В европейском сознании прочно закрепился стереотип, что мусульманка, особенно ближневосточная или среднеазиатская, — это замотанная в хиджаб женщина, которая, даже находясь по рождению в привилегированном положении, бесправна полностью или практически полностью, и ее свобода выражения ограничена женской половиной дома. «Лента.ру» утверждает, что это не так, и рассказывает о четырех женщинах из мусульманских стран, достигших славы, успеха и признания.
Свадьба шаха Мохаммеда Резы Пехлеви и его невесты Фарах, 1959 год
Фото: Leemage / EAST NEWS
Фарах Пехлеви, шахбану Ирана
Единственная из трех супруг шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, Фарах удостоилась титула шахбану — шахини-императрицы, царствующей монархини. Можно сказать, что она добилась этого благодаря своей красоте, европейскому разностороннему воспитанию и образованию, а также, разумеется, сильному характеру. Европейское образование сначала оценил на собственном опыте отец Фарах, иранский азербайджанец: он закончил французскую военную академию Сен-Сир и занимался дипломатической работой (это было, так сказать, семейным призванием: дед Фарах был дипломатом при российском императорском дворе). Несмотря на то что девушка рано осиротела, родственники обеспечили ей учебу в парижском лицее и затем в Ecole Speciale d'Architecture.
Иранские нравы в середине прошлого века, когда Фарах была школьницей и студенткой, были немногим свободнее нынешних, но будущей шахбану посчастливилось провести юность по-европейски: она играла в баскетбол и ходила по Парижу в короткой, по иранским меркам, юбке. Именно такой — раскованной и уверенной в себе — увидел ее дважды разведенный шах Мохаммед Реза Пехлеви на одном из официальных приемов в иранском посольстве и сразу сделал Фарах предложение.
От таких предложений не отказываются, и девушка согласилась. Она очевидно была уверена в своих силах и знала, что ей удастся гарантировать себе определенную свободу самовыражения, что и подтвердило дальнейшее: несмотря на статус шахбану или благодаря ему Фарах всегда одевалась и вела себя так, как считала нужным. Ее европейские туалеты сравнивали с гардеробом ее современницы Жаклин Кеннеди, жены американского президента. Более того: она воздействовала на мужа, добиваясь смягчения дресс-кода для своих подданных-женщин, которые при шахе Пехлеви смогли наконец избавиться от хиджабов и одеваться по-европейски.
Другая важная заслуга шахбану Фарах — в развитии иранской культуры: она коллекционировала полотна Марка Ротко и Джексона Поллока и настояла на том, чтобы Иран выкупил редкие произведения иранского изобразительного и прикладного искусства, нелегально и полулегально вывезенные из страны антикварами. Фарах не только получила титул шахбану, но и сопровождала мужа в его зарубежных поездках: так, в начале 1970-х венценосная пара посетила СССР и, в частности, Баку, где перед ними выступил Муслим Магомаев. Советский певец оставил воспоминания о жене шаха: «Ослепительна: точеные черты лица, персиянские бархатные очи, жемчужная улыбка... Настоящая кинозвезда!»
В распоряжении Фарах были легендарные драгоценности иранского шаха, в частности, тиара с легендарным 60-каратным розовым бриллиантом Noor-ol-Ain и колье с гигантскими изумрудами, дополнявшее церемониальную корону, которой шах Мохаммед Реза увенчал супругу после бракосочетания. Корону сделали мастера Van Cleef & Arpels во главе с Пьером Арпельсом, одним из трех братьев, возглавлявших в то время ювелирный дом. Корону должны были украшать драгоценные камни, принадлежавшие государственной казне Ирана. Их нельзя было вывозить за границу, и Арпельс вместе с ювелирами поехал в Иран сам.
«Для меня все создавали с нуля, — корону, платье, даже протокол, — ведь никто из наших монархов никогда не короновал свою жену, — позже вспоминала шахбану Пехлеви. — Естественно, я хотела, чтобы моя корона напоминала по стилю корону мужа, они должны были быть схожи. Наилучшее сочетание персидских узоров, элегантности и женственности нашел парижский дом Van Cleef & Arpels». Пьер Арпельс выбирал камни в Национальном музее и сейфах Центрального банка Ирана, и выбрал лучшие.
После падения монархии большая часть драгоценностей Пехлеви осталась в собственности Исламской республики Иран, но шаху и шахбану, а также четверым их детям, что называется, хватало на жизнь (более того, вероятно, что привычка к роскоши испортила характер потомков шаха: младшие сын и дочь рано погибли — сын застрелился, дочь-модель скончалась от передозировки запрещенных веществ). После смерти мужа Фарах поселилась в США, где выпустила воспоминания о своей жизни с шахом.
