Балканская Чечня Ислам, клубы и любовь к Клинтону. Как живет Косово — непризнанное государство в центре Европы

Современное Косово в сознании большинства россиян — набор стереотипов и страшилок из начала 2000-х годов. Принято думать, что отправиться туда — это не иначе как в горячую точку, а для русских подобные поездки особенно опасны, ведь Россия давно и крепко дружит с сербами, а они — главные враги косовских албанцев. На самом деле в этих утверждениях куда больше слухов и предрассудков, чем правды. В реальности война в Косово давно закончилась и, несмотря на ворох внутренних проблем, этот край по-своему интересен и заслуживает того, чтобы взглянуть на него своими глазами. Пусть и попасть туда не всегда просто. Корреспондент «Ленты.ру» отправился в непризнанную балканскую республику и убедился, что для россиян это путешествие не опаснее, чем поездка в Чечню для граждан европейских государств.

Каких-то восемь лет назад старики в албанской части Косовска-Митровицы все как один носили похожие на горшки национальные шапочки, а их основным досугом было сидеть возле мечетей. Теперь они одеваются, как жители любого другого европейского города, — хорошие костюмы, модные кепки и шляпы, начищенные до блеска туфли. А время они теперь проводят за беседами в кафанах (местные бистро) и ресторанчиках. А вот сербская часть города, которая в прежние времена была веселее и богаче, теперь, напротив, пребывает в запустении: даже музыка в ресторанах играет все тише и реже. Жизнь меняется: еще несколько лет назад невозможно было представить, чтобы сербы ходили в албанскую часть города, а теперь это происходит регулярно. И дело не только в нормализации отношений между общинами — жизнь на албанской стороне становится лучше, даже продукты там дешевле.

За последние годы градус противостояния косовских албанцев и сербов заметно снизился: еще случаются отдельные инциденты, но пламя этого этнического конфликта давно угасло, и он еле тлеет под грудой социальных и экономических проблем. Поэтому косовары (так принято называть косовских албанцев) всеми силами пытаются привлечь инвесторов или просто людей, которые готовы оставить в стране свои деньги, в том числе и туристов. Так что посмотреть на жизнь этой балканской страны может любой. Даже россиянин.

Граница

Но есть одна проблема. Весной 2012 года косоварское правительство в Приштине приняло решение о введении виз для россиян. Но так как Россия до сих пор не признала Косово, то и представительства этой республики в стране нет. Визы сейчас выдают в дипломатических представительствах Косова в Тиране, Стамбуле, Скопье и Брюсселе. Однако получить ее, судя по всему, мало кому удается: подтверждений этому в сети найти невозможно, а вот отказов без возвращения платы — сколько угодно.

Есть, правда, более легкий способ: при наличии шенгенской визы в Косово пустят на любом из официальных переходов на границе с Сербией, Албанией, Черногорией и Македонией. Но есть и альтернативный путь, который подойдет тем у кого вообще нет никакой визы, а, возможно, и документов. В сербские районы на севере региона можно попасть в обход пограничных переходов, на которых работают подчиняющиеся Приштине полицейские и таможенники.

Такие маршруты стали появляться летом 2011 года после конфликтов вокруг переходов Яринье и Брняк. Там работали местные сербы, не подчинявшиеся албанским властям, а в июле 2011-го спецназ из Приштины попытался взять их под свой контроль. Жители сел, расположенных возле Брняка, перекрыли подъезды, чтобы остановить полицейских. А на Яринье дело дошло до перестрелки. Потеряв одного бойца, албанские спецназовцы отступили, а сербы, не дожидаясь их возвращения с подкреплением, спалили здание перехода.

В течение нескольких дней въезжавших в Косово через Яринье встречала пустота: ни единого человека, лишь почерневшая и оплавившаяся пластиковая обшивка здания, осколки стекла и надписи «Косово je Србиja» («Косово — это Сербия»). А затем туда прибыли американские военные из контингента KFOR (Kosovo Force, международные силы под руководством НАТО, отвечающие за обеспечение стабильности в регионе).

Белград и Приштина не смогли по-быстрому договориться о переходах, и миссия KFOR передала контроль над ними албанским полицейским и таможенникам. После этого в регионе началась новая фаза противостояния: сербы строили баррикады, блокируя подъезды к Яринье и Брняку, а военнослужащие KFOR их разбирали. Пользоваться переходами стало крайне проблематично, и сербы организовали альтернативные пути.

