В 2012 году на острове Малый Ляховский в Якутии была найдена туша самки мамонта, отлично сохранившаяся в условиях вечной мерзлоты. Эта находка открывала богатые перспективы для научного сообщества, в том числе давала возможность эксперимента по клонированию древнего животного. Заведующий Лабораторией-музеем мамонта имени П.А. Лазарева Северо-Восточного федерального университета Семен Григорьев принимал участие в тех раскопках и рассказал «Ленте.ру» об изучении останков ископаемого гиганта, о глобальном потеплении и экологии края.
«Лента.ру»: Как продвигаются исследования мамонта с острова Малый Ляховский?
Григорьев: Сейчас активно ведутся исследования по 15 направлениям. Это не только морфология и анатомия, но и такие современные области науки, как генетика и клеточные исследования, в которые входят попытки клонирования, осуществляемые совместно с южнокорейским фондом биотехнологии Sooam «Возрождение мамонта». Наши коллеги из Санкт-Петербурга и Франции осуществляют изыскания в сфере микробиологии, ведут биофизические исследования жидкостей и так далее, по множеству разных направлений. Исследования проходят с разной долей активности, многое зависит от финансирования, потому что современные исследования достаточно дороги, не всегда есть средства на покупку дорогостоящих реактивов. Тем не менее ни одно направление не закрыто.
Есть ли какие-нибудь результаты?
Да, буквально месяц назад мы опубликовали обзорную статью по основным результатам, полученным два года назад, когда я читал доклад на конференции в Греции об обнаружении этого мамонта. Мы реконструировали жизнь животного, его возраст, что оно собой представляло, какими болезнями болело, сколько раз эта мамонтиха рожала… Микробиологи культивировали несколько видов жизнеспособных бактерий, найденных в ее туше, и один из видов хотят зарегистрировать как новый.
Музей мамонта активно занимается научно-исследовательской работой
Фото: s-vfu.ru
В чем трудность обнаружения клетки с сохранившейся ДНК мамонта, необходимой для клонирования животного?
Все-таки туше почти 30 тысяч лет. Несмотря на уникальные условия хранения — все это время она находилась в чистом льде и, как мы считаем, ни разу не размораживаясь, — это солидный возраст. Лед не консервирует все биологические структуры тела, как, например, жидкий азот, так что определенные процессы в нем все равно происходят, клеточные структуры разрушаются.
Мне кажется, главное тут заключается в том, что с момента раскопок до того, как мы начали выделять клетки, прошло два года. После того как мамонта извлекли из вечной мерзлоты, его привезли в село Казачье и положили в ледник (погреб со льдом или снегом — прим. «Ленты.ру»). Мы туда выезжали с нашими коллегами на первое полевое исследование, но только зимой туша была доставлена наземным транспортом в Якутск, где ее изучение продолжилось.
Больше всего времени было потеряно при оформлении всех необходимых документов на вывоз тела мамонта в Корею — на это ушло полтора года. Хотя туша находилась в холодильнике, это совсем не те условия, в которых она сохранялась в вечной мерзлоте. Прежде всего, это воздействие кислорода: активизируются бактерии, происходит обезвоживание — мумификация. Туша, которая изначально была очень мягкой, быстро стала разлагаться и через некоторое время держалась уже на честном слове.
Я думаю, основную роль тут сыграло время. Мамонта пришлось везти в Корею, а если бы у нас была своя лаборатория, мы бы начали искать живые клетки значительно раньше и шансов найти их было бы гораздо больше.
В одном интервью вы говорили, что кровь в туше мамонта оставалась жидкой даже при минусовой температуре. Удалось ли выяснить причины этого явления?
К сожалению, нет. Эта сторона исследования — изучение криопроцессов — у нас пока затормозилась, поскольку существуют проблемы с вывозом мамонта в Данию, где работает известный профессор, специалист по изучению крови. Десятки всяких разрешений нужно.
Как сейчас меняется северная фауна в связи с глобальным потеплением и как оно, на ваш взгляд, повлияет на северные экосистемы?
Специалисты говорят о потеплении климата всего на пару градусов, но зимы у нас стали действительно мягче, хотя лето каким было, таким и осталось. Может, даже прохладнее стало. За короткое время многие виды птиц, млекопитающих и других классов животных стали расширять северные границы своего ареала. Десять лет назад мы подумать не могли, что у нас появятся скворцы, считали их чисто южными птицами. А сейчас их довольно много в Якутске. Крупные млекопитающие тоже идут на север. Все это, конечно, связано с потеплением.
Исследования в морозильнике-лаборатории
Фото: s-vfu.ru
Как вы относитесь к тому мнению, что глобальное изменение климата — последствия выхода Земли из малого ледникового периода, что это естественный процесс?
Я скорее соглашусь со сторонниками климатической причины потепления, чем со сторонниками антропогенного фактора. Существует известный факт: на Земле, помимо крупных колебаний температуры, действительно часто случаются малые ледниковые периоды. В средние века в Европе замерзали заливы, и на льду каналов в Голландии, например, катались на коньках. А в раннем средневековье, скажем, Гренландия была зеленой. Это же все природные события: и течение Гольфстрим сейчас изменяется, и магнитная ось Земли меняется, что не может не влиять на климат. Тут масса причин, и человек — только одна из них.
В Якутии существует проект по восстановлению плейстоценовых экосистем под названием «Плейстоценовый парк». Вы верите, что возрождение плейстоценовой фауны на Севере сможет остановить глобальное потепление?
Идея эта, конечно, очень красивая, но, на мой взгляд, в глобальном смысле она совершенно нереализуема. Можно огородить несколько десятков километров территории, запустить туда лошадей, бизонов, овцебыков, но в большем масштабе она абсолютно нереальна. Я не верю, что восстановление сохранившейся мамонтовой фауны на этой территории могло бы повлиять на среднюю температуру планеты даже на тысячную долю градуса.
Над чем вы сейчас работаете в рамках своей профессиональной деятельности помимо исследования мамонта?
У нас несколько проектов. Например, исследование древних бизонов Якутии и тех бизонов, которые были привезены в нашу республику из Канады. Есть проект по изучению древних собак: корейские аборигенные породы очень похожи на лаек, и есть теория, что сибирские лайки внесли свой вклад в генофонд корейских собак. Может быть, у них был общий предок в Китае, а может быть — наоборот, наши и корейские уходят корнями на Дальний Восток. Все это недостаточно хорошо изучено, потому мы реализуем проект по генетическому анализу сибирских лаек и корейских пород, изучению палеонтологического и археологического материала.