«Великобритания не знает, относится ли она к Европе» Даг Уоллас о русской и британской литературе и самосознании

Приезд большого числа британских писателей, ученых и издателей на книжную ярмарку Non/fiction, которая проходит до 4 декабря в Центральном доме художника в Москве, — красивое завершение Года языка и литературы Великобритании в России. О том, что объединяет Россию и Великобританию сегодня, что такое быть британцем в условиях Brexit'а и почему в Великобритании издается так мало переводной литературы, обозреватель «Ленты.ру» Наталья Кочеткова побеседовала с креативным директором Года языка и литературы Великобритании в России Дагом Уолласом.

«Лента.ру»: Составление программы Почетного гостя книжной ярмарки сродни декорации витрины. Почему вы решили сделать ее именно такой?

Даг Уоллас: Британская литература — это не только литература художественная, но и нон-фикшн. Британия также известна своими историками, биографами, литературоведами, исследователями, поэтами. Поэтому, с одной стороны, мы привезли очень известных писателей, таких как Джулиан Барнс, Джонатан Коу, Себастьян Фолкс, с другой — литературоведов, историков, тех, кто работает в жанре нон-фикшн — это, скажем, Мариан Эллиотт и Марина Уорнер.

В таких мероприятиях неизбежно возникает некоторый конфликт. Издатели хотят видеть живых писателей, которых они издают. Читатели тоже хотят посмотреть на тех, чьи книги они уже читали. Но хочется показать и тех, кто еще не издавался в России, в то время как в Англии они известны. Мы постарались соблюсти этот баланс.

Мы привезли писателей, которые в России хорошо известны. При этом на стенде Великобритании проходит специальная программа, в рамках которой представлены книги 12 писателей, которые популярны у читателей и критиков в Великобритании, получили престижные премии, но в России еще не публиковались. Там будет 8 романов и 4 книги в жанре нон-фикшн.

Еще важно сказать, что в рамках Года языка и литературы Великобритании и России прошло более 40 крупных проектов, а всего порядка 2000 мероприятий. И значительная часть этих событий была посвящена творчеству Шекспира, поскольку этот год также год 400-летия памяти Шекспира. И в рамках ярмарки у нас есть отдельный тематический кусок — видеоинсталляция. Но основной фокус нашей программы — это диалог между современными британскими и российскими писателями, издателями, читателями и критиками.

Приезд в Россию Барнса, Коу, Фолкса, Алмонда — это, конечно, большое событие. Но почему все же выбор пал на них, а не на других? Разумеется, они любимы российской публикой. Но скажем, Ника Хорнби в России тоже очень любят, и не его одного...

Он очень занят. (Смеется.) В случае с Барнсом нам хотелось показать ему те места, про которые он писал в своей книге «Шум времени». Хотя он душой привязан к России, он много о ней читал и знает, он очень давно в ней не был.

Если говорить о члене Британской академии, Даме-Командоре ордена Британской империи профессоре Марине Уорнер, то она считается самым известным в Великобритании специалистом по фольклору и мифологии. Она, к сожалению, никогда не писала о русских сказках и мало что о них знает. Мне хотелось привезти ее в Россию, сводить в Третьяковскую галерею и показать места, значимые для русской культуры, и, возможно, это вдохновит ее на исследования русских традиций, потому что главная наша цель — это межкультурный диалог. К тому же она — типичный интеллектуал, даже интеллигент скорее в русском понимании. В России много таких людей, и мы хотели, чтобы она пообщалась с такими же как она.

Джим Крейс, писатель-романист, который в Великобритании также известен как Барнс, но в России, к сожалению, о нем мало что знают. У него очень своеобразный стиль и манера письма. Он прекрасный рассказчик — его повествование очень живое, яркое и захватывающее. И это могло бы пронять русскую аудиторию. Мне бы хотелось, чтобы и издатели его послушали, посмотрели на его книги — мне кажется, его манера письма может быть хорошо воспринята русскими читателями.

Вы сняли у меня с языка следующий вопрос — о писателях, чьи книги не переводились на русский.

У нас таких много. (Смеется) Есть интересная фигура — профессор Мариан Эллиотт из университета Ливерпуля. Она занимается вопросом исторических отношений, в том числе конфликта между Северной Ирландией и Великобританией. Она очень много писала о роли религии в процессе урегулирования конфликтов, о национальном сообществе. У нее искренний, глубокий и вдумчивый стиль письма. Сейчас отношения между Великобританией и Северной Ирландией мирные, но в свое время именно она сыграла большую роль в процессе урегулирования конфликтов. Вообще говоря, мы, британцы, с трудом признаем, что у нас в истории были трудные периоды. Мы обычно концентрируемся на позитивных вещах, и говорить о своих проблемах нам довольно сложно, поэтому мне кажется важным, чтобы такой разговор все-таки состоялся.

