«Качество русского счастья зависит от длительности страдания» Могут ли россияне наконец стать счастливее? Отвечает ученый

Что такое счастье и как его достичь — главные риторические вопросы человечества, на которые пытаются ответить лучшие умы. Социологи регулярно составляют рейтинги самых счастливых и несчастных стран. Счастливы ли россияне? От чего зависит ощущение счастья? Отличается ли чем-то русское счастье? Можно ли быть счастливым, когда привычный мир рухнул? Об этом «Лента.ру» поговорила с доктором философских наук, журналистом, писателем, автором Telegram-канала «Счастье на научном» Гульнарой Красновой.

«Лента.ру»: Может ли наука объяснить, что такое счастье?

Краснова: У каждого ученого, как и у обычного человека, разные представления о счастье. Универсального определения до сих пор нет.

Мне больше всего откликается определение Ричарда Лэйарда, почетного профессора Лондонской школы экономики, автора книги «Счастье: уроки новой науки»: «Под счастьем я понимаю чувство того, что вам хорошо, вы радуетесь жизни и хотите сохранить это чувство. Под несчастьем я понимаю чувство того, что вам плохо, и вы хотите, чтобы все было иначе». Мне кажется, что такая формулировка более-менее подходит всем.

В России уровень счастья измеряет ВЦИОМ. По данным опросов, за последние 30 лет индекс счастья в стране вырос в 11 раз, а доля счастливых людей — вдвое. Как утверждает рейтинг, сегодня больше 80 процентов россиян счастливы. Это так?

Первые замеры счастья в России ВЦИОМ сделал в 1992 году. Россиянам задавался вопрос: «В жизни бывает всякое — и хорошее, и плохое. Но если говорить в целом, вы счастливы или нет?» Тогда о том, что они счастливы, заявили два процента респондентов, что вообще можно считать статистической погрешностью.

Это и неудивительно — после развала СССР, в 1990-е годы, людям приходилось выживать, осваивать новую реальность, искать новые смыслы, тогда было не до счастья. В том, что за прошедшие 30 лет уровень счастья с двух процентов, а по сути с нуля, вырос — вполне естественно. Но если более внимательно посмотреть на статус респондентов, участвовавших в опросе, можно увидеть значительную разницу в возрастных группах, то есть счастья стало больше, но не для всех.

Тут я бы обратила внимание еще на второй вопрос, который задает ВЦИОМ, когда измеряет индекс счастья в том или ином году: «Как вам кажется, среди ваших знакомых и близких больше счастливых людей или несчастливых?» И тут оказывается, что счастливых в окружении стабильно 30-40 процентов. Мне кажется, это больше похоже на реальное состояние дел. Дело в том, что несмотря на то, что нет универсального определения счастья, каждый человек про себя точно знает, счастлив он или нет. А еще он знает, насколько счастливы его близкие люди. Такой вот парадокс счастья.

Замеры счастья — вещь довольно субъективная. Взять хотя бы международные индексы счастья. В одном Россия стоит на 80-м месте среди 125 стран, а в другом — на 131-м, пропустив далеко вперед Армению, Таджикистан, Гондурас. Причем первые строчки в одном рейтинге занимают страны с высоким уровнем жизни, а в другом — с низким. Зависит от того, как считать?

Да, безусловно. Составители рейтингов, как и люди, и ученые, имеют свои представления о счастье, дают свои определения счастья и в соответствии с ним раздают места в рейтингах. Одни рейтинги составляют экономисты, другие — социологи с психологами. Первые — про доходы населения, состояние экономики и государственную политику. Вторые — про субъективные ощущения людей, про то, что они чувствуют, проживая свою жизнь. Но есть еще один важный момент, который сложно учесть в рейтингах. А именно, что люди, живущие в той или иной стране/культуре вкладывают в понятие счастья.

