«Люди просто выживали» Руины, банды и шариатские суды: как Чечня жила между двумя войнами

25 лет назад Чечня переживала сложное время: с одной стороны, только закончилась первая чеченская война, с другой — она фактически была предоставлена сама себе. 17 октября 1996 года коалиционное правительство возглавил подписавший Хасавюртовские соглашения с чеченской стороны Аслан Масхадов, который считался сторонником диалога с Москвой. Но спокойная жизнь в республику так и не пришла — в Чечне похищали людей, происходили стычки между группировками и даже публичные казни. О жизни чеченского общества в период между двумя войнами «Ленте.ру» рассказал доктор исторических наук, автор книг и научных публикаций по новейшей истории Чечни Аббаз Осмаев.

***

«Лента.ру»: Почему заключение Хасавюртовских соглашений не означало конец проблем России и Чечни?

Осмаев: Сам по себе факт подписания какого-либо договора не означает непременного решения всех проблем. Соглашения отодвигали определение статуса Чечни на 2001 год. На мой взгляд, это означало лишь то, что российская власть никоим образом не желала отделения Чеченской Республики. Руководство, любая партия или просто человек любой страны, согласившийся на отделение от нее какой-либо части, сразу подвергает себя сокрушительной критике.

В Чечне были десятки тысяч убитых (точной цифры не существует, но пишут и говорят о 120 тысячах погибших) и полторы тысячи пропавших без вести (этих людей задерживали представители силовых структур), плюс разрушенные города и села. Одним росчерком пера эта проблема, естественно, не решалась.

В тот момент центру требовалось выйти из ситуации, сохранив лицо. С этой целью и заключался договор. Следующие три года наглядно показали, что особого значения Хасавюртовским соглашениям никто не придавал.

Чечня в тот период отвечала признакам суверенного государства?

Независимость на бумаге и фактическая независимость — большая разница. Республика оставалась связана с Россией всеми кровеносными сосудами и артериями. Дорожная система-то одна. Выехать за границу, кроме как по территории России, можно было только через Грузию. Однако в то время такого пути фактически не существовало. В ходу по-прежнему был рубль. Ичкерия (запрещена в России) продолжала зависеть от российского финансирования, пенсионного обеспечения. Да, в политической области делались заявления о независимости. Но какая независимость могла быть, например, в экономике? В разрушенной республике не осталось ни одного работающего предприятия.

И.о. президента Ичкерии Зелимхан Яндарбиев после Хасавюрта взял курс на исламизацию. Как это происходило?

Направление в сторону религии тогда не оспаривалось. Ведь воевали под знаменами ислама, объявили джихад — священную войну. Выбранный курс невозможно было критиковать. При Яндарбиеве взяли за основу суданский уголовный кодекс, ввели шариатские суды. Хотя первые такие суды возникли еще в ходе военных действий на территориях, которые контролировали боевики.

Однако надо понимать, что отношения арабского мира с СССР и затем с Россией строились и продолжают строиться вовсе не на признании независимости одного из субъектов. Ни одна арабская республика не пойдет на то, чтобы портить отношения с Россией из-за какой-либо ее части, как бы она ни называлась.

«Традиционный ислам или ваххабитского толка — надо было выбирать»

В отличие от Яндарбиева, Масхадов в 1996-м хотел строить светское государство. Ичкерия действительно в какой-то момент оказалась на грани гражданской войны?

Да, некоторая поляризация в обществе присутствовала. Но до серьезного конфликта бы не дошло. Тот же Масхадов жестко против исламизации не выступал. Еще [первый президент Ичкерии Джохар] Дудаев говорил: «Если нас признают, мы пойдем по светскому пути. Но чем больше будет давление, тем сильнее станем склоняться к исламу». Это было как бы предупреждение.

Когда у тебя не получается построить то, что ты хочешь, приходится выбирать направление, где тебя больше поддержат. Нет работы, нет зарплаты, много проблем. Что может консолидировать в такой ситуации? Политики считали — ислам. Есть ислам традиционный, есть ислам ваххабитского толка. Надо было выбирать: будем ли наказывать за воровство отрубанием рук, введем ли раздельное обучение для мужчин и женщин и так далее. Еще во времена Кавказской войны чеченское общество не особо воспринимало жесткую исламизацию, а уж за годы советской власти выросли поколения людей… Да, они совершали необходимые обряды. Но идти в сторону, условно, «афганизации» мало кто был готов. Если между группировками и случались стычки, то они были вовсе не за чистоту ислама. Элементарная борьба за власть.

