«Хочешь мира — готовься к войне». Это изречение приписывают римскому историку Корнелию Непоту. Друг поэта Катулла и оратора Цицерона, Непот жил в 99-24 годах до нашей эры. Это были смутные времена: три гражданских войны, победа и убийство Цезаря, восстание Спартака, постоянные мятежи различных политических партий. Непот в своих произведениях не касался современности. Его главный труд — «О знаменитых людях», 16-томное жизнеописание древних полководцев: Аристида, Алкивиада, Ганнибала. Тем не менее на страницах этого произведения он написал: «Si vis pacem para bellum». Фраза запомнилась в веках. Причем настолько крепко, что, когда в 1900 году австрийский конструктор Георг Люгер создал новый 9-миллиметровый пистолет, отличавшийся высокой точностью стрельбы, он назвал его «Парабеллум».
Особый жаргон войны
Войны, смуты и революции всегда оставляют след в языке. Еще в середине XX века американский лингвист Моррис Сводеш установил, что в любом языке мира существует ядро из 100-200 стабильных слов: если они и меняются, то не более чем на 14 процентов за 1000 лет. Между тем, по данным компании Global Language Monitor, в современном английском языке сейчас насчитывается 1 миллион 490 тысяч слов, в русском, немецком, французском языках — около 500 тысяч. И все они постоянно обновляются. Однако скорость обновления в разные эпохи неодинакова. Во времена застоя, например во Франции эпохи Реставрации или в викторианской Англии, язык практически не менялся. Зато в периоды социальных потрясений новые слова, фразы и поговорки появляются с невероятной скоростью. И порой закрепляются в нашей речи на века.
Так, со времен Древней Руси в русском языке осталось выражение «лезть на стену». В те времена города обносились высокими деревянными или каменными стенами. Штурмовать их было нелегко: в нападающих стреляли сверху стрелами, обливали кипящей смолой, забрасывали камнями. Выражение «лезть на стену» изначально выражало предел мужества. Сейчас же мы употребляем эту фразу в совсем другом смысле: на стенку лезет тот, кто в отчаянии и не контролирует себя.
Русские пулеметчики стреляют по германскому аэроплану
Фото: Штабс-капитан Мартынов / РИА Новости
Фразой «пуля — дура…» мы обязаны русскому полководцу Александру Васильевичу Суворову. В своем труде «Наука побеждать», написанном в 1796 году после двух русско-турецких войн и штурма Праги, он советовал: «Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля — дура, штык — молодец!»
Крымская война оставила нам в наследство выражение «гладко было на бумаге…». Летом 1855 года, пытаясь снять осаду Севастополя, русское командование разработало план взятия Федюкиных гор. Решающее сражение произошло 16 августа при Черной речке. Однако, несмотря на героизм русских солдат, бой этот был проигран из-за беспорядков в управлении и отсталой военной техники. А пару лет спустя в запрещенном в России альманахе «Полярная звезда» появилось стихотворение, начинавшееся так: «Гладко вписано в бумаги, да забыли про овраги. А по ним ходить... » Стихи эти, быстро ставшие популярными, не были подписаны, и лишь в наши дни выяснилось, что автор строк — писатель Лев Николаевич Толстой, который, будучи в молодости артиллеристом, в сражении при Черной речке командовал батареей.
Великое смешение и помешательство
Первая мировая тоже внесла свой вклад в развитие языка. Четыре года война перемешивала в одном котле 65 миллионов солдат из 30 стран мира: немцев, французов, русских, англичан, американцев, турок, индусов, сенегальцев... Срок достаточный, чтобы солдаты союзных и воюющих армий выработали свой собственный окопный язык. Причем многие слова, фразы и афоризмы, появившись на фронтах столетней давности, до сих пор употребляются в разговорной речи. Какие именно? Об этом «Ленте.ру» рассказал лингвист Максим Кронгауз, заведующий лабораторией социолингвистики РАНХиГС.
Как известно, в годы войны появилось множество военно-технических изобретений, не существовавших ранее. Всем этим вещам предстояло дать имена. В европейских языках один за другим стали рождаться неологизмы: «дирижабль» — от французского diriger, управлять; «субмарина» — sub marinus, что по-латыни означает «под морем». Часто в языке закреплялись не термины как таковые, а шуточные названия, которые давались тому или иному изобретению в солдатской среде. Забавная история произошла, например, со словом «танк».
Словарь войны
Танк. Своим появлением эта боевая машина обязана Первой мировой. Едва война из маневренной перешла в позиционную, как всем воюющим державам стало ясно — на фронте необходима бронированная самоходная пушка, которая могла бы преодолевать линию фронта и вклиниваться в глубину обороны противника. Одними из первых такую пушку создали англичане. Они назвали ее tank, то есть «бак» или «цистерна». При отправке на фронт первых танков британская контрразведка пустила слух, что Россия заказала Британии партию топливных цистерн. И танки отправились по железной дороге под видом баков — на них даже написали по-русски: «Осторожно. Петроград».
