Так уж вышло, что в последние годы россияне по миру пошли — охотно отправляются в экзотические страны и совершают самые головокружительные путешествия, на какие только способны их кошельки. Иной соотечественник лихо ориентируется на эстакадах Бангкока, разбирается в ассортименте индонезийских пляжей и тонкостях вкуса калифорнийских вин, однако побывать в памятных местах родной страны ему так и не довелось. Хотя вот они, совсем рядом — ни времени особого не требуют, ни денег. «Лента.ру» отправилась в Подмосковье.
Солнце русской поэзии
Чуть ли не в самой Москве, на старой Смоленской дороге, есть село Большие Вязёмы, которое возвышенно называют поэтической родиной Пушкина. И правда — здесь, в подмосковной усадьбе Захарово, принадлежавшей его бабушке Марии Алексеевне Ганнибал, прошло его детство, здесь он начал писать свои первые стихи, сюда не раз возвращался в разные периоды своей недолгой жизни.
По соседству расположена усадьба Вяземы, принадлежавшая князьям Голицыным, где часто бывали Пушкины-Ганнибалы. С Большими Вяземами связана и история любви Александра Сергеевича: именно здесь на одном из балов, устроенном князем Голицыным, он впервые увидел Натали Гончарову.
Сейчас территории этих двух усадеб объединены в Историко-литературный музей-заповедник А.С. Пушкина. На территории Больших Вязем расположен дворцово-парковый ансамбль XVI-XIX веков — это более 20 памятников истории и культуры: церковь Преображения, звонница конца XVI века, дворец и два флигеля XVIII века, хозяйственные постройки, парки и сады с прудами, созданными в XVI-XIX веках. Места тут очень красивые и довольно ухоженные — не исключено, что как раз благодаря государственному статусу музейного комплекса.
Не только Пушкин
Село Большие Вяземы отмечено еще в духовной грамоте Ивана Калиты 1340 года. В XVI веке здесь была предпоследняя перед Москвой почтовая станция Смоленского тракта — «остатошный ям на Вяземе», а последняя станция тогда была в Дорогомилове.
В усадьбе Захарово Пушкин провел детство
Фото: Игорь Горшков / Фотобанк Лори
При царе Федоре Иоанновиче Вяземы были отданы в вотчину царскому шурину Борису Годунову. Тот возвел деревянный загородный дворец, каменную Троицкую (Спасо-Преображенскую) церковь с открытой звонницей «особливого рода, каких нигде инде не видно». Тут же стоял маленький монастырь во имя Св. Иоанна Богослова. Годуновская резиденция была окружена рвом и деревянной стеной с башнями, отчего она походила на крепость. Под конец Смутного времени все было сожжено дотла, только Спасо-Преображенская церковь уцелела.
Потом Вяземы стали дворцовым владением. В 1694 году Петр I пожаловал усадьбу своему дядьке — то есть воспитателю, князю Борису Голицыну, «за спасение во время стрелецкого бунта». Этот самый Борис Алексеевич вырастил царя-полководца, обучал его военному делу. Между прочим, до 14 лет отец русского флота плавать не умел и вообще воды боялся, с тех пор как однажды ребенком чуть не утонул на переправе. Но Голицын его плавать научил — и как рыба в воде, и в лодке, и под парусом.
От резиденции Бориса Годунова сохранилась только Спасо-Преображенская церковь
Фото: lana1501 / Фотобанк Лори
Голицын устроил в Вяземах боярский двор. Царь Петр бывал у него часто и гостей привозил. Австрийский посол Иоганн Кобр вспоминал усадьбу Голицына как «палаты, достойные величия его рода». Вообще иностранные послы были частыми гостями в Вяземах по пути из Европы, да и не только послы. В 1812 году, например, усадьба принимала весьма необычных и даже незваных гостей: с 11 на 12 сентября останавливался Кутузов, а с 12 на 13-е — сам Наполеон. В той же комнате и на том же диване.
Пиковая дама
В иные времена, уже почти пушкинские, любила пожить в красивых Вяземах мать тогдашнего владельца усадьбы Бориса Владимировича Голицына, в девичестве Чернышева, четвероюродная сестра бабушки Пушкина по линии Ганнибалов.
О ней особый разговор. При Версальском дворе колоритную даму прозвали Princesse Mustache — Княгиня Усы, из-за пушка над верхней губой. Ближайшей ее подругой была королева Мария-Антуанетта. Вернувшись в Россию, Mustache и здесь стала влиятельной особой, хотя вроде бы участия в дворцовых интригах не принимала и все вечера проводила за вистом.