В одном исследовании ученые сравнили значение слова «счастье» в толковых словарях распространенных языков в 30 странах мира. Брали, например, словарь английского языка в разных англоговорящих странах и сравнивали определения счастья.

Если спросить, например, француза, немца и других представителей из той группы стран, насколько он счастлив, то в лучшем случае мы получим ответ о том, насколько ему везло в последнюю неделю. А вот в шести странах — США, Индии, Испании, Аргентине, Эквадоре и Кении — счастье понимается как субъективное благополучие.

Потом ученые решили узнать, какое влияние оказывают представления о счастье на качество жизни людей в исследуемых странах. Для этого они проанализировали самоотчеты их жителей об удовлетворенности жизнью и о том, как они принимают важные решения. Оказалось, что в странах, где под счастьем понимается субъективное благополучие, люди стремятся к счастью, занимаются осознанными практиками, приближающими человека к благополучию, и считают, что счастливая жизнь — это их личная ответственность.

Вы подчеркнули, что в каждой стране свои представления о счастье. Русское счастье — оно какое?

Чтобы ответить на этот вопрос, российские филологи провели масштабное исследование литературных произведений на русском языке, написанных с XVIII по XX век. И вот что они обнаружили.

Парадоксальность русского счастья в том, что о нем пекутся в основном несчастные люди. В рассказе Владимира Короленко известный афоризм «Человек создан для счастья, как птица для полета» пишет ногой на мольберте безрукий калека, менее всего «созданный для полета». Затем герой добавляет, что «человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него».

По-видимому, это связано с тем, что подлинность и качество русского счастья зависит от меры и длительности предшествующего ему страдания. Помните, из школьной программы в «Преступлении и наказании» Федора Достоевского: «Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием. Таков закон нашей планеты, но это непосредственное сознание, чувствуемое житейским процессом, — есть такая великая радость, за которую можно заплатить годами страдания (…). Человек не родится для счастья. Человек заслуживает свое счастье, и всегда страданием».

Отсутствие счастья в настоящем компенсируется надеждой на лучшее будущее благодаря мечтательности и терпению, лежащим в основе исторического оптимизма русского народа. Еще Александр Пушкин писал: «Товарищ, верь: взойдет она, Звезда пленительного счастья».

Русское счастье — это счастье исполненного долга, перед Родиной и народом. «Способ быть счастливым в жизни есть: быть полезным свету и Отечеству» (Николай Карамзин). В то время как счастье в личной жизни — «мещанское счастье» — в иерархии ценностей русского человека занимает весьма скромные позиции. «Личное счастье невозможно без счастья других» (Николай Чернышевский). «От того и несчастливы люди, что стремятся не к общему, а к отдельному счастью» (Лев Толстой).

Можно назвать это «коллективизмом», можно — «соборностью», однако быть счастливым среди несчастных у русского человека «совести не хватает». Помните, у Антона Чехова в «Крыжовнике»: «Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные...»

Достижение русского счастья требует большого труда. «Нельзя целью поставить себе счастье: невозможно на земле личное счастье как цель. Счастье дается совсем даром тому, кто ставит какую-нибудь цель и достигает ее после большого труда. Верное счастье обретает тот, кто целью своей ставит счастье своего ближнего» (Михаил Пришвин).

А чаще подвига: «Ты понял, что праздность — проклятье / И счастья без подвига нет» (Борис Пастернак). «Только в мерзкой трясине по шею, / на непрочности зыбкого дна, / в буднях бедствий, тревог и лишений / чувство счастья дается сполна» (Игорь Губерман).

У современников такое же представление о счастье?

Ответ на тот вопрос дают результаты следующего этапа этого исследования российских филологов. Они провели опрос 200 человек. Их спрашивали: «Что такое, по вашему мнению, счастье?» А после исследователи сопоставили «книжное» и «простое человеческое» счастье.

Согласно результатам опроса десятилетней давности (опрос проводился в 2004 году), при сопоставлении «книжного» с «простым человеческим» обнаружилось их разительное несовпадение.

