«Оружие появляется, когда кончаются слова и деньги» Он объявил войну авторитетам Кавказа. Криминальный мир считает его мудрецом

«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о ворах в законе — генералах преступного мира. Появившись в начале XX века, позже они встали во главе организованной преступности СССР, а затем и России. В предыдущей статье мы рассказывали о воре в законе Павле Захарове по кличке Паша Цируль, который к 90-м годам стал одним из главных наркобаронов постсоветского пространства. Не менее известный авторитет Александр Захаров (Шурик Захар) наркотиками не торговал — вместо этого он объявил войну криминальным фигурам с Кавказа и ворам-самозванцам из Грузии. Его подозревали в убийстве одного из первых чеченских воров в законе Султана Даудова, а за бунт против кавказского криминала во Владимирском централе Шурик едва не лишился воровского титула. Сегодня он отошел от дел и тихо доживает свой век в подмосковном особняке, прослыв в криминальном мире мудрым советчиком...

В плохой компании

Александр Захаров (Сан Саныч, Шурик Захар) родился 1 декабря 1951 года в небольшом поселке Сосновка в Белорусской ССР. Воспитанием ребенка особо никто не занимался — родители будущей звезды воровского мира много работали, и маленький Саша был предоставлен сам себе.

Материалы по теме:

Кардинал в законеГлаварь измайловской ОПГ воевал с королем преступной России. Он жив и при делах

27 октября 2018

Король наркобароновЭтот вор стал главным наркодилером 90-х. Но его погубила жадность

4 ноября 2018

Тяги к знаниям у Захарова не наблюдалось, а вот криминальные науки в компании местной шпаны он постигал с малолетства и с удовольствием. Расплата пришла скоро, уже после окончания 8 класса, — Захаров вместе с товарищем совершил разбойное нападение на дом одного из жителей Сосновки и пошел под суд. Так подросток получил свой первый срок — 25 октября 1966 года его отправили на пять лет в воспитательно-трудовую колонию для несовершеннолетних в городе Грязовец Вологодской области.

На зоне юный Захаров не стушевался: он привык к такому окружению еще на воле. Не испугал малолетнего арестанта и сам факт заточения. Иначе как объяснить, что, едва оказавшись на свободе, Захаров вернулся к прежнему. В 1974 году теперь уже за кражу он получил новое наказание — четыре года лишения свободы. На этот раз весь срок Захаров не отбыл и в 1976 году вышел по УДО, отсидев половину положенного.

Однако на воле он не продержался и года: в том же 1976 году в Могилеве после словесной перепалки молодой уголовник с одним из своих знакомых вступил в потасовку. К слову, обладая довольно щуплым телосложением, Захаров с таким остервенением кидался на противников, что перед ним пасовали и более крепкие оппоненты. Но в этот раз, доказывая свою правоту, он явно перестарался: немногим позже его противник скончался от полученных ранений.

Неудобный зек

Захаров вновь попал на зону на долгие девять лет. Этим сроком его судьба была предрешена: тело зека постепенно покрыли татуировки, словарный запас обогатился тюремным сленгом, появилась характерная для многих блатных сидельцев наркозависимость. Зельем с Захаровым делились его приятели-авторитеты, у которых были налажены каналы поставки наркотиков с воли. Так Захаров подсел на кокаин.

И без того знаменитый суровым нравом арестант порой становился абсолютно неуправляемым, что нагоняло страх на тех, кто попадался ему на пути. Так, однажды при переводе в новую камеру вор приметил себе нары в углу помещения. Однако они оказались заняты другим осужденным. Захаров безапелляционным тоном потребовал освободить кровать, но зек не уступил. Завязалась драка, в которой Захаров одержал верх. Впрочем, жаловаться тюремщикам побежденный не стал — не по понятиям.

Но самому Захарову не довелось в полной мере насладиться своей победой. На следующий день его сокамерники отправились на обязательные работы, а он от них отказался. Да еще и обматерил тюремщика, который попытался настоять на своем. За это дерзкого зека посадили в карцер, но трудолюбия у него от этого не прибавилось. Устав бороться с неудобным зеком, который набрал такой авторитет, что мог и бунт организовать, руководство колонии отправило Захарова на суровую зону Ныробского лагерного управления.