В России первые танки называли «лоханями». Здесь тоже сказалась влияние времени. Еще с эпохи Александра III с ее лозунгом «Самодержавие. Православие. Народность», в России поддерживалось все исконно русское. Новейшую военную технику тоже стремились называть по-русски: если мечет пули — значит, «пулемет», если защищает от отравления ядовитыми газами — значит, «противогаз», а если корпус обшит толстым слоем пуленепробиваемого железа, то «броневик», от персидского bron, — бронза, доспехи, — слова, пришедшего на Русь еще с монголо-татарами. А вот обычное для сегодняшней речи слово «самолет» 100 лет назад почти не употреблялось. Хотя уже существовало — еще в 1857 году вице-адмирал и комендант Феодосии Николай Михайлович Соковнин, увлекавшийся наукой о воздухоплавании, описал этим словом управляемый аэростат. Вместо «самолет» говорили «аэроплан»: от французского aer — «воздух», planer — «парить».
Словарь войны
Ас. По-французски as означает «туз», старшая карта в колоде, причем считается, что слово это произошло от искаженного «Deus» — Бог. В Первую мировую асами стали называть военных летчиков высшего класса. Еще в самом начале войны, 26 августа 1914 года, русский летчик Петр Нестеров сбил немецкий самолет, открыв тем самым счет воздушным победам асов мировой войны. Позднее среди французских пилотов появился обычай после каждого сбитого вражеского самолета прикреплять на фюзеляже карточного туза. Летчик, сбивший пять и более самолетов противника, получал звание аса. Сегодня асами в переносном смысле называют людей, достигших высокого мастерства в каком-либо деле.
Что же касается человека, управлявшего самолетом, то его назвали «пилот». Это французское слово означает «лоцман» и через итальянский язык восходит к древнегреческому pedotes — «рулевой». Летчиком пилот стал лишь где-то в середине войны. По легенде, случилось это так. В Петрограде на одном из собраний писателей кто-то спросил: «А как будет по-русски слово "пилот"»? «Полетчик», — предложил присутствовавший там Михаил Пришвин. Слово прижилось, укоротившись, впрочем, до «летчика».
От главковерха до имхо
Другое новшество — сокращения. Они появились благодаря развитию телеграфа. Считается, что за годы войны только в России было послано 45 миллионов телеграмм: командиры обменивались донесениями и приказами, солдаты слали домой весточки с фронта. Однако стоимость телеграмм была довольно высока: 5 копеек за слово. Поэтому слова стали сокращать. Так появились «главковерх» — верховный главнокомандующий, «командарм» — командир армии — и «начдив» — начальник дивизии.
«Сегодня большинство сокращений той эпохи исчезло из языка, — уточняет Максим Кронгауз. — А вот механизм их образования остался и активно используется в sms-сообщениях. Например, "др" — вместо "день рождения", "спсб" — вместо "спасибо", "выхи" — вместо "выходные", "имхо" и т.д.»
Капитан Эдди В. Рикенбакер, сбивший 22 германских самолета
U.S. Army Air Force / AP
Чем дольше затягивалась война, тем теснее становились связи между солдатами союзных и враждующих армий. Однако, месяцами сидя в окопах, солдаты обменивались не только тушенкой, коньяком и сувенирами: пуговицами, портсигарами, подтяжками. Они обменивались словами. Так, англичане переняли от индусов словечко cushy — «приятный, приносящий удовольствие». Австралийцы от французов — vin blanche, белое вино, которое на своем наречии превратили в невообразимый plonk — дешевый портвейн.
«В России заимствований было немного, — считает Кронгауз. — С заимствованиями, особенно из немецкого языка, боролись. Даже столицу империи — Петербург — переименовали в Петроград». Тем не менее именно в этот период в русскую речь вошли французские слова «эвакуация» и «мобилизация». До того, когда парня забирали в армию, это называлось «забрить лоб».
Распространялся по окопам и солдатский сленг: trench coat — непромокаемый плащ из габардина, shell-shock — ступор или, напротив, паника после артиллерийского обстрела, каша со «шрапнелью» — то есть с перловой крупой.
Словарь войны
Ударники. В 1915 году в русской армии так именовали небольшие команды отважных солдат, вооруженных бомбометами и гранатами, которые во время атаки первыми штурмовали вражеские укрепления. В 1917-м на основе этих команд указом главнокомандующего Алексея Брусилова были созданы целые ударные роты, батальоны и даже полки, которые воевали на германском фронте. Одним из таких подразделений и являлся «женский ударный батальон смерти» Марии Бочкаревой. После революции ударные отряды расформировали, однако слово в языке сохранилось. В Советском Союзе, уже в годы первых пятилеток, ударниками называли героев труда, постоянно перевыполнявших нормы и сроки.