Король Абдалла II и королева Рания с президентом США Дональдом Трампом и его женой Меланией, 2018 год
Фото: REX / Shutterstock
Рания аль-Абдулла, королева Иордании
Молодость Рании, в девичестве Файсал аль-Ясин, была вполне обеспеченной, но стремление сделать карьеру и добиться успеха было присуще ей от рождения. Родители девушки (ее отец был педиатром) принадлежали к трансиорданской состоятельной буржуазии и жили на Западном берегу реки Иордан. После Шестидневной войны эти земли фактически перешли под контроль Израиля, и семья Рании перебралась за границу. Рания окончила английскую школу в Кувейте, а позже, когда семье пришлось по политическим причинам покинуть эту страну, поступила в Американский университет в Каире, где получила диплом IT-специалиста.
Хорошее образование позволило молодой эмигрантке познакомиться с будущим мужем: они случайно встретились в офисе Citibank в Аммане, где она работала. Принц Абдалла (нынешний король Иордании Абдалла II ибн Хусейн аль-Хашими) моментально влюбился и сделал предложение: между знакомством и свадьбой прошло всего несколько месяцев. Дальнейшая жизнь пары показала, что в данном случае любовь с первого взгляда оказалась крепкой и плодотворной: у пары родились два сына и две дочери, образованная и деятельная королева помогает мужу в государственных делах. Так, Абдалла II назначил жену главой общества в поддержку семей военных, она занимается благотворительностью (в частности, руководит фондом помощи больным остеопорозом) и защитой прав женщин и детей в Иордании.
Рания сама одевается по-европейски и настойчиво стремится к тому, чтобы ее подданные-женщины тоже чувствовали себя свободнее в выборе одежды. Абдалла II поощряет жену в ее стремлении к европеизации стиля иорданок (что неудивительно: его мать — британка). Журнал Hello! в 2003 году присвоил Рании титул «Королева элегантности». Вечерние платья и роскошные закрытые наряды для официальных визитов в мусульманские страны иорданская монархиня заказывает у Elie Saab, а повседневную одежду и коктейльные платья любит покупать у Dior и Giorgio Armani. Сам модельер Армани не раз в интервью называл Ранию своей музой и любимой клиенткой. При этом королева не боится модных экспериментов: недавно она появилась на встрече с женщинами-активистками в одежде украинского дизайнера Виктории Баланюк (бренд Flow The Label).
В середине 2000-х все глянцевые журналы по очереди рассказали о туфлях королевы, украшенных бриллиантами и топазами. Но, разумеется, это не единственная драгоценность, принадлежащая Рании. По местным законам, тиары и колье королевы принадлежат лично ей, а не остаются частью королевской казны. Одна из самых заметных тиар иорданской монархини — «Арабский свиток». Ее Абдалла II заказал для жены в 2005 году у ювелирного дома Fred (Рания его VIP-клиентка). На тиаре, похожей на венок, 1300 бриллиантами выложены орнаменты и надпись на арабском «Аллах велик». В центре тиары — 20-каратный бриллиант огранки «груша».
Рания не забывает полученных в университете знаний и активно пользуется современными технологиями. В частности, у нее есть социальные сети, где подданные могут узнать об официальных мероприятиях с участием королевы и каких-то важных и интересных событиях ее частной жизни. Рания — нередкая гостья на страницах глянцевых журналов и сайтов о светской жизни селебрити и представителей монарших семейств.
Дина аль-Джухани Абдулазиз на показе Stella McCartney, 2017 год
Фото: Matteo Prandoni / BFA / REX / Shutterstock
Принцесса Саудовской Аравии Дина аль-Джухани Абдулазиз
Бесспорно, самая стильная из всех арабских принцесс, Дина аль-Джухани Абдулазиз вообще не похожа на восточную женщину: распознать в ней мусульманку из одной из самых закрытых и «дресскодных» стран мира можно только тогда, когда принцесса одевается в хиджаб для традиционных официальных мероприятий или съемок для арабских модных журналов. Кстати, Дина была первым главредом журнала Vogue Arabia. Она заняла этот пост в 2016 году, но менее года спустя оставила его «из-за непримиримых противоречий с западным руководством издательского дома». В свободное от протокольных занятий время Дина, живущая между Ближним Востоком, Европой и США, носит относительно короткие юбки, широкие брюки, жакеты из тафты и экспериментирует с прической — в частности, коротко стрижется, что в целом нехарактерно для арабок.