Дело в том, что еще до конфликта сербы и горанцы (принявшие ислам сербы, живущие в горах) из разбросанных по склонам гор хуторов для своих нужд прокладывали проселки в лесах. Осенью 2011-го эти тропы соединили, а наиболее удобные расширили и даже заасфальтировали. Основным альтернативным маршрутом стало 15-километровое ответвление от трассы Рашка — Нови Пазар. Оно начиналось на территории Сербии и выходило к селу Лешак — первому крупному сербскому селу в Косово. Узнать дорогу в то время не составляло труда: трафик пассажирского и грузового транспорта там был довольно активный.

Материалы по теме:

«Мать Россия осталась в прошлом»Жизнь, война и угасающая любовь к русским: как живет Сербия

15 июля 2019

Яринье и Брняк продолжительное время находились в блокаде: сербы защищали свои баррикады от сил KFOR и албанской полиции. Приштина не могла отправлять персонал на КПП наземным транспортом и перебрасывала вертолетами. Баррикады начали разбирать лишь в начале 2012 года, а в 2013-м Белград и Приштина договорились, что на переходах будут работать смешанные сербско-албанские наряды пограничной полиции и албанские таможенники.

В марте 2019 года сербские СМИ сообщали, что косовские власти перекинули на север региона подразделения пограничной полиции с албанской и македонской границ, чтобы перекрыть все маршруты в обход постов. Но, как это часто бывает на Балканах, далеко не всякое решение властей исполняется именно так, как было задумано.

По горам

В 2011-м году на повороте с трассы Рашка — Нови Пазар на альтернативный путь находился пост сербской полиции. Но там проверяли лишь тех, кто возвращался из неспокойного региона, тех же, кто туда направлялся, полицейские не удостаивали вниманием. Спустя восемь лет никакой полиции в этом месте не оказалось. Там стояла только заброшенная кафана: как позже рассказал один веселый местный контрабандист, она загнулась, когда прекратился активный трафик. При этом ехавшие со стороны Косово водители сообщали, что никаких постов на дороге не видели, а опасаться приштинских полицейских стоит, когда начнется асфальт.

Формальная граница с Косовом находится в двух километрах от развилки. Однако на месте нет никаких знаков и информации о том, что вы попали в другое государство, как нет и пограничного поста — лишь горы да шумящая внизу в узком ущелье речушка. Еще через пару километров, после перевала, внизу появляются огоньки разбросанных по лесным склонам хуторов.

Автомобилей на этой дороге теперь мало. Редкие попутки в лучшем случае притормаживают, заметив двоих мужчин, голосующих на обочине, но не останавливаются. Но мир не без добрых людей: в какой-то момент возле нас остановилась машина, за рулем которой сидел полный мужчина в синей униформе и с желто-голубым шевроном косовской полиции.

Страж порядка, от которого пахло недавно выпитой ракией, по-сербски спросил, откуда и куда мы направляемся. Сразу понятно: серб. Албанцы принципиально не говорят на сербском, даже если прекрасно владеют им. «Мы — русские, направляемся в Лешак. Были в монастыре Врача (старинный православный монастырь недалеко от границы с Сербией), теперь возвращаемся. Подвезете?» — отвечаю на сербском, на всякий случай не рассказывая полицейскому правду о нашем маршруте. Тот сразу растекся в улыбке: «О, русские братья, конечно, подвезу».

Северное Косово

Полицейский рассказал, что в Лешаке проходит турнир по минифутболу, во время которого он будет обеспечивать общественную безопасность. Сам он православный серб, но работает на Приштину — вынужденно, а что поделаешь? Уровень жизни местных сербов он оценил, как «средне, но жить можно».

В Лешаке местные жители встречают незнакомцев настороженно, пожалуй, как в любом маленьком городке. Но, заслышав сербский язык, сразу становятся любезны и приветливы. В целом жизнь здесь мало чем отличалась от жизни любого другого провинциального городка: со стадиона доносились звуки футбольного матча, люди прогуливались или сидели в ресторанчиках, вечерний воздух был пропитан ароматом жареного мяса и сливовой ракии. При этом повсюду развешаны сербские национальные флаги. Стоит отметить, что продукты сербского производства стоят в Лешаке столько же, сколько и в Центральной Сербии, хотя приштинские власти до этого в два раза увеличили пошлины на ввозимые товары.

