Новый президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев — известный реформатор. Он решительно взялся за демонтаж прежней государственной системы и за первый год своего правления провел масштабную кадровую чистку в руководстве страны. Однако что касается внешней политики, тут узбекистанский лидер ведет себя куда спокойнее и осмотрительнее. Возможно, потому что выбор сильных союзников ограничен и любая ошибка может дорого обойтись — особенно в военной сфере. В итоге президент решил не менять коней на переправе и продолжил военно-техническое сотрудничество с США. «Лента.ру» выясняла, на что надеется Узбекистан в отношениях с заокеанским партнером и стоит ли российскому руководству переживать из-за такого взаимодействия.
Взялся за старое
Шавкат Мирзиёев руководит Узбекистаном около полутора лет. За это время он успел провести основательную реформу силового блока. Обновилось руководство спецслужб, сменились начальники Генерального штаба и военных округов. Около 70 старших офицеров уволены или понижены в должности. Их места занимают новые, молодые кадры. Неудивительно, что молодые военачальники с энтузиазмом взялись за боевую подготовку войск.
Однако, взявшись за нововведения и реформы, президент не стал разрушать до основания все то, что было наработано его предшественником Исламом Каримовым. Напротив — он продолжил прежнюю политику по многим направлениям. В частности, Мирзиёев решил и дальше развивать военно-техническое сотрудничество с Соединенными Штатами.
Шавкат Мирзиёев
Фото: Болат Шайхинов / РИА Новости
Президент уже утвердил приоритетные направления развития внешнеполитического и внешнеэкономического сотрудничества Узбекистана с основными зарубежными партнерами на среднесрочную перспективу. Среди таких направлений в президентском указе особо выделяется военное сотрудничество, и в этом пункте говорится о «важности развития взаимовыгодного взаимодействия» Узбекистана и США.
Ташкент — Вест-Пойнт
За витиеватым бюрократическим оборотом «взаимовыгодного взаимодействия» скрывается сотрудничество в сфере военного образования, подготовки технических специалистов для нужд армии и собственно военно-техническое сотрудничество.
При поддержке американских специалистов президент Мирзиёев рассчитывает повысить боеспособность армии республики. Все нюансы предстоящего сотрудничества не раскрываются, но, по словам узбекского политолога Рафаэля Саттарова, уже сейчас известно, что речь идет о повышении квалификации сил специального назначения, закупке новых видов амуниции для спецназа и частей погранконтроля и оснащении армии новыми бронетранспортерами. Также обсуждается возможность отправки курсантов из Узбекистана в военные учебные заведения США. Аналогичная практика уже несколько лет существует, например, в Казахстане: курсанты проходили обучение в самом Вест-Пойнте — старейшей военной академии США.
Обучение американских военных
Фото: Mike Segar / Reuters
Военное сотрудничество Узбекистана и США началось не вчера, но именно в последние пять лет оно приобрело характер тесного взаимодействия. В 2012 году Узбекистан посетила американская делегация во главе с министром ВМС Рэем Мабусом. Эксперты определили перечень необходимого для узбекских вооруженных сил. В «список Мабуса» вошли приборы ночного видения, средства разминирования, оборудование для сканирования местности с воздуха, средства радиоразведки.
Годом позже Узбекистан проявлял интерес к покупке современного оборудования и вооружений. Например, миноискателей, бронежилетов, оборудования спутниковой навигации, приборов ночного видения, стрелкового оружия, беспилотников и даже ударных вертолетов. И действительно, позже Госдепартамент признал поставки техники и оборудования, «не пригодного для репрессий против мирного населения».
В 2014 году США начали поставки в Узбекистан бронемашин класса M-ATV, а также бронированной ремонтно-эвакуационной техники для их поддержки. За два года Ташкент получил 308 бронеавтомобилей и 20 ремонтных машин на общую сумму около 150 миллионов долларов.
Данные бронемашины заслуживают отдельного внимания, так как считаются прорывными в своем классе. Дело даже не в усиленной броне — нарастить противопульную защиту дело не хитрое. Конструктивная особенность этих автомобилей — V-образное бронированное днище, которое рассеивает энергию от взрыва мин. Практика последних военных конфликтов показывает, что большее количество техники уничтожается как раз из-за подрывов на минах и самодельных взрывных устройствах. Но за счет V-образного днища выживаемость как самой машины, так и экипажа повышается в разы.
Броневики типа M-ATV хорошо зарекомендовали себя в Афганистане, где минирование дорог было обычным делом в условиях партизанской войны. В России же в это время только шли разработки бронемашин подобного класса. Например, «Тайфуны» представили на параде по случаю Дня Победы лишь в 2015 году. Сейчас эта техника уже поступает в войска, но в 2014-2015 годах российская оборонка просто не могла конкурировать в Узбекистане с американцами. Тем более, что заокеанские партнеры начали столбить эту поляну сильно заранее.
