«Осколки остались в наших телах навсегда» Десять лет назад смертник атаковал Домодедово, погибли 37 человек. Выжившие все еще живут в страхе

Ровно десять лет назад, 24 января 2011 года, в аэропорту Домодедово произошел один из самых страшных терактов в истории России со времен чеченских войн. В зале, где встречают пассажиров рейсов из других стран, подорвался смертник. Бомба была начинена шариками от подшипника, взрыв унес жизни 37 человек. Более 170 получили ранения, сотни в спешке покидали аэропорт — они чувствовали то, что позже назовут запахом смерти. Перед годовщиной теракта корреспондент «Ленты.ру» Сергей Лютых поговорил с родственниками погибших, пострадавшими и очевидцами произошедшего — людьми, которые до сих пор не могут оправиться от этой тяжелой травмы.

«Удар — и мы уже лежим»

«Не видел взрыва. Мы с супругой смотрели на тех, кто выходил из багажной и таможенной зоны. Удар — и мы уже лежим», — рассказывает Сергей Зезин, предприниматель из Владимира, встречавший партнера по бизнесу из Австрии в зоне прилета международных рейсов в Домодедово.

На мгновение воздух в замкнутом пространстве превратился в бетон, ломающий, расплющивающий все на своем пути. Тех, кто от взрыва не потерял сознание, контузило, они были полностью дезориентированы.

Одними из первых пришли в себя стюарды. Кто-то из них был в зале в момент теракта, другие бежали на помощь в окутанный едким дымом зал. По словам Зезина, именно они приводили людей в чувство с помощью нашатыря. Их спокойная деловитость передалась остальным, поэтому никакой особой паники не возникло. Пострадавшие стали помогать друг другу.

В здание терминала со стороны автостоянки бежали люди. Они на ходу рвали полиэтиленовые обертки, в которые упакованы автомобильные аптечки, доставали бинты и антисептики.

Сотрудники аэропорта раздавали обезболивающие таблетки, вспоминает Зезин. Он нашел в себе силы взять жену на руки и выйти с ней на улицу. Оставаться на месте взрыва Сергей не мог из-за чудовищного страха. На улице Зезины долго ждали скорую.

«Насколько серьезными оказались наши раны, я понял только в машине скорой помощи, когда мы сняли обувь и одежду», — вспоминает Сергей. Все, что было под верхней зимней одеждой, пропиталось кровью.

Зезины были в двух десятках метров от эпицентра взрыва и получили множественные осколочные повреждения. В случае с Сергеем встал вопрос об ампутации части ноги, но врачам Первой Градской больницы все же удалось ее сохранить.

«Серьезные осложнения возникли у моей супруги. Врачи боролись за ее жизнь и победили. Мы им очень благодарны», — говорит он.

На лечение ушел целый год. Но и теперь, десять лет спустя, теракт напоминает о себе.

Извлекать все врачи сочли нецелесообразным. Поражающие элементы иногда вызывают боль при смене погоды, а из-за сложных переломов Зезиным приходится носить специальную обувь. Длительные физические нагрузки для них исключены.

Бизнес-партнер Сергея, которого он встречал, не пострадал.

Кофе для смертника

20-летний Магомед Евлоев приехал в Москву из Ингушетии за три дня до теракта. Неизвестно, чем точно он занимался в эти дни и о чем думал, но в крови молодого человека обнаружат следы гашиша, кокаина, психотропных препаратов. Вероятно, сопровождавшие будущего смертника люди чутко следили за тем, чтобы его сознание не пробудилось в последний момент, и Евлоев не отступил.

В аэропорт смертник приехал на такси, зашел через вход №2, где возле рамки металлодетектора дежурил милиционер. Евлоеву удалось обойти рамку, когда постовой отвлекся. То, что сейчас каждого входящего и его вещи сканируют, проверяют вдоль и поперек несколько человек, а по залу регулярно ходят кинологи с собаками, стало следствием именно этого эпизода.

При худощавом телосложении Евлоева его внешний вид мог вызвать подозрения, но никто из сотрудников, отвечавших за безопасность, его не остановил.

Целью Магомеда, по данным следствия, было выбрать для теракта такое место, чтобы вокруг было как можно больше иностранцев — для большего резонанса в СМИ. По этой причине бомба была приведена в действие в 16:32 в зале, куда выходили пассажиры международных рейсов, где они встречались с родственниками, друзьями, коллегами и таксистами.

«Оставил копию паспорта: "А вдруг взрыв?"»

Мощность сдетонировавшей взрывчатки составила до пяти килограммов в тротиловом эквиваленте. Большинство из тех, кто находился близко к эпицентру, погибли на месте.

