Дон Майдан Своя Украина есть даже у Испании. Но до нее сложно добраться

Эпоха далеких колоний и всесильных метрополий, кажется, навсегда ушла, обогатив мировую культуру историями о бравых покорителях, жестоких аборигенах и несметных сокровищах. Между тем формальный конец колониализма не означал его фактической кончины. Яркий пример — Испания: утратив власть над заморскими колониями в Латинской Америке, она вовсе не прекратила управлять «младшими братьями». «Лента.ру» разбиралась, как длинная рука Мадрида пытается рулить бывшими владениями испанской короны.

Конкистадоры пожаловали

Ступив на американскую землю и встретив местных аборигенов, испанцы недвусмысленно дали понять: белый главнее краснокожего, а для несогласных с таким распределением ролей готовы пули и веревки. Но ассимиляция индейцев, впоследствии ставших колумбийцами, перуанцами, венесуэльцами и боливийцами, происходила не только насильственным путем. Ведь завоеватели, как все нормальные люди, нуждались в тепле домашнего очага.

На новые территории прибывали воины, долгое время жившие ратными подвигами Реконкисты — священной борьбы за освобождение родины от арабских пришельцев. Когда мусульман выгнали и стали делить землю Пиренейского полуострова, выяснилось, что на всех ее не хватает, и владения преимущественно достались приближенным к трону персонам. Рядовым солдатам были заготовлены лишь титулы, ничего не стоившие в денежном эквиваленте, и та земля, которую они сами отвоюют в Новом Свете. Новоявленные идальго вынуждены были примириться с таким раскладом, поскольку другого не предлагалось.

Ветераны войны с арабами в большинстве своем были людьми довольно молодыми и не связанными узами брака. Поэтому, вторгаясь на чужие земли, они обращали внимание не только на их плодородие, но и на тех, кто их населяет. Вступать не просто в любовные, но и в семейные отношения с местными женщинами не считалось зазорным: вслед за солдатами на американские земли пришли священнослужители, обращавшие аборигенов в католичество.

Тесное переплетение завоевателей с завоеванными придало испанской колониальной системе довольно своеобразную сущность с намеком на некое просветительство и подтягивание отсталых в научном и техническом смысле народов до уровня передовых. У колонизируемых этот процесс даже вызывал некоторую благодарность. Последовавшая в XIX веке борьба за независимость латиноамериканцев от испанской короны выглядела игрой в свою пользу определенных политических групп, а не истинным стремлением к идеалам свободы, равенства и братства.

В результате национально-освободительное движение в странах, лежащих к югу от США, формально завершилось объявлением независимости бывших испанских колоний. Фактических же отношений Мадрида и заокеанского региона никто не отменял: южноамериканские аборигены продолжали рассчитывать на технологические и финансовые инвестиции «старшего брата» в их экономику. В обмен они предоставляли подробные отчеты о жизни в своих странах и участливо слушали советов.

«Методы испанских крупных национальных предприятий, желавших стать крупными межнациональными, ничем не отличались от тех, коими пользовались фирмы других влиятельных стран: подкуп местных чиновников, адская смесь легальных инвестиций с нелегальными, сбор чернухи на конкурентов и повсеместная публикация собранного. Так создавалась международная империя Telefónica, так завоевывались испанскими банками первые позиции в аргентинских, перуанских и колумбийских рейтингах», — писал испанский экономист Педро Рамиро.

Исключением стала Куба: с приходом к власти Фиделя Кастро ее сильно перекосило в сторону коммунистических идей, но Остров свободы к тому времени уже пожил под властью США и выбрал в качестве партнера и опоры Советский Союз, а не франкистскую Испанию. Диктатор Франсиско Франко, кстати, ослабил хватку в отношении латиноамериканских стран, но стоило каудильо умереть, демократы взялись за старое.

Нынешнее влияние европейских патронов выглядит отеческими наставлениями, являя собой на деле эдакий «колониализм с человеческим лицом», то есть мягкое вторжение на чужие (бывшие свои) территории под видом экономической помощи с корректировкой политических нюансов — в случае необходимости.

