В сети целиком можно посмотреть сериал «А теперь — апокалипсис», самый дерзкий телепроект сезона и одновременно камбэк Грегга Араки, одного из моднейших режиссеров 1990-х, и сейчас продолжающего воспевать беспорядочные связи, легкие наркотики и непреодолимое ощущение надвигающегося конца времен. «Лента.ру» рассказывает о сериале.
Лос-Анджелес, наши дни. Улисс (Эван Джогиа) в городе уже полгода — и уже успел убедиться в абсурдности своих провинциальных планов на актерскую карьеру. Так что пока его сосед и лучший друг Форд (Бо Мирчофф) еще лелеет мечты о голливудской славе (то есть допиливает чудовищный сценарий о зомби-лесбиянках и боевых роботах), сам Улисс прожигает время, употребляя несусветные объемы марихуаны, катаясь по округе на велосипеде и, прежде всего, знакомясь с парнями в интернете в надежде обрести не только горячий гомосексуальный секс — сценой которого «А теперь — апокалипсис» беззастенчиво и открывается — но и подлинный романтический коннект. А вот ночи Улисса складываются ужаснее его дней: раз за разом ему снится один и тот же сон, в котором он становится свидетелем страданий некого несчастного бомжа — того жестко насилует огромный рептилоид.
Кадр: сериал «А теперь — апокалипсис»
«Завязывай с травой, братишка», — выслушивая жалобы парня на навязчивые видения, умозаключает его ближайшая товарка Карли (Келли Берглунд), девушка не только без конспирологических иллюзий, но и без комплексов: на жизнь она зарабатывает, раздеваясь перед онанистами в вебкам-чатах. Побочками от марихуаны и извращенцами, земными и инопланетными, впрочем, угрозы, возникающие перед молодыми, красивыми и нищими в Голливуде, не ограничиваются. Например, Форд, натурал до мозга костей, не замечает, как его под предлогом поддержки молодых талантов пытается взять в оборот голливудская гей-мафия: его наивная красивая голова слишком погружена в страдания по собственной девушке Северине (Роксана Мескида) — француженка-астробиолог слишком много времени уделяет секретной работе на правительство и романтике предпочитает эксперименты с оргиями. Та же Карли все никак не найдет точек эмоционального соприкосновения со своим бойфрендом, актером-нарциссом Джетро (Десмонд Чайм) — пока случай (и оказавшаяся под рукой теннисная ракетка) не введут в их любовную рутину БДСМ. А самого Улисса безбожно динамит парень по имени Гэбриел — и это при том, что их единственное свидание закончилось оргазмами, от мощи которых видоизменилась ткань Вселенной.
Секс (в самых разнообразных конфигурациях), рекордное на беглый подсчет количество кадров, посвященных затяжкам из вапорайзера с THC, лукавая, карикатурная до обессмысливания (только посмотрите на этого пришельца-насильника) фантастика, снова секс (но уже отягощенный «чувствами», о которых здесь говорят демонстративно и издевательски много) — даже на фоне всего остального современного, всеядного телевидения «А теперь — апокалипсис» выглядит зрелищем дерзким, даже борзым. В работах творца этого «Апокалипсиса» Грегга Араки все это, впрочем, было нормой еще в девяностых — постоянного зрителя Араки форма и содержание сериала если и удивят, то своей неизменностью: четверть века спустя как режиссерский стиль, так и волнующие его темы не претерпели абсолютно никаких изменений.
Кадр: сериал «А теперь — апокалипсис»
Нет, в самом деле: центральная коллизия «Апокалипсиса», в которой нагнетание личной жизни героев рифмуется со сгущением апокалиптических красок (то есть, в сущности, мелодрама понимается как фильм-катастрофа — вот даже и свой Годзилла имеется, с фаллосом наперевес), мгновенно напоминает о фирменной работе Араки, триптиху, провозглашенному им «Трилогией подросткового апокалипсиса» («Полный П», «Поколение игры Doom» и «Нигде»). Вот даже и в роли страдальца-бомжа, чья разорванная задница служит здесь провозвестником грядущего конца света, выступает некогда актер-талисман Араки и постоянный протагонист трилогии Джеймс Дювал. И даже тот комическо-гидропонический штурм, которому здесь подвергается традиционный поток повествования, Араки уже грандиозно осуществлял в своем лучшем фильме — образцовой травяной комедии «Хохотушка» с Анной Фэрис. И тут стоит сказать главное — несмотря на эту демонстративную консервацию авторского подхода в собственном соку «Апокалипсис» вовсе не выглядит самоповтором.
Парадокс в том, что на пике своей модности (а калифорнийский японец всегда был режиссером не столько влиятельным или популярным — а именно что модным, особенно в гей-тусовке; он, к слову, получил первую в истории Каннского фестиваля квир-пальму) гротескный, игривый и озабоченный стиль Араки никогда не смотрелся так своевременно, как это получается в «Апокалипсисе». Его герои в девяностых и начале нулевых были фриками, аутсайдерами, беглецами, удирающими от самого феномена нормы — и находящими в ответ только до боли, до экзистенциального разочарования смехотворные насилие и армагеддон. Его кино даже в лучшие (после вышедшей 15 лет назад «Загадочной кожи» настали худшие — Араки растерял интерес публики) годы выглядело так или иначе дикостью. Полный п*****, судя по всему, уготован и типичным для режиссера, пусть и уже вышедшим из подросткового возраста персонажам «А теперь — апокалипсис», но изменился их собственный статус. Именно они и именно их бравурный, гиперсексуализированный лайфстайл стали новой нормой — и ничего, похоже, страшного не произошло, как, впрочем, не вымерли и рептилоиды. Удивительнее, что вслед за этим резко прибавил в уместности, меткости, концентрации духа времени и стиль самого Араки, от его любования гранями внешнего и внутреннего фейка до орущей о победе этой искусственности перегруженной палитры кадра. Значит ли все это, что теперь и правда апокалипсис? Как посмотреть — ведь зная Араки, даже светопреставление у него скорее всего обернется, в худшем случае, межгалактической оргией.
Сериал «А теперь — апокалипсис» выходит в США на канале Starz с 10 марта