Это были совершенно разные люди: бизнесмен Кирилл Бодрашов, прилетевший из Лондона на конференцию, Анна Яблонская — талантливый драматург из Одессы, московский таксист Вадим Измайлов, сотрудник брянской птицефабрики Виктор Пермятин и многие другие.

Старший — Николай Юрашку, один из самых уважаемых старожилов Серпуховского района, родился в 1924 году на границе Молдавии и Румынии, в большом селе у реки Прут. В годы войны работал на заводе в Саратовской области, где познакомился с будущей женой Валентиной. После Великой Отечественной они с двумя дочками и сыном переехали в Серпухов, а затем осели в Липицах, на берегу Оки. Это село напоминало Николаю его родное.

«В день теракта отец с мужем дочери Николаем — тезкой — и мужем внучки Денисом поехали в аэропорт встречать из Канады сына Алексея, которого он не видел десять лет», — рассказала «Ленте.ру» дочь Николая Юрашку Лида.

Они ехали на машине Дениса, и тот должен был в ней дожидаться остальных, но молодому человеку хотелось посмотреть здание аэропорта. По словам Лиды, мужчины будто бы предчувствовали беду.

«Отец долго собирался в аэропорт. Был очень серьезен. Оставил копию паспорта, сказав: "А вдруг взрыв будет?"» — рассказывает она.

Муж Лиды тоже вел себя не так, как всегда, был необычно нежен и внимателен. А Денис говорил ее дочери — своей жене, чтобы та в случае чего не продавала машину. Его вдова так и ездит на ней все эти десять лет.

Лида была замужем 40 лет. Ее мать и отец были женаты 65 лет. Дочь Лиды и Денис — 10 лет. Три женщины каждая по-своему справлялись с горем. Вдова Николая-старшего жила одна, и только в прошлом году, в возрасте 94 лет, перебралась к Лиде, которая после смерти мужа посвятила себя заботе о близких: «Сначала перевезла к себе одного пожилого родственника, а когда он от нас ушел — другого. Теперь забочусь о матери».

Ее овдовевшая дочь тоже посвятила себя заботе о людях — она работает медсестрой в московской наркологической больнице.

Прилетевший из Канады сын Николая Юрашку Алексей не пострадал. Он не видел взрыва и рассказывал только о едком дыме со странным запахом. Его и других пассажиров вывели из багажной зоны в другой зал аэропорта. Алексей провел там еще пять часов, ожидая встречи с отцом, не зная, что его тело лежит в нескольких десятках метров — в месте, которое осматривали оперативники.

«Там мертвые люди!»

Многие погибшие и раненые оказались в Домодедово в тот день случайно. Кто-то должен был пройти раньше или позже, чей-то рейс задержали. Тот же Алексей Юрашку должен был прилететь на 12 дней раньше, но отложил вылет из-за того, что повредил палец болгаркой.

Те, кому случайность, наоборот, помогла не оказаться в злополучном зале прилета, теперь считают 24 января вторым днем рождения.

Одной из таких счастливиц считает себя Сарра Нежельская, глава благотворительного фонда «Помоги.орг». Она прилетела в Москву из Дюссельдорфа в ужасном настроении, так как очень боится летать. Несколько раз, когда в самолете трясло или когда он заходил на посадку, Сарра на полном серьезе прощалась с жизнью.

В этот раз у нее от переживаний разболелась голова.

«Позвонила подруге Наталье, которая встречала нас с коллегой Милой на машине. Та обычно приходила в зал прилета, но ее веселый голос в телефоне раздражал, и я сказала, чтобы она оставалась в машине, а потом просто подъехала, когда мы скажем», — рассказала Нежельская «Ленте.ру».

Наташа поупрямилась, но в итоге согласилась. На паспортном контроле Нежельская увидела толпу пассажиров с рейса из Душанбе. Она решила, что о скором выходе на свежий воздух можно забыть.

Когда Сарра с Милой наконец попали в багажное отделение, выяснилось, что их сумки уже скинули с ленты, запустив на нее чемоданы со следующего рейса. Было решено позвонить Наташе, чтобы она не спешила подъезжать, пока багаж не будет найден, и как раз в этот момент произошел взрыв.

«Мне показалось, что это упал самолет, о чем я сразу сказала Миле, — вспоминает собеседница «Ленты.ру». — А она предположила, что громкий хлопок как-то связан с ремонтом, похоже было, будто что-то упало сверху».

Первые мгновения ее успокаивало то, что поведение людей вокруг нее никак не изменилось. Люди искали свои чемоданы. Группа китайцев что-то оживленно обсуждала. Даже рабочие, которые проводили ремонт, продолжали сверлить.

Но затем со стороны выхода в зал прилета пошел дым, и с ним — особый запах.