Испытание централом

Нахождение в Ныробе подарило Захарову долгожданную путевку в воровской мир. К моменту, когда он в 1981 году прибыл в лагерь, там находился известный авторитет Василий Бузулуцкий. Он вместе с другим, не таким видным вором в законе Робертом Акопянцем (Рафик), и короновал Захарова, за которым после этого закрепились клички Сан Саныч и Шурик Захар. Лагерное руководство, прознав о коронации авторитета, преподнесло Шурику своеобразный «подарок» — несколько дней в карцере. Но вскоре срок его тюремного заключения подошел к концу.

И на этот раз Шурик долго на свободе не гулял: освободившись в 1985 году, несколько месяцев спустя он попался с наркотиками и отправился отбывать свой четвертый срок. Причем отправили его в знаменитый Владимирский централ в новом статусе — особо опасного рецидивиста.

Прознав, в качестве кого к ним едет Шурик, тюремщики решили сломать вора. Для начала, придравшись к мелочи, его заключили в штрафной изолятор (ШИЗО) на десять суток. А карцеры в централе славились своими «особыми» условиями: из-за жуткой сырости и холода заключенные порой покидали эти тесные темные каморки инвалидами, начиная страдать ревматизмом и легочными болезнями.

Впрочем, Шурик, который несмотря на свой образ жизни обладал завидным здоровьем и стойкостью, без проблем отсидел положенные ему 10 суток. Срок он считал по количеству кормлений. И когда миновал десятый день, а надзиратель и не думал открывать дверь ШИЗО, узник обратился к нему с претензией — мол, пора выпускать, наказание я отбыл. Тюремщикам только это и надо было: слова Шурика расценили как дерзость и продлили ему срок наказания. А потом опять и опять. Когда арестанта наконец перевели в обычную камеру, оказалось, что он отсидел в карцере почти 90 суток. Удивительно, но это не нанесло здоровью заключенного непоправимого вреда.

Роскошный срок

Совсем другие воспоминания остались у Шурика после отсидки в колонии под Волоколамском, куда он был временно этапирован из Владимирского централа в середине 80-х. На новом месте вору было раздолье: сокамерники вспоминали, что условия пребывания Шурика там были сродни санаторно-курортным. Он одевался в любую одежду, в какую ему заблагорассудится, предпочитая тюремной робе джинсы и футболки, угощал товарищей иностранным алкоголем с деликатесами и ни в чем не знал нужды.

Более того, поговаривали, что Шурику иногда устраивали выезды в ближайшую сауну, где братва накрывала богатый стол и приглашала девушек легкого поведения. Молва гласила, что на такие «прогулки» авторитета сопровождала лишь пара конвойных — впрочем, вор побег и не планировал, что вовсе не удивительно при таких условиях содержания.

В 1988 году после возвращения во Владимирский централ за Шуриком стали замечать первые проявления открытой неприязни к кавказским ворам в законе. Он стал отстаивать идеи превосходства славянских авторитетов, противопоставляя им «лаврушников» — воров, как правило, грузинского происхождения, которые покупали свои титулы за деньги. Стоит отметить, что Шурик не был нацистом: среди его сторонников были, например, вор-уйгур Рустам Габбазов (Рустик) и вор-армянин Гайк Геворкян (Гога Ереванский).

Наперекор «лаврушникам»

В какой-то момент Шурик перестал видеть грань между настоящими грузинскими ворами в законе и позорящими их «лаврушниками». По колониям и тюрьмам пошла малява (воровское послание), под которой помимо Шурика подписались еще четыре славянских авторитета. Авторы призывали воров-славян отбирать власть у кавказских авторитетов и устанавливать свои законы. Кстати, одним из тех, кто поддержал Шурика в его призыве, был известный своей печальной судьбой авторитет Владимир Щанкин (Чайковский): в 2000 году он принял решение отойти от дел, ударился в религию и в сентябре 2016 года сгорел при пожаре в Свято-Воскресенском мужском монастыре, расположенном в деревне Иструть Челябинской области.

В 1989 году, когда срок Шурика подошел к концу, вор прибыл в столицу. Первым делом он собрал «грев» для зеков одной из колоний, где ему довелось побывать (по некоторым данным, для волоколамской зоны): гуманитарная помощь для арестантов заняла шесть грузовиков. Внутри многочисленных коробок лежали колбасы разных сортов, банки с медом, конфеты, шоколад, крупы, а также водка и сигареты.

