Взломанная цепь свободы Как Греция меняет роль биткоина

Греческие события заставили вновь заговорить о преимуществах биткоина. Многие наблюдатели видят в криптовалюте экономическую панацею и предрекают кардинальную перестройку мировой финансовой системы. Впрочем, вовсе не очевидно, что большие банки и большие правительства проиграли битву с киберанархистами.

1 апреля этого года один из греческих интернет-ресурсов сообщил о намерении министра финансов Яниса Варуфакиса перевести страну на биткоины в случае, если переговоры с ЕС не увенчаются успехом. Первоапрельская шутка лишь отчасти оказалась шуткой. Теперь о криптовалюте как о возможном выходе из греческого кризиса говорят вполне респектабельные западные издания. Страдающим от дефицита наличности грекам поступают заманчивые «виртуально-финансовые» предложения — компания Spartan Route готова финансировать местный экспорт с помощью биткоинов. Сами жители Эллады за цифровые деньги продают роскошные виллы на побережье. А котировки на биткоин-биржах на этом фоне достигли очередных максимумов.

Золото в сети

«Их значимость напрямую зависит от принятия большим количеством людей. Как и в случае с любой социальной сетью, ценность виртуальной валюты зависит от того, сколько людей ее используют и ей доверяют», — еще два года назад писал о биткоинах профессор швейцарской школы бизнеса IMD Артуро Брис. А с технологической точки зрения «посадить» на криптовалюту страну, чьи граждане неплохо знакомы с интернетом, совсем не сложно.

Ведь под биткоины не надо создавать специальные банки и эмиссионные центры. Суть их как раз в полном отсутствии какого-либо регулирования и внешнего управления. Блокчейн — ключевой инфраструктурный элемент этого финансового ноу-хау — представляет собой гигантскую книгу, в которой ведется учет того, кто и в каком количестве владеет биткоинами. Сами же «монеты» — не физические объекты и не цифровые файлы, а записи в этой книге. Таким образом, владение биткоинами — на самом деле претензия на часть информации, хранящейся в блокчейне.

Новые «монеты» выпускаются лишь в результате проведения успешных операций «добытчиками» биткоинов. Они объединяют пользовательские транзакции в новые блоки и присоединяют их к общей цепочке. Тот из «добытчиков», кто успел первым пополнить блокчейн, — получает вознаграждение.

Если проводить аналогию с классической денежной системой, — здесь эмиссия происходит после сделки купли/продажи товара или услуги, а не предшествует ей. Не случайно Янис Варуфакис уже в своих реальных заявлениях (а не в их первоапрельском переложении) называл биткоин дефляционным цифровым эквивалентом золота. Правда, именно по этой причине харизматичный греческий финансист сомневался в том, что такая «полностью деполитизированная валюта сможет обслужить продвинутое индустриальное общество».

«Можно ли настроить в долгосрочной перспективе поступление биткоинов в систему таким образом, чтобы избежать негативных дефляционных эффектов? Думаю, нет — для этого нам потребуется "Биткоин-Центробанк"», — так Варуфакис, еще не будучи главой Минфина Греции, сформулировал идею федкоина или еврокоина, которая, как ему казалось, позволяла трансформировать изобретение киберанархистов под нужды европейских политиков.

Плюс к минусам

Когда автор такого небанального подхода к цифровым деньгам становится министром финансов, статус криптовалюты не может не поменяться. Пусть даже сам Варуфакис гораздо больше был занят переговорной текучкой, нежели трансформацией глобальной финансовой системы. Об этом нашлось, кому подумать.

Уже в феврале Банк Англии упомянул биткоины в числе факторов, которые могут оказать существенное влияние на экономику. «Идея децентрализованной открытой книги приходно-расходных операций, лежащая в основе таких систем, обладает хорошими перспективами», — признавали британские финансисты. И этот пассаж был весьма революционным с учетом того весьма скептического и настороженного отношения, которое финансовые регуляторы проявляли к криптовалюте до сих пор.

