Нефть, террор и Чайна-таун. Китайские бизнесмены осваивают Афганистан. Как они помогают талибам восстанавливать страну?

После того как в августе 2021 года «Талибан» (движение признано террористическим и запрещено в России) захватил власть в Афганистане, страну покинуло большинство международных компаний. Корпорации опасались за безопасность сотрудников и не хотели нести убытки после того, как страна оказалась в международной изоляции. Но пока одни убегали от трудностей, другие думали, как на них заработать. Китайские предприниматели после исхода западных конкурентов увидели для себя в Афганистане немало возможностей. Тем более им на руку сыграл конфликт на Украине: пока США и Европейский союз сосредоточены на помощи Киеву, Китай приходит в оставшиеся без западного внимания регионы и расширяет там свое присутствие и влияние. Как китайские бизнесмены осваивают Афганистан, почему не боятся сотрудничать с талибами и какие возможности привлекают их в измученную войнами страну, — разбиралась «Лента.ру».

Новая земля

Произведенная на китайском заводе в Кабуле пластиковая упаковка

Фото: Marcus Yam / Los Angeles Times / Getty Images

Когда стало известно о падении Кабула, китайский бизнесмен по фамилии Лю увидел потенциал в стране, из которой толпами побежали и сами афганцы, и иностранцы. По его мнению, в более стабильном Афганистане, управляемом «Талибаном», взрыв нового строительства приведет к стремительному росту спроса на энергосистемы. Наблюдая за захватом столицы, он представлял себе, как переезжает в Афганистан на несколько лет и зарабатывает в десять раз больше своего нынешнего дохода. «Если "Талибан" будет править страной самостоятельно, основное внимание будет уделено строительству инфраструктуры. Я хочу получить свой кусок», — рассказывает он в интервью VICE World News.

Того же захотел и другой предприниматель — 40-летний Цао, задумавшийся о том, чтобы перенести свою светотехническую продукцию и бизнес по производству удобрений в соседнюю страну. Уроженец северо-востока Китая Цао три года учился в Синьцзяне, и все, что он слышал про Афганистан, — это то, что тамошняя еда похожа на то, что готовят в Синьцзяне.

По словам Цао, рынки большинства азиатских стран уже перенасыщены, но Афганистан — это новая земля, которая ждет своего часа. Бизнесмен уже воображает себе жизнь в суровых условиях, но признает, что с этим можно будет смириться — лишь бы заработать больше денег для себя и своего ребенка: «С риском приходит и более высокая прибыль. Мы должны быть готовы отправиться туда, когда ситуация улучшится, чтобы заполнить пустоту. Судя по новостям, я чувствую, что "Талибан" уже не так страшен. Я хочу сделать ставку на то, что талибы становятся добрее».

Чайна-таун в афганской столице

Первое, что видят иностранные журналисты Smye Holland, выйдя из аэропорта Кабула, — рекламный щит Чайна-таун. Конгломерат окажется простым небеленым трио 10-этажных башен в районе Таймани афганской столицы. На нижних этажах расположены торговые точки с китайскими товарами: светильники, мебель, электрические велосипеды, кухонные принадлежности, одежда, украшения и стиральный порошок Clear Laundry. Но непримечательные на первый взгляд магазинчики скрывают растущую империю: с Чайна-тауна может начаться полномасштабная китайская экспансия в Афганистане.

Первая остановка большинства гостей конгломерата — рабочее место 51-летнего предпринимателя Ю Минхуэя. Бизнесмен — настоящий ветеран своего дела: он приехал в Афганистан еще в 2002 году вопреки просьбам друзей и семьи не делать этого. Ю Минхуэй пошел напролом, а его близкие утвердились во мнении, что он просто сумасшедший. Тем не менее мужчине удалось не только закрепиться на рынке, но и в 2019 году основать фактически полноценный китайский квартал.

Сейчас он занимает пост председателя Китайско-афганского коммерческого комитета — это организация, позволяющая Ю Минхуэю привозить китайских розничных торговцев в Афганистан. Например, комитет помогает им получать визы, ориентироваться на рынке и налаживать связи. Приезжие торговцы могут открыть точку в Чайна-тауне или арендовать помещение в последнем предприятии Ю Минхуэя — разросшемся промышленном парке площадью 350 акров и стоимостью 216 миллионов долларов.

Это первый инфраструктурный проект, заключенный между Китаем и «Талибаном». Несмотря на нестабильность на нынешнем этапе, все китайские частные фирмы видят «тысячу возможностей» в экономическом восстановлении Афганистана после прихода к власти талибов. Более того, тогдашний министр иностранных дел Китая Ван И провел беседу с одним из лидеров боевиков за несколько недель до захвата Кабула. Руководство талибов, в свою очередь, тоже проявляет доброжелательное отношение к китайским бизнесменам, заманивая мелких и средних китайских инвесторов.