У нас в этом отношении будет очень интересное событие в воскресенье, 4 декабря, когда за одним столом соберутся Том Голд из Шотландии, Эмма Хили из Англии, Эндрю Дэвис из Уэльса и Мариан Эллиотт, которая будет представлять Северную Ирландию. Они вместе будут говорить о том, что значит быть британцем.

Национальная идентичность — важная тема британской программы. Почему вам кажется необходимым говорить об этом на книжной ярмарке в чужой стране перед иностранной аудиторией?

Это то, что сейчас волнует людей в Великобритании. Мы прошли колониальную эру в нашей истории, сейчас покидаем Европу, у нас сложились новые, не похожие на предыдущие отношения с США и странами Ближнего Востока, внутри страны разделение — знаменитый Brexit и соотношения примерно 50/50. Получается, что сейчас мы сами не знаем, кто мы такие, хотя раньше нам казалось, что это довольно очевидно. И последние 5-6 лет — это горячая тема в литературе, не только художественной, но и нон-фикшн. У нас много пишут о проблемах интеграции, иммиграции из Индии, Пакистана и других стран, проблемах самоопределения, в том числе национального.

Мы довольно открыто обо всем этом говорим. Нам важно, чтобы этот разговор проходил не только дома, но и в присутствии более широкой аудитории. Нам было бы любопытно провести такой разговор в другой стране и посмотреть что из этого выйдет. Нам кажется, это нужно обсуждать в том числе и в России. Ведь Россия тоже постоянно ищет свое место в мире. Русские всегда пытались определиться: Европа они или нет. Великобритания сейчас столкнулась с похожим вопросом. Мы не знаем — относимся ли мы к Европе или мы что-то отдельное. В этом между нами есть определенное сходство, и мне кажется, что подобный разговор в России должен быть интересен.

При этом Россия на протяжении своей истории регулярно очаровывалась европейскими культурами: французской, немецкой, британской.

У Великобритании был период влюбленности в США. Был период, когда мы сходили с ума по Франции, особенно на уровне аристократии. Но у нас скорее это все нашло отражение в языке. Английский язык — это такое признание в любви культурам разных стран. Очень много в английском языке из французского. Английский не случайно считается интернациональным языком, потому что он составлен из разных языков и разных заимствований. Русский в этом смысле более монолитный. В русской культуре все эти очарованности нашли материальное воплощение: в архитектуре, в театре, в музыке. У нас это пошло внутрь, и вообще мы больше любим присваивать.

Книжная ярмарка подразумевает обмен. Планируют ли британские издатели покупать права на книги современных российских авторов?

Конечно, цель не только продавать, но и покупать. Нам важно дать возможность британским издателям и их российским коллегам сесть за одним столом и поговорить не в таком стрессовом режиме, как это обычно происходит во Франкфурте или в Америке на книжных ярмарках. Ярмарка Non/fiction — особый случай. Это одновременно и ярмарка для широкой аудитории, и ярмарка для профессионалов, что в мире бывает далеко не всегда.

Кроме того принято считать, что писатель — это центр вселенной. Это, конечно, так, но за ними всегда стоит некий бизнес: издатели, агенты, те, кто обеспечивает механику самого процесса. Поэтому если мы хотим, чтобы диалог между литературами был успешным, нам нужно привозить издателей тоже, чтобы они встречались со своими российскими коллегами и даже выпить вместе им было бы полезно.

Так ли закрыт для переводной литературы британский рынок, как о нем говорят?

Боюсь ошибиться, но по-моему сейчас 7 процентов литературы Великобритании — это переводная литература из других стран. Причем, на мой взгляд, это хорошая тенденция, потому что недавно было всего 5 процентов. И здесь проблема не в том, что читатель не хочет читать, а так сложилось исторически. У нас хорошая собственная литературная традиция, и всегда было что читать на своем языке. Американскую литературу можно было издавать, не переводя и особенно не адаптируя. И только на 3-м месте шли все остальные авторы. Хотя понятно, что сейчас ситуация меняется, мы все осознаем в каком многонациональном, мультикультурном обществе мы живем. Это очень сложный процесс, и я надеюсь, что процент переводной литературы будет расти, но, к сожалению, это не быстро.

Какие темы в книгах российских авторов могли бы заинтересовать британского читателя?

В связи со 100-летием революции 1917 года к этой теме есть огромный интерес, особенно к тому, как этот сюжет переосмысливается сегодня российскими писателями. Русские цари и все, что связано с имперским периодом России, причем как в художественной литературе, так и литературе нон-фикшн. Вечная страсть всех британцев — это жизнь в Советском Союзе. Ко многим историческим сюжетам, которые раньше были недоступны, теперь можно получить доступ. Для этого британским издателям нужно встретиться со своими русскими коллегами, чтобы найти тех, у кого есть эти материалы. Кроме того, есть большой интерес к русским книгам по искусству — альбомы, каталоги... все, что касается архитектуры, изобразительного искусства. Россия в этой области работает на очень высоком уровне.