Глава Федрезерва Джаннет Йеллен сетовала на то, что «эти платежные инновации находятся полностью за пределами банковского сектора». Народный банк Китая в марте 2014-го распорядился прекратить всяческие операции с криптовалютой. В свою очередь российский ЦБ в январе того же года предупреждал: «В связи с анонимным характером деятельности по выпуску "виртуальных валют" неограниченным кругом субъектов и по их использованию для совершения операций граждане и юридические лица могут быть, в том числе непреднамеренно, вовлечены в противоправную деятельность, включая легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем, и финансирование терроризма». А Минфин вообще предлагал штрафовать за использование «денежных суррогатов».

Правда, в мае 2015-го Свердловский облсуд отменил решение о блокировке ряда сайтов, посвященных биткоинам. А глава ЦБ Эльвира Набиуллина в июньском интервью CNBC признала: «Для потребителей есть и привлекательные стороны биткоинов — оперативность, мобильность, низкие издержки, поэтому востребовано такое направление развития финансовых рынков. Мы будем внимательно смотреть и при необходимости регулировать».

Тем временем криптовалюта была окончательно легализована на Уолл-стрит: департамент штата Нью-Йорк по надзору за рынком финансовых услуг опубликовал свод правил по работе с цифровыми деньгами.

Goldman Saсhs, ставший в апреле 2015-го первым глобальным банком, который вложился в биткоин-индустрию — около 50 миллионов долларов получила от него компания Circle Internet Financial, вновь продемонстрировал недюжинное чутье. Или же криптовалюте дали зеленый свет именно потому, что ею заинтересовался крупный капитал?

Кстати, весной же стало известно, что ноу-хау виртуальных финансистов хотят воспользоваться швейцарский UBS и американский Bank of New York Mellon. IBM и Samsung озадачились использованием и усовершенствованием технологических разработок, обеспечивающих обращение цифровых денег. Бывший глава Citigroup Викрам Пандит вошел в состав учредителей оператора биткоин-кошельков Сoinbase. А Блейт Мастерс, основательница рынка страховок от дефолта, так называемых «кредитно-дефолтных свопов», возглавила Digital Asset Holding — стартап, специализирующийся на криптовалютной инфраструктуре.

«Насколько серьезно нужно воспринимать подобную технологию? Я бы относилась к ней так же, как нам всем стоило бы относиться к интернету в начале 90-х. Данная технология действительно значима. И ей под силу изменить устройство нашей мировой финансовой системы», — так Мастерс определила свои нынешние приоритеты.

Конвертация биткоина

Понятно, что именитые компании и знаковые персоны не рисковали бы своей репутацией из-за проектов, обреченных на полуподпольное существование. Но полная легализация биткоинов представляет серьезную угрозу для правительств и центральных банков. Ведь именно их рассчитывал потеснить, а то и вообще убрать с финансовой сцены криптограф-любитель, скрывающийся под псевдонимом Сатоши Накамото и представивший биткоин в октябре кризисного 2008-го. «Криптовалюты позволяют децентрализовать перемещение активов и избавить его от вмешательства властей», — констатируют аналитики Goldman Saсhs. Иными словами, государства теряют ключевые финансовые рычаги воздействия на бизнес.

Но лишь при сохранении классического биткоина. Если же в каком-то виде получит распространение его модификация, о которой говорил Варуфакис, все может произойти с точностью до наоборот. Из инструмента освобождения криптовалюта превратится в инструмент еще большего контроля. А греческие финансовые пертурбации дают прекрасную возможность для такого инструмента.

Отставка Яниса Варуфакиса — вряд ли тому серьезная помеха. Зато лишнее подтверждение — рассуждение прагматичной Блейт Мастерс в интервью Financial Times: «Либертарианцы ратуют за мир без больших банков и больших правительств. Это прекрасно, но совершенно не соответствует бизнес-модели (цифровых денег — прим. «Ленты.ру»). Нельзя представить мир, в котором не существовали бы большие банки и большие правительства. Они (либертарианцы — прим. «Ленты.ру») хотят изменить мир. Но мир будет меняться, лишь адаптируя под себя новые технологии».

Изобретения и инновации почти всегда главную выгоду приносили отнюдь не своим авторам. А использование новинки нередко разительно отличается от того, как это виделось ее создателю. Биткоину, похоже, не суждено опровергнуть эти правила.

Тем символичнее, что новая веха в истории цифровых денег наступает после греческого референдума, который многие сочувствующие наблюдатели расценивают как бунт против гнета европейской бюрократии и глобальных финансовых корпораций.