Изнурительный труд чернокожих невольников на плантациях белых хозяев где-то в Америке — это первое, что приходит на ум при слове «рабство». США до сих пор извиняются за два столетия подобной практики и всеми силами стараются избавить свое общество от любых проявлений расовых предрассудков и неравенства. Тем временем по другую сторону Атлантики, на Ближнем Востоке, где рабовладельцы появились более тысячи лет назад, невольники существуют по сей день. Через руки арабских работорговцев прошли миллионы невольников — африканцы, народы Кавказа, южной и восточной Европы. Как получилось, что рабство до сих пор существует в мире, почему его появление в арабских странах связывают с распространением ислама и как Коран повлиял на жизни рабов — в материале «Ленты.ру».
Благочестивые рабовладельцы
Возможность полностью владеть жизнью другого человека — скорее нормальная вещь для истории. Права человека, всеобщая личная свобода — все это, в сущности, изобретения недавнего времени. Рабовладение было нормой на Ближнем Востоке: оно существовало и в Античности, и в Средневековье, но расцвета и силы достигло, когда туда пришел ислам. Как считает франко-сенегальский антрополог Тидиане Ндиайе, арабы начали разорять Черную Африку уже в VII веке — за тысячу лет до того, как к ее колонизации приступили европейцы, — и нанесли местным народам столько же вреда, а то и больше.
Мусульманские работорговцы столетиями вели свои дела на рынках, где продавался живой товар — женщины и мужчины, привезенные насильно с разных концов света. В том, как относиться к рабам и распоряжаться ими, последователи пророка Мухаммеда ориентировались на Коран, содержащий целый перечень правил касательно «тех, кем владеет твоя правая рука». Священная книга предписывала, что рабов не нужно оскорблять и бить: напротив, относиться к ним стоило как к равным, делить с ними пищу и кров.
Исламские законы также запрещали порабощать за долги и преступления свободных людей, делать рабами осиротевших детей и заставлять рабынь заниматься проституцией. Но, пожалуй, ключевую роль сыграло то, что священная книга запретила магометанам делать рабами своих единоверцев.
Осталось лишь два способа заполучить нового раба — рождение в неволе или захват в плен
Пророк Мухаммед сделал отношение своих последователей к рабам более гуманным, но в то же время введенные им правила привели к небывалому размаху работорговли. Земли приверженцев ислама становились все шире, потребность в невольниках росла вместе с ними, и у захватнических войн и набегов на «неверных» появился новый смысл.
Разноцветный товар
По подсчетам антрополога Ндиайе, за века арабской работорговли в неволе оказались до 17 миллионов африканцев, однако говорить об этом ученые отчего-то стесняются. C его мнением не соглашаются историки: по словам старшего научного сотрудника Центра цивилизационных исследований стран Востока Андрея Чупрыгина, точно подсчитать количество жертв работорговли вряд ли возможно — средневековые арабы вели недостаточно точных записей, чтобы зафиксировать конкретное число.
Абиссинских женщин продают в рабство в Судан, XIX век
Фото: Universal History Archive / Getty Images
Достоверно неизвестно и то, какую долю среди невольников занимали представители разных рас и народов. Вслед за античными классиками арабы считали, что климатические зоны определяют темперамент живущих в них людей, а значит и качества живого товара.
Умеренный климат — ближневосточный — они считали нормальным, а его жителей наделяли самым сбалансированным набором качеств. Двигаясь на север, как считалось, можно было встретить все более сильных и тупых людей, а южане слыли хитрыми, но в то же время расслабленно-вялыми и покорными. Исходя из таких характеристик торговцы и понимали, кого и с какой целью им везти на продажу.
В этой связи на особом счету были «сакалиба», то есть славяне
Часто они оказывались в рабстве не как военнопленные — их массово неволили кочевые племена, зарабатывавшие на торговле с исламским миром: на западных славян нападали венгры, на русских землях этим занимались половцы, гузы и печенеги. Впрочем, местное население справлялось и собственными силами: как пишет историк Дмитрий Мишин, и русские, и чешские, и другие славянские князья в Средневековье могли продать в рабство жителей покоренного города, соседей или солдат разбитой вражеской армии.
В более поздние века в работорговлю активно вовлеклись кавказские племена. Военный историк Ростислав Фадеев писал, что их набеги в XIX веке стали одной из причин военных кампаний Российской империи на Кавказе.
