Каждый россиянин, попытавшийся самостоятельно защититься в случае нападения, рискует оказаться на скамье подсудимых. Большинство действительно идут под суд, причем каждый четвертый получает реальный срок в колонии — такова статистика Верховного суда за последние годы. Дела по самообороне в России всегда имели обвинительный уклон, и шанс получить срок за применение даже зарегистрированного травматического оружия по-прежнему велик. Пример тому — история Евгения Костенкова из Новосибирска: при помощи «травмата» он дал отпор напавшему на него пьяному дебоширу, который сам же потом признал, что спровоцировал конфликт. Но суд все равно приговорил стрелка к трем годам лишения свободы. В том, почему россиян отправляют в тюрьму за самооборону, разбирался корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин.
Выстрелы у «Амстердама»
С самого утра 10 апреля 2018 года 33-летний новосибирец Евгений Грибов был в плохом настроении: к неприятностям на работе добавились проблемы в семейной жизни. После окончания рабочего дня он решил, что самое время выпить. В торгово-развлекательном центре «Галерея» ему очень кстати повстречался приятель по имени Константин.
Их вечер начался с пары бокалов пива, после которых они решили продолжить его в баре «Амстердам» на улице Красный Проспект — и там уже оторвались по полной. Глубоко за полночь Евгений вышел подышать свежим воздухом и не вернулся, а когда Константин отправился вслед за приятелем, то нашел его окровавленного у выхода из бара...
С Евгением Грибовым я познакомился в начале 2018 года в одном из баров — в каком именно, сейчас вспомнить не могу. Он в тот момент ушел из дома, так как собирался разводиться с женой, и на работе у него тоже были проблемы. Поэтому он часто находился в депрессии.
10 апреля мы договорились вместе попить пива. Около 19:00 встретились в торгово-развлекательном центре «Галерея», где взяли по паре бокалов, а затем, примерно в 22:00, так как ТРЦ закрывался, перешли в бар «Амстердам» на Красном Проспекте, дом 17.
Там Евгений встретил своего приятеля по имени Сергей, и они заказали водки. Вскоре Сергей ушел, а Евгений продолжал пить водку. Он был сильно пьян, то смеялся, то плакал, приставал к другим посетителям, бил посуду. В какой-то момент он сначала укусил бармена за руку, а потом стал валяться по полу. Координация у него была полностью нарушена.
Около 02:00 ночи бармен вызвал сотрудников ЧОПа, и те вывели его на улицу. Я в это время расплатился, на что потребовалось пять-семь минут, и тоже вышел. Евгения я нашел на ступеньках, ведущих в подвал. Он говорил, что не помнит, как там оказался. Я посадил его в такси, привез к нему домой на (...) улицу, завел в квартиру, стал раздевать — и обнаружил, что он весь в крови. Я вызвал скорую помощь и Евгения госпитализировали.
Врачи скорой обнаружили у Грибова три пулевых ранения в грудь и в живот (одно из них проникающее), а во время операции хирурги извлекли три пули от травматического пистолета. В полицию немедленно ушла телефонограмма, и уже утром оперативники попытались опросить раненого — но он ничего не смог рассказать, поскольку, по его же словам, в момент инцидента находился в состоянии сильного алкогольного опьянения и ничего не помнил.
Через пару дней, на повторном допросе, Евгений опять же ничего не смог вспомнить, и только Константин указал полицейским место происшествия — бар «Амстердам». Там буйного посетителя вспомнили сразу — но каким образом он получил ранение, никто пояснить не смог.
Запись происшествия у бара «Амстердам»
Однако сотрудникам уголовного розыска удалось найти камеру, установленную на одном из банков по соседству. Оперативники извлекли запись — местами испорченную, периодически прерывающуюся. Но тем не менее на ней было видно, что Евгений, выйдя из бара, начал приставать к прохожему, преграждал ему дорогу и всячески провоцировал на конфликт. Затем между ними вспыхнула драка. При этом оппонент Евгения все время держал руку на поясе…
Сентябрь 2007 года, Новосибирск. Между охранником ночного клуба «Атмосфера» Алексеем Киселевым и посетителями произошел конфликт, в результате сотрудник ЧОПа открыл огонь из табельного пистолета. Погибли два человека, третий —получил ранение. Было возбуждено уголовное дело по статьям «Превышение пределов необходимой обороны» и «Причинение смерти по неосторожности». Киселев был признан виновным и осужден, хотя суд признал, что посетители сами напали на него.
