В прокат выходит новый фильм М. Найта Шьямалана «Сплит», в котором у похитителя старшеклассниц оказывается сразу 23 личности. Кроме того: пострадавшие от наличия невинного гей-персонажа в «Красавице и чудовище» и прославляющие чернокожих сотрудниц НАСА на языке белого кино «Скрытые фигуры».
«Сплит» (Split)
Режиссер — М. Найт Шьямалан
Кейси (Аня Тейлор-Джой) непохожа на одноклассниц: пока те обсуждают мальчиков и меряются маникюром, она расцарапывает себе ладони и хранит мрачное, почти загробное молчание. Парадокс в том, что именно она, скрывающая в прошлом жуткую сексуальную травму, оказывается более живучей и изобретательной, когда ее вместе с двумя другими старшеклассницами похищает, вырубив одного из родителей хлороформом и угнав его машину, опрятного вида молодой человек (Джеймс Макэвой). Ему тоже есть что скрывать — точнее, кого: внутри похитителя уживается сразу 23 личности. Еще одна — которую парень с апокалиптическим придыханием зовет Зверем — вот-вот должна проснуться. Предназначение запертых в глухом подвале девочек — стать для Зверя кормом.
Режиссер «Шестого чувства» и «Знаков» М. Найт Шьямалан со «Сплитом» возвращается в боевую форму после почти десятилетия провалов и насмешек — это кино динамичное и преисполненное саспенса, хотя, конечно, и как всегда у Шьямалана, в определенной степени спекулятивное. Готовность манипулировать зрителем проявляется даже не столько в мнимой многочисленности примеренных Макэвоем образов (вместо 23 личностей фильм успеет предъявить всего пять-шесть альтер эго похитителя), сколько в пронизывающем «Сплит» цинизме. Вот он расцветает посредством идеи, что пережитый опыт насилия может быть для жертвы преимуществом в борьбе со следующим насильником, а вот помогает Шьямалану на время поставить ситуацию с ног на голову, заставляя зрителя задуматься, не является ли и сам похититель в той или иной степени жертвой. На деле, конечно, главным хищником во всей этой хитроумной коллизии выступает сам режиссер (что хорошо заметно по тому, как настойчиво его камера акцентирует сексуальность похищенных школьниц, нагнетая предчувствие угрозы) — не самое завидное, но зато разом отличающее «Сплит» от множества конкурентов по жанру качество.
«Скрытые фигуры» (Hidden Figures)
Режиссер — Теодор Мелфи
В центре исследований НАСА, расположенном в Вирджинии, кипит работа без выходных и перерывов на обед — космическая гонка США и СССР в самом разгаре, так что если бы ученые позволяли себе расслабляться, то «эти проклятые коммуняки» добились бы куда более убедительного превосходства в области ракетостроения. Вот только некоторые сотрудницы НАСА вынуждены параллельно с этой общей борьбой вести еще две персональных, всепроникающих войны — против расизма и сексизма. В конце концов идет 1961-й год, и какими бы гениальными по части математики ни были работающие в отделе компьютерных вычислений Кэтрин (Тараджи П. Хенсон), Дороти (Октавия Спенсер) и Мэри (Джанель Монэ), приблизить движение за права афроамериканцев и отмену сегрегации им не по силам. Поэтому приходится мириться с отсутствием не только перспективы заслуженного повышения, но и, например, с собственной мочеиспускательной системой — туалет для чернокожих в НАСА пренебрежительно расположен черт знает где.
Проще говоря, «Скрытые фигуры» заняты благородной, если рассматривать ее в вакууме, миссией по прославлению тех невоспетых, оставшихся в тени большой истории личностей, чей труд во многом и сделал возможным научно-технический прогресс. Более того, их персональная, частная борьба против угнетения принимает здесь бесконечно обаятельную, народную форму — «Скрытые фигуры» всегда предпочитают поддеть сегрегацию и ее уродливые обстоятельства не пафосом, но иронией (взять хоть ту же, почти ключевую здесь линию с туалетами). Внимательный, чуткий к стилю черного кино как такового зритель, впрочем, кроме восхищения стойкостью главных героинь, неизбежно испытает от этого добросердечного, оптимистичного фильма еще одно чувство — разочарование. Режиссер Мелфи и его сценаристы (все, конечно, белые) проникновенно показывают персональные усилия скрытых фигур, расположенных в центре своего фильма — но все равно трудно не замечать, что опыт этих женщин оказывается, по сути, кастрированным самим благонамеренным языком этого кино. Мы ничего не узнаем о прошлом героинь (вообще-то, прошедшем на сегрегированном Юге) — и даже об их отношении к движению за права чернокожих; более того, Мелфи в некоторых сценах и вовсе противопоставляет их индивидуальную борьбу общей, в сущности, заклиная любой массовый протест. При всей своей доброте «Скрытые фигуры» оказываются неспособны избавиться от покровительственной, хозяйской интонации — получаются фильмом, по своей сути, бесконечно белым.
«Красавица и чудовище» (Beauty and the Beast)
Режиссер — Билл Кондон
Белль (Эмма Уотсон), дочь инженера, живет в идиллической французской деревушке — но ее жизнь пока далека от идиллии. Больше всего на свете она обожает читать и впитывать знания, но ассортимент местной библиотеки, прямо скажем, ограничен, а ее начитанность для местных жителей служит объектом не восхищения, но насмешки. Вот и настойчиво подбивающий к девушке клинья фанфарон с грудью колесом и именем Гастон (Люк Эванс) над ее пытливым нравом только потешается: «Откажешь мне, помрешь старой девой, выпрашивающей подаяние у прохожих». Перемена участи случится неожиданно — когда отец (Кевин Кляйн) рискнет сорвать розу в саду таинственного, обитающего отшельником в готического вида замке дворянина и попадет к нему в плен. Белль отправится обменивать родителя на себя — и обнаружит, что аристократ выглядит, как заросшее мехом и когтями Чудовище. Зато, как и она сама, он очень любит Шекспира!
Disney продолжает переснимать в виде игрового кино свои классические мультфильмы — после «Золушки» и «Книги джунглей» теперь наступила очередь и «Красавицы и чудовища». Для некоторых фанатов анимационного мюзикла 1991 года сама идея такой перелицовки кощунственна — но на поверку уж раздражения новая «Красавица» точно не способна вызвать: лучшие сцены оригинального мультфильма Билл Кондон переснимает трепетно, чуть ли не покадрово, а в остальных любой эмоции предпочитает старую-добрую ностальгию: вот хореография танцевальных номеров отсылает к изощренности классических довоенных мюзиклов, вот красочная, богатая палитра кадра заставляет вспомнить уже костюмные постановки времен золотого века Голливуда. Конечно, никаких новых идей у Кондона и его фильма нет (чтобы понять, где именно российским чиновникам померещилась гей-пропаганда, придется серьезно напрячь мышцу подозрительности — и все равно потерпеть неудачу) — но, кажется, ровно по причине верности вековым сюжетам некоторые истории и называют классическими. Во всяком случае, нет и ничего страшного в появлении еще одной экранизации давно знакомой сказки.