Из Лешака рукой подать до столицы сербского Северного Косово — города Косовска-Митровица. Последние 20 лет он поделен на две части: на севере живут преимущественно сербы, в том числе беженцы из албанских районов Косова, на юге — албанцы. Численность последних растет год от года, как и площадь албанской части города: по сравнению с 2011 годом она увеличилась почти в два раза. Заметно разросся частный сектор, появились стадион, аквапарк и множество новых мечетей. И если восемь лет назад набережная реки Ибар наполнялась национальными мелодиями из сербских кафан, то теперь им на смену пришло техно, раздающееся из ночных клубов на албанской стороне.

Одним из самых известных символов разделения между сербами и албанцами стал главный мост через Ибар. Его построили в стиле хай-тек французские военные в 2005 году. По задумке он должен был символизировать примирение двух народов, поэтому его хотели назвать «Мостом Дружбы». Однако именно там чаще всего происходили стычки между агрессивно настроенными группами сербов и албанцев, и название как-то не прижилось. В 2011 году сербы перекрыли мост со своей стороны насыпью гравия, оставив лишь пешеходные переходы. А пару лет назад ее заменили бетонными блоками и кадками с цветами.

С албанской стороны мост уже более 10 лет охраняют косовские полицейские и итальянские карабинеры. Раньше они проверяли документы у тех, кто переходит из одной части города в другую. Теперь они просто наблюдают за пешеходами, а итальянцы и вовсе уезжают на ночь на свою базу.

Сейчас по этому мосту сербы ходят отдыхать в албанские клубы и в магазины южной части города за продуктами. Их можно увидеть и в албанских кафанах, хотя несколько лет назад об этом и помыслить было невозможно. Как и о том, что сербы начнут работать в косовской полиции, которая подчиняется правительству в Приштине.

На юг

В южной части Косовска-Митровицы никакого особого внимания ни со стороны полиции, ни со стороны местных албанцев к туристам, в том числе русским, нет. На главной пешеходной улице сейчас легко можно встретить иностранцев. Они рассказывают, что приехали посмотреть на город как на своеобразный памятник минувшей войны: что-то вроде разделенной между греками и турками Никосии на Кипре.

В Косовска-Митровице сегодня уже не так опасно, как было в 2011 году, когда вооруженные нападения происходили всего в нескольких кварталах от «Моста Дружбы». Сейчас же такое впечатление, что полиция только возле этого моста и осталась.

На окраине города расположен еще один символ косовского конфликта — горно-металлургический комбинат «Трепча». В Югославии он считался одним из крупнейших предприятий, и благодаря ему именно Митровицу считали столицей автономного края Косово, а не его административный центр Приштину. Уровень жизни в городе был значительно выше, а инфраструктура — более развитая. В лучшие времена на «Трепче» работали до 12 тысяч человек, а сейчас завод простаивает.

По словам местных жителей, именно желание контролировать «Трепчу» — одна из причин, почему Приштина и Белград так долго не могут договориться о статусе Косова. Ни одна из сторон не хочет отдавать комбинат. Дело в том, что предприятие большей частью расположено на северной стороне Ибара, но часть комплекса осталось на южном берегу. Сейчас комбинат представляет собой громадные ветшающие здания и ржавеющие металлические конструкции, опоясанные железнодорожными путями.

А еще в Митровице есть разгромленное сербское православное кладбище. На большинстве могил разбиты надгробные плиты и портреты, поломаны кресты. При этом стоит отметить, что на албанском кладбище в северной — сербской — части Митровицы не было ни одного оскверненного захоронения.

Круче Грозного

Из Митровицы до столицы Косова — Приштины — можно доехать автостопом. У местных албанцев, которые согласились подвезти двоих туристов, русские явно вызвали интерес: местная медиапропаганда пичкает людей мифами о том, что все русские их ненавидят, и если не сегодня, то завтра точно приедут в Косово на танках, чтобы оккупировать его в интересах Белграда. При этом албанцы, похоже, чувствуют себя победителями в противостоянии с Сербией и относятся к сербам довольно снисходительно — как и полагается триумфаторам.

Косоваров куда больше волнует, что у власти до сих пор находятся те же люди, что и 20 лет назад — видные деятели «Армии освобождения Косово» (АОК). «Бывшая верхушка АОК занимает все ведущие посты в стране, — объясняет водитель-албанец Фатмир. — Меняются должностями время от времени, но никого нового близко к власти не подпускают. Поэтому у нас такая высокая коррупция, нет работы для молодежи».

