Разрастающийся кризис корректирует региональную повестку перед единым днем голосования 13 сентября. В тренде экономика, но не любая, а местная — максимально заземленная и непосредственно касающаяся каждого гражданина. Поэтому максимум очков на выборах 13 сентября возьмут своего рода крепкие хозяйственники от политики, умеющие вникнуть в локальную проблематику: закрывающиеся заводы, разоряющиеся предприятия, протекающие трубы. Вопрос в том, остались ли еще на политической поляне силы, не потерявшие вкус к такой реальной политике.
Украина и лампочка
«Украина и лампочка в подъезде» — так вкратце определяли между собой политтехнологи политическую повестку региональных выборов совсем недавно. Открытая социология с этой формулой не согласна. Согласно данным ВЦИОМ, в сентябре 2014 года в центре внимания россиян были инфляция и низкие зарплаты (эти пункты в списке важнейших проблем выбрали тогда по 16 процентов опрошенных в ходе всероссийского исследования). Пик обеспокоенности инфляцией пришелся на декабрь с его «черным вторником», — тогда рост цен считали главной бедой 26 процентов респондентов, то есть каждый четвертый. В марте этот показатель вроде бы снизился до осенних 17 процентов. «Вроде бы» — потому что параллельно обеспокоенность состоянием экономики в целом подскочила с 10 процентов в сентябре до 21 процента в марте. На фоне этого люди теряют интерес даже к таким, казалось бы, вечным проблемам, как безработица (снижение обеспокоенности с 12 до 8 процентов), здравоохранение (с 10 до 6 процентов), коррупция (с 10 до 5 процентов), низкие пенсии (с 8 до 4 процентов). И даже высокие тарифы ЖКХ, несмотря на введение сборов за капремонт, потеряли в этом антирейтинге 7 пунктов — с 10 до 3 процентов. Такое ощущение, что общество постепенно осознает: и лампочка в подъезде, и очереди в поликлинике, и дыра в кошельке — не самостоятельные проблемы, а индикаторы состояния экономики. Украина и события на Донбассе в свете всего этого отошли на второй план.
Казалось бы, играть на кризисе — самое милое дело в период выборов. Однако неопытных борцов за народное счастье тут поджидает несколько подводных камней.
Проблема первая: большинство простых избирателей находятся в заблуждении, — им кажется, что кризис уже прошел, ведь главный показатель — курс доллара в обменниках — больше не скачет. «Народ думает, что кризис пройден, а бизнес говорит, что он только разворачивается, — говорит «Ленте.ру» гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров. — Ситуация будет ухудшаться, а люди ждут улучшения». В такой момент запугивать избирателей финансовыми ужасами — значит войти в диссонанс с их настроениями.
Граждан Тверской области интересует кризис на вагоностроительном заводе больше, чем глобальный
Фото: Перечицкий Андрей / «Коммерсантъ»
Проблема вторая: рядовые граждане интересуются не тем кризисом, который разворачивается в сияющих финансовых вершинах (где докапитализация банков, облигации федерального займа и дефицит бюджета), а тем, который у них на пороге. «Кризис волнует людей именно в преломлении местных проблем, — объясняет Валерий Федоров. — Как в Твери, где стоит вагоностроительный завод, решения по нему то не принимаются, то принимаются, но не выполняются, а людей распускают в неоплачиваемые отпуска». Кандидат на выборах, конечно, проблему не решит, но может постараться: с опорой на партию и федеральных депутатов проводить слушания, писать запросы, участвовать в обсуждении. Но для этого нужна команда и практика.
Кто напишет марш и лозунг
На решении конкретных местных проблем с самого начала акцентировал внимание Общероссийский народный фронт (ОНФ), — ему будет легко строить кампанию исходя из этого. У оппозиции все сложнее.
«Лучше всего выстроена региональная работа у КПРФ, в том числе потому, что у партии наилучшая из всей оппозиции региональная и местная сеть. Плюс коммунисты всегда прицельно реагируют на экономические и социальные проблемы и способны давать им достаточно глубокие оценки», — говорит «Ленте.ру» директор Института приоритетных региональных проектов Николай Миронов. Кстати, проблему Тверского вагонзавода еще в декабре прошлого года начали активно «раскручивать» именно местные коммунисты (избранный от Твери депутат Госдумы Вадим Соловьев — глава юридической службы КПРФ). А вот остальные… «Эсеры реагируют ситуативно, в основном для собственного пиара, у них слабее сеть и меньше экспертных возможностей для оценки ситуации на местах. Кроме того, они давно перестали быть оппозицией и нередко боятся задеть власть, группы влияния, потому критикуют общо, абстрактно», — считает Николай Миронов. Еще хуже, по мнению эксперта, дела в регионах обстоят у «Яблока»: партия пыталась, например, раскрутить в СМИ тему экологии в Краснодарском крае, но успеха добилась лишь в электронных медиа и соцсетях.
