«Мы чувствовали себя в тылу врага» 75 лет назад радиостанции Запада зазвучали в СССР. Как они изменили советских людей?

Ровно 75 лет назад, 17 февраля 1947 года, вашингтонская радиостанция «Голос Америки» провела свою первую передачу на русском языке. Прошло совсем немного времени после окончания Второй мировой войны, а недавние союзники уже с ревностью и опасением следили друг за другом, вооружались, засылали шпионов, вели пропаганду и постепенно втягивались в новое глобальное противостояние. Радио, уже успевшее доказать свою эффективность в идеологической войне с фашизмом, стало таким же оружием сторон в холодной войне. На СССР работало сразу несколько радиостанций — «Голос Америки», «Би-би-си», «Свобода» и «Немецкая волна». В народе их окрестили «вражьими голосами». Кто, как и зачем слушал радио потенциального противника и как оно влияло на сознание советского человека, — в материале «Ленты.ру».

Радиостанция «Голос Америки» (Voice of America) была изначально задумана как идеологический противовес фашистской пропаганде. Свое вещание она начала 24 февраля 1942 года, через два с половиной месяца после нападения Японии на Перл-Харбор. Станция играла заметную роль в психологической войне. С началом же холодной войны главной мишенью «Голоса Америки» стал Советский Союз и социалистические страны.

Первая программа на русском языке вышла 17 февраля 1947 года. Поначалу «Голос Америки» был официальной правительственной радиостанцией США и должен был учитывать существовавшие на тот момент нормы и правила в отношениях между государствами. Откровенно грубое вмешательство во внутренние дела СССР и других стран не допускалось. Однако с середины 70-х годов «Голос Америки» с формально-правовой точки зрения перестал быть правительственной организацией. С тех пор все передачи радиостанции сопровождались словами: «Мнения и оценки журналистов редакции “Голоса Америки” не обязательно совпадают с точкой зрения правительства Соединенных Штатов».

Изменилась и целевая аудитория вещания. Теперь до 70 процентов общего эфирного времени занимали программы, ориентированные на молодежную аудиторию. Значительно увеличился объем музыкальных программ и передач, рекламирующих американский образ жизни. Главный акцент в них делался на разницу уровня жизни при социализме и при капитализме, доступности товаров и широте ассортимента в магазинах, на тотальный дефицит, очереди, отсутствие различных свобод, на унижающую уравнительную систему в СССР.

Музыкальный репертуар радиостанции был весьма разнообразным: от кантри и джаза до рок-классики. Одной из наиболее удачных форм подачи стала музыка по заявкам радиослушателей. Звучало это примерно так:

Конечно, все понимали, что письма от Тани из Таганрога или Сергея из Костромы сочиняют сами ведущие, но наиболее удачные шутки потом охотно пересказывали друг другу, а саму музыку слушали с удовольствием.

Ловить «Голос Америки» из Вашингтона можно было на коротких волнах в диапазонах от 16 до 49 метров. Качество приема в Москве было весьма неважным, а зачастую нужная волна просто глушилась. Наличие или отсутствие глушилок в радиоэфире было надежным индикатором отношений между СССР и Западом. Во время подписания Хельсинских соглашений в 1975 году «голоса» почти не глушили, а с началом войны в Афганистане разобрать хоть что-то стало совсем сложно.

В середине 80-х, согласно специальным исследованиям, «Голос Америки» еженедельно собирал в СССР аудиторию в 30 миллионов слушателей.

Второй по значимости и популярности в СССР западной радиостанцией была русская служба «Би-Би-Си» («BBC World Service»). Она имела аудиторию почти вдвое меньше, чем «Голос Америки», и передавала на коротких волнах знаменитую музыкальную программу Севы Новгородцева, выходившую в полночь по пятницам и повторявшуюся по субботам. На этой волне можно было ознакомиться со свежими британскими хит-парадами, а также услышать тематические программы о ведущих западных группах и музыкантах. То есть получить необходимую для любого меломана информацию, совершенно недоступную в СССР. Программы шли по 30 минут и глушились Печорской специальной радиостанцией.