Особенно любопытна история двух слов: «снайпер» и «камуфляж».
Слово «снайпер» произошло от английского snipe — «бекас» (мелкая и быстрая птичка, охота на которую сложна тем, что траектория ее полета непредсказуема и охотник стреляет навскидку). Первыми снайперами в сегодняшнем смысле слова стали буры — голландские поселенцы в Южной Африке. Вооруженные многозарядными немецкими винтовками с дальностью стрельбы 2000 ярдов (1829 метров), они в годы Англо-бурской войны ловко расстреливали из укрытий регулярные части британцев. В Первую мировую, с ее многокилометровыми линиями обороны, снайперы оказались востребованы особенно. В среднем в каждом пехотном батальоне по штату имелось 6-8 снайперов и столько же готовилось на их замену. Сегодня снайперами также называют спортсменов, например футболистов, метко забивающих голы.
Как только появились снайперы, стала ощущаться потребность в «камуфляже». Это слово произошло от французского camoufler, что на парижском жаргоне означало «прятать», «скрывать», «пускать пыль в глаза». Изначально камуфляжем называлась военная форма серо-землистого цвета. Еще в 1867 году британское командование переодело в нее части разведчиков в колониальной Индии (поэтому цвет формы стал называться «хаки», что на хинди значит «пыль»), а в годы Англо-бурской войны — всю оставшуюся армию. В Южной Африке выяснилось, что красные английские мундиры являются отличной мишенью для бурских снайперов. К началу Первой мировой мундиры цвета хаки были уже во всех мировых армиях, а в середине войны британский художник и офицер военно-морского флота Норман Уилксон предложил маскировать и военную технику — корабли, а позднее — самолеты и аэродромы.
Жди меня, и я вернусь...
Помимо отдельных слов Первая мировая оказалась щедра и на афоризмы. Две самых известных фразы времен войны: «Русские не сдаются!» и «железный занавес».
Словарь войны
Чтобы служба медом не казалась. Выражение принадлежит чешскому писателю Ярославу Гашеку. В романе «Похождения бравого солдата Швейка» он рассказывает, что, уклоняясь от воинской службы, солдаты придумывали себе болезни: бронхит, туберкулез, язву желудка, цистит. Задача же врачей была — вернуть армейцев в строй, потому и лечили их «пытками», например погружая в холодную воду или оставляя в кромешной темноте. Кроме того, уклонистам давали горький хинин, причем, как пишет Гашек, в лошадиных дозах — «чтобы не думали, что военная служба — мед». Сегодня так говорят, когда хотят утешить человека, которому предстоит неприятная процедура.
Что касается первого выражения, принято считать, что впервые его произнес русский генерал Левашев в ответ на требование короля Густава III сдать город Фридрихсгам во время войны со шведами 1788-1790 годов. Однако весь мир эта фраза облетела в 1915-м, в дни осады польской крепости Осовец, длившейся 190 дней. Немцы не раз предлагали нашим солдатам сдаться, на что те отвечали: «Русские не сдаются!»
Выражение «железный занавес» пришло из Франции XVIII века. В те времена в театрах до начала представления сцену от зрительного зала отделял занавес из железа, который опускали, чтобы уберечь публику в случае, если за кулисами вдруг начнется пожар. Однако уже в начале XIX века эта фраза стала употребляться в переносном значении — отрешенность от жизни. В годы же Первой мировой так стали описывать политическую изоляцию страны. Именно в этом контексте «железный занавес» упомянул премьер-министр Франции Жорж Клемансо, заявивший в 1919-м: «Мы желаем поставить вокруг большевизма железный занавес, чтобы впредь не разрушать цивилизованную Европу».
Но вот Первая мировая закончилась: для России в 1917 году, вместе с революцией, для всего остального мира — в 1918-м, Версальским договором. Это событие также оставило след в языке. Однако разные страны отнеслись к нему по-разному. В русской речи появились слова «пораженческий», «пораженец», которыми описывали неверие в победу, в осуществление чего-то хорошего. А вот американцы, напротив, возвращались домой с легким сердцем. Своим подругам и женам они слали открытки, подписанные NORWICH. Аббревиатура означала Knickers Off Ready When I Come Home — «трусики долой, когда я вернусь домой». Что любопытно, это сокращение пережило не только Первую, но и Вторую мировую, Вьетнам, Корею и Кувейт. И сегодня, в эпоху sms, оно популярно, как и 100 лет назад. По крайней мере, именно эту фразу говорит любимой жене Крис Кайл, герой последнего фильма Клинта Иствуда «Снайпер», перед тем как погибнуть на полигоне от руки сумасшедшего ветерана Ирака.