Та же проблема у РПР-ПАРНАС. Символично, что сейчас на сайте партии РПР-ПАРНАС посетителя первым делом встречает разработанная партией «Антикризисная программа», где уже в третьем абзаце появляется чисто политическое требование: смена власти путем проведения честных и свободных выборов. И никакого вагоностроительного завода.
«Это столичная партия, узкая группа лиц, — отмечает Миронов. — Разочарование на местах вызвал, в частности, отказ Рыжкова от мандата в Барнауле и одновременное его выдвижение в двух регионах. Избиратели поняли, что партия заинтересована в освоении "широких" федеральных тем, а местными делами интересуется куда меньше». По мнению аналитика, единственным исключением из этого правила в РПР был покойный Борис Немцов, который очень активно погрузился в ярославскую повестку и доставлял этим немало головной боли региональному начальству. Однако такие боевые единицы в любой крупной партии наперечет, и не всегда их аппаратная судьба складывается гладко (свежий пример — исключение Оксаны Дмитриевой из «Справедливой России»).
Кировская область в единый день голосования 14 сентября 2014
Фото: Дмитрий Лекай / «Коммерсантъ»
Серое электоральное поле
Но есть и третья проблема, и она касается не только оппозиции, но и власти. Цифры ВЦИОМ — это средняя температура по Российской Федерации, ориентироваться на нее в ходе избирательной кампании — все равно что воевать по глобусу. Поэтому перед выборами противоборствующие стороны обязательно проводят «замеры» на территории округа или региона. Однако — парадокс! — зачастую эти замеры мало что дают практикующему политику.
«Идет тенденция снижения интереса к политике и, как следствие, снижения явки на выборы, — рассказывает «Ленте.ру» работающий в регионах политический социолог Иван Васильев. — У населения, то есть избирателей, иногда просто нет сформированного мнения по многим политическим вопросам. То есть порой социологам приходится изучать общественное мнение по тем вопросам, по которым это самое мнение отсутствует».
И дело даже не в страхе перед неведомым начальством, которое после опроса по цвету шариковой ручки в анкете найдет и накажет недовольных. Просто есть такое понятие, как социально ожидаемая реакция, — человек понимает, какой ответ сойдет за нейтральный, и выдает его буквально «на автомате». «Например, оценка деятельности губернаторов, — приводит пример Васильев. — Они не связывают с их деятельностью улучшение своей жизни. Соответственно, сегодня у этого губернатора может быть рейтинг неплохой, а завтра его привезли в наручниках в СИЗО — и рейтинг за ночь исчез как и не бывало! Если бы это был настоящий, реальный рейтинг, он не мог бы так быстро сдуться».
Фото: Сергей Карпухин / Reuters
Не стоит при этом упускать из виду и элементарную математику: опрашивают социологи все население — «репрезентативную выборку», а вот на выборы ходят далеко не все. В единый день голосования 14 сентября 2014 года до избирательных урн добрались в среднем 25-30 процентов избирателей, а то и меньше — как в Москве (17 процентов). При этом выборы бойкотируют целые возрастные когорты, целые социальные страты: молодежь, люди среднего возраста (особенно мужчины — отцы семейств), городской средний класс… Зато всегда голосуют пенсионеры.
Ничего плохого в этом нет. Вот только целые социальные группы при этом начисто выпадают из повестки, попадают в некое серое электоральное поле. Сначала они отказались отвечать социологам или выдали социально одобряемые, но ничего не значащие ответы. Потом штабы кандидатов добросовестно строили кампанию под эти ничего не значащие ответы, а не под нужды реальных людей. А люди эти в результате еще и не идут к урнам, потому что никто их всерьез туда не приглашал. Почему же все начинается с вежливых пустых ответов?
«Возможно, они просто считают свое мнение ничтожно значимым и боятся его высказать, — рассуждает Иван Васильев. — Но если они почувствуют, что их мнение что-то значит, такое может поползти из людей! Ну почти как после революции 1917 года — появятся и белые, и красные, и зеленые, и монархисты, и анархисты всех мастей». Точнее, даже не появятся, а проявятся — как кислота и щелочь при соприкосновении с лакмусовой бумажкой.
Но это еще нескоро, пока на повестке дня — разоряющиеся предприятия и заводы, увольняющие сотрудников. Для тех, кто будет вспахивать свою электоральную поляну глубоко и прилежно, — бонус: возможность через год на этой же территории избираться по одномандантному округу в Госдуму. Тот редкий случай, когда выборы не станут подготовкой к прошедшей войне.