«Умудрялся слушать даже на посту в карауле»

Лебедев Александр, подполковник в отставке:

— Самым популярным «вражьим голосом» был «Голос Америки». У нас дома стояла радиола «Даугава». Я до пятого класса и понятия не имел, что на ней можно слушать короткие волны, хотя на шкале были обозначены диапазоны и значки столиц иностранных государств. А когда узнал, что необходима антенна, которой могут служить обычные ножницы или моток проволоки, «Даугава» стала моей лучшей подругой.

Чтобы не мешать родным вечером смотреть телевизор, я тащил агрегат на кухню. Политика в передачах меня не интересовала. Разве что скажут, когда нами произведен очередной ядерный взрыв на Новой Земле или в Семипалатинске.

По «Голосу Америки» я впервые узнал о том, что «Битлз» поехали в Индию, записали к Рождеству «Леди Мадонну». Как-то зимой всю передачу посвятили альбому Abbey Road.

Потом открыл для себя «Радио Швеция» — чистейший прием, да еще и на СВ. От Тамары Юханссон я и узнал в ту роковую апрельскую ночь об уходе Пола из «Битлз».

В армии с большими транзисторами (типа ВЭФ) было сложно. А вот маленькие «Селги», «Соколы» и прочие можно было спрятать. Моя койка находилась на втором ярусе, и дополнительную антенну в виде витой проволоки я прятал в дужке своей кровати. После отбоя вынимал антенну и кидал ее на осветительный плафон, висевший аккурат над моей койкой. Приемник слушал через наушник. Умудрялся слушать даже на посту в карауле. С первой офицерской получки купил себе ВЭФ-202. Тут уж можно было разгуляться.

В Питере прекрасно принималось «Радио Люксембург». Была станция «Говорит Тирана, радио Албании». У меня даже сложилось впечатление, что ее не глушили. Был еще один далекий «вражий голос», который никто не хотел слушать: «Говорит Пекин! Говорит Пекин!»

А по поводу глушилок, помню самый глушняк был 21 августа 1968 года (ввод войск в Чехословакию). Запомнил прорвавшуюся фразу: «…на улицах Праги слышна стрельба...»

«Есть обычай на Руси на ночь слушать "Би-би-си"»

Пушкина Маргарита, поэт:

— Конечно же, я слушала «вражьи голоса» — «Би-би-си», «Голос Америки», «Немецкую волну». Как в пословице говорится: «Есть обычай на Руси на ночь слушать "Би-Би-Си"». Слушала музыку, Севу Новгородцева… Политика меня особо не волновала.

Когда я с родителями в Будапеште жила, у подруги был огромный военный приемник. Такая железная коробка защитного цвета, как у Штирлица, с циферблатом и разными ручками. Мы крутили эти ручки, ловили частоту и чувствовали себя разведчиками в тылу врага. Очень даже здорово. Но в Венгрии вообще все было доступнее. Там в 1967 году уже показывали Beatles и Rolling Stones по телевизору, а в магазинах диски западных групп продавались… Америка нам раньше открылась.

Оказывало ли это на нас какое-то влияние? В музыке — да, мы же были подростками, слушали хорошую музыку. А политика? Она особо нас не интересовала, эта политика. Единственно, когда бомбануло, это 1968 год, ввод советских войск в Чехословакию. И то, только потому, что отец имел к этому отношение. Он был летчик, командовал ВВС Южной группы войск. То есть в зоне его ответственности была граница Венгрии с Чехословакией. Поэтому, естественно, он принимал участие в этой операции.

Я как раз незадолго до этого была там. В июле. И, как говорится, ничто не предвещало беды, хотя группки молодежи активно собирались. А так как папин шофер был в советской военной форме, это определенные неудобства доставляло. А в августе все началось.