Теракты бизнесу не помеха

Китайские бизнесмены вернулись в Афганистан уже осенью 2021 года. В конце сентября в кабульском Чайна-тауне уже кипит работа — место вмещает десятки фабрик по производству обуви, одежды, текстиля и кабелей, некоторые из которых были запущены уже в конце августа 2021 года.

Во время наступления талибов бизнесменам в Чайна-тауне приходилось так же нелегко, как и всем иностранцам в стране: с одной стороны, велик соблазн бежать от опасности, с другой — турбулентные времена тоже заканчиваются, а возможности для расширения бизнеса могут быстро исчезнуть. Китайский конгломерат, впрочем, действительно закрывался после серии терактов, прогремевших в стране уже во время правления «Талибана». Одним из страшнейших стала серия взрывов 26 августа в районе аэропорта Кабула. Тогда погибли по меньшей мере 60 и пострадали около 150 человек.

Приостановив работу буквально на пару дней, китайские бизнесмены тут же вернулись в Чайна-таун, несмотря на опасность новых терактов. Как объяснял Ю Минхуэй, общий инвестиционный план в любом случае не изменится даже после атак. Предприниматели лишь частично скорректировали его, усилили меры безопасности вокруг конгломерата и продолжили работу.

«Они говорят, что китайцы — друзья»

Вид на китайский индустриальный парк на северо-восточной окраине Кабула

Фото: Marcus Yam / Los Angeles Times / Getty Images

Ли Сицзинь, заместитель генерального директора China Town, убежден, что ситуация в Афганистане в любом случае будет формироваться под влиянием непрекращающихся конфликтов, и китайские предприниматели должны быть готовы как физически, так и психологически. «В Афганистане может быть достигнута только относительная безопасность, и для достижения повсеместной стабильной ситуации может потребоваться долгое время», — предположил Ли, объясняя, почему работа бизнесменов в Чайна-тауне будет продолжаться в любом случае.

Зато у них есть то, чего лишены другие иностранные представители — поддержка со стороны руководства «Талибана». По словам китайских бизнесменов, боевики проявляют более чем доброжелательное отношение, предлагая свою помощь.

«Когда талибы узнают о трудностях с бизнесом в Чайна-тауне, они посылают туда чиновников более высокого уровня, спрашивают, чем они могут помочь. Они говорят, что китайцы — друзья, что они не должны бояться просить о помощи», — рассказывает Ю Минхуэй. Более того, новое руководство Афганистана поклялось защищать инвесторов из Китая, поскольку «тот, кто остался в стране, помогает всем афганцам».

«Задача Китая — стабилизация»

За усилиями и рассказами Ю Минхуэя о щедротах афганского правительства при этом стоит еще один молчаливый игрок — власть на его собственной родине. В условиях, когда западные страны сосредоточены на Украине, а США отказываются заниматься с государством, возглавляемом талибами, Китай видит возможность расширить свое влияние, используя промышленные связи и воссоздавая безопасный региональный порядок.

Эти старания не похожи на гигантскую маркетинговую кампанию США по государственному строительству и поддержке демократических режимов. Напротив, цель Китая — нейтрализовать риски безопасности и развивать инфраструктурные связи. «Задача США заключалась в трансформации. Задача Китая — стабилизация», — считает специалист по Центральной Азии из колледжа Питтсбурга Дженнифер Муртазашвили. В разговоре с Smye Holland эксперт подчеркивает: развитие связей КНР с талибами вызвано прежде всего соображениями укрепления безопасности в регионе, за чем, как надеются китайские власти, последует и финансовый рост.

36-летний представитель Чайна-тауна Танг Тао рассуждает: поскольку «Талибан» настроен антиамерикански и антизападно, ему приходится полагаться на какие-то восточные силы. Китайский бизнес, по его мнению, должен пользоваться возможностью и активно занимать рынок. Бизнесмен добавил: правители «Талибана», как и свергнутое правительство при президенте Ашрафе Гани, должны будут прокормить почти 40 миллионов человек. «Если вы не приедете [открывать бизнес] сейчас, то когда еще? К тому времени, когда все будет построено, что оставят для вас? Мясо заберут, а вы будете пить бульон?» — комментирует Танг Тао в разговоре с VICE World News.

Китайские коридоры

За финансовый рост в китайской формуле отвечают крупные проекты. Например Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК) — проект стоимостью 62 миллиарда долларов по созданию транспортных сетей, инфраструктуры жизнеобеспечения и особых финансовых зон. Пока КПЭК называют витриной китайского проекта «Пояс и Путь», поскольку коридор является его важнейшей частью, соединяющей Китай с портом Гвадар на берегу Аравийского моря.