Средний брат, отодвигающий большого

Упрощая, можно сказать, что Испания для Латинской Америки — это почти США, разве что говорящие на языке Сервантеса, а не Драйзера. Потомки иберов (вспомним, что только в республиках бывшего СССР Иберийский полуостров зовут Пиренейским), решившие осваивать новые рынки, быстро поняли, что дело это непростое. Поэтому какие-то попытки утвердиться в арабском мире и в Юго-Восточной Азии они предпринимали, но системными их назвать нельзя. А вот на практически родных южноамериканских просторах это куда проще и привлекательнее.

Метрополитен в Эр-Рияде, высокоскоростная железная дорога Мекка — Медина и разработанная (но пока еще не построенная) знаменитым архитектором Сантьяго Калатравой километровой высоты башня для Арабских Эмиратов — разовые акции. Всерьез рассчитывать на закрепление на Ближнем Востоке испанцам не приходится. Зато за «лужей», как пренебрежительно называет кастильская пресса Атлантический океан, им традиционно предоставляется режим наибольшего благоприятствования.

Между вашингтонской «соковыжималкой» всех возможных латиноамериканских ресурсов и мадридской «отеческой заботой» колумбийские, перуанские, чилийские, аргентинские элиты выбирают сторону бывших хозяев, объявляя себя полноправными партнерами, однако постепенно скатываясь на уровень «чего изволите».

«Мы остаемся для Латинской Америки родиной-матерью, — пишет испанская АВС. — Но теперь наш образ воспринимается ими не как образ хозяина, а как образ старшего брата, любящего и заботливого».

Любящий и заботливый брат иногда заботится очень своеобразно: в прессу периодически попадают скандальные истории. Например, бывший президент Каталонии Жорди Пуйоль вложил пять миллионов евро в казино в аргентинском Росарио и вывел их из-под налогообложения, а также вложил два миллиона «серых» евро в мясной бизнес в Мексике.

Настоящим шедевром же принято считать открытие Игнасио Гонсалесом (экс-президентом автономии Мадрид, ныне коротающим дни за решеткой под следствием) штаб-квартиры испанской водоснабжающей компании Canal Isabel II в Колумбии. Подписанию договора поспособствовала встреча Гонсалеса с высокопоставленными колумбийцами, снятая на видео, которое несколько лет назад обнародовали испанские издания El Confidencial, Voz Populi и El Mundo. На кадрах видно, как Гонсалес входит в некое фешенебельное здание с мешком, а выходит из него через некоторое время с пустыми руками.

После такой плодотворной встречи штаб-квартира действительно появилась. Деньги через нее почему-то пошли мимо Мадрида напрямую на Каймановы, Британские Виргинские и прочие острова, именуемые по-русски офшорами, а по-испански — paraiso fiscal («налоговый рай»)

Всё инвестиции

Погоду на финансовых рынках стран Латинской Америки уже давно определяют ведущие испанские банки Santander и BBVA, регулярно занимающие верхние строки рейтинга лучших финансовых учреждений Аргентины, Чили, Перу, Парагвая, Уругвая, а то и Южной Америки в целом.

Нефтеносные пласты в регионе, как правило, разрабатываются либо единолично испанской Repsol, либо местными компаниями при обязательном и непосредственном участии этого нефтедобывающего монстра. Repsol, по данным испанского аналитического издания El Economista, выкачивает в Латинской Америке 300 тысяч баррелей черного золота в сутки, что составляет 43 процента ежедневного объема добычи.

Недавно презентованное широкой общественности месторождение Косамалаопан (Мексика, разведанные запасы — 350 миллионов баррелей) тоже попало в поле зрения Repsol. Мехико пока декларирует нежелание допускать к его разработке иностранцев, но для дорогих испанских братьев в будущем, вполне возможно, сделают исключение.

Испанский экономист Марк Гальвада в своем исследовании отношений Испании с государствами Латинской Америки вывод об этом выносит в заголовок своего труда: «Реколонизация: Repsol в Латинской Америке. Вторжение и сопротивление». Со странами меньшей нефтеносности — Перу, Чили, Колумбией, Панамой — работа по реколонизации ведется главным образом через строительный и банковский секторы.

В Панаме испанцам интересна вторая очередь канала, соединяющего Атлантический и Тихий океаны. В проект никарагуанского аналогичного канала испанские предприятия не попали (Даниэль Ортега, прочно удерживающий власть в своих руках, предпочитает ориентироваться на Россию), поэтому строительство никарагуанской нити, которая может отбить у Панамы часть клиентуры, испанская пресса поносит на чем свет стоит, называя проект аферой века, а организаторов этого дела — мутными личностями.

