Испанский певец Хулио Иглесиас выпустил новый альбом México&Amigos. В неподдающейся исчислению дискографии артиста это первая пластинка дуэтов. Иглесиас собрал целую команду молодых звезд латиноамериканской музыки, а также ряд исполнителей со статусом живых легенд, среди которых — Омара Портуондо и Пласидо Доминго. «Лента.ру» поговорила с 73-летним певцом о его новой работе, а также о «Евровидении», Трампе, соцсетях и многом другом.
«Лента.ру»: Полвека вы выступаете перед публикой, которая готова носить вас на руках. А приходилось ли вам когда-либо петь перед холодным и равнодушным залом?
Хулио Иглесиас (смеется): Вы хотите, чтобы я держался скромно или можно быть нескромным? Мне 73 года. Я выступал по всему миру от Финляндии до Китая. Много раз — перед аудиторией в сто тысяч и больше. И вот после всех этих лет я чувствую, что готов выступать, даже если мне аплодирует всего один человек в зале. Этого для меня достаточно.
Недавно завершилось очередное «Евровидение», у нас его, как обычно, бурно обсуждали. Вы принимали участие в этом конкурсе в 1970 году. А что думаете про его современное состояние?
Для некоторых исполнителей это неплохой шанс заявить о себе перед сотней миллионов зрителей. Но одного участия в этом конкурсе недостаточно. Конечно, это удача попасть на него, но и потом ты должен постоянно учиться, упражняться, становиться сильнее и круче. Вот тогда все будет как надо. Для многих участников, к сожалению, конкурс оборачивается триумфом одного дня. Лично я даже не ожидал, что после «Евровидения» моя мечта продолжит воплощаться. Но мне просто везло. Сейчас не так часто бывает, что у тех, кто выступал на «Евровидении», складывается большая карьера.
Петь дуэтом легче или сложнее, чем одному?
Знаете, это первый альбом дуэтов в моей жизни. В свое время я пел с Синатрой, Стингом, Стиви Уандером, Паваротти и многими другими, но чтобы сделать альбом — это у меня впервые. И петь дуэтом проще, знаете почему? На этой пластинке у меня много молодых латиноамериканских исполнителей — новых звезд нашей музыки, топовых ребят. И они поют с таким чувством, что альбом получился как бы сам собой — настолько все было легко и естественно. Никаких особых сложностей не возникало.
Люди иногда чувствуют отчаяние и печаль по ничтожному поводу или совсем без повода. В молодости вам пришлось пережить несколько тяжелых лет, когда вы попали в автокатастрофу и врачи сказали, что вы навсегда останетесь прикованным к постели. После того как вы преодолели этот этап, ваше отношение к жизни и к ее проблемам изменилось?
О, полностью изменилось. Представьте себе, я был молодым футболистом — не то чтобы выдающимся, но я играл в отличной команде. И вдруг эта автокатастрофа, в которой я едва не погиб. Я фактически был уже вне тела. Лежа в больнице, я думал, что моя жизнь кончена. Но потом сознание начало понемногу проясняться, и я стал использовать силу своего ума, чтобы заново собрать свое тело — то, чего мне никогда прежде не приходилось делать. Я придерживался позитивного мышления. Сейчас, спустя годы, я понимаю, что без этого — аварии и больницы — я не стал бы тем, кем стал, и не был бы певцом. Потому что именно в больнице мне пришла мысль учиться играть на гитаре, чтобы разрабатывать руки, и я начал петь, чтобы поднять себе настроение. Но не только это. Та авария сделала меня другим человеком.
Что бы вы посоветовали тем, кто оказался в аналогичной ситуации?
Двигаться вперед с дисциплиной, силой, упорством, с пониманием того, что нет пределов. С позитивным настроем узнавать все больше и больше. И принимать помощь других людей.
Хулио Иглесиас, 1984 год
Фото: Mario Suriani / AP
Кого бы вы могли назвать своими учителями?
Учителя? Знаете, когда начинаешь выступать публично, стараешься привести свои мысли и чувства в соответствие с тем, что люди ждут от тебя. И с годами ты учишься больше и больше коммуникации с людьми. Понимаешь, что нужно быть просто эмоционально открытым, и люди распознают твою эмоцию и то, что ты хочешь передать. Так что меня учили люди, перед которыми я пел, и я учился самостоятельно. Этот опыт с годами приобретал все большее значение. Между мной сегодняшним и тем, кем я был когда-то, огромная разница. Я взрослее, счастливее, взаимоотношения моего сердца и ума гармоничнее. Нервная система не дергается по любому поводу, и я чувствую себя по-настоящему свободным.
Вы сильно критиковали Дональда Трампа во время его избирательной кампании. Каковы ваши ощущения сейчас, когда он стал президентом?
Да, я как-то сказал, что он выступает как клоун. Потому что он слишком много всего обещал. Знаете, переборщил как-то с этим. Я скажу так: посмотрим, как он будет воплощать все то, что обещал. Потому что самое важное в истории — то, что будет в конце. Потому что та же ситуация с Обамой. Он получил Нобелевскую премию мира, но остановил ли он то, что происходит в Гуантанамо, в Афганистане, в Ираке? Конечно, сделать все это непросто, но обещания надо выполнять. Посмотрим, что будет завтра.
У вас есть официальный Instagram и все такое. А сами вы заходите в социальные сети?
Ха, за этим делом присматривает мой приятель, а я сам не то чтобы увлечен всем этим, хотя вот сейчас, как видите, говорю с одним из крупнейших российских интернет-изданий. Но я понимаю, что дает людям интернет. Преимущества технологии в том, что нет пределов. Я считаю, главная задача технологии в том, чтобы соединить вместе все наши знания, чего раньше мы не могли сделать. Сегодня без интернета никуда, но в то же время, думаю, что-то нужно все-таки контролировать иногда. И все же я верю в технологии. Например, я продавал миллионы пластинок и был самым продаваемым артистом в истории, как вы знаете. Звучит нескромно, но это правда. Казалось бы, куда дальше? Но вот вышел мой новый альбом — и он попал на первое место в некоторых странах, где прежде такого не случалось. То есть новые технологии позволили услышать меня людям, к которым раньше я не мог попасть.
Какие были ваши ориентиры, когда вы начинали сочинять музыку?
Фрэнк Синатра, Элвис Пресли, The Beatles. Музыка 1950-60-х. Они очень повлияли на мой стиль. Если бы я начинал позже, то, может, был рок-н-рольным парнем, но я не такой. Я пою баллады.
Есть ли песня, которую вы считаете самой важной для себя?
Я написал столько песен, выбрать одну слишком трудно. В какой-то день тебе одна песня кажется самой лучшей, а на следующий день уже другая. Сердце человека, пишущего песни, охватывает порой так много вещей, что попадаешь в непростые ситуации. На ваш вопрос, думаю, не может быть ответа. Нельзя указать на песню и сказать: вот эта. Моя любимая песня — это та, которую я в данный момент пою для людей.