Из двух сотен человек только один разделял стоические представления о счастье как о добродетельной жизни; всего четыре респондента были озабочены счастьем других; только пять отметили эфемерность счастья, а семь — определили счастье как состояние души.

Зато почти каждый пятый, отмечают авторы исследования, кому задавался этот вопрос, отказывались на него отвечать в разной форме: иногда шутливо, иногда категорически, ссылаясь чаще всего на незнание предмета. Исследователи предположили, что это связано с интимностью вопроса. Когда-то про это хорошо сказал Василий Сухомлинский: «Человек таков, каково его представление о счастье». Подразумевая, по-видимому, то, что, в представлениях о счастье любого человека находят отражение его идеалы и ценности, смысл жизни, то есть вещи крайне личные, которые не каждый готов озвучить вслух.

Безусловное лидерство в ответах (каждый четвертый) заняли представления о счастье «как об отсутствии физических и моральных страданий. Покой, безмятежность, ничегонеделание, отсутствие забот и болезней, уверенность в завтрашнем дне». В три раза меньше было ответов о счастье как о множестве «разнообразных наслаждений, приносящих радость и прочие положительные эмоции».

По мнению авторов исследования, объяснить результаты опроса можно двумя версиями: либо книжное и обыденное представления о счастье в русской культуре «изначально не имели и не имеют ничего общего», либо за последние четверть века «менталитет нации кардинально изменился и речь идет о смене модального типа личности».

В частности, что касается «счастья Родины», здесь можно предполагать, что либо русскому человеку надоела безответная любовь одной стороны и беззастенчивая эксплуатация патриотизма другой стороной, либо наконец-то любовь к Родине отделилась у него от любви к начальству, и «национальная гордость великороссов» теперь вербализуется какими-то окольными путями, «минуя прямые номинации…»

Как меняются представления о счастье с возрастом?

Есть одно известное международное исследование, в котором участвовали более полумиллиона человек из 132 стран. Это были люди разных лет, которых спрашивали, в каком возрасте они были наиболее счастливы.

Что касается первого пика счастья в 22-23 года, то тут, мне кажется, все понятно. Это счастливые годы, когда сил много, а планов и идей еще больше, кажется, что вся жизнь впереди и море по колено.

В отношении второго пика счастья в 69 лет могу предположить, что он связан с тем, что счастливые люди дольше живут и это может влиять на статистику опрошенных. Несчастливые, скорее всего, уже ушли в мир иной. Остальные, глядя им вслед, испытывают радость и счастье, находясь в добром здравии и уме. Так что, возможно, «старость не радость» не всегда и не для всех.

Еще одно интересное открытие в отношении возраста счастья сделали ученые Стэнфордского центра долголетия. Они обнаружили, что пожилые люди обращают внимание и запоминают больше положительной информации, чем отрицательной, в отличие от молодых. И назвали этот феномен «эффектом позитивности». Основываясь на многочисленных проявлениях этого избирательного внимания к положительным вещам у пожилых людей, исследователи пришли к выводу, что они «назначают эмоциональное довольство своей главной жизненной целью и систематически сосредоточивают внимание на позитиве».

В целом большинство исследований, появляющихся в последние годы, утверждают, что в пожилом возрасте наблюдается наиболее высокий уровень счастья и субъективного благополучия.

Как я уже говорила вначале, распад Советского Союза радикально отразился на самоощущении старшего поколения в стране, и очевидно, что их кривая счастья ушла в пике и уже не поднимется.

Но в целом, безусловно, даже теоретическая перспектива счастья в 69 лет не может не радовать. Огорчает, что в 2022 году продолжительность жизни в России в среднем составляет 72,7 года. В общем, и живем недолго, а счастливыми — так и того меньше. Как говорил Корней Чуковский: «В России надо жить долго, тогда что-нибудь получится».

Для бедных и богатых ощущение счастья и причины для него разные?

