Вырвать страну из рук евреев, либералов и глобалистов, исполнить наказы президента Дональда Трампа и не дать безродным врагам Америки стереть из памяти народа великие подвиги прошлого. С этой целью в маленьком американском городе Шарлотсвилл (штат Виргиния) ночью в пятницу, 11 августа, собралась разношерстная толпа: неонацисты, члены Ку-клукс-клана, сторонники возрождения конфедеративного Юга и множество других ультраправых активистов. Спровоцированные ими беспорядки продолжались почти все выходные: пострадали минимум 33 человека, погибли трое. «Лента.ру» разбиралась, чем для правых радикалов так важен Шарлотсвилл, почему местные власти сделали все возможное, чтобы их разозлить, и при чем здесь история 156-летней давности.
Душа и сердце Конфедерации
«Искусственная нога, сделанная в Шарлотсвилле, куда лучше той, что прислали французы», — записала в своем дневнике Мэри Бойкин Чеснат в феврале 1865 года после встречи с генерал-лейтенантом Конфедеративных Штатов Америки Джоном Беллом Худом — тот лишился ноги в боях с северянами-янки. Дневник Чеснат, дочери богатого южного плантатора — один из крупнейших литературных памятников времен Гражданской войны в США, проливающий свет на жизнь довоенного американского Юга.
Сам Шарлотсвилл не был ареной крупных сражений. Город, тем не менее, исправно снабжал власти Конфедерации не только протезами, один из которых достался Худу, но и солдатами, формой и саблями. В Шарлотсвилле был также госпиталь на 500 коек. Но вот сам штат Виргиния стал душой и сердцем Конфедерации. Именно в «Старом доминионе» (Виргиния была первым британским доминионом в Новом свете) находилась ее столица — город Ричмонд.
Там прошли первые и последние крупнейшие сражения гражданской, там сдался северянам легендарный генерал Роберт Ли, один из самых успешных командиров Юга, в конце войны — главнокомандующий всей армией конфедератов.
В мае 1865 года Конфедерация была разгромлена, гражданская война завершилась, однако многие идейные противоречия между южанами и северянами — даже несмотря на масштабную политику реконструкции, проводившуюся властями — сняты не были. В сердцах южан, опозоренных и шокированных поражением, жила вера в то, что историки потом назовут «Погибшим делом Конфедерации».
Городская улица Америки XIX века
Кадр: фильм «Унесенные ветром»
«Легенда "погибшего дела" началась c литературного выражения отчаяния людей, рассерженных и униженных из-за потери чувства идентичности. Это был пейзаж, во многом наполненный персонажами из прошлого: благородный плантатор; благоухающая ароматом магнолий южная красавица; добрый ветеран-конфедерат с подернутыми сединой волосами, бывший когда-то рыцарем полей и седла; и услужливый дядюшка Римус (вымышленный персонаж, пожилой чернокожий слуга — прим. «Ленты.ру»). Все эти образы, окутанные золотой дымкой, стали для жителей Юга очень осязаемыми и помогали им восстанавливать свою разрушенную цивилизацию», — писал историк Йельского университета Роллин Остервайс.
В соответствии с этим мировоззрением, богобоязненный Юг был куда более благочестивым, чем циничный и жадный Север, рабство учило непросвещенных негров христианству и прелестям цивилизации, а гражданская война была лишь попыткой Конфедерации оградить свой традиционный жизненный уклад от агрессии лживых янки. Которые, кстати, и войну-то смогли выиграть лишь из-за своей звериной жестокости и подавляющего технического превосходства, которому благородные солдаты Юга, хранящие заветы чести и воинской доблести, просто не смогли дать отпор.
Противники такого подхода, традиционные историки указывают, что идея о «просвещении» негров — лишь ширма для обычного расизма, а война началась именно за право владеть невольниками: сам конфедеративный вице-президент Александр Гамильтон Стивенс называл рабство краеугольным камнем Конфедерации.
И все же идея «погибшего дела» пережила всех участников и свидетелей гражданской войны и дошла в массовом сознании до наших дней, найдя выражение в том числе в искусстве. Например, легендарный роман «Унесенные ветром» и поставленный по нему фильм познакомил с ней десятки миллионов человек и в США, и за их пределами.
Как взбесить патриота
2012 год. Шарлотсвилл, Виргиния. В городе уже почти 90 лет — с начала 1920-х — стоят два памятника героям-конфедератам, легендарным генералам Роберту Ли и Томасу Джексону (известному по прозвищу Стоунуолл, Каменная Стена). В годы гражданской войны они отметились многочисленными победами и воинской доблестью, а после нее стали настоящими иконами приверженцев идеи «погибшего дела».