По словам молодых косоваров, работу по специальности на родине найти крайне сложно, а потому большинство работает в странах Евросоюза. Благодаря этому многие помимо родного албанского языка владеют еще английским и немецким. Домой молодежь приезжает только на выходные и в отпуск.

Улицы Приштины

Фото: Александр Рыбин

Вдоль трассы от Митровицы до Приштины — а ехать там меньше полусотни километров — за последние годы появились автомобильные развязки и магазины, множество новых ресторанов, мотелей, гостиниц. Сама дорога прекрасно асфальтирована.

Столица Косова сейчас активно застраивается: возводятся новые жилые дома, школы, бизнес-центры и административные здания. Доминантой города остается католический кафедральный собор Пресвятой Матери Терезы, хотя среди косоваров абсолютное большинство мусульмане-сунниты. Собор стоит на бульваре Билла Клинтона — именно 42-го президента США в независимом Косове считают «отцом свободы». Там же находится и знаменитый памятник Клинтону с поднятой рукой, который сильно напоминает монумент иракскому президенту Саддаму Хусейну в Багдаде, снесенный в 2003 году.

От исторической, османской, части Приштины в настоящее время осталось совсем немного — несколько мечетей, традиционная турецкая баня хаммам и еще несколько зданий. Все это собрано в маленьком квартальчике протяженностью не более 200 метров, а за его пределами раскинулся современный город, который в плане архитектуры и планирования выглядит куда интересней, чем нынешний Грозный, который в свое время также пришлось отстраивать из руин.

Материалы по теме:

«Грязные деньги здесь решают все»Эта страна зарабатывает миллиарды на кокаине и героине. Она завалит наркотиками всю Европу

10 июля 2019

Албанцы не отрицают, что Евросоюз и США пытаются сделать из Косова образцово-показательную страну, которая «сбросила с себя бремя социалистического югославского прошлого» и двигается вперед — в светлое либерально-капиталистическое будущее. Это похоже на ситуацию с Чечней, которая тоже была показательно отстроена после длительной разрушительной войны. При этом у косоваров есть пусть и привнесенное извне, но четкое понимание того, каким должно стать их государство, и нравы в нем поддерживаются вполне европейские. Албанское население в Косове, хотя и исповедует ислам, не замыкается на своей религии. Местная молодежь одевается очень открыто, и на албанках можно увидеть такие наряды, на которые, пожалуй, не решились бы даже их сверстницы в Сербии. Конечно, попадаются и женщины в хиджабах, но это скорее редкость. В целом же в плане отношения к исламу Приштина больше всего напоминает Стамбул.

Культурной же столицей Косова сейчас является город Призрен — самый популярный в регионе у иностранных туристов. В нем старинная архитектура и красивые природные пейзажи вокруг соседствуют с бурной ночной жизнью, а по вечерам азаны муэдзинов смешиваются с громкой музыкой из многочисленных клубов. При этом попасть в местную церковь Святого Спаса, которая входит в число объектов сербского культурного наследия, невозможно. Доступ в нее закрыт: она обнесена колючей проволокой и находится под охраной косовской полиции. Здание очень сильно повредили албанские радикалы еще в марте 2004 года, хотя тогда прямо напротив него находилась база немецкого контингента KFOR.

Прошлое и будущее

Посмотрев на Косово своими глазами, можно сделать вывод, что местные сербы живут во многом прошлым, а албанцы — настоящим и будущим. Но радикального противостояния между ними уже точно нет, есть сосуществование. В регионе постоянно сталкиваются прошлое и будущее, консерватизм и новые идеи. И это нормальный ритм развития Балкан.

То, что сегодня в Косове властвуют албанцы и западные гранты, еще не значит, что то же самое будет завтра. К примеру, в Гаагский трибунал по военным преступлениям в июле 2019 года был вызван начальник штаба АОК в конце 1990-х, премьер-министр Косова Рамуш Харадинай. Его допрашивали в качестве подозреваемого. Если предположить, что Гаага приговорит его годам к 20 за военные преступления, то нынешняя косовская элита очень быстро может изменить свои отношения с Западом, а тот в свою очередь решит, что лучше уж дружить с сербами, чем с албанскими экстремистами. И Косово закипит снова — но уже с новым знаменателем, который на самом деле очень старый.