Убедившись, что «грев» доставлен, Шурик принялся за старое. В компании воров-единомышленников, грозы «лаврушников» Андрея Исаева (Роспись) и такого же нетерпимого к кавказским лжеворам Алексея Петрова (Петрик), он принялся устраивать собрания, о целях которых обеспокоенные стражи порядка лишь смутно догадывались. Правда была в том, что славянские авторитеты собирались дать бой чеченским бандитам.

К тому моменту Шурик отчаянно желал установить свои порядки в подмосковной Балашихе, где негласным правителем считался один из первых чеченских воров в законе Султан Даудов (Балашихинский). К слову, его в свое время, как и Шурика, короновал Василий Бузулуцкий.

Поначалу Шурик пытался избавиться от Даудова мирным путем — предъявив претензии, раскороновать конкурента. Но сделать это так и не удалось: Султан оказался идейным вором, который, несмотря на все свои финансовые возможности, предпочитал вести скромное существование в соответствии с воровским кодексом, что часто раздражало замешанных в криминале земляков.

Война за решеткой

На открытую войну с Даудовым Шурик не решался, а вот провести зачистку других чеченских бандитов, по мнению представителей правоохранительных органов, мог вполне. Чтобы избежать возможной бойни, в ход пошла хитрость: администраторам всех столичных гостиниц был дан приказ выселить и ни в коем случае не заселять лиц чеченской национальности. Расчет был ясен: большинство кавказцев хоть и ненадолго, но будут вынуждены покинуть столицу, что минимизирует вероятность открытых столкновений.

Вскоре после этого силовикам поступил сигнал: группа чеченцев напрочь отказывается выселяться из одного столичного отеля. На место тут же прибыл ОМОН, сотрудники которого буквально выволокли из номеров сопротивлявшихся кавказцев, доставили их в отделение и крайне убедительно посоветовали в кратчайшие сроки покинуть Москву. Те к совету прислушались.

Тем временем Шурик в 1989 году опять угодил за решетку — за «незаконное ношение оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ». Он вновь оказался во Владимирском централе, где стал всячески притеснять арестантов с Кавказа. Однако в конфликт с Шуриком вступил влиятельный вор в законе Резо Бухникашвили (Пецо), находившийся в той же тюрьме. Холодная до поры война воров вылилась в столкновения после того, как в 1991 году Шурик поднял бунт против «пиковых» — так называли кавказских воров в законе.

Впрочем, совершить переворот Шурику тогда так и не удалось. В наказание за то, что он устроил, двое его сторонников — Владимир Якушкин (Узбек) и Андрей Ринг (Тагильский) — на тюремной сходке лишились воровских титулов. Самого Шурика кара обошла стороной: увидев его способность мигом поднимать тюремный люд, авторитеты решили не испытывать судьбу и лишь на словах упрекнули «подсудимого» в спровоцированном им конфликте.

Вечеринки с ОМОН

После очередного срока Шурик вышел на свободу в 1992 году — и быстро решил закатить по случаю своего грядущего 41-летия шикарный пир. Место для вечеринки было выбрано максимально неприметное — отель «Солнечный» на окраине Москвы, в конце Варшавского шоссе. На нее Шурик позвал всю элиту криминального мира — воров Роспись, Петрика, Вячеслава Шестакова (Слива) и многих других авторитетов, главным из которых, пожалуй, был лидер ореховской ОПГ Сергей Тимофеев (Сильвестр), король преступной Москвы того времени.

Поздравить Шурика прибыли и 18 бандитов, находившихся в федеральном розыске. Они не знали, что, несмотря на все меры конспирации, о вечеринке через своих информаторов все же прознали сотрудники правоохранительных органов. Впрочем, на этот случай авторитеты пошли на хитрость: свои стволы они оставили в специально вызванных такси, а некоторые воры в законе во главе с Шуриком поступили еще хитрее. Они собрали все свое оружие в большую спортивную сумку, которую сдали в камеру хранения при отеле. Ее в случае форс-мажора должна была забрать и вывезти одна из подельниц: девушке специально сняли номер в «Солнечном».