13 августа 2012 года, Алтайский Край, город Бийск. Известная спортсменка, пауэрлифтер Татьяна Андреева с подругой пошли на озеро отдохнуть, и встретили двух молодых людей, один из которых был им знаком. Молодые люди пригласили девушек в кафе, где опоили. Очнулась спортсменка уже в номере, когда ее пытался раздеть неизвестный молодой человек. Андреева попыталась оказать сопротивление, но мужчина стал ее избивать. Тогда женщина схватила нож и ударила мужчину в живот. На следующий день он скончался. Спортсменку приговорили к семи годам колонии за умышленное убийство — суд не увидел в ее действиях самообороны.
26 мая 2012 года, Москва, станция метро «Цветной бульвар». Студентка юрфака академии народного хозяйства имени Плеханова Александра Лоткова и трое ее друзей беседовали на платформе, когда к ним стали приставать трое нетрезвых молодых людей. Вспыхнула драка, двое из неизвестных достали ножи. При этом на записи с камер наблюдения было видно, что находящийся рядом сотрудник полиции активных мер по пресечению хулиганства не принимал. Александру Лоткову повалили на пол, и тогда она из законно имеющегося травматического пистолета открыла огонь, ранив всех троих. По статье «Причинение тяжкого вреда здоровью» девушку осудили на три года лишения свободы. Суд счел, что угрозы ее жизни не было.
Февраль 2015 года, Вологодская область, город Белозерск. В квартиру беременной Екатерины Прониной пришел ее пьяный гражданский муж. Он набросился на девушку и разбил ей голову железной битой. Пытаясь защититься, Екатерина схватила нож и во время завязавшейся драки пырнула сожителя. Мужчина скончался практически сразу. Суд пришел к выводу, что Пронина превысила пределы самообороны и лишил ее свободы на два года.
Ночь с 1 на 2 января 2018 года, Кемеровская область, город Осинники. В квартиру Галины через балкон, разбив стекла и сломав ставни–жалюзи, проник ее бывший любовник. Он был нетрезв и угрожал всех убить. Близкий друг Галины, 30-летний Сергей Кулешов, из личного травматического пистолета трижды выстрелил в нападавшего, в том числе — в голову. Раненый был госпитализирован. Действия Кулешова в итоге квалифицировали, как причинение тяжкого вреда при превышении мер необходимой обороны. Он получил восемь месяцев ограничения свободы.
24 августа 2018 года, Пермский Край, город Краснокамск. Около 02:00 в частный дом проник некий Владимир Савченко — ранее судимый, страдающий тяжелой формой алкоголизма. На требование хозяев покинуть жилище он набросился на них. В ходе борьбы Олег Шахтин несколько раз ударил Савченко по голове прикладом ружья — от полученных травм он спустя 36 часов скончался в реанимации. За причинение тяжкого вреда здоровью при превышении мер необходимой обороны Шахтин получил восемь месяцев ограничения свободы.
К тому же врачи уже дали заключение, что одна из пуль, сломав Грибову десятое ребро, пробила плевру, вызвав пневмоторакс, а это уже тяжкий вред здоровью. И тогда отдел полиции №1 «Центральный» управления МВД по Новосибирску возбудил уголовное дело по пункту «з» части 2 статьи 111 («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью с использованием оружия») УК РФ.
«Я решил, что пистолет не исправен»
Оперативники провели колоссальную работу: за три дня они просмотрели сотни часов записей камер всей центральной части Новосибирска и проследили путь стрелка — от бара «Амстердам» до дома на улице Ленина. Затем установили, что только один жилец этого подъезда похож на того, кто убегал — Евгений Костенков, 1963 года рождения, частный предприниматель.
Запросив отдел лицензионно–разрешительной работы, полицейские установили, что Костенков (один в своем подъезде) является владельцем травматического оружия — пистолета Ruber 45 калибра. Именно такие пули извлекли врачи из груди и живота Грибова.