Вовремя зашли
Сотрудничество США и Узбекистана началось еще в начале 1990-х на фоне, мягко говоря, нестабильной ситуации в соседних регионах и активизации исламистов на всем Ближнем и Среднем Востоке.
После развала СССР получившие независимость страны Средней Азии оказались один на один со своими проблемами. Старый гегемон, Россия, тоже переживала не лучшие времена и, погрузившись в решение внутренних конфликтов, практически ушла из региона. Китай, весьма активный сейчас, четверть века назад явно не подходил на роль нового крупного игрока. Зато США только что выиграли холодную войну и, не теряя времени зря, расширяли сферы своего экономического и политического влияния.
В Узбекистане внутренних проблем было ничуть не меньше, чем у соседей. В стране нарастала исламистская угроза, экономика с трудом переживала разрыв устоявшихся хозяйственных связей, жители массово уезжали на заработки, и все это грозило рано или поздно спровоцировать политический кризис. Американская помощь на этом этапе оказалась как нельзя кстати. Но если в 1990-е годы сотрудничество США и Узбекистана было исключительно экономическим, то к началу нового столетия наметилось взаимодействие и по военной линии.
В 1999 году Узбекистан вышел из Договора о коллективной безопасности, и разговор о военном сотрудничестве с США стал более предметным. В 2001 году, после начала военной операции в Афганистане, Узбекистан передал американским военным базу ВВС Ханабад близ Карши. На ней разместились «зеленые береты» Пятой группы сил специального назначения, легкая пехота 10-й Горной дивизии, «летающие артиллерийские батареи» AC-130, истребители F-15 и F-16. Всего полторы тысячи американских военных.
Lockheed AC-130 — летающая батарея поддержки подразделений сухопутных войск на поле боя
Фото: Public Domain / Wikimedia
В 2005 году базу временно закрыли после того, как власти жестко пресекли выступления в Андижане. Узбекистан назвал это борьбой с исламистами, а на Западе интерпретировали как репрессии против мирных граждан. В результате военно-техническое сотрудничество США с Узбекистаном приостановилось.
Но ненадолго. Администрация Барака Обамы в 2009 году пересмотрела свой подход к демократии и правам человека в Узбекистане. Через страну пошел поток нелетальных грузов для американской группировки в Афганистане. К 2013 году до 70 процентов всех грузов для американского контингента шло через Узбекистан.
Конфликт в Афганистане явно далек от скорого завершения. А раз так, США по прежнему заинтересованы в продолжении военно-технического сотрудничества с Узбекистаном. Американцы в таком обоюдовыгодном союзе получают базу и гарантированный коридор для переброски грузов своему контингенту в Афганистан, а Узбекистан — выгодные предложения по переподготовке своих военных и переоснащению армии, которая до сих пор укомплектована преимущественно российским вооружением.
Прощай, «Калашников»
Система подготовки кадров, оружейный арсенал и тактика его боевого применения являются единым технологическим процессом. Стоит заменить один элемент — и под него начинают подстраиваться все прочие. Обучение войск американскими военными закономерно приводит к использованию американской тактики в применении вооружения. В результате, отмечает военный эксперт Александр Хроленко, создаются предпосылки для перехода узбекских вооруженных сил на оружие и стандарты США.
Помимо уже упомянутых американских броневиков, на рынке вооружений конкуренцию российским образцам сегодня составляют франко-немецкие вертолеты Airbus Helicopters, британские грузовики Leyland DAF и внедорожники Land Rover, испанские транспортные самолеты С-295W и израильские беспилотники.
Рафаэль Саттаров считает, что вытеснить Россию из сферы военно-технического сотрудничества в среднесрочной перспективе невозможно, но переход, пусть и постепенный, на стандарты и вооружения НАТО рано или поздно приведет к полному отказу от российского оружия и техники в пользу американских образцов. Это тем более вероятно, учитывая, что российско-узбекское военное сотрудничество сегодня весьма ограничено.
В октябре прошлого года прошли первые за 12 лет совместные учения вооруженных сил России и Узбекистана. Общая численность задействованных военных не превысила и 400 человек. На фоне существующих и возможных угроз со стороны того же Афганистана, такой уровень учений явно недостаточен. Для сравнения, в российско-белорусских учениях «Запад-2017» приняли участие более 12 тысяч военных. Это тем более странно, потому что российские военные имеют многолетний опыт борьбы с террористами в горной местности на Кавказе, операция в Сирии дала возможность опробовать новые вооружения и тактику их применения в условиях реальных боевых действий. Этот опыт узбекская армия вполне может перенять у российских коллег.
Сегодня военно-техническое сотрудничество Узбекистана с США и другими западными странами развивается по тем направлениям, где Москва технологически уступает американским и европейским партнерам. Однако решение Узбекистана продолжить военное сотрудничества с США — повод для России пересмотреть свою политику в Средней Азии. Успехи в Сирии продемонстрировали эффективность российской военной машины. Однако при сохранении пассивной позиции Россия рискует если не потерять, то заметно ослабить свое влияние на происходящие в регионе процессы.