Пенсия в железных руках Как Бисмарк и Пиночет определили судьбу социальных реформ

Российское правительство сохранило гражданам пенсионные накопления. Казне придется изыскивать иные источники для выполнения текущих социальных обязательств. Не исключено, что задействуют Фонд национального благосостояния. Другой вариант — сокращение расходов на образование и медицину. Или на оборону. Что вряд ли вызовет восторг у населения. А ведь трудовые пенсии изначально рассматривались именно как плата за общественное спокойствие.

Отто фон Бисмарку приписывается знаменитая фраза про социализм, что построить его «конечно, можно, но для этого надо выбрать страну, которую не жалко». Железный канцлер действительно крайне настороженно относился к идеям всеобщего равенства, чьи «призраки» как раз во время его правления начали «бродить по Европе». Но, по иронии судьбы, именно эти опасения заставили Бисмарка пойти на беспрецедентный эксперимент, ставший своего рода символом веры практически для всех левых политиков и сторонников «социального государства».

В 1889 году в Германии был принят закон о страховании по инвалидности и возрасту. Он охватывал всех рабочих, а также производственных служащих с годовым доходом до 2000 рейхсмарок в год и предусматривал выход на пенсию по достижении семидесятилетнего возраста. Таким образом с подачи Бисмарка на свет возникло обязательное пенсионное обеспечение.

Призрак патернализма

Разумеется, интересы самих пролетариев инициатор масштабной социальной реформы учитывал в последнюю очередь. Для Бисмарка гораздо важнее было сделать рабочих максимально зависимыми от государства и тем самым лишить их каких бы то ни было резонов для участия в революционных экспериментах.

Харизматичному немецкому чиновнику весьма пригодились наработки французского императора Наполеона III, который осуществлял, по сути, политику авторитарного социализма, извлекая из программы социалистов наиболее яркие призывы и лозунги. Правда, основоположник «бонапартизма» стремился обеспечить стабильность, превратив большинство французов в рантье, чьи доходы зависели от государства. А Бисмарк пошел еще дальше, включив в этот патерналистский круг и рабочих, получающих пособия.

Еще в марте 1863-го, будучи министром-председателем правительства Пруссии, Отто фон Бисмарк предложил министру торговли Итценплитцу поддержать введение системы страхования на заводах и фабриках. В 1864-1865 годах Бисмарк обратился к королю Пруссии с проектом о предоставлении финансовых средств экспериментальному товариществу рабочих, образованному для производства сельхозпродуктов, организовывал помощь уволенным ткачам.

К слову, некоторые историки утверждают, что соответствующими нововведениями Бисмарк озадачился, изучив социальную политику не только Наполеона III, но и некоторых российских промышленников. Еще в конце 1850-х на Николаевской, Харьково-Николаевской, Варшавско-Венской и Варшавско-Бромбергской дорогах были организованы вспомогательные кассы для рабочих и служащих. А 25 августа 1860 года была высочайше учреждена Эмеритальная пенсионная касса инженеров путей сообщения. «Наилучшая, наиполезнейшая и наисильнейшая мера привлечения к железнодорожной службе и удержания на ней людей благонадежных, способных и достаточно подготовленных», — так охарактеризовал это решение тогдашний министр путей сообщения Российской империи Константин Посьет.

Нелишне напомнить, что во время пребывания на дипломатической службе Бисмарк успел потрудиться и в Санкт-Петербурге, и в Париже. То есть результаты упомянутых экспериментов он имел возможность наблюдать воочию. Но во Франции социальные новации проводил лично император. В России это было, скорее, инициативой на местах, нежели элементом продуманной стратегии двора. Бисмарк с 1871 года занимал пост рейхсканцлера вновь созданной Германской империи с практически неограниченными полномочиями. Но его карьера зависела от благосклонности кайзера, а также, хоть и в меньшей степени, — парламента.

В этом плане умиротворение пролетариата давало железному канцлеру не менее серьезный козырь, чем его вклад в объединение Германии. Тем более что этот, как бы сейчас сказали, «геополитический успех», сопровождаемый к тому же внушительными французскими контрибуциями, привел к значительному перегреву немецкого финансового рынка. Резко выросли цены и зарплаты. Берлин стал самым дорогим городом Европы. А немецкие промышленники из-за стремительного увеличения издержек теряли свои конкурентные позиции.

Вслед за падением немецкого экспорта таяли и ряды приверженцев либерализма и идей свободной торговли. И наоборот, набирали политический вес консерваторы и протекционисты. С экономическими взглядами Бисмарка произошла схожая метаморфоза. Как заметил один из современников, пути канцлера, как и пути Господни, неисповедимы.

