О дефиците пресной воды, грозящем республикам Средней Азии и Казахстану, написаны уже десятки статей. Ученые и экологи не перестают напоминать о трагической судьбе высохшего Аральского моря, прогнозируя, что и другие водоемы региона может постигнуть та же участь: реки пересохнут, а озера исчезнут в песках. Пока страны Средней Азии могут рассчитывать на запасы пресной воды, сосредоточенные в ледниках Памира и Тянь-Шаня, но и эти естественные резервуары сегодня находятся под угрозой. Ледники тают, и этот процесс в средней и долгосрочной перспективе еще более ухудшит обстановку в одном из самых засушливых регионов планеты.
11 ноября в Душанбе под эгидой Всемирного банка, ООН, Международного фонда спасения Арала и регионального офиса ЮНЕСКО прошел международный семинар «Влияние таяния ледников на состояние национальных и трансграничных водных ресурсов в Центральной Азии». Выступивший на нем заместитель главы Регионального центра превентивной дипломатии ООН по Центральной Азии Федор Климчук заявил, что таяние ледников в регионе приняло угрожающий характер. По оценкам гляциологов, при сохранении сложившейся тенденции оледенения к концу XXI века ледники Памира и Тянь-Шаня могут полностью исчезнуть. Причины — потепление климата и вмешательство человека в местные экосистемы.
Еще одна любопытная деталь: наряду с изменением климата на активное таяние ледников в определенной мере повлияло и Аральское море. Ежегодно тысячи тонн пыли и соли, поднимаемые ветрами с высохшего дна Арала, распространяются на большие расстояния (следы аральской пыли были обнаружены даже в ледниках Гренландии). Часть этих солей оседает и на ледниках Памира и Тянь-Шаня, способствуя их активному таянию.
В горах Джунгарского Алатау, расположенного на границе Казахстана и Китая, в последние годы ледники сокращались со скоростью 0,6-0,8 процента в год по площади и 0,8-1 процент по объему льда. Одновременно с таянием ледники постепенно сползают в долины, что приводит к образованию лавин и селей.
В Киргизии, где льдом было покрыто около 4 процентов всей площади страны, к началу текущего года из-за изменений климата исчезло более трети ледников. Это в свою очередь вызвало изменения в режиме питания местных рек. Такая же ситуация сложилась в Таджикистане, где 8 тысяч ледников потеряли треть своей площади. К примеру, ледник Гармо, по словам главы государственной службы Гидрометеорологии Таджикистана Хамиджона Расулова, стал короче на семь километров, отступая ежегодно на девять метров и оседая на четыре метра. В то же время крупнейший на Памире ледник Федченко длиной 77 километров и площадью 700 квадратных километров (самый длинный в мире ледник за пределами полярных регионов) за последние 100 лет стал короче на километр. По оценкам Расулова, в ближайшие 30-40 лет в Таджикистане могут исчезнуть более тысячи малых и средних ледников.
Похожие цифры уже озвучивались в прошлом году. Как заявлял тогда первый замминистра мелиорации и водных ресурсов Таджикистана Султон Рахимов, в 2001 году в республике насчитывалось 14 тысяч ледников площадью около 12 тысяч квадратных километров, что составляло 8 процентов территории страны. За прошедшие годы исчезло около тысячи мелких ледников, но какова реальная их площадь на текущий момент, чиновник сказать не смог, сославшись на отсутствие необходимых исследований.
Последствия таяния ледников уже сказались на стоках главных водных артерий региона: рек Амударьи и Сырдарьи. Причем, если в Амударье наблюдается увеличение речного стока на 1-1,5 процента, то в Сырдарье сток уменьшился на 5-7 процентов. Да и цифры по Амударье не должны вводить в заблуждение — воды этой реки, не доходя Аральского моря, теряются в песках, а объем стока при продолжающемся таянии ледников все равно уменьшится.
По оценкам Центра гидрометеорологической службы при правительстве Узбекистана, темпы сокращения объема ледников Западного Тянь-Шаня, расположенных на территории республики, составляют от 0,2 до 1 процента в год. Таким образом, к 2020 году реально исчезновение одной трети площади оледенения Западного Тянь-Шаня относительно 1980-го. В связи с этим к 2050 году водные ресурсы бассейна Амударьи могут сократиться на 10-15 процентов, а по Сырдарье — на 2-5 процента. Все это повлечет за собой опустынивание огромных территорий и сведет на нет попытки Казахстана спасти северную часть Аральского моря.
Однако отсутствие точных данных о состоянии ледников не позволяет выработать и меры по предотвращению последствий климатических изменений. После развала СССР каждая республика Средней Азии обособилась и в части научных исследований, тем более когда речь идет о воде, которая в этом регионе давно стала предметом высокой политики. В связи с этим в Госкомитете по охране природы Узбекистана предложили коллегам из Киргизии и Таджикистана осуществлять совместную аэросъемку ледников для более точного мониторинга их состояния.
Согласятся ли на это в Душанбе и Бишкеке, неизвестно. У таджикских властей свой взгляд на решение проблем с водой, который давно вызывает бешенство у узбекских властей. В Душанбе полагают, что главным методом рационального использования водных ресурсов является строительство водохранилищ. В республике уже есть крупные Кайраккумское и Нурекское водохранилища, а также озеро Сарез, образовавшееся в результате оползня еще в начале XX века. Оно, по сути, также является водохранилищем. Сейчас в Таджикистане идет строительство Рогунской ГЭС, плотина которой должна перекрыть реку Вахш, что приведет к созданию еще одного искусственного водоема. В Ташкенте эти планы который год нещадно критикуются. По мнению узбекского руководства, сооружение плотины вызовет серьезные экологические проблемы в регионе и приведет к нехватке воды для потребления и орошения в странах, расположенных ниже по Амударье, которую образуют Вахш и Пяндж.
Любые упоминания о Рогуне неизбежно вызывают дискуссии о неравномерном распределении водных ресурсов в регионе (в пределах Киргизии формируется 25 процентов общего стока бассейнов Сырдарьи и Амударьи, в Таджикистане — 49, в Узбекистане — 9,5, в Казахстане — 2,5, в Туркмении — 1,5, в Афганистане и Иране — 13,5 процентов, при этом после распада СССР Киргизии было выделено только 3,5 процента общего количества водных ресурсов Сырдарьи и Амударьи, Таджикистану — 11, Узбекистану — 51, Туркмении — 21, Казахстану — 12 процентов), а это в свою очередь грозит обернуться в будущем открытыми конфликтами между республиками Средней Азии. По словам турецкого эксперта по проблемам водных ресурсов Дурсуна Йылдыза, вода для указанного региона является «бомбой с часовым механизмом». И если пока еще споры ведутся по поводу принадлежности речных вод, то вскоре можно ожидать возникновения аналогичной полемики вокруг запасов воды в ледниках.
В начале этого года в Таджикистане выдвинули лозунг «Вода должна быть инструментом для сотрудничества». Нет сомнений, что на каком-нибудь региональном саммите под ним подпишутся все главы государств региона. Вот только пока что, если оценивать способности заинтересованных сторон к диалогу, выработка ими совместной позиции по сохранению водных ресурсов выглядит не менее фантастично, чем почивший в бозе проект переброски сибирских рек в Среднюю Азию.