Пистолет Ruber 45 калибра
Фото: Оrdom.ru
Задерживать подозреваемого в совершении особо опасного преступления 13 апреля 2018 года отправился весь личный состав отдела уголовного розыска — пять оперативников, которые к тому же запросили помощь спецназа. Формально — потому, что подозреваемый был вооружен и уже совершил тяжкое преступление против жизни гражданина.
Были проведены обыски и в квартире на улице Ленина, где он зарегистрирован, и в квартире на Коммунистической улице, где он живет с супругой, и в личных машинах. Примечательно, что пистолет так и не изъяли, хотя он все это время лежал в сейфе в квартире на улице Ленина.
Самого Евгения прямо с обыска увезли в больницу с диагнозом «предынсультное состояние» — там он под охраной пролежал несколько дней. Там же, на больничной койке, Костенков написал «явку с повинной», в которой изложил все обстоятельства произошедшего, а также выдал пистолет — его привезла жена, забрав из сейфа. Позже свои показания он повторит и на следствии, и на суде.
Моя мама — инвалид второй группы, которая нуждается в уходе. Вечером 10 апреля она позвонила мне и попросила к ней прийти, так как плохо себя чувствовала. Она живет в доме №2 на Красном Проспекте. У мамы я пробыл почти до двух часов ночи, после чего пошел домой пешком — мне надо было прогуляться.
Когда я проходил мимо бара «Амстердам», оттуда вышел ранее не известный мне мужчина без верхней одежды, который находился в состоянии сильного опьянения. Он сразу потребовал у меня пять тысяч рублей, а затем стал провоцировать конфликт, схватил меня за куртку и стал душить, а затем мы упали.
В какой-то момент я почувствовал, что от удушения теряю сознание, и, опасаясь за свою жизнь и здоровье, из имеющегося при себе личного травматического пистолета произвел несколько выстрелов. Однако на лежащего мужчину это никакого впечатления не произвело, он продолжал удерживать меня и вести себя агрессивно.
Я решил, что пистолет не исправен. Затем мужчина отпустил меня — и я убежал. Я прибежал к себе домой, на улицу Ленина, где привел себя в порядок, убрал оружие в сейф, после чего вернулся к бару «Амстердам» — но не обнаружил там ни следов крови, ни раненого мужчину. После этого я отправился домой по месту фактического проживания.
Собственно, картина была ясна с первой минуты: видео четко фиксировало и процесс конфликта, и его обстоятельства. При задержании Костенкова на его шее зафиксировали гематому — след от удушения. Оружие у него хранилось законно, применялось оно для защиты, к тому же сам Грибов признавал, что был неадекватен.
На этом этапе следствие можно было бы и прекратить — даже оперативникам было ясно, что применение оружия правомочно. Или, по крайней мере, переквалифицировать действия стрелка на другую, менее тяжкую статью — например, превышение мер самообороны. Но расследование продолжилось именно по тяжкой 111 статье УК РФ, а с Костенкова взяли подписку о невыезде.
Три года за самооборону
Видео происшествия не оставляло сомнений — Евгений Костенков действительно защищался. К тому же все свидетели, да и сам потерпевший, на всех этапах следствия говорили одно и тоже: Грибов вел себя неадекватно, задирался и провоцировал конфликт. Единственное отличие было в пяти тысячах рублей: Костенков упорно говорил, что нападавший требовал у него деньги, а Грибов столь же упорно это отрицал, хотя, по его же словам, обстоятельства дела не помнил.
На всех этапах следователь нам говорил: я все понимаю, но и вы поймите меня — здесь [в деле Костенкова] формально есть признаки тяжкого преступления. А потому я не могу прекратить дело — все равно прокурор отменит. Но в суде (тем более, у вас хороший адвокат) дело переквалифицируют. Другого пути нет
В итоге в апреле 2019 Евгению Костенкову предъявили обвинение в окончательной редакции: по версии следствия, он причинил тяжкий вред здоровью Грибова, а затем скрылся с места происшествия без каких-либо оснований. В суд дело поступило в мае 2019 года. Старший помощник прокурора Центрального района Новосибирска Евгений Громов полностью поддержал обвинение.