В отличие от Фарах и Рании, Дина не сразу ответила согласием на предложение замужества от венценосной особы: принц Султан ибн Фахд ибн Нассер ибн Абдул-Азиз Аль Сауд познакомился с будущей женой в 1996-м и ухаживал за девушкой не один месяц, прежде чем их знакомство, произошедшее, кстати, в Лондоне (будущая принцесса родилась и выросла в семье экономиста, преподавателя американского университета, бывшего министра коммуникаций Саудовской Аравии Али аль-Джухани), увенчалось браком. Это произошло в 1998 году, когда будущей принцессе было 23 года. Свадебное платье Дина заказала у модельера Азеддина Алайя, основателя модного дома Azzedine Alaïa. У пары родилась дочь, а затем двое сыновей-близнецов.
В 2006 году страсть Дины к моде привела к тому, что принцесса сделала ее своей профессией и при финансовой поддержке отца открыла концептуальный fashion-бутик D’NA — сначала в Эр-Рияде, потом в Дохе, а спустя какое-то время — и интернет-магазин. В отличие, например, от Рании, предпочитающей строгий стиль Giorgio Armani, и саудовских принцесс, скупающих коллекции Dolce & Gabbana, Дина аль-Джухани Абдулазиз носит сама и предлагает своим клиенткам (попасть в их число можно только по рекомендации) вещи актуальных, а порой и провокационных дизайнеров: Джейсона Ву, Эрдема Моралиоглу, Мэри Катранзу, Хайдера Аккермана, Роксанды Илинчич.
Принцесса сама ездит на недели моды, где выступает байером, а также одной из любимых моделей стритстайл-фотографов. Вещи актуальных марок вроде Rodarte и Maison Margiela она сочетает с лаконичными моделями Prada и Hermès. Бизнес-успехи ее высочества отметило профессиональное издание The Business of Fashion, два года подряд включавшее Дину в так называемый BoF 500 — список из 500 влиятельных людей модной индустрии. Она стала одним из инициаторов создания организации Dubai Design and Fashion Council, поддерживающей молодых дизайнеров из Объединенных Арабских Эмиратов и других стран региона.
Шейха Моза с принцем Уэльским Чарльзом, 2010 год
Фото: Arthur Edwards / WPA Pool / Getty Images
Шейха Моза бинт Насер аль-Миснед
Моза бинт Насер аль-Миснед — редкое сочетание традиционной восточной женщины (она вторая из трех супруг катарского шейха Хамада бен Калифа-аль-Тани и мать его семерых детей) и прогрессивной общественной деятельницы. Возможно, социальная активность шейхи объясняется ее происхождением и воспитанием: она дочь оппозиционного лидера Нассера бин Абдуллы аль-Миснеда, главы конфедерации Al-Mohannadi бедуинских племен Бани Хаджер. Моза сознательно выбрала своей профессией социологию и, уже будучи замужем, поступила в Университет Катара, где получила степень бакалавра. Позже Моза бинт Насер аль-Миснед удостоилась степени почетного доктора в американских университетах: Джорджтаунском, Содружества Виргинии, Карнеги-Мелон и A & M Университете Техаса, а также британского Imperial College.
Шейха занимает — причем отнюдь не формально представительствуя, а активно работая — несколько государственных и общественных должностей. Она глава катарского фонда образования, науки и общественного развития, президент Верховного совета по семейным вопросам, вице-президент Верховного совета по образованию и спецпосланница ЮНЕСКО. В 2010 году ее заслуги отметила и Великобритания: Елизавета II удостоила Мозу бинт Насер аль-Миснед титула дамы-командора Ордена Британской империи.
Шейха постоянно носит одежду, отвечающую требованиям мусульманской скромности: только длинные платья или широкие брюки, закрытые ниже локтей руки, никаких декольте, неизменный головной убор вроде тюрбана, скрывающий волосы. При этом она безупречно элегантна и не боится экспериментировать с фактурой и цветом: ей нравятся гладкий атлас, тафта, насыщенные оттенки драгоценных и цветных камней — изумруда, рубина, сапфира, аметиста. Так, получать орден Британской империи она отправилась в платье в пол и коротком жакете-болеро насыщенно-рубинового оттенка.
Хорошо одеваться катарской шейхе несложно: у ее семейства так много денег, что оно покупает моду целыми модными домами. Ему (точнее, аффилированному с правящей династией инвестиционному фонду) принадлежат, в частности, бренды Valentino и Balmain. Сама ее высочество коллекционирует винтаж — кутюрные вещи домов Yves Saint Laurent (еще тех времен, когда дом назывался именно так), Balenciaga (времен Кристобаля Баленсиаги) и Сhanel. Кроме того, у нее серьезная коллекция украшений, главным образом уникальных и винтажных, от марок haute joaillerie, включая Cartier и Van Cleef & Arpels. Как принято в 2010-е, шейха ведет Instagram, но модными луками как таковыми там не увлекается: соцсети для нее скорее рабочий инструмент в ее общественной деятельности.
