Эта история наверняка напомнит читателям сюжет главного новогоднего фильма советской эпохи. Ее героиня рассказала «Дому» о том, как ссоры с близкими могут поспособствовать устройству личной жизни, получению питерской прописки и собственной жилплощади. Правда, конфликт непременно должен произойти в новогоднюю ночь.
— Дело было в конце 90-х — вроде бы уже «наша эра», но привычные сегодня как воздух технологии в нашу жизнь тогда еще не пришли. Мобильные телефоны были элитной привилегией, об интернет-мессенджерах и, прости Господи, социальных сетях никто слыхом не слыхивал. Старый добрый аналоговый мир. Об этом приятно вспомнить, но поразительно, какие ситуации жизнь создавала, как сейчас кажется, на пустом месте — только потому, что нельзя было позвонить человеку в любой момент, обменяться быстрыми сообщениями или проверить его обновления в Facebook.
Я была московской студенткой, жила в общежитии. Денег особо не было, хотя кое-какими заработками перебивалась. Вариантов с отдыхом и поездками было — примерно как сейчас: внутренний туризм по экономическим соображениям был для меня безальтернативным выбором. Правда, Booking.com и Airbnb тогда тоже не было. Поэтому, скажем, в Питере и других городах мы останавливались у знакомых или искали «вписку».
На курортах было жестче: все-таки там каждый метр жилплощади, по неписаному закону, должен «работать». Так что прямо с поезда пытались договариваться с местными, которые сбегались на туристов как пираньи. Я вообще по характеру не мастер переговоров, так что эту миссию обычно с радостью доверяю попутчикам. Так сделали и в тот раз — мы путешествовали по Крыму, добрались до Евпатории (сейчас вот никак не могу вспомнить, кому же туда так хотелось поехать — но точно помню, что делать там было нечего), и друзья договорились с довольно-таки опрятной бабушкой об аренде комнаты, где могут разместиться четверо.
Фото: Виктор Коротаев / ИД «Коммерсантъ»
Не буду вдаваться в подробности, но комнату, в отличие от хозяйки, опрятной назвать было никак нельзя. Тараканы явно считали жилплощадь своей (причем, видимо, под южным солнцем они были таких габаритов, какие нам в московской общаге и не снились). Два из четырех спальных мест (включая мое) оказались раскладушками. Гостевой душ, само собой, находился во дворе, и горячей воды в нем не было. Но и до туалета надо было идти через две проходные комнаты, в каждой из которых спали туристы. Ночью кто-то из наших попробовал было добраться до удобств, разбудил по дороге пару младенцев — а параллельно и всех взрослых обитателей квартиры.
Короче говоря, вместо туалета мы вылезали через окно в палисадник (очень хочется верить, что этого никто не замечал), а уже к середине следующего дня все переругались. В том числе персонально я поругалась с парнем, на которого в этой поездке имела серьезные виды. Но любовная лодка разбилась о быт в мелкие дребезги.
Итак, я ушла, хлопнув дверью, и бродила по городу до вечера (в толпе потных курортников, обвешанных ревущими детьми, при температуре воздуха, близкой к 40 градусам по Цельсию). А вечером, возвращаясь домой, познакомилась с симпатичным отдыхающим, который заселился в наш вертеп. Парень оказался из Питера, двадцатилетней мне он сразу показался родственной душой, мы говорили всю ночь, он мазал мне обгоревшую спину кефиром, мы гуляли ночами, пили жуткое местное шампанское, в котором у меня сегодняшней наверняка растворились бы сразу и зубы, и печень. Короче, были счастливы. Куда делись попутчики, не знаю. Возможно, с ними мы снова встретились только в общем вагоне поезда «Симферополь — Москва».
Завязался бурный роман на расстоянии, благо между Москвой и Петербургом оно вполне преодолимое. Олег приезжал осенью ко мне (ну как ко мне — останавливался у друзей), я — к нему, причем жила у его друзей, в самом центре. В общем, сплошная романтика и красота. Близился Новый год, и его мы решили отмечать вместе — у его друзей в Питере. Я взяла билет на поезд, прибывающий 31 декабря вечером. По моим ощущениям, у нас было время еще прогуляться по центру, а потом спокойно идти в полюбившуюся мне уже уютную квартирку в центре — помогать резать салаты и открывать шампанское.