На процессе судья не стала переквалифицировать действия обвиняемого, отказала ему в проведении ситуационной экспертизы и практически открытым текстом обвинила адвокатов в подкупе потерпевшего. По версии суда (отличающейся от версии следствия), Костенков первым применил оружие, выстрелив по ногам Грибова, что и стало причиной падения обоих.
Евгений Костенков
При этом указано, что факт удушения Костенкова (а тем более — помутнение сознания) не доказан, а ссадина на его шее могла появиться в любое время. По мнению судьи, Костенков умышленно нанес повреждения неизвестному мужчине, не имея для этого «обоснованных, явных, видимых и значимых» оснований.
20 января 2020 года Евгений Костенков был осужден на три года лишения свободы и на год ограничения свободы; его взяли под стражу в зале суда. Для семьи осужденного это оказалось шоком.
Не соответствует фактическим обстоятельствам дела мнение суда о якобы достоверно установленной последовательности действий Костенкова при применении им травматического оружия. Так суд в приговоре посчитал, что Костенков сначала выстрелил потерпевшему Грибову в ноги, от чего тот упал на асфальт, а потом Костенков выстрелил в лежащего на асфальте Грибова, который якобы уже не представлял никакой опасности для моего подзащитного.
Однако данное утверждение суда противоречит перечисленным доказательствам. Наоборот, эти доказательства полностью опровергают указанный вывод суда.
Так, на видеозаписи достоверно и объективно зафиксировано, что именно потерпевший Грибов, взяв Костенкова за ворот одежды, совершил рывок последнего на себя, вследствие чего они оба упали на асфальт. То есть причиной падения на асфальт послужили именно целенаправленные и умышленные действия самого потерпевшего, а не, как указал суд, выстрелы в ноги потерпевшему.
На видеозаписи, на которую и ссылается суд при мотивировке своего вывода, категорически отсутствует факт применения Костенковым оружия, вследствие которого Грибов мог якобы упасть на асфальт.
При назначении моему подзащитному наказания в качестве смягчающего обстоятельства суд признал, что послужившее причиной происшедших событий поведение потерпевшего Грибова явилось противоправным и аморальным. Вместе с тем суд в приговоре указал, что у моего подзащитного Костенкова не было обоснованных, явных, видимых и значимых оснований к применению в отношении потерпевшего травматического оружия с целью защиты от действий последнего.
Таким образом суд в приговоре допустил противоречие, поскольку, признавая противоправность и аморальность поведения потерпевшего, суд фактически признал, что именно эти умышленные действия потерпевшего явились поводом, причиной и основанием к применению моим подзащитным травматического оружия для своей защиты.
Кроме того, суд в приговоре не мотивировал, в чем именно заключались противоправность и аморальность поведения потерпевшего Грибова.
Всего защита в апелляции указала на 26 нарушений УПК РФ: в частности, в приговоре не дается правовая оценка показаниям свидетелей, а просто указывается, что суд этим показаниям не доверяет, в мотивировочной части вообще не упоминаются допросы специалистов в судебном заседании, зато оценка им дается.
А главное, в приговоре не указано, почему суд счел действия Костенкова особо опасными и требующими обязательной изоляции от общества. В своем ходатайстве защита осужденного попросила направить его дело на новое рассмотрение, но уже иным составом суда.
«Защита не является преступлением»
В России опубликовано немного научных работ по проблеме юридической оценки вопросов самообороны, а также есть всего один учебник для юридических вузов. К его автору, доктору юридических наук, профессору Виктору Меркурьеву, заведующему отделом НИИ Университета прокуратуры за комментариями по делу Евгения Костенкова обратилась «Лента.ру».
По словам профессора Меркурьева, приговор Костенкову представляется необоснованным и не соответствующим фактическим обстоятельствам дела. Он прямо противоречит и УК РФ, и постановлению Пленума Верховного Суда (ВС) России от 27 сентября 2012 №19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление».
В суде установлено, что зачинщиком драки стал гражданин Грибов, признанный потерпевшим. Но статья 37 УК РФ прямо указывает, что защита от преступного посягательства не является преступлением
Как отмечает Меркурьев, в своих показаниях и на следствии, и на суде Костенков говорил, что нападавший схватил его за воротник куртки и душил 10-20 секунд, после чего обвиняемый впал в предобморочное состояние и применил личное травматическое оружие, опасаясь за свою жизнь. Пленум ВС прямо указывает на удушение как на способ посягательства, создающий реальную угрозу для жизни обороняющегося.
