В прокат выходит «Миссис Хайд» Сержа Бозона — один из самых остроумных фильмов сезона, экзистенциально-педагогическая комедия по мотивам Стивенсона. Изабель Юппер играет в ней зашуганную учительницу физики по имени мадам Жекиль, которая после удара током во время эксперимента превращается в горячую, во всех смыслах слова, фам фаталь, мадам Хайд — и уже радикально иными методами воспитывает в хулиганствующих арабах и африканцах любовь к точным наукам. «Лента.ру» поговорила с Бозоном и Юппер о картине.
Серж Бозон, режиссер
«Лента.ру»: Если я не ошибаюсь, идея «Миссис Хайд» принадлежит Аксель Ропер — актрисе, режиссеру и сценаристке, с которой вы часто сотрудничаете. Чем вас привлек ее замысел?
Серж Бозон: Идея Аксель была такой: экранизировать новеллу Стивенсона — но перенести действие в наши дни, в пригороды Парижа, в контекст школы и сделать протагонистом женщину. Причем вообще-то, Ропер хотела этот фильм снять сама, но в какой-то момент по ходу нашего диалога убедила меня взяться за эту историю: «Ты лучше справишься, лучше разбираешься в теме, лучше знаешь Изабель Юппер». И я был счастлив, так сказать, украсть у Аксель ее кино — хотя бы потому, что я очень хотел снова поработать с Изабель, а «Миссис Хайд» давала мне такую возможность: я знал, что такой фильм Юппер заинтересует. К тому же я давно хотел снять кино об учителях — причем не ту банальщину, которую обычно о школах снимают, про любовь между учениками или отношения между педагогами. Нет, мне было интересно именно показать сам процесс обучения, обозначить заложенные в него внутренние противоречия и вопросы. Как действительно устроен процесс усвоения новых знаний? Как вообще может один человек чему-то научить другого?
При этом эти серьезные вопросы у вас заложены скорее в контекст, а основная сюжетная линия подчеркнуто фантасмагорична.
Я вообще люблю смешивать жанры, скрещивая их элементы с реалистическим материалом. Здесь у меня впервые появился шанс немного поиграть в фантастику. Причем вполне уместный — стивенсоновская фантастическая идея с сосуществованием двух личностей в одном человеке в «Миссис Хайд» рифмуется с другой невероятной коллизией совсем другого сорта: спустя 35 лет преподавательского стажа главная героиня вдруг из плохого учителя становится хорошим. Это же тоже абсолютная фантастика! Так в жизни просто не бывает — иначе это случилось бы куда раньше. А значит, такое превращение может произойти только по воле случая, неожиданного происшествия — которым в сюжете «Миссис Хайд» стал удар молнии и тока, пережитый героиней. Ну а это классическая для жанра фантастики коллизия: метаморфоза, которую персонаж пережил не по собственному желанию, не может быть предсказуемой или контролируемой. Так появилась интрига: как далеко зайдет перевоплощение мадам Жекиль, к каким последствиям приведет? Какую цену она заплатит за то, что вдруг станет хорошим учителем? И как мы видим в фильме, цена оказывается очень и очень высокой. Тоже довольно классический, если задуматься, расклад.
Кадр: фильм «Миссис Хайд»
Причем трагическая ирония вашего прочтения Стивенсона заключается в том, что вообще-то, в виде мадам Хайд героиня становится лучше — она превращается не столько в демонического двойника, сколько в лучшую версию самой себя. Но груз полной жизни оказывается... невыносимым.
Все так, все так! Я мог бы начать искать другие слова, чтобы сказать более-менее то же самое, но в целом абсолютно с вами согласен. Вот что, кстати, поняли, похоже, не все зрители — мне неинтересно в данном случае разделение по принципу добро-зло. Мне не хотелось показывать превращение милейшей мадам Жекиль в монструозную мадам Хайд, нет. Мне было интересно через это превращение выпустить наружу все то, что героиня в себе всю свою жизнь подавляла. Показать освобождение ее женской природы — во всей полноте, как хорошего преподавателя, как носителя сексуальности, как человека в конце концов.
Вы при этом решаете толком не показывать, что же именно героиня Юппер в себе подавляет, почему она не может быть полноценной в качестве мадам Жекиль.
