в театре играешь. К этому относятся как к дополнительному опыту, который отличается от театрального, но может быть полезен.
Доминик: В России театральных актеров не пускают сниматься в кино, потому что у вас актер как приходит в один театр, так и остается там на всю жизнь, на одной и той же сцене. У нас нет ничего подобного: актеры работают по пять-шесть месяцев, потом могут уйти и через какое-то время вернуться.
Есть такое театральное клише — артисты много пьют. Это правда?
Доминик: Ха-ха-ха! Да, мы пьем, и что? Нет, Молли — никогда, а остальные постоянно.
Гусс: Прямиком в бар после спектакля.
Молли: Это старая английская традиция.
Постановка «Сон в летнюю ночь»
Фото: John Haynes
А как насчет аудитории в разных странах: сильно различаются?
Гусс: Российская аудитория нас очень удивила. Мы боялись, что зал не будет реагировать, сохранит отстраненность.
Молли: Думали, что зрители побоятся присоединиться к нам, а для постановки важно, чтобы участвовали все. В итоге все вышло здорово, зря мы волновались. Российская театральная публика открыта всему.
Доминик: Зал внимательно слушает, включается в историю, разбирается в происходящем, понимает, о чем идет речь. У вас хорошо знают Шекспира. Нам понравилось работать в России. Мы уже были здесь весной с «Гамлетом», а в прошлом году привозили шесть постановок в видео-варианте: показывали наши спектакли в кинотеатрах в рамках Шекспировского фестиваля. И не только в Москве и Петербурге, а по всей России.
В начале года вы открыли новую сцену в «Глобусе», Sam Wanamaker Playhouse. Для чего?
Доминик: Во времена Шекспира летом играли в открытых театрах, зимой — в закрытых. Шекспировская труппа летом работала в «Глобусе», а зимой перебиралась в помещение с крышей. Мы решили следовать этой традиции. В Sam Wanamaker Playhouse зал на 300 мест, камерная обстановка. Его спроектировали по старинным чертежам, по которым строились первые крытые театры. Даже освещение свечное, хотя используются и сверхновые технологии. Мы хотим с помощью этого театра больше рассказать о шекспировской традиции.
Постановка «Бесплодные усилия любви»
Фото: John Haynes
Там будет работать та же труппа, что и в «Глобусе»?
Доминик: Как я уже говорил, в Англии нет понятия «труппа». К нам приходят актеры на разные постановки. Например, Гусс играет в четырех постановках, Молли — в трех. Так что есть просто группа актеров, которые нам симпатичны.
Чем все-таки «Глобус» отличается от других театров?
Молли: Совсем другая энергетика. Театр открыт сверху — крыши нет, это создает особую атмосферу. Кроме того, актеры и публика освещены одинаково. Иногда прилетают птицы, садятся прямо на сцену. Кому-то даже удается это обыграть, но честно скажу — редко. А самое важное — у «Глобуса» нет занавеса. Сцена находится в центре театра, и зрители видят тебя со всех сторон, прятаться совершенно негде. И кстати о зрителях — в партере плечом к плечу стоит 800 человек, это тоже работает на атмосферу, сплачивает людей. А над ними 900 человек сидят на жестких скамьях.
Есть мнение, что Шекспиру не хватало редактора, что у него было много фактических и стилистических ошибок.
Доминик: Может, еще Ван Гога или Мунка подредактировать? Шекспир не был бы Шекспиром, будь у него все ровно. Например, в «Гамлете» история с пиратами — это какой-то бред. Они нападают на судно по дороге в Англию. Почему-то похищают только Гамлета и потом возвращают его в Данию. Ну что за идиотизм?
А Шекспир вообще существовал? Не все в это верят.
Доминик: Слушайте, ну вы серьезно? Что за ерунда! Шекспир жил, писал, пил, веселился — все у него нормально было! Ужасный человек был: ленивый, жадный, вел себя из рук вон, буянил. Но гениальный. Этого не отнять.