По воздуху возят все — от живых альпак и попугаев до цинковых гробов. Инспектор службы авиационной безопасности должен проверить все грузы, которые отправляют самолетом, и найти среди них опасные. Если он ошибется, ему может грозить увольнение и даже тюрьма. О тонкостях этой профессии «Ленте.ру» рассказал 50-летний Аркадий (имя изменено), работающий инспектором в одном из московских аэропортов.
Не думал, что моя профессия может быть интересна. Тут на самом деле все грустно и прозаично. Я работаю инспектором службы авиационной безопасности. Мы существуем для того, чтобы на борт самолета не попало ничего опасного.
Обычно пассажир уверен, что в самолете летит он, летит его сумочка сверху и летит его чемоданчик где-то там под ним. Однако, кроме всего этого, еще летят грузы — в этом же пассажирском самолете.
Конечно, существуют отдельные грузовые самолеты, обычно их фрахтуют маркетплейсы. Но там же целых 120 тонн. Не каждый отправитель наберет такое количество груза. Поэтому грузы перевозят и на пассажирских бортах.
Некоторым нужно отправить только одну коробку. Не будет же такой человек арендовать целый грузовой самолет. Тем более, их сейчас немного из-за санкций
Чтобы работать инспектором авиационной безопасности, специального образования не нужно. Ты проходишь обучение уже на месте, длится оно четыре месяца. Чтобы допустили к работе, необходимо также пройти медосмотр. Тут тяжелый график и тяжелая работа. Люди, которые будут часто уходить на больничный, не подходят.
Я работаю два года. Мне 50, человеку в моем возрасте найти новую работу довольно тяжело, если нет какого-то специфического образования. Работодатели отдают предпочтение 18-летним, необразованным, неопытным. Я, особо ни на что не надеясь, загрузил резюме на HeadHunter, и аэропорт сам на меня вышел. Мне предложили работу, я согласился.
Фото: Евгений Биятов / РИА Новости
«Твоя ошибка может очень дорого стоить»
Когда вы проходите контроль в аэропорту, то кладете свой чемодан на ленту. Рядом с ней сидит человек, который ваш багаж на специальном телевизоре просматривает. У меня то же самое, только лента гораздо шире. И на ней не чемодан, а поддоны с грузами.
И вот ты сидишь, работаешь. Вернее, даже больше стоишь, потому что мы не только смотрим грузы через прибор — интроскоп, но и обклеиваем поддоны стикерочками. А их может быть на одном контейнере 60. И вот ты стоишь, шлепаешь эти наклеечки...
В принципе, работа стрессовая. Первый стресс — ответственность. Ты понимаешь, что твоя ошибка может очень дорого стоить. Для кого-то может стать фатальной, а тебе изломать всю дальнейшую жизнь.
Второй стресс — это негатив со стороны отправителей. Самые тяжелые рабочие дни — за неделю перед Новым годом. Поток груза сумасшедший, количество нас, инспекторов, ограничено, а отправителей очень много. Появляются очереди, отправители начинают нас оскорблять, переходят на личности, начинают чуть ли не матом орать. Но мы и это как-то переживаем.
Третий стресс — у нас шумно. Большой склад, по которому грузчики ездят, гремят, роняют что-то, — это постоянный грохот. Но я к этому уже привык.
На работе я много хожу. Смарт-часы показывают, что за смену я могу спокойно десять километров нашагать, не выходя на улицу
То, что я сплю как-то не так, как спят нормальные люди, думаю, негативно влияет на здоровье. Но меня это не пугает. Больше всего меня беспокоит освещение. Мало того, что ты всю смену пялишься в интроскоп, просвечивающее грузы устройство, так на складе в принципе мало света. Лампы не помогают, и я чувствую, что зрение ухудшается.
Фото: Павел Лисицын / РИА Новости
«Чем собака взрослее и крупнее, тем ей страшнее»
Грузы отправляют и крупные компании, и мелкие, и отдельные люди. Много курьерских организаций, которые сотрудничают с интернет-магазинами. Часто перевозят животных. Сегодня, например, очень милая кошечка улетала.
Из того, что я принимал, помню двух альпак, они смешные. Веселые очень цыплята, попугаи — это те, кого мы видим. Еще рыб перевозят, но они так упакованы, что на них не посмотришь. А так кошки и собаки в основном летают.