Повышение таможенных сборов, с одной стороны, уменьшало зависимость федеральной казны от отчислений отдельных германских земель и обеспечивало государство деньгами для масштабных социальных реформ. А с другой — значительно упрощало конкурентную среду для немецких производителей. И то и другое работало на Бисмарка.

«Взять это дело в свои руки должно государство — ему легче всего мобилизовать необходимые средства. Не как милостыню, а как право на поддержку, когда искреннее желание работать человеку больше помочь не может. Почему только тот, кто стал неработоспособным на войне или на посту чиновника должен получать пенсию, а солдат труда — нет?... Возможно, что наша политика когда-нибудь пойдет прахом, но государственный социализм пробьется. Всякий, кто снова подхватит эту идею, придет к кормилу власти», — говорил рейхсканцлер.

Диктатура рантье

Он во многом оказался прав, но не учел одного важного нюанса. Гарантировать обеспеченную старость гражданам, не неся при этом существенных финансовых потерь, государство может лишь при высоком пенсионном возрасте.

В 1900 году в Германии выплачивалось лишь 600 тысяч пенсий. Причем две трети из них — по инвалидности. Дело в том, что до обозначенного бисмарковскими законами 70-летия мало кто доживал. Средняя продолжительность жизни в Германии в то время составляла для мужчин 40,6 года, для женщин — 44 года. А к 1925-му году количество пенсионеров увеличилось в 2,5 раза, поскольку возраст выхода на пенсию понизился до 65 лет.

«Призрак бродит по свету — призрак банкротства государственных пенсионных систем. […] Два внешних фактора усугубляют этот исход: 1) глобальная демографическая тенденция к снижению рождаемости и 2) достижения медицины, приводящие к увеличению продолжительности жизни. В результате все меньшее число работающих содержат все большее число пенсионеров. Поскольку увеличение как границы пенсионного возраста, так и налогов на фонд оплаты труда имеют верхний предел, рано или поздно система вынуждена снижать уровень обязательств — верный признак банкротства». Так, спустя почти столетие после социальных реформ Отто фон Бисмарка, написал подчиненный другого авторитарного лидера Аугусто Пиночета — чилийский министр труда Хосе Пиньера.

В 1979 году Пиньера начал создавать ту пенсионную систему, которая впоследствии прославила Чили. Каждому работнику предоставлялась возможность отказаться от государственной пенсии. В таком случае 10 процентов его заработка отправлялись не на выплату налогов, а на пенсионный сберегательный счет (ПСС). «Социальные программы должны поощрять усилия отдельных людей, вознаграждать тех, кто не боится брать ответственность за свою судьбу. Нет ничего хуже социальных программ, порождающих общество дармоедов», — пояснял коллега Пиньеры министр финансов Эрнан Бучи.

При этом глава Минтруда обещал согражданам «никому не отдавать сбережения вашей бабушки». Исправное исполнение государством текущих пенсионных обязательств было одним из ключевых условий реформы. Как подчеркивал Пиньера, «было бы несправедливым по отношению к пожилым людям резко изменить их доходы или ожидания в этот момент их жизни».

Зато все новые работники в обязательном порядке включались в систему ПСС. Также власти проявили жесткость, когда профсоюзы попытались замкнуть на себя выбор пенсионных фондов, управляющих накоплениями граждан.

Уже к концу 1980-х более 70 процентов чилийцев сами копили себе на старость. А норма сбережений в стране достигла 30 процентов ВВП — рекордный показатель для Латинской Америки. Железный канцлер Бисмарк сделал немцев патерналистами. А чилийцы при диктаторе Пиночете стали полноценными рантье, не зависящими от государства.

Впрочем, силовой ресурс хунты — отнюдь не единственное, что обусловило успех начинания Пиньеры. В Чили весьма невысока доля пожилых людей — около 8 процентов. На одного пенсионера приходится 12,8 работающих. Для сравнения — в нынешней России на 3 пенсионеров приходится лишь 5 работающих. Более того, фактический трудовой стаж — то есть период, в течение которого делаются личные накопления и/или платятся взносы в Пенсионный фонд — существенно сократился. Начиная работать примерно в 24 года, россияне уже в 55-60 лет уходят на пенсию.

Это не отменяет желание граждан получать достойное вознаграждение на склоне лет. А равно и стремление государства не обанкротиться при выполнении пенсионных обязательств. Отто фон Бисмарк вместо панацеи открыл ящик Пандоры. Пенсии из гаранта социального мира превратились в новый источник напряжения. И как показывает чилийский опыт, чтобы избежать «короткого замыкания», нужны кардинальные решения. Развязать завязанный железным канцлером узел без железной руки крайне сложно.