И я бросилась узнавать. У нас была «Спидола» с УКВ, конечно, все плохо ловилось, но мы сидели на втором этаже на подмосковной даче — чем выше, тем лучше прием был, и слушали, что рассказывают «вражьи голоса» о событиях в Чехословакии. А что они могли рассказывать? Вторжение!

Георгий Лейкин, художник:

— «Голоса» все слушали в основном на «Спидолах». Это было таким серьезным упущением советской власти, что в стране выпускались портативные приемники с коротковолновым диапазоном. У моей бабушки, которая непрерывно слушала «Голос Америки», была «Спидола» на которую были нанесены волны. Я даже сейчас помню, где можно было «Голос Америки» из Вашингтона поймать — 25, 31, 41 и 49 метров. А потом, на новые приемники, стали наносить частоты. И появились какие-то непонятные цифры — 547,6, например. Понять, где теперь что ловить, стало сложно.

И была такая смешная история. Я учился в восьмом классе. Мы проходили физику, в которой я вообще ничего не понимал, но, когда речь зашла о частотах, мне стало интересно, оказалось, что есть формула, по которой частота связана с длиной волны. У меня в голове как-то неожиданно все сложилось. А тем временем старая «Спидола» у бабушки сломалась, и брат где-то достал ей новую, на которой как раз и были нанесены эти самые частоты.

Брат жил на даче в Кратово, а мы снимали дачу в Малаховке. Я сел на велосипед и поехал к нему. А он сидит с каким-то мужиком, эта «Спидола» у них на столе стоит, и они пытаются найти, где там что ловится. И мужик этот так серьезно говорит: «Сейчас я сделаю расчет». А я говорю: «Да какой тут расчет, я только что это в школе проходил. Нифига тут вообще рассчитывать». Забрал «Спидолу» и уехал. А потом выяснилось, что мужиком этим был академик Семенов, лауреат Нобелевской премии. Смешно получилось!

Все, что у нас запрещалось, становилось тут же средством идеологического воздействия и политикой. Новости — это политика. «Архипелаг ГУЛАГ» — это политика. И Led Zeppelin — это тоже политика. Зачем нужно было тратить сотни тысяч человеко-часов, чтобы все этот скрывать, запрещать, прятать от нас, глушить… А в результате получить только новых противников системы.

«После этого в школу вызвали моих родителей»

Георгий Олтаржевский, историк:

— Папа мой был к советской власти критически настроен и постоянно «голоса» слушал, а я вместе с ним. У нас «Грюндик» был, который кто-то привез из-за границы. Мой предок выложил по периметру окна проволочки и на раме их закрепил. Проволочки сходились в петельку, а та уже надевалась на выдвижную антенну приемника. После этого слышно становилось намного лучше.

Я, наверное, был единственным в классе, кто постоянно «голоса» слушал, поэтому считался главным диссидентом и иногда такое выдавал! Одноклассники это более-менее понимали, а учителя, конечно, нет. Классная руководитель бесилась со страшной силой. Помню, была политинформация, и мне поручили рассказать о сбитом южнокорейском «Боинге». Я послушал несколько передач по «Голосу», ну и наши газеты взял, где об этом рассказывалось. И честно рассказал, как мне все это представилось. После этого в школу вызвали моих родителей. Но все обошлось. Так, поругали, скорее для вида.

Интересно, что глушили не всегда одинаково. Это зависело от отношений СССР и США на тот момент, и во всех переговорах Брежнева с американскими президентами этот вопрос поднимался. Когда все хорошо было с американцами, когда «Союз-Аполлон» запускали, или Никсон к нам приезжал, глушить сразу переставали вообще. Был такой договор: мы вас глушить не будем, но и вы откровенного хамства не допускайте, держитесь в рамках. Поэтому не было персональных наездов на глав государств. Да, они свою позицию высказывали, но без откровенного антисоветского треша. А когда происходили обострения в отношениях, программы становились жестче, но и глушили их сильнее, так что ничего слышно не было, треск один.

