«Ближний Восток: от насилия к безопасности» — так называлась конференция международного дискуссионного клуба «Валдай», которая прошла в Москве с 25 по 26 февраля. Эксперты — востоковеды и бывшие или действующие высокопоставленные чиновники из России, США, Сирии, Ирака, Турции и других стран обсуждали положение дел в этом непростом регионе и пытались предсказать его будущее. Не осталась без внимания и роль ближневосточного урегулирования в отношениях между Москвой и Вашингтоном. «Лента.ру» выслушала спикеров и вместе с ними попыталась нарисовать общую картину нынешней ситуации и очертить ее перспективы.
Конференция началась с оглашения обращения к ее участникам российского министра иностранных дел Сергея Лаврова: глава внешнеполитического ведомства отметил, что первоочередной задачей мирового сообщества в отношении Ближнего Востока является ликвидация очагов терроризма, в том числе «Исламского государства» (ИГ), — без этого, по его мнению, стабилизация обстановки совершенно исключена.
При этом министр подчеркнул, что одной только борьбой с джихадистами ситуацию не решить, и международному сообществу необходимо удвоить усилия по урегулированию политической, экономической и социальной ситуации в странах региона.
Бури «арабской весны»
Прежде чем обсуждать конкретику, эксперты попытались описать общую ситуацию на Ближнем Востоке и объяснить причины «арабской весны» — череды революций, начавшихся в 2010 году и полностью изменивших политическое лицо региона.
«Я думаю, уместно говорить о пробуждении арабов», — так охарактеризовал серию государственных переворотов бывший министр иностранных дел Египта Набиль Фахми, который не понаслышке знаком с революциями, — за прошедшие несколько лет власть в Каире сменилась дважды.
Фахми призвал не равнять все арабские страны под одну гребенку, а обращать внимание на специфические особенности каждой из них. В то же время он выделил несколько причин, по которым Ближний Восток стал свидетелем настоящей политической бури. По словам Фахми, в предшествующие «арабской весне» годы социальный контракт между властью и народом стремительно деградировал, и правящие круги не могли предложить населению какой-либо позитивной повестки.
Негативную роль сыграла и зависимость от зарубежных акторов — к ним обращались по любому поводу, запрашивая то финансовую, то военную, то гуманитарную помощь. «Ближнему Востоку пора бы подрасти и перестать быть источником одних только проблем», — подытожил Фахми.
Свержение египетского президента Хосни Мубарака стало одной из первых бурь «арабской весны».. Фото: Tara Todras-Whitehill / AP
«Руководители авторитарных политических режимов порой утверждали, что люди не готовы к демократии, — вторил ему приглашенный исследователь Ближневосточной программы Фонда Карнеги за международный мир Джозеф Бахут. — Пора спросить, что же они сделали, чтобы подготовить их к ней». Именно неэффективность государства, неспособность застаревших авторитарных режимов справиться с вызовами времени, отношение к оппозиции как к предателям и привело, по его мнению, к «арабской весне».
Звучали и другие соображения: в частности, советник президента Сирии Бусейна Шаабан возложила ответственность за кровопролитную гражданскую войну в ее стране на США и их суннитских союзников из Саудовской Аравии и Турции. «Они решили, что прокатятся по Сирии паровым катком, но страна оказалась сильнее, чем им представлялось», — заявила она.
Религиозный раскол
Эксперты сошлись во мнении, что одной из ключевых причин нестабильности на Ближнем Востоке остается конфликт между суннитскими странами региона и шиитским Ираном — это противостояние даже вылилось в словесную перепалку в ходе второй сессии первого дня конференции.
Иранский американист Сейед Мохаммед Маранди утверждал, что изначально вина за вражду лежит на суннитах — большинство экстремистов придерживается именно этой ветви ислама, — в то время как Тегеран не заинтересован в схватке. При этом Маранди оговорился, что сегодня идет не война шиитов и суннитов или христиан и мусульман, а война ваххабитов (поддерживаемых Саудовской Аравией) против всех остальных конфессиональных групп.