Да, и конечно, вполне осознанно — так зрителю остается куда большее пространство для интерпретаций. При этом, само собой, речь о целом комплексе чувств и поведенческих факторов. Но мне кажется, главное, что аудитория должна понять в первые двадцать минут фильма — до инцидента с молнией — это, что учитель из Жекиль довольно никудышный. Почему? Это уже другой вопрос: во-первых, очевидна природная застенчивость, а во-вторых, особенности подхода: она одержима теорией, базой фундаментальных знаний, настолько, что не допускает учеников до практики. Это же смешно и абсурдно — учитель технических предметов, который не проводит эксперименты! Даже если ее убежденность в том, что для практических занятий нужна определенная зрелость, в которой своим ученикам она отказывает, небезосновательна. Ну а в третьих, возможно, дело не только в ней — но и в самих школьниках? Так или иначе, мне важно было показать Жекиль именно что плохим, неудачным учителем — каким я сам был двадцать с лишним лет назад, причем тоже в школе в пригороде Парижа — чтобы затем продемонстрировать, что такое хороший учитель.
Свой преподавательский опыт вы, то есть, оцениваете невысоко?
О, я был ужасным учителем. На протяжении двух лет — примерно в такой же школе, что и в фильме, только разве что сейчас, может быть, этнический состав учеников немного изменился. Но поведение большинства из них точно такое же. У меня катастрофически не получалось справляться с поддержанием дисциплины. Просто никакого авторитета не получалось выработать у учеников — но и, что важно заметить, мой собственный характер и склад ума оказались для этой профессии неподходящими. К лучшему, наверное? (Смеется.)
Что скажете о том, как к роли Жекиль/Хайд подошла Изабель Юппер?
Я счастлив был снова с ней поработать — во второй раз после моего предыдущего фильма «Тип Топ»! Признаюсь вам по секрету: всю первую неделю съемок «Тип Топ» мы с Юппер страшно ругались, ей дико не нравился мой метод работы — она даже грозила все бросить и уйти из проекта, представляете? (Смеется.) А все потому что у меня всегда заранее просчитан кадр — включая не только ракурсы камеры, но и движения актера внутри кадра. Юппер долго отказывалась это принимать, она требовала свободу самой решать, как стоять, как двигаться. Но я не мог этого допустить — она же тогда стала бы думать только о том, как на нее падает свет, как ей предстать более выгодно в кадре. Но это бы не пошло на пользу персонажу, не правда ли? К счастью, за неделю она как-то привыкла, мы снимали на 35-миллиметровую пленку, я не пользовался монитором во время съемок, и поэтому возможности все время бегать к нему смотреть, как получился кадр, у Юппер не было. Постепенно мы сработались — и на «Миссис Хайд» уже не было абсолютно никаких проблем. Надо сказать, что я толком не обсуждал с Изабель героиню и репетиций у нас не было — так что в отсутствие свободы передвижения внутри кадра у нее при этом была полная свобода интерпретации героини. Мне нравится, как она ей воспользовалась.
Изабель Юппер, исполнительница главной роли
«Лента.ру»: Кажется, у вас вообще нет проходных фильмов — наоборот, один неординарный проект за другим. Как вы их отбираете?
Изабель Юппер: О, это всегда стечение обстоятельств. Случай. Бывает, ты, напротив, неделями читаешь один плохой сценарий за другим. Но мне везет — по какой-то необъяснимой причине со мной хотят работать многие замечательные режиссеры. А так, конечно, на решение, браться за роль или нет, влияет одновременно довольно много факторов: кто режиссер, что за персонаж, какого уровня сценарий, какой у тебя график, в каком ты состоянии. Но когда решение — согласиться на тот или иной фильм — принято, то никаких сомнений у меня уже не остается, я ухожу в работу с головой. Отдаюсь ей, пока она не будет закончена — и именно вот это время, процесс работы над чем-то нравится мне больше всего. Когда звучит команда «Снято», и мои обязанности выполнены, то я сразу оставляю только что пережитый опыт позади и ищу что-то новое.
Кадр: фильм «Миссис Хайд»
Какими были ваши мысли и чувства после прочтения сценария «Миссис Хайд» — истории довольно эксцентричной, если не сказать, радикальной?
Ну, надо прежде всего сказать, что я была подготовленным читателем! (смеется) В первую очередь, для меня это был новый сценарий Сержа Бозона, режиссера, которого я люблю и ценю и которого хорошо знаю по совместной работе над фильмом «Тип Топ». Я знаю его метод, его видение, его талант — и знаю, на какие невероятные вещи в кино он способен. Он дает тебе как актрисе поразительную, очень редкую свободу — в том числе свободу пойти как угодно далеко в своих идеях по поводу роли и героини. Он даете тебе возможность рисковать, пробовать такие крайности в актерской игре, на которые многие другие режиссеры никогда не решатся. Пусть даже иногда доходит до гротеска, но это не страшно. Шанс снова эту свободу на площадке почувствовать я упускать не могла.