Повлияли ли «голоса» на отношение советского человека к официальной идеологии? Я думаю, что очень сильно повлияли, но на небольшой процент людей. Вряд ли они могли в действительности радикально изменить чье-то мировоззрение. То есть был идейным рабочим-комсомольцем, а послушал «голоса» и стал ярым антисоветчиком. Такого не было. Мне кажется, что самиздат тут намного сильнее влиял. Самиздат был резче и никак не контролировался. А «голоса» зависели от политической конъюнктуры на тот момент.

Константин:

— Слушал BBC и «Голос Америки» на старой «Ригонде», на ножках такая, ламповая, с проигрывателем наверху. Хорошая была машинка, ловила все подряд. Но не скажу, что на меня какое-то сильное впечатление произвели политические программы, а вот музыка — да... Каждый новая музыкальная программа становилась открытием.

У нас был магнитофон, старая чемоданная «Комета», на ней отец все время крутил Высоцкого и разных бардов. Были у него катушки с Галичем, Жемчужными, Северным. Мне магнитофон не доверяли. Дорвался я до записывания, уже когда отец умер, мне было тогда 13. И я перезаписал часть его катушек рок музыкой с приемника. О чем до сих пор жалею.

А когда уже в технарь поступил, после 8 класса, то с первой степухи купил кассетник «Электроника». Вот тут и началось, записи-перезаписи, музыкальный обмен с друганами. Кто-то откуда-то доставал западные пластинки, все бегали друг у друга переписывали.

Семин “Simon” Вячеслав, филофонист:

— Кроме «Голоса Америки» и «Би-би-си», я регулярно слушал «Радио Швеции». У них были интересные музыкальные программы в полдень по воскресеньям. Причем качество приема было очень приличное, поскольку эта станция почти не глушилась. А еще в 70-х поздно вечером, кажется, около полуночи я слушал иракское радио на русском языке. Их диктор говорил так: «Говорит Багдад, Ирак-кская республика». Причем каждый раз там крутили битловскую Get Back и зеппилиновскую Immigrant Song. Видимо, других записей западной рок-музыки у них просто не было.

«Мы были уверены, что нам никогда не удастся повидать мир»

Журавлев Игорь, музыкант, лидер группы «Альянс»:

— В основном я «Голос Америки» слушал. «Би-би-си» у меня не ловился. Прием был неважный, волна все время убегала, приходилось подлавливать. Глушили же. Слушал в основном музыкальные программы, из которых можно было узнать, какие вышли пластинки, о новых музыкальных направлениях, которые только появились в 70-х. По «Голосу Америки» я впервые услышал группу Queen, альбом «Ночь в опере» и был буквально потрясен — появился новый стиль «рок-опера». Burn я тоже услышал впервые по «Голосу Америки», это Deep Purple уже с Ковердейлом.

Мы же тогда жили в изоляции, за железным занавесом, и были уверены, что скорее всего, нам никогда не удастся повидать остальной мир. И, конечно, нас очень сильно интересовало, что там происходит. Привлекала западная культура.

Еще был такой красивый журнал «Америка», мы его друг другу передавали. Фильм «Золото Маккены» я посмотрел пять или семь раз. Там музыка потрясающая. Я на него еще и из-за музыки ходил. Мне вообще американская музыка очень нравилась. А потом обмен пластинками начался, нужно было на них где-то деньги доставать. И на джинсы.

Конечно, все это на нас влияло и очень хорошо, что железный занавес поднялся, и мы узнали не только всю эту культуру, но и политику, какая она есть на самом деле. Стали лучше ее понимать. Мне совсем не нравится американская политика. Эта их гегемония англо-саксонская. А что касается музыки, я ее до сих пор с удовольствием слушаю. Пару дней назад весь Creedence опять переслушал.