Евгений Костенков
Но даже если суд счел не доказанным факт удушения, все равно привлечение Костенкова к уголовной ответственности остается необоснованным: ведь в приговоре указано, что действия Грибова — провоцирующие и аморальные, а сам он вел себя агрессивно и применял к Костенкову насилие. Действия потерпевшего содержат признаки общественного опасного посягательства — те самые, что перечислены и в статье 37 УК РФ, и в постановлении пленума ВС.
В истории Евгения Костенкова речь идет о необходимой обороне, возможно — о превышении ее пределов, что лично мне представляется сомнительным. Но никак не о причинении тяжкого вреда здоровью нападавшего
С мнением профессора Меркурьева согласен и другой ученый-криминолог — доцент кафедры уголовного права Владимирского института Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) России, кандидат юридических наук Илья Тараканов.
Привлечь к уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны можно только в том случае, если защищавшийся четко понимал, что его действия по пресечению конкретного общественно-опасного посягательства чрезмерны. В случае с Костенковым ничего подобного нет: ночь, безлюдная улица, немотивированное нападение с попыткой удушения...
Оба юриста при этом обращают внимание на то, что сам Грибов полностью признает факт своего нападения на Костенкова и претензий к нему не предъявляет. Но это и не имеет решающего значения — ведь следствием собрано большое количество доказательств того, что инициатором конфликта выступал именно Грибов.
14 января 2002 года, Москва. Чемпион мира и Олимпийских игр по вольной борьбе Сагид Муртазалиев поссорился с двумя чеченцами. Один из них ударил спортсмена ножом. Тяжело раненый Муртазалиев достал пистолет Макарова и застрелил обоих оппонентов. Уголовное дело было возбуждено по статье «Убийство двух и более лиц», однако на стадии следствия было прекращено — действия Муртазалиева признали самообороной. Оружие он получил в Кировском РОВД Махачкалы в 1999 году во время нападения боевиков на Дагестан, в связи с чем привлекать его за незаконное хранение не стали.
8 декабря 2003 года, Москва. Александра Иваникова остановила автомобиль, за рулем которого находился Сергей Багдасарян, и попросила ее подвезти. Водитель попытался изнасиловать пассажирку, но та выхватила нож и ударила водителя в ногу. От повреждения бедренной артерии Багдасарян скончался. 25 ноября 2005 года уголовное преследование Иванниковой было прекращено.
Январь 2010 года, Нижний Тагил. 25-летний мужчина три раза выстрелил в 31-летнюю хозяйку квартиры Оксану Нестерову. Ее сестра, находившаяся в соседней комнате, достала ружье и выстрелила в нападавшего. Стрелявший был смертельно ранен. По результатам доследственной проверки было установлено, что женщина действовала в рамках законной обороны, уголовное дело возбуждено не было.
7 апреля 2012 года, Тульская область, город Богородицк. Четверо вооруженных грабителей ворвались в дом, где проживал предприниматель Гегам Саркисян, его жена, взрослая дочь и четверо несовершеннолетних детей. Они стали избивать хозяев. Защищаясь, Саркисян ножом убил троих налетчиков, четвертому удалось скрыться. Было возбуждено уголовное дело о превышении пределов необходимой обороны. Однако под давлением общественности 10 декабря оно было прекращено — за отсутствием состава преступления.
Сентябрь 2014 года, Новосибирск. В квартиру Виктора Ганчара позвонили — дверь открыла старшая, 13-летняя дочь хозяина. Сосед, ранее неоднократно судимый Артем Галкин в состоянии тяжелого опьянения, схватил девочку за руку и вытащил на лестницу. На крик выскочил отец, который несколько раз ударил оппонента. Галкин потерял сознание и позже скончался в больнице от разрыва печени. По первому приговору, в октябре 2015 года, Виктор Ганчар получил семь лет лишения свободы за умышленное убийство. Но в декабре 2016 года его приговор был переквалифицирован на убийство по неосторожности, после чего Ганчара освободили от ответственности за сроком давности.