В экспозиции музея многое посвящено «Пиковой даме» и ее временам
Фото: Наталья Илюхина / Фотобанк Лори
Тогда при дворе вошли в моду невиданные зрелища — соревнования для женщин в верховой езде и стрельбе из лука. Наталия Петровна в них неизменно побеждала. На именины Mustache съезжалась вся императорская семья. Одна из фрейлин-недоброжелательниц вспоминает: «Был бал и мерзейший ужин, взбитые сливки с ванилью, и мы говорили: "Мусташ брилась сегодня утром"».
К старости Наталия Петровна стала очень скупа и еще более усата, и после появления пушкинской повести «Пиковая дама» все высшее общество, конечно же, сразу узнало героиню.
Кстати, случай с тройкой, семеркой и тузом действительно был, и рассказал его Пушкину сын роковой женщины Дмитрий Голицын — между прочим, генерал-губернатор Москвы, отстроивший город после наполеоновского пожара.
Предмет истории
В экспозиции музея многое посвящено «Пиковой даме» и ее временам. Вот веер — атрибут светской жизни. Вот черная шелковая полумаска — атрибут той же светской жизни, но другой ее стороны. И то, и другое — бальные принадлежности, но одни балы проводились как парад, другие — как маскарад. Маскарады, кстати, не сразу прижились в России — только в XVIII веке, считалось, что есть в них что-то бесовское.
Помните, героиня Пушкина снимала напудренный парик, под которым оказывалась «седая, плотно остриженная голова»? Это тоже реальность ее времени: Mustache действительно носила парик. В XVIII веке была мода на все искусственное, в том числе на волосы. Чтобы свои локоны не мешали парику хорошо сидеть, их коротко стригли или даже брили. Так что, глядя на портреты тогдашних красавиц с пышными прическами, попытайтесь представить их бритыми.
С Большими Вяземами связана история роковой любви Александра Сергеевича
Фото: Комсомольская правда / PhotoXPress.ru
Карточный столик. О нем особый разговор, ведь карточная игра в XIX веке сменила повальное увлечение дворянского сословия шахматами. В карты играли все, и даже до греха доходило: однажды князь Александр Николаевич Голицын — светский шалопай из почтенной фамилии — проиграл свою жену, княгиню Марию Гавриловну, урожденную Вяземскую (из фамилии не менее почтенной), другому известному на Москве гуляке — графу Льву Кирилловичу Разумовскому. У него и прозвище было соответствующее: le comte Leon.
Однако же Лев Кириллович неожиданно для многих как честный человек женился на разведенной после скандальной игры Марии Гавриловне. Тем не менее общество отвернулось от графини Разумовской (заметьте: не от графа и не от князя!). Ее положение исправил на одном из высоких балов Александр I — пригласил на танец и во всеуслышание назвал графиней.
Игры делились на азартные и коммерческие. Приличными считались коммерческие. В «Критическом и систематическом словаре придворного этикета» Жанлис писал: «Будем надеяться, что хозяйки гостиных проявят достаточно достоинства, чтобы не потерпеть у себя азартных игр: более чем достаточно разрешить биллиард и вист, которые за последние десять-двенадцать лет сделались значительно более денежными играми».
«Приличными» играми кроме виста считались макао, штос, ломбер и пикет. При распечатывании карточной колоды следовало резко сжать колоду левой рукой, чтобы обертка с треском лопнула. Поднимать упавшие в игре деньги считалось неприличным. Ходил анекдот, как Фет наклонился, чтобы все-таки поднять мелкую ассигнацию, а Толстой запалил от свечки сотенную, чтобы посветить тому под столом. Рассыпанные после игры карты слуги подбирали и продавали мещанам для игры в дурака. В XIX веке государыне Марии Федоровне пришлось узаконить карточные игры взиманием доходов с выигрыша на филантропические цели. Лев Николаевич Толстой, кстати, в Вяземах тоже гостил и за ломберным столиком неизменно сиживал.
На Нижнем Голицынском пруду можно взять напрокат лодку и покататься совершенно по-пушкински, романтично и неспешно
Фото: Яна Королёва / Фотобанк Лори
После 1917 года в Вяземах чего только не было: приют для беспризорников, санаторий, дом отдыха, парашютная школа, танковое училище, эвакогоспиталь, институт коневодства и полиграфический... Однако невидимый гений места сохранил здесь дух старой дворянской усадьбы — щедрой на уют и покой, природные и архитектурные красоты.
Сегодня в музейных залах часто проходят камерные концерты классической музыки. Но в Больших Вяземах интересен не только барский дом. Непременно стоит погулять по окрестностям — здесь привольно, красивые виды, которые ценят и фотографы, и художники: на тропинках парка и берегах водоемов можно встретить живописцев всех возрастов с мольбертами и альбомами.
На Нижнем Голицынском пруду, за дворцом, есть небольшая пристань, где в сезон можно взять напрокат лодку и совершенно по-пушкински, романтично и неспешно покататься по водной глади. В исторических, так сказать, традициях культурного досуга.