Казалось, что он будет всегда. Сменялись и умирали лидеры сверхдержав, рушились империи, бушевали войны — а с Кубы, Острова свободы, следил за мировыми катаклизмами и вихрями перемен бородатый Фидель. Его не брали ни пули, ни яд, ни взрывчатка, которыми в надежде уничтожить кубинского лидера снабжало своих агентов Центральное разведуправление США. Фидель Кастро ушел сам. Каким он парнем был — вспоминает «Лента.ру».
Путь к успеху
Бывают революционеры с пеленок: когда тебя с рождения окружает нищета, волей-неволей ты сделаешься бунтарем. Фидель был не из таких. Сын плантатора, он увлекся левыми идеями только на юрфаке Гаванского университета, где прочел Ленина, Сталина и Троцкого. Участвовал в профсоюзном движении, защищал в судах бедных крестьян, вместе с другими студентами устраивал демонстрации перед американским посольством. Первая проба сил в революционной борьбе прошла неудачно: Кастро принял участие в попытке свергнуть доминиканского диктатора Трухильо, но операция провалилась. Зато восстание в Колумбии, начавшееся по случайности в тот момент, когда Фидель находился в Боготе, показало ему, какой страшной силой является народный гнев — и как бессильно он гаснет, если некому возглавить протест.
В 1952 году на Кубе произошел переворот, к власти пришел диктатор Фульхенсио Батиста. Год спустя Фидель и его единомышленники попытались взять штурмом казармы Монкада, надеясь спровоцировать тем самым восстание в провинции Ориенте. Операция провалилась, Кастро с его товарищами судили. На процессе Фидель, будучи юристом, произнес свою знаменитую речь, закончив ее фразой «История меня оправдает», получил свои 15 лет тюрьмы, но через два года вышел по амнистии.
За организацию мятежа Фидель попал в тюрьму, где отсидел около двух лет
Фото: РИА Новости
Опасаясь, что режим Батисты не оставит его в покое, Фидель уехал в Мексику, где немедленно стал готовиться к возвращению на родину — на этот раз с оружием и во главе отряда верных сторонников. Политической программой Фиделя стал его «Манифест номер один» — с запретом латифундий, передачей земель крестьянам, индустриализацией, национализацией и бесплатным образованием. 25 ноября яхта «Гранма», на которой находились Фидель и его отряд численностью 82 человека, подняла якорь. Через два с небольшим года многотысячная Повстанческая армия во главе с Фиделем Кастро вошла в Гавану.
Мы были везде
Уже тогда было понятно, что Фидель — человек упрямый, привыкший добиваться своего. Он перевернул Кубу буквально до основания, выстроив на острове государство справедливости — как он его понимал, попутно рассорившись с Вашингтоном и подружившись с Москвой.
Значение этой дружбы сложно переоценить. Всю эпоху холодной войны Куба оставалась плацдармом СССР в Западном полушарии, верным другом и союзником, который по просьбе из Москвы отправлял войска по всему земному шару, чтобы помочь борьбе за социализм. Кубинские солдаты сражались в Конго и Боливии, на Ближнем Востоке и в Анголе, в Эфиопии и на Гренаде.
Кастро во время посещения крейсера «Аврора» в Ленинграде в 1963-м
Фото: А. Ляпин / РИА Новости
Гавана оставалась верна Москве даже в критические моменты, когда СССР, а позже Россия приносили кубинские интересы в жертву собственным. Так было в 1962 году, когда Кеннеди договорился с Хрущевым через голову кубинского руководства, так было и в 1990-х, когда Россия при Ельцине практически бросила бывшего союзника на произвол судьбы. Если бы во главе Кубы стоял не Фидель, то все могло бы повернуться по-другому.
Без пацифизма
Фидель вообще был удивительным человеком даже по меркам Латинской Америки: дымивший сигарой как паровоз, любящий ром и женщин, умеющий зажечь толпу с первых слов и часами удерживать ее внимание, он никогда не приносил идеи в жертву житейским удовольствиям — качество, которым мало кто из нынешних политиков может похвастаться. Он не был мягкосердечным пацифистом: после его прихода к власти были расстреляны тысячи (а по словам противников Кастро — десятки тысяч) бывших функционеров и сторонников режима Батисты, мятежных крестьян, политических диссидентов.
Многие его ненавидели, многие любили. В глазах американцев он превратился в символ тоталитаризма, безжалостного диктатора, уничтожающего любых несогласных и репрессирующего невиновных. В Советском Союзе его образ был окружен романтическим ореолом («Вновь говорит вдохновенно Фидель — мужество знает цель», пел в свое время Кобзон), и флер этот не рассеялся до сих пор. И вполне заслуженно: что бы ни делал Кастро, каких бы ошибок — политических ли, экономических, — ни совершал, он до последнего оставался нашим другом, и голос Кубы звучал в поддержку России в самые критические моменты, включая голосование в Генассамблее ООН по Крыму.
Неудивительно, что его многократно пытались убить. Кубинцы насчитывают более 600 покушений, американцы — в районе 100. Чего только ЦРУ не пробовало: убийц с пистолетами, налет катеров, яд в еде, туберкулезную палочку в воздухе в подарочном акваланге, высадку в Заливе Свиней. Судьба и богатырское здоровье, приобретенное благодаря занятиям спортом в юности, хранили Фиделя.
Дожить до рассвета
Он видел, как один за другим уходят его соратники: кто-то молодым, как Камилло Сьенфуэгос и Эрнесто Гевара, кто-то от старческих болезней, как Альфредо Гевара и Хуан Альмейда. Кто-то, как Убер Матос или Марио Чанес де Армас, изменил делу революции, отсидел в тюрьме, был выслан из страны и скончался в Америке.
А Фидель все жил и жил. Он успел увидеть смерть американских президентов, обещавших покончить с его режимом. Он дождался наконец «левого поворота» в Латинской Америке, который стал возможен только благодаря тому, что Куба полвека выстояла под американскими санкциями. Он встретил на Кубе в декабре 2000-го Владимира Путина, прилетевшего на Остров свободы, чтобы показать, что в Москве по-прежнему считают Гавану верным другом и союзником.
«Я начинал революцию, имея за собой 82 человека, — сказал как-то Кастро. — Если бы мне пришлось повторить это, мне бы хватило пятнадцати или даже десяти. Десять человек и абсолютная вера. Неважно, сколько вас. Важно верить и важно иметь четкий план. То, что мы сделали, должно было научить нас, что невозможного нет. Ведь то, что казалось невозможным вчера, стало возможным сегодня. И поэтому ничто не покажется нам невозможным завтра».
Сложно придумать для него лучшую эпитафию.