На Netflix вышел фильм «Я был там» — социальная драма, замаскированная под людоедский триллер. «Лента.ру» рассказывает, как прославившийся хоррором «В тени» иранский режиссер Бабак Анвари превратил звезду «Аббатства Даунтон» Хью Бонневилля в зловещее пугало постколониальной Великобритании.
Известно, что уличные художники не любят, когда их называют граффитчиками, но в случае с Джеем (Перселл Аскотт) и Тоби (Джордж Маккэй) слово «уличный» никак не подходит. Своим искусством они украшают не улицы, а интерьеры зажиточных лондонских домов, в которые пробираются под покровом ночи. Картины не блещут разнообразием — это всегда надпись I came by (собственно, «Я был там» из названия фильма). Зато это настоящее искусство прямого действия, призванное заставить богатеев поежиться и задуматься над проблемами неимущих. Жертв они выбирают, в частности, благодаря тому, что в таких шикарных домах Джей легально служит разнорабочим. Однажды он предлагает Тоби украсить жилище отставного судьи Хектора Блейка (Хью Бонневилль), на что товарищ, у которого дома вечные проблемы с мамой (Келли Макдоналд), отвечает воодушевлением. Но тут стремительно меняется положение Джея: его подружка (Варада Сету) беременна, с криминалом пора завязывать. В итоге Тоби залезает к Блейку один и обнаруживает снимки, на которых изображен голый измученный юноша восточной наружности. Тоби в ужасе сообщает о находках в доме бывшего судьи в полицию, которая ничего там не находит, потом влезает туда еще раз сам и исчезает. Поскольку полиция и тут не проявляет должной расторопности, за розыски берутся мать пропавшего и почувствовавший собственную вину молодой отец Джей.
Кадр: фильм «Я был там»
Netflix продолжает расширять свои горизонты, а заодно — вежливо бодаться с коллегами. Недавно на Amazon вышел «Герой» Асгара Фархади — каннский победитель, медленный иранский триллер, дрейфующий, как водится у этого режиссера, в сторону экзистенциальной драмы. Будто бы в ответ на Netflix выходит фильм Бабака Анвари, тоже иранца — правда, перебравшегося в Великобританию. 40-летний режиссер моложе классика Фархади, да и жанровые предпочтения у него несколько иные. Снятые им «Раны» с ныне проклятым абьюзером Арми Хаммером тоже выходили на Netflix, а до этого Анвари эффектно дебютировал с фильмом «В тени». Картина, вдохновленная жутковатым детством постановщика в революционном Тегеране восьмидесятых, даже выдвигалась от Великобритании на «Оскар», но не дошла до шорт-листа. Победителем тогда стал, кстати, как раз Фархади со своим «Коммивояжером».
Если «Раны» были по духу очень американской картиной, то «Я был там» — фильм даже на внешнем уровне очень британский. Здесь и завязка с последователями британца Бэнкси, и респектабельный особняк с темными секретами. Большой удачей является и выбор на роль зловещего судьи Блейка милейшего Хью Бонневилля — Роберта Кроули из «Аббатства Даунтон». Актер отнесся к этой роли со всей ответственностью, почти как к собственному Ганнибалу Лектеру. Именно ему в заслугу стоит поставить ужас, который вполне можно не раз испытать при просмотре. В этом смысле в качестве ближайшего аналога такого точного и парадоксального кастинга можно вспомнить, например, Владимира Зельдина в говорухинских «Десяти негритятах». Да и роль, если подумать, похожая — патологический судья-убийца.
Кадр: фильм «Я был там»
Герой Бонневилля служит фильму еще и если не главным, то очевидно центральным, сквозным героем. Проделки граффитчика Джорджа Маккэя на деле оказываются лишь затравкой для основного действия. Анвари интересует не столько взвинчивание напряжения, сколько разговор о проблемах мигрантов и классовом расслоении в современном постколониальном английском обществе вообще. Видно, что в проблеме автор разбирается — неслучайно в картине прямо говорится, что ей не одно десятилетие. Путей выхода из сложившейся ситуации Анвари, как полагается интеллигентному человеку, не видит и не предлагает, но вопрос формулирует вполне зловеще, хоть и не без занудства. Фактически драматическое столкновение здесь происходит не между шпаной и выродком-аристократом, а между собственно режиссером и правящим классом его новой родины. Такая постановка вопроса предполагает некоторую условность и в то же время точность предметного мира. Однако команда Анвари работает широкими мазками, безуспешно пытаясь превратить философский спор в криминальный триллер.
В этой элементарной неловкости обращения с жанровыми навыками и заключается главная проблема «Я был там»
С учетом перечисленных вводных это мог бы быть действительно хороший фильм, если бы Анвари снял его на родине, в Иране. Режиссер то ли не понимает, то ли просто презирает морфологию европейского триллера, в который пытается играть. В Тегеране же, напротив, сам воздух, кажется, обладает такой плотностью, что располагает к расползанию интриги в разные стороны — как в том же «Герое». В принципе, «Я был там» устроен схожим образом. Действие эффектно стартует, следуя за мятущимся маленьким человеком, а потом рассредоточивается, прыгает от персонажа к персонажу. Режиссер будто бы не рассказывает историю, а пишет полотно — что-то в духе художника Василия Васильевича Верещагина, который тоже был неравнодушен к Востоку. Ключевым событием здесь становится не столько разрешение детективной интриги, сколько сцена объяснения злодея, в которой он раскрывает очередной жертве причину своего людоедства. Причина эта не то чтобы веская, но несколько сбивающая центр тяжести зрительского восприятия.
Кадр: фильм «Я был там»
Можно фантазировать о том, что с этим сюжетом сделал бы, например, Дэвид Финчер, набивший руку в децентрализованных триллерах на «Зодиаке». Или как мог бы выглядеть русский ремейк с внешне добродетельным юристом, затаившим зуб на узбеков. Иранский кинематограф вообще, если разобраться, давно просится на адаптацию на русской почве. А заняться ею мог бы хоть Никита Михалков, несколько лет назад с наслаждением певший дифирамбы «Такси» Джафара Панахи.
Фильм «Я был там» (I Came By) вышел на Netflix