То, что я заметил по поводу собак: чем собака взрослее и крупнее, тем ей страшнее. Большие собаки явно пребывают в шоковом состоянии. Щенки спокойнее переносят, воспринимают это как игру. А взрослые понимают, что их оторвали от хозяина, привезли в непонятное помещение, они сидят в клетке, не едят, хотя корм у них есть, не пьют, испуганными глазами на тебя смотрят. Я обычно пытаюсь с ними поговорить, водички налить, но они не реагируют. А маленькие — веселые, всегда готовы с тобой пообщаться.
Для меня самый смешной груз — нелогичный. Однажды мешок угля из Москвы на Урал отправляли в какой-то шахтерский город, где этот уголь и добывают. Странные, там и так угля — где ни копни. Но я его не пропустил, потому что этот груз пожароопасен
Самый неприятный груз — младенцы. Чаще всего их отправляют мигранты. Люди приезжают сюда работать, рожают детей. Потом что-то с этими детками случается, и их в гробах, в цинковой оболочке, которая скрывает запах, отправляют на родину. Это жутко.
На моей практике ехал как-то груз со взрослым человеком. Я просветил, а он не выглядит как тело. Попросил свидетельство — там значится 2006 год. Только потом узнал, что это была эксгумация — груда костей осталась. Урн еще много летит, но на это я даже внимания уже не обращаю.
.. Фото: Владислав Лоншаков / «Коммерсантъ»
«ФСБ подкладывает периодически в грузы муляжи»
Процедура разворота запрещенного груза зависит от того, что именно я обнаружил: криминал или не криминал. Самое страшное — это взрывные устройства. Самолет — очень лакомый объект для терроризма.
Но есть и другие опасные вещи, которые отправляют самолетами. Их просто нужно специально оформить и специально упаковать. Естественно, это дороже для того, кто их отправляет. То есть ты, например, можешь и канистру бензина отправить самолетом. Но если ты отправляешь канистру с бензином и не пишешь, что это канистра с бензином, то ее не пропустят, потому что она может привести к пожару на борту.
Такой опасный груз мы и выявляем. В моей практике мимо меня никаких взрывных устройств не проезжало, а вот химикаты какие-нибудь — это пожалуйста
Если опасный груз задекларирован, мы просто проверяем, чтобы все было правильно упаковано. Если же груз оформлен как товар народного потребления, а там едет что-то опасное, мы сообщаем об этом отправителю. Если он отрицает опасность перевозимого, мы имеем право груз вскрыть, но только его руками. Он открывает, достает, и мы уже вживую смотрим.
Существует еще такое понятие, как проверка. ФСБ любит проверять аэропорты. Это их работа, они правильно делают. И вот ФСБ подкладывает периодически в грузы муляжи — что-то, что по виду очень похоже на бомбу, но при этом без взрывчатки. Если ты муляж не заметишь — тебя оштрафуют, если найдешь — получишь премию. Правда, в два раза меньше, чем штраф.
А если инспектор пропускает опасный груз, его могут и уволить. Могут и уголовное дело завести, если по твоей вине произойдет какое-нибудь происшествие. Говорят, лет на восемь сажают. Но я точно не знаю. Не хочу об этом думать.
Фото: Максим Блинов / РИА Новости
«Нас мало — приходится залатывать дыры»
С коллегами мы помогаем друг другу, поддерживаем. Если кто-то в чем-то сомневается, зовет другого для совета.
Мой официальный график такой: дневная смена — 12 часов, на следующий день ночная смена — 12 часов, а потом два выходных. В последнее время многих сократили, многие ушли. Нас мало — приходится залатывать дыры и чаще ходить на работу. Естественно, за дополнительную плату.
В месяц ты должен отработать 15 законных смен. Все остальное — подработки. На них не обязательно все 12 часов стоять. Например, можно позже приехать, платят за конкретное количество часов. Раньше было ограничение — восемь подработок в месяц, но сейчас такого нет. Я как-то 23 смены отработал, это мой максимум.
Зарплаты маленькие, к сожалению. Средняя зарплата обычного россиянина — примерно 60 тысяч рублей. Вот у нас не особенно больше
Карьерная лестница существует. Подняться можно вплоть до совета директоров, если ты молод, образован и тебя заметили. Я же из-за возраста могу только на место первого своего начальника рассчитывать. Я реалист и понимаю, что вряд ли меня кто-то выше протащит.