Народная мудрость говорит, что счастье не в деньгах. Ее не один раз проверяли ученые. Больше всего известно исследование нобелевского лауреата, психолога Даниэля Канемана 2011 года о том, что после достижения человеком определенного уровня дохода ощущение счастья перестает значительно расти.

Это открытие очень популярно и везде тиражируется. Однако в 2021 году оно было опровергнуто американским ученым Мэтью Киллингсвортом. Он уточнил и перепроверил данные Даниэля Канемана и пришел к выводу, что финансового порога счастья нет, то есть с ростом доходов растет и уровень счастья.

Он объясняет это тем, что у людей с ростом доходов, появляется больше выбора, безопасности и уверенности в завтрашнем дне. И это кажется логичным: чем больше денег, тем больше у человека возможности справляться с хаосом, который приносит неопределенность. Дело ведь не в том, что у богатых меньше проблем. Дело в том, что они с этими проблемами лучше и быстрее справляются.

Но на этом спор между учеными не закончился. Ученые Мэтью Киллингсворт и Даниль Канеман объединились и провели совместное исследование на эту тему. Оказалось, что оба правы. Большее количество денег не делает несчастных счастливыми. То есть до определенного уровня доходов ощущение счастья у них растет, а потом останавливается. Но для большинства людей этот рост продолжается: чем больше денег, тем более счастливыми они становятся.

Образованные люди — счастливее?

Есть большое количество исследований о влиянии образования и в широком смысле обучения на счастье. Общие выводы такие: чем больше человек учится, тем выше его удовлетворенность собой и жизнью. Я думаю, что образование и обучение в течение всей жизни дает возможность человеку лучше адаптироваться к изменяющимся условиям, включая кризисы и «черных лебедей».

Хорошо известно, что с повышением уровня образования сокращается период поиска работы. Кроме того, наличие высшего образования может обеспечить более высокий уровень оплаты труда. Это не прямые факторы влияния образования на счастье, а скорее косвенные, которые могут привести к тому, что человек будет более удовлетворен своей жизнью, чувствуя себя более уверенным в завтрашнем дне.

Есть интересная «теория счастья саванны». Согласно ей, на субъективное ощущение счастья современного человека до сих пор оказывает влияние образ жизни наших предков — охотников-собирателей.

А именно, поскольку первобытные предки проживали группами не более 150 человек, у современного человека присутствие большего количества людей вызывает дискомфорт. Это объясняет, почему более счастливыми чувствуют себя люди, проживающие в малонаселенных районах. А сельские жители в целом счастливее жителей небольших городов, которые, в свою очередь, счастливее жителей мегаполисов. Чем крупнее населенный пункт, тем менее счастливыми чувствуют себя его жители. Естественный отбор способствовал сохранению племен, где была развита взаимопомощь и сильные социальные связи.

Поэтому социальные отношения для современного человека являются основным источником счастья. Они повышают удовлетворенность жизнью у большинства людей, как показали результаты Гарвардского исследования счастья длиною в более чем 85 лет. Это работает для большинства людей, утверждают ученые. Исключение — высокоинтеллектуальные люди. Их мозг продолжал эволюционировать и приспособился к жизни в городских условиях с высоким уровнем стресса и плотности населения.

Благодаря развитому интеллекту им для выживания не нужны другие люди. Более того, они вполне счастливы в одиночестве. А общение часто тяготит их, оказывает негативное психологическое влияние и снижает общую удовлетворенность жизнью. Если им и нужно общение, то общение качественное. А одиночество для них — способ восстановить силы. В целом обладатели высокого интеллекта, как правило, более удовлетворены своей жизнью, чем большинство людей.

То есть то, что «горе от ума», «меньше знаешь — лучше спишь», уже неактуально?

Как на уровень счастья влияет то, где живет человек?