В интервью «Ленте.ру» Маранди пояснил свою позицию касательно саудитов: «Иран хочет работать с Саудовской Аравией, восстановить отношения, даже несмотря на разногласия из-за экспорта ею ваххабизма и экстремизма, но стоит заметить, что предыдущий монарх (нынешний правитель Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд пришел к власти в январе прошлого года — прим. «Ленты.ру») в этом плане был гораздо более ответственным. Проблема комплексная: королевская семья получает доходы от нефти, а потом тратит их на продвижение своей экстремистской идеологии. Если она не прекратит этого, ваххабизм рано или поздно станет угрозой для самой правящей фамилии». В то же время Маранди считает, что, поскольку операция Эр-Рияда в Йемене идет из рук вон плохо, это может подтолкнуть саудовцев к сотрудничеству с Тегераном.
В Йемене идет вооруженная борьба повстанцев-шиитов с суннитскими властями. Однако спецпосланник ООН видит перспективы для урегулирования конфликта.. Фото: Mohamed al-Sayaghi / Reuters
Спецпосланник ООН по Йемену Исмаил Ульд Шейх Ахмед, в свою очередь, позитивно оценил успехи международного сообщества по урегулированию кризиса в этой стране. Он сообщил, что йеменцы сохранили национальное единство, не поддались религиозному разделению и пришли к компромиссу относительно будущего своей страны, и потому он смотрит в будущее с оптимизмом.
Бесполезное понятие
Осознавая необходимость борьбы с радикальными исламистами, спикеры констатировали: поскольку понятие «международный терроризм» является размытым и каждый трактует его на свой лад, для международных отношений оно бесполезно. Первым на конференции эту мысль высказал бывший советник ЕС по безопасности на Ближнем Востоке Алистер Крук. «Я много лет изучал вооруженные группировки, — сказал он, — и почти всегда за ними стояли целые государства».
Группировку «Ахрар аш-Шам» в Сирии многие считают террористической из-за сотрудничества с «Джабхат ан-Нусрой», однако она участвует в соглашении о прекращении огня.. Фото: Khalil Ashawi / Reuters
С ним согласен исполнительный директор американского Центра национальных интересов (бывшего Никсон-центра) Пол Сондерс. Он напомнил, что сегодня каждая страна де-факто определяет принадлежность той или иной группы к «террористам» или «борцам за свободу», руководствуясь своими политическими интересами, поэтому сам термин «террористы» политизирован и для реальных оценок неприменим. Кроме того, некорректно говорить и о «международном терроризме» — все акты террора локальны, даже если та или иная группировка получает деньги или новых рекрутов из-за рубежа.
Эксперты сошлись во мнении, что необходимо сформулировать новое, компромиссное и объективное определение терроризма, чтобы эффективно осуществлять борьбу с радикальными и экстремистскими движениями на международном уровне.
Демократия на руинах халифата
Предметом обсуждения на конференции стал и вопрос «как восстановить Сирию после победы над ИГ?» Предстоящие проблемы обрисовал бывший вице-премьер Сирии, заместитель исполнительного секретаря Экономической и социальной комиссии ООН для Западной Азии Абдалла аль-Дардари.
Он сразу начал с цифр: в 2010 году Дамаск за пять лет планировал увеличить ВВП страны с 62 до 80 миллиардов долларов, но в результате гражданской войны этот показатель упал до 27 миллиардов. Более того, разрушена почти половина жилого фонда страны и 90 процентов производственных площадей. По самым оптимистичным прогнозам, страна сможет достичь уровня 2010 года лишь спустя девять лет интенсивного развития.
Перед правительством будет стоять задача форсированного восстановления, которая потребует новых решений, — от этого буквально будет зависеть судьба страны. Сирийцам после войны нужно незамедлительно показать преимущества мира, начав масштабную реконструкцию. Потребуется и национальный компромисс: жителям придется решить, Хомс или Алеппо восстанавливать в первую очередь — такого рода дилеммы могут привести к социальной напряженности.
