Нефтяные компании по всему миру бьют тревогу: электрокары вытесняют с рынка классические автомобили, а те, что остаются, потребляют все меньше топлива. Спрос на бензин падает, грозя оставить нефтяников без денег и вынуждая искать новые способы заработка. Самый популярный из них — более сложные нефтехимические продукты, необходимые для производства буквально всего на свете: от пластиков и полимеров до одежды и продуктов питания. Но и тут легкой жизни не будет, и виной тому экологи, вынуждающие гигантские корпорации отказываться от пластика. Неприятный сюрприз для гигантов нефтяной индустрии — в материале «Ленты.ру».
Черный передел
Экологи и экономисты уже достаточно давно предупреждали о конце глобального доминирования нефти в качестве главного в мире топлива. Поворотным стал 2014 год: именно тогда случился не только резкий обвал биржевых цен, обернувшийся валютным кризисом в России и других добывающих странах, но и повсеместное сокращение спроса на нефть и нефтепродукты. Формально рост все еще сохранялся, но составил всего 0,7 процента — в два раза меньше, чем за год до этого, и гораздо ниже ожиданий. Причин несколько, среди них, например, постепенная переориентация электроэнергетики на новое сырье: с нефти на газ, уголь, солнечную и ветровую энергию (даже Саудовская Аравия пообещала полностью перейти на них к 2040 году).
Но куда более существенную роль сыграли перемены на автомобильном рынке. На рубеже веков он обеспечивал около половины общемирового потребления нефти, однако в последнее время производители озаботились экономичностью двигателей. По расчетам экспертов, в ближайшие 20 лет расход бензина легковыми машинами снизится на 40 процентов. Еще 20-30 процентов добавят беспилотные автомобили — ожидается, что они будут лучше выбирать маршруты. Параллельно меняется поведение водителей: все чаще они отказываются от личного транспорта в пользу общественного или каршеринга. Власти в разных странах и городах переводят автобусы и такси на газ, так же поступают автовладельцы.
Электромобиль Tesla
Фото: Spencer Platt / Getty Images
И наконец, все популярнее становятся электромобили. Вслед за пионером в этой области — компанией Илона Маска Tesla — нишу осваивают Nissan, Renault, Ford (его дочерний бренд Rivian назвали будущим «ночным кошмаром» Маска), Toyota, Honda, BMW, Volkswagen, а также китайские BYD, BAIC, Kandi, Chery и Zotye. BAIC и BYD по итогам 2018 года вошли в тройку самых продаваемых в мире электромобильных брендов (151 и 105 тысяч машин соответственно), уступив только Tesla с 245 тысячами.
По прогнозам, уже к 2030 году 30 процентов всех новых машин в мире будут оснащены электробатареями, а значит, не будут нуждаться в бензине. Добиться этого удастся в том числе и за счет законодательных запретов. Так, в Норвегии купить автомобиль с бензиновым двигателем нельзя будет уже с 2025 года, в Германии — с 2030-го, во Франции — с 2040-го. Экономисты считают, что в 2025 году потребность в бензине со стороны автоиндустрии достигнет пика, после чего неизбежно пойдет вниз.
Нахимичили
Еще один важный фактор — снижение востребованности нефти в качестве сырья для нефтехимических компаний. Традиционно они закупали у нефтяников попутный нефтяной газ (ПНГ), а у газовиков — широкую фракцию легких углеводородов (ШФЛУ), чтобы произвести из них различные химические вещества: полипропилен, полиэтилен, поливинилхлорид (ПВХ), каучук. В современном мире они используются в самых разных сферах: из них делают пластиковые окна, упаковку, бытовую технику, одежду, автомобильные шины и даже продукты питания. Также нефтехимики выпускают высокооктановый бензин, который используют профессиональные автогонщики. А некоторые, например, российский «Сибур», перерабатывают ПНГ в полноценный природный газ, который потом поступает в дома, на предприятия или на экспорт.