3 сентября 2016 года, Екатеринбург. Группа спортсменов и цыган — 26 человек, большинство с ножами и травматическим оружием — попыталась напасть на дом Олега Шишова из-за конфликта накануне. Против группы нападавших выступил хозяин дома с тремя друзьями. Цыгане начали драку, и тогда один из друзей Шишова выхватил у него карабин «Вепрь» калибра 7,62 мм и открыл огонь по асфальту перед собой, выпустив 25 пуль за 30 секунд. В результате два человека погибли, 13 получили ранения.
Уголовное дело было возбуждено по статьям «Превышение мер необходимой обороны» и «Незаконный оборот оружия» — в доме Олега Шишова были найдены боевые патроны, хотя все оружие хранилось законно. Через год следствие прекратило уголовное преследование Шишова и его друзей за убийства, а за боевые патроны он получил год условно. Его оппоненты — спортсмены и цыгане — получили от 3,5 до 10 лет лишения свободы.
Бесправные стрелки
Если верить статистике, ежедневно в России в среднем при превышении мер необходимой обороны погибают или получают тяжкие травмы два человека. Треть из осужденных за эти преступления — женщины, абсолютное большинство из них в возрасте от 35 до 50 лет.
Но на деле эти цифры далеко не полные. Ведь изначально следствие возбуждает и расследует подобные происшествия как причинение тяжкого вреда здоровью — так что реальные цифры, по мнению специалистов, могут быть выше примерно вдвое.
Уголовные дела по случаям самообороны практически всегда возбуждаются по тяжким умышленным составам. В судах первой инстанции семь процентов дел переквалифицируются на превышение мер обороны, в то время как в апелляционной инстанции это число возрастает до 14 процентов, а в Верховном суде — до 27 процентов
По мнению юристов, причин тут несколько, и основная из них — боязнь следователей оказаться обвиненными в коррупции. Как объясняет адвокат омской коллегии адвокатов Игорь Попенин, органы предварительного следствия в подобных случаях почти всегда выбирают обвинительный уклон, причем часто при этом склоняются к более тяжким составам преступления.
Оглашение приговора суда первой инстанции по делу Евгения Костенкова
Кадр: Телеканал ОТС / YouTube
Попенин отмечает: многие следователи просто боятся обвинений в коррупции со стороны потерпевших и их родственников, а также обвинений в неформальных связях с обвиняемыми и защитниками. Поэтому фигурантам нередко говорят что-то в духе: «Ребят, не переживайте. У вас дело ясное — суд переквалифицирует на самооборону».
Между тем в судах все происходит с точностью до наоборот: судья говорит — мне принесли дело по тяжкому вреду, что же вы на стадии предварительного следствия не добились самообороны? Почему я должен это все сейчас делать? И получается порочный круг, который имеет мало общего с правосудием
Есть и еще одна подводная скала в судебных решениях по делам о необходимой обороне. Дело в том, что по ним сложно найти оправдательные приговоры в базах данных судов. И проще скопировать уже прошедший все инстанции документ, вступивший в законную силу. Такая практика существует до сих пор, несмотря на борьбу с ней со стороны судейского сообщества.
Если бы обвиняемым по делу о превышении мер необходимой обороны стал кто-то из статусных лиц, то ситуация бы в корне поменялась. Всего один-два таких процесса — и практика по этой статье была бы отлично наработана. А число правосудных решений по ней выросло бы в разы
Оборона в плену заблуждений
И среди обывателей, и даже среди некоторых юристов ходят легенды, касаемые самообороны. Почему-то считается, что если оборонявшийся завладел оружием нападающего, то преступное посягательство прекратилось. Что внутри жилища с нападавшим можно делать все, что угодно, но за порогом — уже нет. Что адекватный ответ — с аналогичным оружием.
Часть 1 статьи 108 («Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны») УК РФ
2017 год: привлечено 262 человека (из них 117 — женщины). Приговорены к лишению свободы — 224 человека. Освобождены от уголовной ответственности (за истечением срока давности и по другим составам) — 29 человек. Признаны невменяемыми и отправлены на принудительное лечение – пять человек. Оправданы — четыре человека.
