Российская фармацевтическая промышленность развивается семимильными шагами. За последнее десятилетие на рынке появилось много уверенных игроков. Однако большинство из них является производителями дженериков — препаратов, уже кем-то когда-то изобретенных. О возможностях появления игроков, создающих оригинальные лекарства, «Лента.ру» поговорила с генеральным директором фармацевтической компании BIOCAD Дмитрием Морозовым.
«Лента.ру»: За последние 10 лет российская фармацевтическая промышленность, в том числе благодаря и вашей компании, совершила настоящий прорыв. Какие сейчас основные тренды в отрасли и куда все будет двигаться дальше?
Морозов: Безусловно, мы видим, что отрасль настолько привлекательна, что даже люди, которые не имеют опыта в фармацевтике, пытаются туда инвестировать. Таких примеров много. Тренды же у нас разнонаправленные, как всегда. С одной стороны, мы понимаем, что конкуренция увеличивается и это нормально.
Дмитрий Морозов
Например, на рынке дженериков, на котором сейчас в основном сконцентрированы усилия большинства наших отечественных игроков. И международных, кстати, тоже. Надо же понимать, что, когда международная компания объявляет себя инноватором, параллельно с этим она не перестает продавать дженерики и очень сильно за этот рынок борется. А на рынке этом сейчас происходит довольно жесткая ценовая конкуренция — она, собственно, и является основой конкурентной борьбы. И в ее рамках цены падают, доходности уменьшаются и зачастую стоимость лекарств оказывается у многих игроков на уровне рентабельности. А это означает, что в будущем доходы будут небольшие и они будут катастрофически снижаться (в дженериковом сегменте рынка). И у компаний не будет средств для того, чтобы инвестировать их дальше в разработку новых препаратов.
С другой стороны — уменьшается роль дистрибьюторов. Вы знаете, что государство все больше и больше пытается заключать сделок с производителями напрямую. И наш офсетный контракт с Москвой тому пример — когда в обмен на строительство фармацевтического предприятия на территории Москвы мы получаем твердый контракт на закупку лекарств в течение 7 лет. Это тоже тенденция. Правда, не все игроки могут такие проекты делать. Надо говорить об этом честно. Соответственно, это тоже сказывается на снижении привлекательности рынка дженериков.
Поэтому компаниям надо найти ресурсы, а самое главное — силы внутри себя для того, чтобы осуществить трансформацию из типичных дженериковых игроков в компании, которые производят инновационные молекулы, для того чтобы уйти из «красного океана», который мне очевидно видится в этом сегменте. Все эти тенденции очевидны, и тот, кто думает о дальнейшем развитии, должен думать прежде всего о том, как осуществить эту трансформацию и пополнить свой портфель оригинальными продуктами, которые потом дадут ресурсы для дальнейшего развития.
Я правильно понимаю, что для этого нужны инвестиции и в науку, и в производство и это довольно большие деньги?
Да. Инвестиции нужны. И деньги это разные. Но в первую очередь надо принимать организационные решения и управленческие решения. Потому что наука — это не просто наука, а понятные управленческие шаги, понятные коллективы, которые управляются по понятным правилам. Это планирование исследований. Это определение приоритетов и ориентиров. Это то, что надо создавать в компании как важную часть ведения бизнеса.
Сейчас есть очень интересная основа для этого. В настоящий момент формируется новая стратегия «Фарма-2030». Существует утвержденный совместный приказ министерства здравоохранения, а также министерства промышленности и торговли о перспективных биомишенях. Именно тех, которые могут быть интересны в будущем: против каких болезней будут выпускаться молекулы, то есть какие заболевания будут лечить в первую очередь. Частично этот список ляжет в основу программы «2030». И эта тенденция тоже понятна.
Фото: Сергей Пятаков / РИА Новости
Теперь — следующий этап — надо начать трансформацию компаний. И либо остаться в дженериковом сегменте, где неизбежны укрупнения, слияния и банкротства, либо двигаться дальше — в сторону производства инновационных препаратов.
Еще важный момент — экспорт. Если вы накопили достаточно сил и ресурсов, вы просто обязаны «выплескиваться из песочницы», как я говорю, и выходить в мир. Вы должны свои продукты предлагать не только внутри России.
А в каких сегментах мы можем составить конкуренцию «биг фарме» (крупнейшим мировым фармацевтическим компаниям)? Например, ваша компания?
Например, моя компания — очевидно — может составить хорошую конкуренцию в наукоемких сегментах. Именно там, где мы говорим о «большом содержании знаний» в продукте. Это не традиционная химия — дженерики, которые делают все и никого ими уже не удивишь, а сложные биологические молекулы — новые, оригинальные, запатентованные, с доказанной эффективностью и с реальным соотношением цена — эффективность.
На самом деле, в этом процессе очень важно обеспечить доступность препаратов. Потому что те новые препараты, которые выходят у наших коллег, бывают очень дорогими. Цены на них взлетают, как ракета. И в этой связи мы понимаем, что не только Российская Федерация не сможет обеспечить все «хотелки» фармкомпаний, запускающих новые препараты, но и никто в мире этого не сможет сделать. Важно, чтобы появлялись качественные игроки, которые будут предлагать качественные инновационные препараты по доступным ценам.
По крайней мере, наша позиция — такая. Почему, собственно, мы эффективно движемся за рубеж и получаем хороший отклик со стороны локальных партнеров, а также со стороны министерств здравоохранения стран, где мы работаем или планируем работать. Потому что мы предлагаем качественные лекарственные препараты по доступной цене. По той, которая позволяет им высвобождать ресурсы и на другие лекарства тоже. А раньше у них ничего не оставалось.
Фото: Евгений Одиноков / РИА Новости
А в каком состоянии сейчас находятся ваши онкологические разработки?
Там хорошо обстоят дела. Мы заканчиваем вторую фазу нашего «блокбастера» — PD1-блокатора. Те данные, которые мы имеем по итогам второй фазы, очень обнадеживающие. Мы приняли решение эту молекулу внести в международные клинические испытания. Начнем это испытание в Европейском союзе. В ней очень заинтересованы наши зарубежные коллеги, в том числе в лицензировании этого препарата.
Надо сказать, что мы зачастую начинаем процесс лицензирования еще до того, как у нас есть полные клинические данные. Поэтому уже много партнеров высказывают заинтересованность в получении этого препарата. Он вызывает очень большой интерес.
Так когда закончится процесс лицензирования?
Я надеюсь, что по итогам второй фазы мы будем просить Минздрав рассмотреть возможность регистрации, так как препарат имеет очень важный социальный статус. А параллельно в Евросоюзе будет запущено еще два клинических испытания. Одно испытание действия блокатора при раке легком, а второе — при раке шейки матки. В России еще как минимум три клинических испытания будет стартовать с этим препаратом. Разные клинические испытания будут заканчиваться в разные сроки, и у нас будут появляться дополнительные уже доказанные сегменты его применения.
Таким образом, до конца года мы, скорее всего, подадим заявку на регистрацию препарата в Минздрав, они будут ее рассматривать около полугода. Соответственно, во второй половине следующего года мы сможем увидеть наш блокатор PD1 на российском рынке.