Нефтехимия считается технологически гораздо более сложной отраслью по сравнению с нефтепереработкой, в результате которой из сырой нефти производятся разные виды бензина, мазут, керосин и авиационное топливо. Многие нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) принадлежат крупным нефтяным компаниям, которые называют вертикально интегрированными (ВИНК) из-за того, что в их структуру входит сразу несколько предприятий. Именно такие компании определяют конъюнктуру на внутренних рынках отдельных стран и общемировом рынке нефти и нефтепродуктов. Прошлой осенью российское правительство договаривалось с ними о заморозке цен на бензин после того, как их рост опередил инфляцию в пять с лишним раз. В то же время нефтехимические компании (во многом как раз из-за сложности технологического процесса) куда чаще действуют самостоятельно, хотя есть и обратные примеры, такие как башкирский «Газпром нефтехим Салават».
Производство каучука
Фото: Chumsak Kanoknan / Getty Images
Долгое время нефтехимические компании закупали попутный нефтяной газ у нефтедобывающих в достаточном объеме, чтобы обеспечивать рентабельность последних. Однако в начале 2010-х годов в США случилась «сланцевая революция» — благодаря высоким мировым ценам добыча на местных месторождениях стала прибыльной. А после того как в конце 2015-го Белый дом снова разрешил экспортировать топливо, американские нефть и газ хлынули за рубеж, увеличивая предложение. В отличие от европейских коллег, газовики США привыкли устанавливать цену по долгосрочным контрактам без привязки к нефтяным котировкам, — ориентируясь на специальные газовые индексы, что делало их продукцию дешевле. В итоге нефтехимики стали постепенно переключаться с ПНГ на газовое сырье. Этому также способствовало развитие технологий глубокой переработки газа.
Между тем мировые цены на нефть, несмотря на все усилия ОПЕК (Организация стран-экспортеров нефти), заключенное и несколько раз продлевавшееся соглашение о сокращении добычи, к которому присоединилась Россия, так и не вернулись к докризисному уровню 2013 года. Министр финансов и первый вице-премьер Антон Силуанов недавно призвал готовиться к еще более мрачному сценарию — 30 долларам за баррель. Это даже меньше, чем заложено в российском бюджете: все нефтегазовые доходы при цене выше 40 долларов не тратятся, а направляются в Фонд национального благосостояния.
Во все тяжкие
Все вместе это лишило нефтяные компании привычных доходов, и они вынуждены были осваивать новые направления. Главным из них стала хорошо знакомая нефтехимия: по данным Международного энергетического агентства, спрос на ее продукцию уже растет быстрее, чем на нефть. В марте государственная компания Саудовской Аравии Saudi Aramco (по некоторым данным, крупнейшая нефтяная компания мира) объявила о покупке национальной нефтехимической корпорации Sabic за 69,1 миллиарда долларов.
Помимо этого, Saudi Aramco собирается вложить «миллиарды долларов» в развитие нефтехимии по всему миру. Совместно с американскими Chevron Lummus Global и McDermott International она построит сразу несколько нефтеперерабатывающих заводов нового поколения у себя на родине и в США. На одном из них под производство нефтехимической продукции будет выделено сразу 80 процентов мощностей. Еще одно предприятие — совместное с «Сибуром» — может появиться в России. Также корпорация вкладывается в разработку технологии, которая позволит производить нефтехимию напрямую из сырой нефти, минуя стадию переработки.
Цистерна Saudi Aramco
Фото: Ahmed Jadallah / Reuters
Для Саудовской Аравии стремление к диверсификации экономики понятно: сейчас на сырую нефть приходится 95 процентов экспорта королевства, и любой скачок цен больно бьет по бюджету. Однако развивать нефтехимическую промышленность пытаются многие. Среди них как привычные игроки (американский ExxonMobil планирует открывать новые нефтехимические производства в Азии и Северной Америке), так и страны, вовсе не ассоциирующиеся с нефтью. Например, Китай, который уже много лет держится в мировой пятерке лидеров по объемам добычи, но собственного топлива хватает на то, чтобы удовлетворить только две трети внутреннего спроса, — остальное приходится импортировать.