Как указывает преподаватель Школы востоковедения НИУ ВШЭ Валерий Матросов, за века работорговли представления о климатических типажах особенно не менялись, сдвигались только эстетические предпочтения. Так, в раннем Средневековье светлая кожа и волосы на Востоке считались отталкивающими, но уже в XIV-XV веке, во времена османского владычества, европейские гены, напротив, стали цениться. В землях современной Турции белых невольниц ценили больше, чем северокавказских (все население этого региона называли черкесами), а черкешенок — больше, чем чернокожих африканок.
Классическое искусство даже развило в связи с восточной работорговлей архетипичные сюжеты. Один из них — светлокожая рабыня, стоящая обнаженной перед торговцами в характерной одежде.
Жан-Леон Жером. «Продажа рабыни»
Условия труда
В то время как в Америку — Северную и Южную — большинство рабов везли как дешевую силу для тяжелого физического труда, в исламском мире невольники были в основном обслугой. Связано это с бунтами чернокожих, работавших на солончаках в Арабском халифате в IX веке. Серия их восстаний потрясла государство: по словам современников, в них участвовало до 500 тысяч невольников.
Как указывает Андрей Чупрыгин, после этого установились иные порядки: из опасений, что ситуация повторится, рабов, как правило, не использовали для подобных тяжелых задач. В этой связи на Ближнем Востоке рабы не имели большого значения для экономики, зато занимали особое место в остальной жизни.
Значительную роль на рынке рабов играли наложницы. По исламской юриспруденции, хозяин имеет безусловное право на секс со своей рабыней, а потому гаремы вельмож, купцов и султанов создавали большой спрос на невольниц. Их цена разнилась в зависимости от происхождения и физических данных.
Красивая и молодая рабыня могла стоить целое состояние — в 30-40 раз больше, чем приличный дом
Невольниц в гаремах требовалось охранять и защищать, что, в свою очередь, породило острую необходимость в слугах-мужчинах. Выходом стали евнухи, заодно исключалась и возможность неверности рабынь. При этом кастрация в исламском праве не считалась приемлемой, так что работорговцам приходилось использовать лазейки — пленников калечили за пределами действия магометанских законов, например, в пустыне по пути на рынок или специально вывозя их за границу.
В этом евнухи могли позавидовать американским неграм-невольникам, —даже будучи рабами, они вступали в брак и заводили семью. Однако в целом, как пишет Ндиайе, условия жизни у рабов Ближнего Востока были гуманнее, чем у рабов Америки, которые от тяжкого труда массово погибали. В то же время путь из родных мест они переносили легче, в душных трюмах европейских кораблей, пересекавших Атлантику, выживало больше людей, чем в утомительных переходах по африканским пустыням.
Помимо наложниц в арабском рабовладении был еще один элемент, который не встречался на Западе: невольник-военный. Как солдат использовали сильных и выносливых мужчин — муштра и дисциплина не позволяли им бунтовать. Несмотря на статус раба, они могли иметь существенное влияние. К примеру, сословие мамлюков, военных рабов, приобрело в XII веке в Египте такую политическую силу, что возвело на трон правителя из своего сообщества. Мамлюки затем стояли во главе страны более 500 лет.
Воин-мамлюк сражается с арабским всадником
Фото: Public Domain / Wikimedia
В Османской империи нередко становились влиятельными людьми рабы, с малолетства воспитываемые для государственной службы. Влияние могли иметь и наложницы: у хозяев было право освободить их и сделать женами, даже властительницами, если речь шла о рабыне правителя. А детей, рожденных невольницами, запросто могли признать законными наследниками.
Стоит отметить, что освобождение было доступно не только для наложниц и их детей — для этого было предусмотрено сразу несколько механизмов. Некоторые рабы становились свободными людьми после смерти своего господина, другие — после выполнения некоего уговора, условия которого определял хозяин. Третьи освобождались в случае нарушения владельцем закона: провинившийся мусульманин мог отпустить одного или нескольких рабов, поскольку такой поступок считался богоугодным делом.
В тексте Корана находят даже призывы освобождать любого невольника, с которым жестоко обошелся его хозяин. Однако как такового движения за свободу рабов в исламском мире так и не зародилось.
Вы говорите «рабство», будто это что-то плохое
Арабские страны долгое время не видели причин отказываться от рабства, поскольку запрет вещи, регламентированной в Коране, — это, в некотором смысле, то же самое, что нарушение прописанных в нем запретов. К тому же, такое положение дел давно стало для последователей ислама привычным, как и сопутствующие суждения о расах: исламские мудрецы активно сравнивали негров с животными задолго до того, как европейцы развили теории о своем превосходстве над африканцами.