Как указывает South China Morning Post, стоимость инфраструктурных проектов на этом участке оценивается в 54 миллиарда долларов. На строительство дороги от китайского Синьцзяна до пакистанского порта Гвадар ушли десятилетия, 88 китайских рабочих погибли во время работы от стихийных бедствий. И вот, когда подготовка КПЭК была практически завершена, перед Китаем встала новая проблема — сам Исламабад, находящийся на грани финансового дефолта и оттого неспособный сдать готовый проект. Китай, на чью долю и так приходится около 30 миллиардов долларов из 126 миллиардов общего внешнего долга Пакистана, помогать не торопится.

Тем важнее включить в КПЭК и Афганистан — об этом по крайней мере китайцы и талибы договаривались еще в начале мая этого года. Благодаря проекту у Китая появится возможность добывать полезные ископаемые и в Афганистане, а у самой страны, находящейся под санкциями ООН и США, будет шанс привлечь миллиардные инвестиции на финансирование инфраструктурных проектов.

Страна в беде

Рабочие на производственной линии на сталелитейном заводе, которым частично владеет и управляет Ю Минхуэй, Кабул

Фото: Marcus Yam / Los Angeles Times / Getty Images

«Талибан» — тоже выгодополучатель таких проектов. Движение изо всех сил пытается финансировать проекты развития и восстановить экономику, которая почти рухнула после того, как международная помощь, на которую приходилось 45 процентов валового внутреннего продукта страны, была остановлена. Также были заморожены зарубежные активы Центрального банка Афганистана на сумму около 9,2 миллиарда долларов. Правительство, столкнувшееся с нехваткой денежных средств, приглашает международные компании инвестировать в природные ресурсы страны, включая месторождения меди и лития, стоимость которых оценивается более чем в триллион долларов.

Почти за два года с момента прихода талибов к власти резко ухудшилась гуманитарная ситуация: две трети населения страны сейчас испытывает нехватку продовольствия. Произошел и значительный отток человеческого капитала — десятки тысяч высококвалифицированных работников бежали из страны. К тому же талибы ввели ограничения на работу женщин в частном и государственном секторах, число занятых в экономике женщин сократилось. Так, если с 1998-го по 2019 год доля женщин выросла с 15 до 22 процентов от всех работников, то в 2021-м этот показатель снова упал до 15 процентов.

Директор по операциям Международного Красного Креста Мартин Шупп еще в ноябре прошлого года предупреждала: Афганистан может столкнуться с гуманитарной катастрофой. В этих условиях китайские инвестиции становятся буквально спасательным кругом — как для нелегитимного в глазах международного сообщества правительства талибов, так и для простых афганцев, страдающих от голода.

Китайская удавка

Юй Минхуэй (в центре) по время посещения индустриального парка на северо-восточной окраине Кабула

Фото: Marcus Yam / Los Angeles Times / Getty Images

«Талибан» прошлой осенью уже попросил Китай задействовать Афганистан в инициативе «Пояс и Путь». Тогда назначенный вице-премьером правительства талибов Абдул Гани Барадар и посол Китая в Кабуле Ван Юй «обсудили реализацию согласованных крупных экономических проектов между Афганистаном и Китаем». В ответ Ван Юй заявил о намерении страны приступить «к практической работе по проектам, которые были начаты Китаем» в ближайшее время, но не уточнил, что именно имеет в виду.

Впрочем, несмотря на то, что КНР не спешит включать Афганистан в «Пояс и Путь», власти страны фактически связали талибов по рукам и ногам другими способами. Так, спустя пару недель после захвата Кабула китайская сторона предложила новому руководству Афганистана обеспечить их транспортной инфраструктурой.

«Официальные представители Китая предложили "Талибану" принести мир… и Китай для начала станет инвестировать в (строительство) дорог. Позже Китай хотел бы заняться энергетическими проектами, такими как производство электроэнергии и, позднее, транспортировка нефти и газа из Центральной Азии», — писала газета Financial Times. По словам других источников, китайский план также предполагал строительство современных шестиполосных автодорог, которые связали бы все основные города страны.

Эту информацию подтвердили и источники в Пакистане, государстве, которое на протяжении многих десятилетий поставляло талибам оружие и финансировало их. Так, китайские представители активно контактируют с талибами и даже подтолкнули радикальное движение к миру: китайцы неоднократно призывали талибов увидеть преимущества экономически возрожденного Афганистана.