А если говорить не о работе с актерами, а о режиссуре в более широком смысле слова, то что для вас фильм Сержа Бозона?
Мне кажется, Серж способен на удивительные полеты воображения — особенно в том, что касается персонажей, которые у него могут быть гротескными, фантастическими, абсурдными, то есть, такими подчеркнуто условными, откровенно воображаемыми фигурами. Как собственно и мадам Жекиль, она же мадам Хайд. Но территория, на которую он этих героев помещает — их окружение, мир на фоне, область коммуникаций и чувств — при этом абсолютно реалистична, мгновенно узнаваема на каком-то глубинном уровне. Так что, по-моему, кино Сержа Бозона рождается на стыке этих двух плоскостей. Но это мое мнение, может быть, я не права (хихикает).
Кино Бозона к тому же работает на стыке между комедией и трагедией — причем сочетаются они довольно причудливо.
Да, и это тоже часть обаяния фильмов Сержа. Интересно, кстати, что в сценарии комедийных элементов было больше, чем в итоге вошло в фильм. Но это нормально — в сущности, правильный баланс всегда нащупывается только по ходу съемок. И Бозон владеет этой балансировкой мастерски. Я не так уж часто смеюсь в кино — особенно на фильмах, в которых снималась сама, но на «Миссис Хайд» смеялась не раз и не два. При этом в зале хватало и людей, которые были фильмом явно смятены, даже встревожены. По-моему, это прекрасно — только подтверждает, что кино получилось сложное и богатое по своей палитре.
К слову о противоречивом кино — «Она» Пола Верховена с интригой на отношениях насильника и его жертвы мог бы быть снят сейчас, после Вайнштейн-гейта и его последствий?
Да ладно вам, так говорите, как будто «Она» десять лет назад снималась (смеется). Понятно, что за эти пару лет столько всего успело произойти и характер дискурса о насилии над женщинами кардинально изменился... Но я не думаю, что были бы какие-то проблемы — уверена, что продюсеры бы нашлись и фильм бы запустился в работу. Потому что так должно быть — как бы ни менялись настроения в обществе, такие фильмы нам необходимы, им не должно ничего угрожать.
Даже хотя далеко не все зрители оказываются готовы принять авторскую провокацию?
А разве с этим можно что-то поделать? Кино не обязано нравиться абсолютно всем — строго говоря, оно вообще не обязано никому угождать. Скажем, Михаэль Ханеке был бы страшно разочарован, если бы его очередной фильм оказался любим абсолютно всеми зрителями — Михаэлю нравится провоцировать и возмущать. К счастью, «Хэппи-энд», где я тоже играла, сразу нахватал достаточно критических стрел. Ханеке должен быть доволен! (смеется)
По уровню владения комедийным регистром «Хэппи-энд», мне кажется, один из лучших фильмов Ханеке.
Мне самой «Хэппи-энд» тоже очень нравится! Хотя, вы знаете, у нас во Франции почти никто не воспринял «Хэппи-энд» как комедию — в отличие от иностранных критиков и зрителей. Видимо, у нас, французов, что-то с чувством юмора. А может быть, дело в самом языке — возможно, юмор «Хэппи-энда» получается чище и кристаллизованнее при переводе на английский, при переходе из речи в субтитры, а для франкофонных зрителей контакт с языком получается более сложным, многогранным.
Каково вообще работать с Ханеке?
У меня с ним никаких проблем не возникает: мы уже столько лет знаем друг друга и так много раз работали вместе! Я во всяком случае, понимаю, как с ним обращаться — о чем стоит говорить, а что лучше никогда не обсуждать.
Что, например?
Ну скажем, если бы я спросила у него, что он имеет в виду в сцене или фильме в целом, он бы, наверное, выгнал меня с площадки в ту же самую секунду! (Смеется.)
Признайтесь, пожалуйста, напоследок, в чем секрет вашей красоты?
А знаете, ведь такой секрет есть... Но если я его раскрою, то он перестанет быть секретом (смеется). Ну а если серьезно: я просто очень хороший человек.
«Миссис Хайд» выходит в российский прокат 26 апреля