Фото: Павел Головкин / ИД «Коммерсантъ»
Не учла я только одного: на праздники друзья сдали ту самую квартиру туристам, а отмечать предполагалось в Купчино. Честно говоря, бумажка с адресом у меня была заранее, но я в него как-то не вчитывалась — рассчитывала, что Олег меня встретит, да и дорогу (как я думала) я знала интуитивно. Созвонившись перед поездом, через шум помех я поняла, что он как раз встретить меня не сможет, ехать надо в спальный район, «но там все понятно, по адресу будут ждать, ничего покупать не надо, я сам все куплю и приеду почти сразу же, только провожу старый год с бабушкой». Немного обидевшись, — значит, с бабушкой меня знакомить пока рано! — я покидала вещи в рюкзак, а с утра сидела в поезде, полная праздничных предвкушений (включавших, честно говоря, и некоторое выедание мозга Олегу).
Будет, наверное, неправильным умолчать о том, что вагон активно провожал старый год — массовые гулянья начались задолго до Бологого. Я тоже не осталась в стороне и примкнула к веселой студенческой компании. В общем, на Московский вокзал я ступила уже, что называется, ощутимо на позитиве. Море мне было по колено, и до Купчино я добралась сравнительно легко, а вот на поверхности меня ждала суровая реальность: темно, холодно, снег и совершенно непонятно, куда идти.
Навигаторы еще не изобрели (впрочем, уверена, сегодня в такой ситуации у меня наверняка сел бы мобильный), пришлось «брать языка» и трясти перед ним в метели бумажкой с адресом. Кое-как справившись с этой задачей, минут через 25 я вышла к дому, адрес которого был указан на бумажке. Хорошо, что в этой «панельке» не работал кодовый замок. Я поднялась на восьмой этаж, позвонила один раз, второй, потом толкнула дверь. В квартире явно полным ходом шла вечеринка. В прихожую выскочила какая-то девица, обмотанная мишурой, пригласила меня внутрь, быстро сбегала на кухню за бокалом и через пять минут я снова готова была любить весь мир.
Правда, ответ на заданный чуть позже вопрос «А скоро ли будет Олег?» мне очень не понравился. «А он же со своей девушкой встречает! Ну, может, после полуночи заедет», — ответили мне, после чего кто-то предложил выпить еще за что-то, кто-то рассказал анекдот… Момент устроить истерику со слезами был безвозвратно упущен. Идти мне все равно было некуда, так что я примкнула к веселью — благо шампанское лилось рекой.
Наверное, утро нового года было бы для меня крайне мрачным (такой «кидок» со стороны молодого человека плюс ведра сомнительного игристого даром не проходят), но компания, как ни странно, попалась очень в моем стиле: нам было весело, никто меня не спрашивал, а кто я, собственно, такая — напротив, за мной ухаживали сразу двое симпатичных питерцев. Олег так и не явился. Под утро стали расходиться, мне постелили в одной из комнат.
Проснулась я поздно, первой же мыслью было валить к чертовой матери в Москву и Олегу больше не звонить. Но хозяйка дома Марина — это как раз она меня и встречала на пороге — усадила меня пить кофе с остатками оливье, а заодно и выспросила, «что с лицом». Осознав проблему, решительно заявила, что никуда я не уезжаю, а наоборот — все мы, остатками вчерашней компании, идем гулять по улицам и пить глинтвейн, а потом едем на дачу к Костику (один из парней, который за мной тогда ухаживал — по совместительству хозяин квартиры, которую снимала Марина).
В общем, дня три мы отрывались и тусовались вовсю, а обратно в Москву я ехала с Мариной, Костей и еще парой ребят из нашей компании — обещала показать им «свою» столицу. До сессии еще было какое-то время, поэтому в общежитие я зашла с одной мыслью: кинуть рюкзак и переодеться, наконец. Но соседка буквально набросилась на меня, с круглыми глазами рассказывая, что вчера приезжал Олег, искал меня, сказал, что я пропала, и что вот еще день — и соседка позвонила бы родителям и в милицию. Я кинулась звонить Олегу в Питер — и услышала о себе много нового!
Оказывается, это он прождал меня как дурак в новогоднюю ночь в Купчино, не знал, что и думать, обращался на вокзал и даже решил приехать в Москву и узнать, что случилось. Увы, по большей части выражения были непарламентскими. Через некоторое время я поняла, что просто перепутала дом — 8/1 с 18/а. Идиотизм, конечно. Но все-таки зачем было так орать, тем более что я сразу извинилась. В общем, вернувшись к новым питерским друзьям совершенно перевернутой, я рассказала им о своей непроходимой тупости — и получила в ответ порцию утешения.
Олегу я больше так и не звонила, хотя до сих пор считаю, что моя вина в случившемся есть. А за Костю через полтора года вышла замуж. Марине в связи с этим пришлось переехать со съемной квартиры, и после 20 лет жизни в Купчино я ориентируюсь там с закрытыми глазами. «Иронию судьбы» на Новый год смотрим обязательно — практически про нас снято!