Алеппо, второй по размеру город Сирии, практически разрушен за время гражданской войны. Именно здесь проходили основные бои перед соглашением о перемирии.. Фото: Hosam Katan / Reuters
Для выполнения этих амбициозных задач руководство будет вынуждено пойти путем демократизации, увеличения прозрачности и репрезентативности правящих органов. Аль-Дардари считает, что только при таком сценарии Дамаск получит международные инвестиции и сможет возродить Сирию из пепла гражданской войны. Причем самих инвестиций будет мало: если до войны сирийское правительство ежегодно могло использовать лишь 8 миллиардов долларов иностранных вложений, то в первый же год мира ему потребуется 180 миллиардов.
О необходимости политических перемен говорил и заместитель начальника администрации иракского премьера Науфел Альхассан. Он рассказал, что его страна проводит масштабную антикоррупционную кампанию, фокусируясь на причинах мздоимства, а не вычленяя отдельных высокопоставленных преступников. «Этот путь медленнее, но эффективнее», — сообщил он.
По словам Альхассана, будущее Ближнего Востока — в масштабной кооперации, когда электрические, водо- и газопроводные сети региона соединятся в единый комплекс, а между промышленниками разных стран наладятся горизонтальные связи. Тогда, считает он, все местные лидеры будут заинтересованы в мире, стабильности и процветании.
Глобальный взгляд
Не осталась вне рассмотрения и геополитическая картина на фоне нарождающегося сирийского урегулирования. На следующий после конференции день в силу вступало соглашение о прекращении огня — все стороны, за исключением террористов ИГ и «Джабхат ан-Нусры» (обе группировки запрещены в России), должны были сложить оружие и соблюдать режим перемирия.
Достижение этого соглашения стало возможным благодаря слаженным действиям Москвы и Вашингтона — в кулуарах валдайской встречи звучали слова если не о потеплении, то о возобновлении конструктивных взаимоотношений в критически важных областях. «Основная проблема отношений между Россией и США — отсутствие доверия», — поделился в интервью «Ленте.ру» своим видением локальной «разморозки» в контексте сирийского умиротворения Пол Сондерс.
Различные политические круги обеих стран относятся к договоренностям по-разному, пояснил Сондерс: в частности, значительная часть американского истеблишмента недовольна, что президент Сирии Башар Асад остается на своем посту, и потому не считает достигнутые соглашения полезными для Вашингтона. «Само ведение диалога не решит проблемы отсутствия доверия, не решит ее и большее взаимопонимание. Нам нужны конкретные шаги», — считает Сондерс и отмечает, что первым таким шагом будет полная имплементация режима прекращения огня. «Но разрешение сирийской ситуации может лишь начать восстановление, другие взаимные проблемы менее актуальными от этого не станут», — резюмировал он.
Более радужную картину видит бывший министр иностранных дел Турции Яшар Якыш. В беседе с «Лентой.ру» он комментировал возможность восстановления добрососедских отношений между Москвой и Анкарой: «У людей нет ненависти друг к другу, — сообщил он, — между гражданами России и Турции заключены десятки тысяч браков, тысячи бизнесменов инвестируют в различные проекты двух стран, действуют несколько общественных советов по двусторонним отношениям». По его мнению, когда между двумя государствами есть такое тесное взаимодействие на низовом уровне, восстановление теплых отношений неизбежно, хотя ожидать его в ближайшей перспективе не приходится. «Необходимо дождаться, когда улягутся страсти», — рассуждает Якыш.
Цена диалога
Практически все участники конференции, вне зависимости от их политических предпочтений, высоко оценили ее значение для понимания сложной ситуации на Ближнем Востоке, оценки роли этого региона в современных международных отношениях и поиска возможных путей нормализации сложившейся там ситуации.
Директор по научной работе «Валдая» Федор Лукьянов поделился с «Лентой.ру» своими впечатлениями о ценности встречи: «Формат, который "Валдай" создает по Ближнему Востоку, это не "Россия говорит миру", а "Россия обсуждает вместе с другими". Здесь было много людей разных взглядов — далеко не везде на одной площадке можно собрать представителей и Ирана, и Израиля. Я думаю, что результат позитивный — дискуссия была очень качественной. Судя по услышанным мною отзывам, всем очень понравилось».