Владимир Серебряный, физик:

— У моего папы был друг, он работал в Госкомитете по вооружению — оружием торговал. И он из командировки привез японский приемник «Дженерал». Что за фирма уже не помню. И там были FM, на которых «вражьи голоса» ловились, но и наши глушилки работали. А я, когда уже немножко начал понимать физику, длинный-длинный провод подвесил и на конец его кондер (конденсатор — прим. "Ленты.ру") приладил. И тогда более-менее слышно стало.

Слушал в основном «Голос Америки», новости и музыкальные программы.

Папа мой, кстати, это не приветствовал. Он Суворовское училище окончил и считал все это клеветой и пропагандой.

«Я дождался заветного часа и был сражен наповал»

Papan, город Тарту:

— Зарубежными радиостанциями я начал интересоваться с осени 1964 года, с 8-го класса. Тогда наш класс из 4-й средней школы перевели с целью разгрузки во вновь образованную восьмилетку. Нам добавили несколько новеньких, среди них был Витя Кукин, второгодник, которого посадили со мной за одну парту, дабы я на него положительно, практически как отличник, мог повлиять. Но получилось наоборот.

Витя первым делом спросил, слушаем ли мы «Битлз». Увидев наше недоумение, он рассказал, что их можно услышать вечером по финскому радио. Я дождался заветного часа и был сражен наповал, впервые услышав All My Loving. Витя поведал, что «Битлз» можно слушать и на коротких волнах по Би-Би-Си и «Голосу Америки». Вскоре он притащил кучу фоток битлов и роллингов, которые мой батюшка помог перефотографировать. Эти снимки сохранились до сих пор.

«Вражьи голоса» с тех пор я стал слушать практически каждую свободную минуту на нашей радиоле «Мир». Это никак не влияло на мою успеваемость, 8-й класс закончил с отличием. Поэтому родители не препятствовали новому увлечению, а наоборот, через год купили мне магнитофон «Айдас», батюшка еще помог соорудить электрогитару. Слушал я только музыку, политика не интересовала вообще. В начале 1968 года мне купили переносной приемник ВЭФ-12. Прослужил он более 40 лет и сопровождал меня повсюду. Когда на собеседовании после поступления в Университет комсомольский вожак спросил, слушаю ли западные радиостанции, я честно в этом признался, уточнив, что только музыку.

Короткие волны продолжал слушать, естественно, Севу Новгородцева. Остались в памяти его шутки:

«Мама грозилась написать на нас в милицию»

Петр Каменченко, журналист:

— С «вражьими голосами» я познакомился довольно рано, классе в пятом. Мы — папа, мама, бабушка, я и немецкая овчарка Туман жили в крохотной однокомнатной хрущевке на окраине Москвы. Родители мои были медицинскими пролетариями. Папа работал врачом на неотложке (бюджетный вариант скорой помощи), а мама — участковым терапевтом. Уроки я учил на кухне, а мое личное пространство все школьные годы ограничивалось кроватью за шкафом, на заднюю стенку которого я наклеивал фотографии любимых футболистов, а затем — музыкантов.

У нас была радиола «Латвия» с проигрывателем и радиоприемником, имевшем диапазоны длинных, средних, коротких (КВ-1 и КВ-2) и ультракоротких (УКВ) волн. Диапазоны переключались крупными клавишами цвета слоновой кости, а тонкую настройку можно было осуществить вращением ручки. При этом ниточка настройки ползла по шкале между экзотическими названиями городов, никакого отношения к станциям не имеющим. Изящная была вещь, жаль не сохранилась.

«Вражьи голоса» папа слушал по ночам. Садился на трехногую табуретку, упирался лбом в радиолу и терпеливо, сквозь треск и вой глушилок, вылавливал нужную волну. А мне за шкафом казалось, что это к нам доносятся звуки космоса.