Михаил дал Сарре тряпку, чтобы она приложила ее к лицу. Он не дал ей идти в задымленный зал: «Там мертвые люди».

Нежельская вспоминает, что тогда у нее градом потекли слезы. Сотрудники аэропорта вывели всех из зала получения багажа через узкий коридор в зал вылета. Там внимание Сарры привлек мужчина, которого везли в кресле-каталке. У него на голове была кровь. Стали встречаться и другие люди со следами крови на одежде, но шли они сами.

У выхода на улицу лежали и сидели люди, они оказывали друг другу помощь, ждали, пока их увезут в больницу. Сарра помнит, что они с друзьями сели в машину, заплатили за стоянку, но все шлагбаумы оказались открыты, и женщина забрала парковочный талон с собой.

«Он у меня сохранился до сих пор», — говорит она.

«Год крови и слез»

Теракт в Домодедово считают первой трагедией в истории России, о которой люди узнали сначала из Twitter, а потом уже от информагентств. Из-за недостатка информации появлялись многочисленные фейки — например, о гибели в аэропорту дизайнера и блогера Артемия Лебедева.

Затем люди обрушились на таксистов, которые якобы поднимали цены за то, чтобы уехать из Домодедово, до космических 20 тысяч рублей. Но эти сообщения позже опровергли.

Все это меркло на фоне всеобщего возмущения и гнева из-за несработавшей системы безопасности аэропорта. Своих должностей лишились начальник Управления на транспорте МВД России по Центральному федеральному округу Андрей Алексеев, начальник линейного отдела внутренних дел в аэропорту Домодедово и двое его заместителей, четыре чиновника из Минтранса и несколько руководящих работников из управления по борьбе с терроризмом ФСБ.

Спустя четыре года после взрыва было возбуждено уголовное дело по статье 238 Уголовного кодекса в отношении сразу нескольких должностных лиц, руководивших аэропортом в январе 2011 года, в том числе экс-главы российского представительства «Эрпорт Менеджмент Компани Лимитед» Светланы Тришиной, бывшего управляющего директора «Домодедово Эрпорт Авиэйшен Секьюрити» Андрея Данилова и бывшего директора аэропортового комплекса Вячеслава Некрасова.

Однако позже это дело было прекращено.

Троих из четырех обвиняемых — Башира Хамхоева, братьев Ислама и Илеза Яндиевых — приговорили к пожизненному лишению свободы, Ахмеда Евлоева — к десяти годам заключения. Именно эти люди, как считает следствие, помогли Магомеду Евлоеву добраться до Москвы, поселили его на съемной квартире и вручили ему пояс смертника.

Ответственность за теракт взял на себя чеченец Доку Умаров, который с 2006 года был президентом непризнанной Ичкерии, а в 2007 году заявил о создании «Имарата Кавказ» (запрещенной в России террористической организации) и стал его верховным лидером.

С охотой на организаторов теракта связывают и убийство нескольких чеченцев, совершенное киллером в Стамбуле 16 сентября 2011 года.

Что касается Умарова, то в 2013 году в его окружение был внедрен агент спецслужб, который раскрыл для федералов позицию отряда. После мощного удара фугасами лидер террористов был ранен. По одной из версий, он умер, приняв лекарство, которое оказалось отравленным.

Непосредственно за подготовку смертника Евлоева отвечал террорист Аслан Бютукаев, об устранении которого стало известно за четыре дня до десятилетней годовщины теракта — 20 января 2021 года. После ликвидации «последнего амира Чечни» Рамзан Кадыров заявил, что с бандитским подпольем в республике покончено.

«Он так и не увиделся с сыном»

«В этом селе живет 2,5 тысячи человек, и большинство из нас знали всех троих мужчин из семьи Юрашку лично. Мы хоронили их все вместе, и это теперь наше общее горе», — говорит один из собеседников «Ленты.ру» в Липицах.

Могилы Николая Юрашку и его зятя на сельском кладбище засыпало снегом. С надгробий смотрят двое мужчин, одни из них серьезен, другой — обаятельно улыбается.

Фото: Сергей Лютых

За сотни километров от Липиц, во Владимире, Сергей Зюзин признается, что при всех полученных травмах психологически тяжелее пришлось не им с женой, а его матери: «Она с нами была в больнице в самый тяжелый период. И потом ей потребовалось помощь квалифицированного психолога».

Сергей после теракта бывал в зоне прилета аэропорта Домодедово и каждый раз испытывал там сильный страх. Это чувство возникает у него и в других людных местах, когда он вдруг замечает необычно одетого или странно ведущего себя человека.

Как и осколки, эта настороженность теперь с ним на всю жизнь, хоть он и старается сделать все, чтобы эта жизнь была полноценной.