Все эти меры предосторожности оказались не напрасны: когда около 21:00 в банкетный зал нагрянул ОМОН, девушка, прихватив сумку, улизнула из отеля. По иронии судьбы, один из крепких бойцов даже помог не вызвавшей никакого подозрения субтильной барышне дотащить тяжелый «багаж» до автомобиля. Поэтому улов оперативников оказался весьма скромным: несколько пистолетов, пара гранат да старинная икона, обнаруженная в багажнике автомобиля одного из авторитетов; ее бандит планировал подарить имениннику.

Правда, облава стала богатой на задержания: из 80 участников вечеринки на рандеву со стражами порядка отправились 67, включая самого именинника Шурика. Большинство из задержанных отпустили в тот же день, но криминальный праздник все равно был безнадежно испорчен. Кстати, много лет спустя силовики вновь пожаловали на день рождения Шурика, когда тот отмечал свои 64 года. Впрочем, вечеринка была куда скромнее: из всего воровского мира на ней присутствовали всего два крестника именинника — Валерий Клемин (Лера) и Игорь Кукунов (Вася Бандит). В свое время, посвящая их в воры в законе, Шурик сделал обоим одинаковые подарки — толстые золотые цепи и кресты, инкрустированные бриллиантами. Задерживать их оперативники не стали, а Шурика традиционно спросили, принадлежит ли он к ворам в законе. «Безусловно!» — отрезал тот.

Подмосковный передел

В 1993 году Шурик сумел взять под свой контроль часть предприятий Москвы, Владимира и столь желанной для него Балашихи. Там, в Подмосковье, вор в законе занялся бизнесом по продаже алкоголя и автомобилей, а также стал куратором местной ОПГ. Попутно Шурик, как мог, старался изгонять со своих территорий представителей кавказского криминала. К тому времени между ним и его давним противником Султаном Даудовым установился худой мир. Впрочем, когда в 1994 году чеченец погиб под градом пуль — киллер подкараулил его в офисе одной из балашихинских фирм, первым под подозрение попал именно Шурик.

Сотрудники милиции установили за вором в законе наблюдение и вскоре задержали того в одном из столичных баров на шоссе Энтузиастов. При досмотре иномарки, на которой прибыл авторитет, был обнаружен пистолет ТТ. Впрочем, никакими неприятными последствиями для Шурика это не обернулось: уже вечером того же дня он уехал от сыщиков на своем Mercedes. Кстати, дорогая машина была одним из немногих предметов роскоши в обиходе авторитета: к богатой жизни Шурик никогда не стремился. И скупым не был: однажды вор в законе подарил пять новых «жигулей» своим небогатым землякам из Белоруссии.

Ушел на покой

Сегодня Шурик Захар отошел от криминальных дел и больше не считается, как прежде, лидером славянских воров в законе. Он обосновался в деревне Репниково Чеховского района Подмосковья и ведет затворнический образ жизни. Однако о нем не забывают сотрудники правоохранительных органов.

В ноябре 2017 года стражи порядка решили наведаться в особняк авторитета, где после тщательного обыска обнаружили боевой пистолет, патроны и немного марихуаны. На тот момент с последней ходки Шурика прошло уже 25 лет (а в общей сложности за колючей проволокой он провел 21 год); авторитет даже не сразу смог вспомнить, за что и когда сидел.

Говорят, операция была не случайна: якобы оперативникам поступила информация, что Шурик пытается создать ОПГ, которая будет специализироваться на выбивании долгов. Но серьезных доказательств у стражей порядка не было, а потому обвинение предполагаемому главарю так и не предъявили. Зато Шурику по итогам обысков инкриминировали незаконное хранение оружия и наркотиков, а в феврале 2018 года вор на пенсии получил год лишения свободы условно.

Вместе с тем авторитет Шурика в преступном мире по-прежнему высок: порой воры в законе обращаются к нему за советом, считая того образцом житейской мудрости. Созданию такого образа весьма способствовали слова, произнесенные авторитетом в зените своей криминальной славы:

«Я не люблю взрывы, пальбу, проломленные черепа и выпущенные кишки. У кого нет головы, тот работает пальцами, нажимая на спусковые крючки. У меня же голова пока на месте, и я считаю, что русские воры могут и должны восстановить блатной закон без крови. Оружие появляется тогда, когда кончаются слова и деньги».