В день Памяти — последний понедельник мая, когда американцы чествуют своих сограждан, погибших во время войн — в городе с лекцией выступал историк Эдвард Айерс. Он рассказал, как страна хранит память о гражданской войне спустя более чем 150 лет после ее начала. Когда лекция закончилась, слово взяла член городского совета Кристин Закос. Она спросила, не считает ли профессор, что фигуры генералов слишком уж противоречивы, и не пора ли обсудить целесообразность сноса памятников. «Публика ахнула. Такое ощущение, что я спросила, стоит ли издеваться над щеночками», — вспоминала Закос в интервью BackStory Radio. На нее посыпались угрозы: ее называли «янки», требовали убираться из города и не сметь трогать памятники.
Тогда монументы удалось отстоять, но время работало против сторонников «погибшего дела». По стране прокатилась волна громких убийств безоружных негров полицейскими, подняло голову движение «Жизни черных важны», и вопрос об отказе от «оскорбительных» памятников и символов вышел на национальный уровень. Наконец, 17 июня 2015-го белый нацист Дилан Руф расстрелял прихожан черной церкви в городе Чарльстон (Южная Каролина), потому что негры «насилуют наших женщин и хотят захватить нашу страну», — тогда погибли девять человек.
Ультраправые собираются у памятника генералу Ли
Фото: Joshua Roberts / Reuters
В сети обнаружились фотографии Руфа с оружием в руках на фоне боевого знамени Конфедеративных Штатов Америки, а также несколько кадров с надписями «88» и «1488» (цифровое обозначение нацистского приветствия). Через три дня многочисленная толпа потребовала убрать боевое знамя Конфедерации с мемориала погибшим солдатам гражданской войны — тот находится рядом со зданием законодательного собрания штата. Инициативу поддержали президент Барак Обама и губернатор Никки Хейли. Местные законодатели тоже согласились — знамя сняли и передали в музей.
Волна борьбы с наследием Конфедерации докатилась и до Шарлотсвилла: в 2016-м еще один член городского совета Уэс Беллами поставил своей целью добиться сноса монументов легендарным генералам.
В мае прошлого года городскими властями была создана специальная комиссия, которая постановила или перенести памятники, или переделать их, «добившись включения точной исторической информации». Но «машину толерантности» было не остановить: в феврале 2017-го горсовет постановил снести и продать монументы. Решение немедленно оспорили общественные организации, в том числе «Сыны ветеранов-конфедератов Виргинии». Судьбу памятников решит суд.
Городские власти, тем не менее, частично добились своего: теперь парк имени Ли называется «парком эмансипации», а парк имени Джексона — «парком правосудия». Причем сделали это, откровенно наплевав на мнение населения: онлайн-опрос показал, что жители города хотят сохранить старые названия. «Я понимаю, что "парк имени Ли" — это то, чего хочет большинство, но не думаю, что это допустимо», — не стесняясь, говорил член городского совета Шарлотсвилла Боб Фенвик.
Идеальный шторм
Своими бесцеремонными действиями городские власти разозлили сразу несколько групп населения. Помимо патриотов Юга, ценящих свое «погибшее дело», к акциям протеста присоединились альтернативные правые — вдохновленные победой Трампа белые националисты, отвергающие политкорректность и современный «продавшийся глобалистам» консерватизм — и даже откровенные неонацисты.
Драка на улице Шарлотсвилля
Фото: Chip Somodevilla / GettyImages
Для альтернативных правых Шарлотсвилл, в котором 80 процентов жителей на минувших президентских выборах поддержали кандидата от демократов Хиллари Клинтон, и где располагается кампус Университета Виргинии, — насквозь пропитанный левачеством либеральный студенческий гадюшник. Они считают, что собираться и заявлять о своих интересах — не только их защищенное Конституцией право, но и способ объединить правые силы под единым знаменем.
«Самое важное — демонстрация силы. Демонстрация того, что наши организации не соглашались по вопросам религии, идеологии, по классовым вопросам, но что мы можем сформулировать нашу основную мотивацию этими словами: "Мы должны защитить само существование нашего народа и будущее для белых детей"», — объяснил перед последней акцией протеста один из ее организаторов Мэтью Хаймбах.
Однако каждый раз, когда на свои марши собираются правые — будь это в Шарлотсвилле, как сейчас, или в Портленде, как в июне, или в калифорнийском Беркли, как в апреле — драться с ними приезжают антифашисты и леваки со всей страны. И каждый раз обе стороны становятся все решительнее. В последнее время эксперты говорят о растущей «нацификации» активного ультраправого движения. По радикальности от них не отстают, однако, и левые активисты. «Ну все, альтернативно-правым конец. Сегодняшнее насилие пробудит либералов от спячки», — гордо рассказывал The Atlantic видный антифашист Дэрил Дженкинс.
«Это феноменальная победа, — словно спорил с ним 33-летний белый националист Эндрю Додсон. — Копам пришлось драться, чтобы остановить нас. Это показывает: мы — мощная угроза этой системе». На своем сайте альтернативно-правые постановили: на улицах Шарлотсвилла наконец родилось движение в защиту прав белых людей.