Две крупнейшие компании испанского строительного сектора FCC и ACS строят метро в Лиме. ACS владеет несколькими автобанами в Чили, которые сама же и построила — на деньги чилийского правительства, разумеется. В настоящий момент компания подала заявку на участие в тендере, который должен определить генподрядчика на строительство станции по опреснению океанской воды.

Мало кто сомневается, что испанская фирма, возглавляемая небезызвестным Флорентино Пересом (президентом футбольного клуба «Реал Мадрид»), будет в числе победителей. Флорентино обычно действует по схеме, не дающей сбоев: его предприятие идет на тендер в связке с каким-либо из местных — не только из желания потрафить патриотическим чувствам жителей страны, на которой будет наживаться, но и из вполне очевидного коррупционного интереса.

Перес вообще умеет создавать благоприятные ситуации и ими пользоваться. Например, в 2014 году «Реал» приобрел у команды «Монако» колумбийского форварда Хамеса Родригеса за очень высокую даже по сегодняшним меркам цену — 80 миллионов евро. Испанские футбольные специалисты выражали сомнения, что Хамес впишется в состав мадридского клуба, но Пересу важно было не это.

По информации спортивного издания Mundo Deportivo, колумбийский президент Хуан Мануэль Сантос лично прилетал в столицу Испании посмотреть, как играет его соотечественник в элитном клубе мирового футбола, и выражал свою признательность Флорентино. Через некоторое время после этого ACS выиграла тендер на строительство автомагистрали в Колумбии. Стоимость контракта составила 690 миллионов евро.

Сегодня испанские компании внимательно присматриваются к месторождениям литиевой руды в Боливии, Чили и Аргентине. Потребность в этом металле, как и его стоимость, возросла в последние годы в разы. Только рынок литиевых батарей к 2020 году оценивается специалистами в 46 миллиардов долларов. А запасы «литиевого треугольника» названных выше стран превышают 60 процентов общемировых. Аргентинский президент Маурисио Макри уже сделал послабления в законе о запрете добычи полезных ископаемых на территории страны иностранными компаниями. Боливийский лидер Эво Моралес пока еще держится, но, похоже, из последних сил.

Вторая Куба, или «Российский островок» на материке

Единственная латиноамериканская страна, которую в Испании считают отрезанным от так называемого «ибероамериканского содружества» ломтем, — Венесуэла. За неподчинение советам из Мадрида и даже прямые оскорбления Мариано Рахоя, наносимые Николасом Мадуро (чего стоит одно только обвинение испанского премьера в трусости из-за запрета, наложенного Мадридом на каталонский референдум!), Венесуэлу гневно называют «второй Кубой».

Электронное издание El Confidencial, опубликовавшее недавно аналитические заметки по экономике Боливарианской Республики, выразило крайнюю озабоченность тем, что Россия согласилась реструктурировать венесуэльские долги. А уж после освещения темы поставок Москвой оружия Каракасу и особенно утверждения «Роснефти» в качестве «единственного и неповторимого» партнера государственной нефтяной компании PDVSA издание так обиделось на правительство Мадуро, что заявило: поскольку Венесуэлой фактически управляют Москва, Кремль и Путин, ее следует именовать «Российская социалистическая республика Венесуэла».

Сознавая, что в сегодняшней Венесуэле расклад не в ее пользу, Испания предпочитает давить на Каракас через Организацию Американских Государств, первую скрипку в которой играют США — те самые, что в 1962 году отсекли от ОАГ Кубу, выбравшую социалистический путь развития. С Венесуэлой, правда, такой трюк обречен на провал: еще в апреле республика сыграла на опережение, уведомив о своем выходе из ОАГ. Процесс реколонизации Латинской Америки Испанией, однако, из-за этого не остановился.

Как только Венесуэла обложила испанского премьера словами из недипломатического лексикона, посоветовав ему не совать нос в дела Каракаса, а сосредоточиться на каталонском вопросе, лидер Эквадора тут же засвидетельствовал мадридскому руководству свое почтение и решительное несогласие с позицией Мадуро.