Казалось бы, кто может сильнее желать исламской республики, чем муфтий Ахмат Кадыров. Однако и при Дудаеве, и позже он отмечал: «Мы еще не готовы». Ислам — это не черные знамена, хиджабы, теракты и прочее. Хотелось бы напомнить характеристику Аллаха в одной из основных сур Корана: «Аллах — милостивый и милосердный». Вот с этой позиции и надо подходить к исламу. Каждый политик или политическая группа понимают ислам по-своему. В результате мы получаем людей, которые взрывают мечети или взрываются сами…

Оппоненты обвиняли Масхадова в проведении пророссийской политики. По делу?

Это одна из форм политики, когда соперничающие силы обвиняют друг друга, те — в ваххабизме, эти — в пророссийскости.

К тому же события 1996-1999 годов показали, что российские войска были выведены из Чечни лишь на расстояние одного перехода.

То есть в течение суток могли вернуться.

Так, в принципе, и получилось. А современные артиллерийские системы, как известно, могут обстреливать территорию с большой дистанции. На мой взгляд, Масхадов исходил из тогдашнего положения вещей: есть Россия и есть Ичкерия, признанная только талибами (запрещены в России) и правительством [первого президента Грузии Звиада] Гамсахурдии. Арабские денежные мешки могли спонсировать какие-то вещи, но содержать всю республику они не станут.

В общем, оппонентам было весьма удобно обвинять Масхадова в пророссийскости. А с кем он должен был договариваться о мире, выстраивать отношения? С Россией. Да, он совершал визиты за рубеж. Его принимали в Англии, Грузии, в других местах. А дальше вопрос опять возвращался к тому, какую позицию займет Россия.

«Женщину и двух мужчин расстреляли на площади»

Какой в то время была повседневная жизнь?

Я живу в старинном равнинном селе Старые Атаги (родина чеченского артиста балета Махмуда Эсамбаева — прим. «Ленты.ру»). Это 20 километров от Грозного, который тогда был очень сильно разрушен. Приведу такой пример. На инаугурации Масхадова в городе нашли одно-единственное здание, в котором можно было разместить людей — ДК Химиков на самой окраине. Его отремонтировали в срочном порядке. Больше ничего не было. Электричества не было. После наступления темноты даже в центре становилось жутковато. Кругом развалины, руины. Работы практически не было. Кто-то пытался продавать кирпич, сдавать металлолом, обрабатывать землю. Нефтедобыча свелась к нулю.

В межвоенный период большое распространение получила кустарная добыча конденсата. Люди опытным путем поняли, что можно вырыть яму и наткнуться на золотую жилу. Этот конденсат заливали в бензобаки и ездили. Правда, мотор долго не выдерживал. Районы Грозного покрылись такими ямами. Конденсат гоняли даже за пределы республики. При этом случались пожары, люди получали ожоги, погибали.

Зато приступили к работе школы и вузы. Я сам преподавал. Люди соскучились по миру. Другое дело — насколько полноценной была эта учеба… В Старых Атагах три школы. Они действовали и в первую войну, и во вторую. Закрывались только на время зачисток.

Медицина?

Там, где сохранились здания поликлиник и больниц, они работали. В Старых Атагах это было. В Грозном же, надо отдать должное электрикам и газовикам, они сделали все возможное, причем фактически голыми руками. Но самое главное, считаю, делали наши учителя и медики. От них зависела жизнь людей и их будущее.

Культура?

Танцевальные ансамбли и театры функционировали. Ездили по райцентрам и селам. Культурная жизнь продолжалась, хотя было трудно. Проводили конные состязания, скачки. Отмечали праздники. Помню, в декабре 1996 года состоялся «огонек» с участием полевых командиров. Праздновали и 9 Мая, и День независимости Ичкерии 6 сентября. А 12 мая 1997-го был объявлен выходным днем в честь подписания с Россией договора «О мире и сотрудничестве». Религиозные праздники — как мусульманские, так и христианские — тоже были выходными днями.

Почему не работал договор «О мире и сотрудничестве»?

Он вытекал из Хасавюртовских соглашений. Полагаю, при подписании документа никто из российского руководства не собирался его выполнять. Им требовалось выиграть время, чтобы окончательно решить вопрос с сепаратистскими настроениями.

Чечня была похожа на осажденный лагерь?

Нет, свободно выезжали в сопредельные регионы. Например, пенсии оформляли в Ингушетии или в Ставропольском крае. На границах стояла таможенная служба. Кстати, еще при Дудаеве аэропорт спокойно принимал самолеты из других республик. И целые регионы приезжали отовариваться: у нас были очень дешевые товары, привезенные из Ирана, Китая и других стран.