2018 год: привлечен 221 человек (из них 93 — женщины. Приговорены к лишению свободы — 191 человек. Признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение — один человек. Оправданы — 29 человек.
2019 год: привлечены 232 человека (из них 84 — женщины). Приговорены к лишению свободы — 200 человек. Освобождены от уголовной ответственности (за истечением срока давности и по другим составам) — 32 человека.
Часть 1 статьи 114 («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны») УК РФ
2018 год: привлечено 499 человек (из них 188 — женщины). Освобождены от уголовной ответственности (за истечением срока давности — два года по статье 114 — и другим составам) — 497 человека. Оправданы — два человека.
2019 год: привлечено 499 человек (из них 142 — женщины). Освобождены от уголовной ответственности (за истечением срока давности и по другим составам) — 490 человек. Признаны невменяемыми и отправлены на принудительное лечение — три человека. Оправданы — шесть человек.
— Правоприменительная практика однозначна, — заявил однажды журналистам теперь уже бывший высокопоставленный сотрудник Генпрокуратуры. — Если на вас идут с голыми руками — то обороняться можно тоже голыми руками, если на вас идут с палкой — то палкой. Применение другого оружия — уже превышение, и россиянам не нужно об этом забывать.
Однако, как говорит профессор Виктор Меркурьев, эти слова не соответствуют действительности. Постановление пленума ВС России прямо разъясняет, что, помимо ранений жизненно важных органов, основаниями для необходимой обороны нужно признавать действия, угрожающие жизни и здоровью обороняющегося, угрозы убийством и даже демонстрацию оружия.
ВС также разъясняет, что если преступное посягательство совершено в ночное время, когда эмоциональное состояние потенциальной жертвы не позволяет ему адекватно оценить размер угрозы, то это тоже следует учитывать при вынесении решения по делу
Но в случае с Евгением Костенковым «ночной фактор» суд не принял во внимание. К слову, в Новосибирске такое отношение к делам о самообороне — случай уже не первый. В 2015 году там осудили Виктора Ганчара, который защищал собственную дочь от пьяного соседа Артема Галкина, который пытался вытащить девочку из квартиры на лестничную клетку.
Ганчар несколько раз ударил Галкина, который потерял сознание и позже скончался в больнице от разрыва печени. По первому приговору, в октябре 2015 года, Ганчар получил семь лет лишения свободы за умышленное убийство.
Кадр: Телеканал ОТС / YouTube
Вердикт суда вызвал широкий общественный резонанс: коллеги-железнодорожники Ганчара устроили массовые акции протеста в его поддержку. И ВС России отменил приговор осужденному, прямо указав на его изъяны.
Судебные решения подлежат изменению ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, неправильного применения уголовного закона и несправедливости приговора
В декабре 2016 года приговор Ганчара переквалифицировали на убийство по неосторожности, после чего осужденного освободили от ответственности за сроком давности. Правда, пять лет спустя история в Новосибирске повторилась — уже с Евгением Костенковым.
***
11 июня 2020 года Новосибирский областной суд пересмотрел приговор Костенкову. Прокурор апеляционного отдела Новосибирской областной прокуратуры, советник юстиции Дмитрий Богер согласился с тем, что действия осужденного квалифицированы неверно, как и неверно применен уголовный закон.
— Предлагаю приговор изменить, переквалифицировать действия осужденного с пункта «З» части второй статьи 111 УК РФ на часть первую статьи 114 УК РФ, по которой назначить ему [Костенкову] наказание в виде десяти месяцев исправительных работ, с удержанием десяти процентов в доход государства, — заявил в суде Богер. — Руководствуясь статьей 78 УК РФ, освободить [Костенкова] от отбытия наказания в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.
Суд с этим согласился. В тот же день, 11 июня, Костенков вышел на свободу. Правда, освобожден он по не реабилитирующим основаниям — а значит, за свою самооборону он получил судимость.
— Я не могу считать этот процесс своей победой, — сказал после окончания судебного заседания защитник Евгения Вадим Лукашевич. — По сути, невиновный человек не только подвергался длительному уголовному преследованию, но в итоге оказался виновным, хотя от наказания его и освободили.
Такой исход дела вряд ли можно назвать справедливым — но, увы, такова современная российская практика.