«Голос Америки» обычно находился слева в самом краю шкалы КВ-2. Или где-то в середине КВ-1. Первая программа, которую я точно помню, — «20 писем к другу» Светланы Аллилуевой. Не уверен, что я уже тогда хорошо понимал, о чем она рассказывает и кто этот гипотетический «друг», но для пятиклассника все же неплохо кое в чем разбирался. Знал, что Светлана — это дочка Сталина, которая сбежала из СССР в Америку, а ее мать не то покончила с собой, не то ее застрелил сам товарищ Сталин.

Маме наши ночные бдения очень не нравились. Во-первых, мы мешали ей спать, а во-вторых, она была патриотически настроена и считала все это вражеской пропагандой и клеветой на СССР. Особенно ей не нравились диссиденты. Мама говорила:

В перестройку мама резко изменила своим взглядам. Более того, будучи большую часть жизни убежденной атеисткой, маменька устроила пожар и едва не сожгла дом, обставив бумажные иконки святых зажженными свечками. Но это уже потом, а тогда она грозилась написать на нас в милицию, если мы сейчас же не прекратим слушать клевету и пропаганду, когда ей утром на работу.

Но мы с папой не прекратили, а в 1971-м или в 1972 году даже купили транзисторный приемник VEF-201. Рижское чудо техники работало на шести круглых батарейках и стоило 92 рубля (месячная зарплата).

К этому времени я уже очень плотно увлекся рок-музыкой и стал регулярно записывать музыкальные программы «Голоса Америки». Записывал через микрофон на магнитофон «Яуза-6», беспощадно стирая уроки английского языка. Пленка шестого типа постоянно рвалась, а скотч еще не изобрели, так что приходилось склеивать ее клеем БФ, который потом никак не отдирался от пальцев. Через несколько лет, на заводе, меня научили наматывать БФ на дрель с целью получить жидкий остаток, который можно пить.

Эти записи были для меня бесценны. И сейчас, слушая как Мик Джагер вымяукивает Angie, я точно помню, где должна уйти волна. Вот сейчас она уйдет! Но ничего не происходит, и мне от этого грустно.

Говорят, что люди способны точно вспомнить, где и как они узнали о важных мировых событиях. Так и есть! Я отлично помню, как в первый раз услышал Dark Side of the Moon — на берегу реки Тьмы, куда ушел с VEF.

До конца 1970-х я слушал «вражьи голоса» регулярно. В основном музыкальные программы, конечно. Большинство моих друзей делали то же самое. И, разумеется, мы все слушали Севу Новгородцева. Особенно его удачные шутки, в которых он жестко простебывал советскую систему, моментально становились частью народного фольклора.

«Уня-уня-брр-пшшш…»

Агапитов Андрей, учитель астрономии:

— У нас дома долго не было приемника. Но когда я ходил в какие-то компании, там слушали «Голос Америки». Прием был очень плохой — «уня-уня-брр-пшшш», волна уходила, ее глушили, мало что можно было разобрать. Иногда удавалось послушать Севу Новгородцева. Музыка меня интересовала, а политика — не особенно. Я был примерным комсомольцем, хотя в характеристике после 10-го класса все равно отметили: «Увлекается записью иностранной музыки на магнитофон». Но это мне уже никак не повредило.

Олег А.:

— Стихотворение моего товарища Алексея Л. от 26 марта 1983 года, посвященное Севе Новгородцеву и советским глушильщикам:

«"Голос Америки" ловился между Иркутском и Читой»

Надеждин Игорь, журналист:

— Еще как слушали! И я, и отец. Обычно по ночам. Отец из командировки в Прибалтику привез антенну. Она была как спираль с двумя кольцами на концах, чтобы ее можно было растягивать и вешать. Мы отодвигали от стены «Ригонду», втыкали антенну и слушали. На приемнике была шкала настройки и стеклянная пластинка, где вместо частот — названия городов. Так вот, у нас «Голос Америки» ловился между Иркутском и Читой. Когда заканчивали, вытаскивали антенну и прятали ее в секретер — не дай бог, кто войдет и увидит, а «Ригонду» задвигали назад к стенке.