В итоге к началу XX века, когда США от рабства давно отказались, на Ближнем Востоке эта сфера процветала: через рынки Мекки и Медины ежегодно проходили десятки тысяч невольников и невольниц, караваны рабов пересекали Сахару, в гаремах подрастали дети наложниц.
В течение последующих десятилетий арабские страны одна за другой — с переменным успехом — начали отменять возможность легально владеть людьми. Этого не просто требовало время: как минимум Англия и Франция давили на свои африканские и ближневосточные колонии, настаивая на таком шаге. Можно, пусть и с натяжкой, сказать, что отказ от рабства на законодательном уровне был заслугой колониальных режимов: те, кто подчинял себе экономику и общество целых стран, добивались в них и освобождения рабов.
Продвигался процесс со скрипом, и даже в 1960-х катарские шейхи, встречавшиеся с королевой Великобритании, имели рабов в числе своих приближенных
Как указывает Валерий Матросов, в Саудовской Аравии законы о запрете невольников принимали во многом с целью упрочить влияние государства: само по себе рабовладение — сфера, регулировать которую практически невозможно. И одной из ключевых причин для криминализации рабства было именно стремление саудитов говорить на равных с европейцами — представлять собой что-то на мировой арене. Фактически это значит, что арабы соглашались отменить рабство под давлением Запада.
С другой стороны, с точки зрения этики они вряд ли были солидарны с европейцами или опирались на какие-то моральные соображения: у отказа арабских стран от официального разрешения на рабство есть и свои, внутренние причины. В частности, как указывает Чупрыгин, государства просто прекратили воевать с соседями, как они делали это в прошлом. В отсутствие традиционного источника невольников обществу пришлось приспосабливаться к новым реалиям. Кроме того, отметил эксперт, уход рабства из легального поля вовсе не означал его исчезновения, влиятельным и богатым арабам оно осталось вполне доступно.
Освобожденные рабы в Мавритании, 2006 год
Фото: Rafael Marchante / Reuters
Храним традиции
В большинстве арабских государств властям удалось выдавить рабство в нелегальное поле, но в некоторых частях магометанского мира этой цели долго не удавалось достичь или так и не удалось вовсе. Так, Исламская Республика Мавритания запрещала рабство в течение XX века целых четыре раза, последний — в 1981 году. Однако речь идет только об официальных объявлениях местных властей, а не о реальной борьбе.
Как поясняет Чупрыгин, формально в стране перешли к некой форме крепостного права: закон разрешает владеть землей, к которой «прикреплены» ее жители. Фактически же в Мавритании сохранилось рабовладение, однако государство сопротивляется тому, чтобы об этом говорили на международном уровне.
Наблюдателей от правозащитной организации Amnesty International, пытавшихся разузнать о проблеме подробнее и рассказать о ней, просто не пускали в страну. Подобное положение вещей в Мавритании сохраняется из-за нищеты и низкого уровня развития: зачастую порабощенные не могут подать никакой официальной жалобы просто из-за того, что они неграмотные.
В целом же рабство сохранилось как приемлемый социальный механизм во многих частях Африки: стоит разразиться войне, и с обеих сторон фронта появляются невольничьи рынки. Так, в 90-е годы активная торговля людьми развернулась во время войны в Судане, а в 2010-х в Ливии после свержения режима Муаммара Каддафи стали торговать рабами, в основном черными африканцами.
Девушка из курдов-езидов, порабощенная террористами ИГ
Фото: Maya Alleruzzo / AP
Отдельно стоит вспомнить и об исламистах из террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России), которые в 2013-2014 годах захватили значительную часть территорий Сирии и Ирака. В попытке вернуться к изначальным трактовкам Корана они не только установили жесточайшие нормы поведения для жителей захваченных земель и ввели золотые монеты как основную валюту, но и порабощали почти любые религиозные и этнические меньшинства. Женщин и девочек террористы при этом использовали как секс-рабынь и многократно перепродавали. И, подобно своим средневековым предшественникам, кастрировавшим мужчин, джихадисты старались контролировать у невольников деторождение — рабынь обеспечивали гормональной контрацепцией.
Разгром «Исламского государства» в 2019-м и давление Запада на ближневосточные правительства в XX веке помогли закрыть вопрос рабства в некоторых частях региона, но не искоренили проблему в целом. Антрополог Ндиайе подчеркивает, что об истории живого товара в арабском мире необходимо говорить так же открыто, как о рабстве в США, иначе нынешнее положение вещей сохранится, и всякий раз, когда мир в регионе будет нарушаться, потоки живого товара вновь потекут от жестоких насильников к богатым хозяевам.