Талибы также рассчитывают, что Китай увеличит инвестиции в природные ресурсы Афганистана. В январе правительство заключило контракт с китайской Xinjiang Central Asia Petroleum and Gas на добычу нефти в бассейне реки Амударьи на севере страны. Компания будет инвестировать до 150 миллионов долларов в год, а через три года эта сумма увеличится до 540 миллионов долларов по 25-летнему контракту. По словам представителя министерства горнодобывающей промышленности и нефти Афганистана Омида Хуррама, талибы будут получать 15 процентов роялти, а ежедневная добыча нефти начнется с 1000 тонн и постепенно увеличится до 20 тысяч тонн.

Угроза с востока

Юй Минхуэй в китайском квартале в Кабуле

Фото: Marcus Yam / Los Angeles Times / Getty Images

Впрочем, обстановка в афганско- или, скорее, талибско-китайских отношениях так же нестабильна, как ситуация с безопасностью в регионе. В этой связи Китай требует от партнеров соблюдения определенных условий: они, в частности, касаются обстановки с уйгурами на восточных границах Афганистана. В Китае давно обеспокоены тем, что страна по сути является базой для уйгурских группировок, которые десятилетиями ведут борьбу за независимость Синьцзяня. Принимая делегацию талибов в Пекине накануне взятия Кабула, министр иностранных дел Ван И в том числе требовал, чтобы группировка разорвала любые имеющиеся с боевиками связи.

Как показали документы, оказавшиеся в распоряжении газеты The New York Times в 2019 году, борьба с терроризмом и опасения по поводу радикализации играли центральную роль в обоснованиях Коммунистической партией Китая создания сети «лагерей перевоспитания» для уйгуров. Хотя масштаб угрозы оспаривают, представители Китая все равно внимательно отслеживают все, что связано с деятельностью таких группировок, — тем более, по данным ООН за 2020 год, в Афганистане может находиться несколько сотен уйгурских боевиков.

В качестве некоего ответного жеста на заверения Китая в дружбе, уже в октябре 2021 года «Талибан» передислоцировал этнических уйгурских боевиков из района, расположенного близ небольшого участка границы двух стран. Представители движения также разорвали отношения с «Исламским движением Восточного Туркестана» (террористическая организация китайских уйгуров — прим. «Ленты.ру»). «Мы не позволим террористам проводить учения на нашей территории, не позволим собирать средства для тех, кто намерен осуществлять чужие внешнеполитические программы. Мы не допустим, чтобы Афганистан превращался в центр вербовки террористов», — говорил представитель талибов Сухейль Шахин. Впрочем, он отказался отвечать на вопрос о том, готово ли движение выдавать уйгуров китайскому правительству в том случае, если из Китая поступит подобный запрос.

«Им нужно развиваться. Им нужно есть»

Рабочие отдыхают во время обеденного перерыва на сталелитейном заводе в Кабуле

Фото: Marcus Yam / Los Angeles Times / Getty Images

Западные СМИ говорили с самыми разными китайскими бизнесменами в Кабуле, и каждый из них уверяет: возможностей в талибском Афганистане больше, чем опасностей. Причина и в том, что это огромный свободный рынок, и в отсутствии конкурентов, и в возможностях для развития собственно китайских проектов. «"Талибан" нуждается в китайском строительстве. А Афганистан — ключевой пункт, соединяющий китайский проект "Пояс и путь" с Ближним Востоком», — рассказал VICE World News бизнесмен, назвавший себя себя Дахонгом. Дахонг хочет экспортировать в Афганистан пластиковую упаковку, произведенную в его родном городе на востоке Китая.

Помимо террористической активности или сотрудничества талибов с уйгурами, подорвать китайские инициативы стремятся и западные конкуренты, считает спецпредставитель президента по Афганистану, директор второго департамента Азии Министерства иностранных дел России Замир Кабулов. Дипломат утверждает, что западные страны, как и Индия, не очень довольны китайской инициативой «Один пояс — один путь» и в принципе пытаются подорвать ее, «манипулируя против Китая террористическими группами в Афганистане».

«Мы всегда знали, что вести бизнес в Афганистане рискованно. Вот почему вы не видите там много российских компаний. Китайские предприятия старались изо всех сил. В интересах Афганистана разрабатывать в восточном Афганистане медные месторождения и некоторые другие проекты», — подчеркивает Замир Кабулов.

С дипломатом, конечно, согласны и сами китайцы. Сотрудник China Town Kabul, назвавшийся Тангом, убеждает, что талибы сделают экономику Афганистана приоритетной задачей в период своего правления. Он рассказывает, как приехал в Кабул еще летом 2020-го — задолго до падения правительства Гани. Танг уверяет, что он ни о чем не жалеет и специально решил не лететь на самолете для репатриации, предложенном китайским правительством еще в июле 2021-го. «Неважно, правительство Гани или "Талибан" — им нужно развиваться. Им нужно есть. Развитие — это вечная тенденция», — заключает бизнесмен.