Слушали сначала тайком друг от друга, потом оба спалились и уже слушали вместе. Отец у меня был не просто член партии, а председатель парткома. А я — активный комсомолец.

Он слушал новости, особенно после того, как мы в Афган ввели войска. А я — Севу Новгородцева и музыкальные программы по «Голосу Америки». Там я услышал в первый раз Шуфутинского и Вилли Токарева. Новости я не слушал, потому что особенно им не верил. Считал, что все это пропаганда, и они на нас клевещут. А вот литературные программы — да! Как-то читали Петра Григоренко «В подполье можно встретить только крыс». Я прослушал две или три главы, а потом стали глушить, и дальше я уже ничего не смог поймать. После этого у меня появилась мечта найти эту книгу в самиздате, но она мне никак не попадалась. Прочел ее до конца я уже много лет спустя.

А еще я был очень удивлен и чуть не спалился в 1985 году. В ночь на 9 мая на «Голосе Америки» читали стихи советских фронтовых писателей. Пронзительные стихи, очень хорошо читали, наверное, какие-то наши профессиональные актеры, которые туда уехали. И их не глушили. Мы с мамой сидели и слушали. На следующий день я рассказал об этом в школе. И меня тут же предупредили, что никому нельзя об этом говорить. Иначе из комсомола выгонят.

Что я хорошо помню, это как «голоса» сообщили о смерти Брежнева. Получилось так, что отцу позвонили и вызвали его на работу. Часа в четыре утра за ним пришла машина. Я включил радио, и по «Голосу Америки» передали, что умер Брежнев. А официальное сообщение появилось только часов в 10 утра. Причем умер он 10 ноября, а сообщили уже 11-го.

«Но никто так и не научил нас, что делать, если случится капитализм»

Александр Шаталин, предприниматель:

— Мое детство прошло на Донской улице. Мы жили в коммуналке, и у нас был сосед дядя Ваня, который отпумпонил при Сталине какой-то срок. У него стоял здоровый ламповый приемник «Эстония» размером с большую микроволновку. К нему была приделана самопальная антенна, которую он вынес во двор, чтобы можно было слушать короткие волны. В оконной раме имелась дырочка, через нее тянулся провод.

Как раз Солженицина тогда читали. Это примерно 1972-1974 год был. Шла война во Вьетнаме, но еще не было падения Сайгона.

Рок-музыкой я тогда совершенно не интересовался, в основном слушал какие-то литературные передачи или новости про советских диссидентов — кого «кей-джи-би» прихватило, кого посадили. В девять лет я уже знал, что существует «Голос Америки», «Немецкая волна», Би-Би-Си, и страны США, Англия, ФРГ, где люди живут несколько иначе, чем у нас, и совсем не так, как рассказывали сытые советские корреспонденты в программе «Время» о несчастных шахтерах Уэльса, которые постоянно бастуют из-за того, что капиталисты не поднимают им зарплату.

Потом мы переехали на новую квартиру, там уже не было радиоприемника, но недоверие к тому, что говорят из телевизора, осталось навсегда.

Пожарский Дмитрий, дизайнер, издатель:

— Я вырос буквально воспитанным западными радиоголосами. Мы с друзьями слушали их годами по 5-7 часов в сутки. К сожалению, при всем уважении к ним, никто так и не научил нас, что делать, если вдруг случится капитализм. Никаких инструкций — типа постоянно скупайте валюту или вкладывайтесь в недвижимость — они нам не дали.

Редакция «Ленты.ру» благодарит сайт beatles.ru и лично Вячеслава Simon Семина за помощь в сборе материалов для публикации.