Также Пекин вынужден закупать за границей параксилол — сырье для производства пластиковых бутылок. Частные компании Hengli и Ronsheng берут пример с Saudi Aramco и собираются строить комбинированный завод: его мощности будут разделены поровну между переработкой и нефтехимией. Всего в ближайшие пять лет Китай готов потратить на проекты в новой для себя области около 100 миллиардов долларов.
Неприкаянные
Загвоздка в том, что нефтяники, по всей видимости, опоздали. Аналитики предупреждают, что спрос на нефтехимию вот-вот начнет падать. Все дело в заботе об окружающей среде: экологи, а вслед за ними и правительства борются с пластиковыми приборами. Их использование уже полностью или частично запрещено в Евросоюзе, Индии и Калифорнии, во Франции магазины не могут продавать покупателям пластиковые пакеты, эту же инициативу в частном порядке поддерживают некоторые супермаркеты в Великобритании и США.
Производители уделяют все больше внимания утилизации и переработке отходов. В прошлом году Coca-Cola торжественно пообещала, что к 2030 году все ее бутылки и банки будут перерабатываемыми. И в это нетрудно поверить: еще четыре года назад компания презентовала бутылку, полностью сделанную из растительных материалов. Adidas и Nike, одевающие ведущие европейские футбольные клубы, уже несколько лет вместо традиционного полиэстера делают специальные комплекты формы из выловленного в океанах мусора.
Сейчас в мире перерабатывается около 10 процентов пластика. В отдельных странах этот показатель гораздо выше: в Норвегии — 97 процентов, в Японии — 83 процента, в ЮАР — 35 процентов. Согласно прогнозам, уже к середине следующего десятилетия средние цифры могут удвоиться, а к 2050 году 60 процентов всего пластика на планете будет переработанным. Это будет означать, что нефтяным компаниям опять придется искать новые направления и диверсифицировать бизнес, чтобы удержаться на плаву.
Озеленились
Некоторые задумываются о будущем уже сейчас. Самые популярные вложения — в возобновляемую энергетику: солнечную и ветровую. Некоторые, как американская ExxonMobil, закупают «зеленые» мегаватты, чтобы обеспечивать ими свои основные производства. Другие, как норвежская Statoil и британско-нидерландская Shell, самостоятельно строят ветряные и солнечные электростанции, чтобы продавать производимую на них энергию. Третьи, как французская Total, инвестируют в инновационные компании: несколько лет назад были приобретены американский производитель солнечных батарей SunPower и французский оператор ветряных и гидроэлектростанций Quadran. Существуют и более радикальные методы. В прошлом году датский нефтегазовый холдинг Danish Oil and Natural Gas полностью переключился на ветроэнергетику и сменил название на Orsted — именно он будет продавать энергию ExxonMobil.
Ветряные генераторы
Фото: Quadran
Экономисты признают, что возобновляемая энергетика пока еще не может тягаться с нефтью: выручка в среднем по отрасли в 33 раза ниже. К тому же, многих могут отпугнуть масштабы требуемых инвестиций. Чтобы занять привычное доминирующее положение на рынке, нефтяникам придется сообща потратить 350 миллиардов долларов за 16 лет. Однако все жертвы должны окупиться с лихвой, ведь альтернативная энергия, в отличие от нефти, будет востребована уже в обозримом будущем (к 2025 году разница в доходах должна сократиться до 13 раз).
Десятилетиями нефть была причиной войн и интриг в высших эшелонах власти, но ее время стремительно уходит. Ведущих игроков рынка не спасет даже переориентация на более сложные производства. Чтобы остаться в игре, им придется в буквальном смысле спустить деньги на ветер. Однако готовы к этому далеко не все — большинство гигантов до сих пор надеются заработать по старинке. Чем это обернется, увидим совсем скоро — уже через пару десятилетий привычный мир может измениться до неузнаваемости.