Какие приговоры выносил шариатский суд?

Большим шоком стало, когда на площади Дружбы народов в сентябре 1997 года впервые была проведена публичная казнь. По уголовному делу расстреляли женщину и двоих мужчин. Смертные приговоры суды выносят и в других странах. А тут казнь состоялась прямо в центре города, при большом скоплении народа.

«Ахмат Кадыров не хотел новой войны»

Из-за войны в Чечне было много оружия. Это сказалось на росте уличной преступности?

Верно, оружие оказалось у разных людей. В боях за Грозный в августе 1996 года с чеченской стороны участвовало несколько сотен человек (по разным оценкам, в начале августа в город вошли до двух тысяч боевиков; к середине месяца их численность выросла до семи-восьми тысяч — прим. «Ленты.ру»). А после окончания войны вооруженных людей в городе стало в разы больше. Многие пытались выдавать себя за боевиков, не будучи ими в реальности. И раньше, и сейчас мирному человеку неуютно рядом с вооруженным. Неясно ведь, к какой структуре он принадлежит, что у него на уме. Не думаю, что уровень преступности в тогдашнем Грозном был низким. Но для села особой проблемы не существовало. Там все друг друга знают, живут достаточно компактно. Город все это нивелирует: человек чувствует больше свободы. В общем, в ту пору имелось довольно много возможностей для реализации нехороших наклонностей. Оружие на руках не способствовало стабильности.

В 1925 году и позже советская власть проводила так называемые операции по разоружению. Требовали сдать даже кинжалы. Но кавказцы традиционно носили оружие, и это оружие требовало ответственности. То есть наличие пистолета за пазухой от нее не освобождало. Претензии можно было предъявить любому политику или полевому командиру, если они вели себя не так, как полагается. Конечно, после войны преступность выше, чем в мирное время. Точно так же было в послевоенном СССР. Остро стоял вопрос борьбы с бандитизмом.

Сразу вспоминаются «Место встречи изменить нельзя», «Ликвидация»…

Всех не проконтролируешь. В Чечне тогда начались похищения людей — одних для обмена, других ради выкупа. Это создавало республике крайне негативный образ. Было много историй с похищениями журналистов.

Поэтому в мутной воде послевоенной Чечни многие пытались ловить политическую и экономическую рыбку. Использовали ситуацию.

Масхадов действительно контролировал не всю республику?

Ему противостояли ваххабитские группировки. Властью практически не контролировался Урус-Мартан, где находилась группа братьев Ахмадовых. Период правления Масхадова — это постоянный поиск компромиссов. Уже после создания шуры (совета — прим. «Ленты.ру») в 1999 году стали говорить, что он потерял полномочия, исчерпал себя. Но в начале-то все признали президентские выборы, в том числе Россия, от которой прилетал [Иван] Рыбкин (секретарь Совбеза России — прим. «Ленты.ру»).

На выборах Масхадов набрал почти 60 процентов голосов. Кто за него голосовал?

Те, кто был измотан войной, смертями, разрушениями и хотел мира. Масхадов говорил о мире, не упрекая других, поэтому и победил. Он умел разговаривать — спокойно, понятно, ни на кого не перекладывая ответственность. Плюс в начальный период очень большую поддержку ему оказывал Кадыров-старший. Накануне выборов именно муфтий заставил всех подписать документ о том, что голосование пройдет честно, его результаты признают все и не станут оспаривать.

Ближе ко второй войне Масхадов занял несколько другую позицию. Тогда Кадыров-старший от него отошел в оппозицию. Он очень не хотел новой войны. Считал, что с вторжением боевиков в Дагестан начнется очередной виток конфликта.

В одной из своих статей вы пишете, что спецслужбы России, скорее всего, знали о намечавшемся вторжении в Дагестан.

Это только мое предположение. Наша республика — 170 на 100 километров. Здесь невозможно скрыть отряд даже в 200-300 человек. Скажем, в годы Великой Отечественной войны в штабах вермахта работали внедренные агенты, равно как и немцы имели здесь своих людей. Неужели в республике, которая в течение 150 лет находилась в составе России, не было людей, сообщавших информацию? Считаю, это просто смешно.

Локальные столкновения происходили и до августа 1999 года?

Да. В основном на границе. То пост не там поставили, то еще что-то. Но до вторжения в Дагестан ничто не предвещало большой войны. Кстати, в их армии дагестанцев было больше, чем чеченцев. Для российских властей вторжение в Дагестан подоспело как нельзя вовремя. Теперь перед лицом мирового сообщества можно было выступить в роли защищающегося. Так это и подали.