Как я уже говорила раньше, исследования показывают, что сельские жители счастливее, чем городские. Опять же, это обусловлено эволюцией: человек не приспособлен жить в условиях города, скученности населения. Это что касается жителей городов и сельской местности. А вот по странам проводятся исследования счастья у мигрантов. Есть так называемая научная гипотеза счастливого мигранта, которую проверяют ученые в разных странах, включая Россию. Исследователи считают, что «счастье» мигранта во многом зависит от уровня доверия в принимающей стране. То есть от того, как коренные жители отвечают на вопрос: «Думаете ли вы, что в основном людям можно доверять?»

Дело в том, что доверие — это всегда риск. Поэтому именно доверие определяет то, как люди относятся к своим и чужим, принимают решения помогать им или нет, проявлять поддержку и заботу. Высокий уровень доверия в стране означает более благожелательное отношение к мигрантам со стороны коренного населения, а также меньшее количество физических и эмоциональных усилий мигрантов при адаптации, трудоустройстве, поиске места проживания и так далее.

Таким образом, доверие в некоторых случаях оказывается более значимым предиктором субъективного благополучия мигрантов, чем экономические и политические факторы, считают ученые. Но тут, мне кажется, есть еще один фактор. Известно, что в странах, лидирующих в рейтингах счастья, присутствует высокий уровень доверия. И, учитывая «заразность» счастья, могу предположить, что мигранты, попадая в такую страну, подхватывают вирус счастья и становятся счастливее.

Предвижу скепсис читателей в отношении этих выводов ученых и даже могу его объяснить. В России уровень доверия крайне низкий и девиз «доверяй, но проверяй» распространяется на все сферы жизни. По данным российского исследования 2020 года, соседям доверяют 21 процент опрошенных россиян, знакомым — 27 процентов, а незнакомцам — 2 процента.

Если незнакомцы еще и мигранты, тут совсем все грустно. Учитывая то, что у нас с доверием не очень, трудно умом поверить, что у кого-то может быть по-другому, причем где-то за тридевять земель. Но в глубине души нам очень хочется верить. Иначе, как объяснить, что герои в русских сказках за счастьем, как правило, отправляются в тридевятое царство. Там живут прекрасные принцы и принцессы, трава зеленее, живая вода и молодильные яблоки. И вообще счастье в русских сказках живет исключительно в «тридесятом царстве», считают российские филологи.

Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко несколько раз озвучивала идею, что в России непременно нужно создать министерство счастья, но потом говорила, что это шутка. А на самом деле возможно ли появление государственных институтов, которые бы следили за уровнем счастья граждан? Или это будет издевкой?

ВЦИОМ провел в конце ноября прошлого года опрос в отношении необходимости создания в России министерства счастья. Оказалось, что больше половины россиян выступают против. Основной их довод — нельзя сделать всех счастливыми.

Скептическое отношение к счастью, я думаю, наша национальная черта. Когда я начинала интересоваться темой счастья, мне хватило скепсиса со всех сторон — и от семьи, и от друзей, и от коллег. Доктор наук, профессор, и вдруг — счастье. Несерьезно... В какой-то момент я вообще предпочитала не говорить о том, что изучаю.

Есть воспоминания о нобелевском лауреате, советском физике Льве Ландау. Кроме всего прочего, он изобрел «формулу счастья», причем считал ее своим самым выдающимся изобретением. На вопросы скептиков, зачем он занимался такой глупостью, он отвечал: «Если бы все думали об этом столь же серьезно, как я, жизнь стала бы намного легче». Формулу Ландау раскрывать не буду, погуглите, если вам интересно.

Возвращаясь к государственной политике счастья. Обычно в пример приводят Королевство Бутан, маленькую страну, расположенную между Индией и Китаем. Там каждое решение короля — правителя страны — рассматривается через призму «принесет ли оно счастье народу Бутана». Здесь же впервые в мире был введен показатель Валовое национальное счастье.

Но я сомневаюсь, что с учетом скептического отношения к счастью в России, а часто даже нигилистического, опыт Бутана у нас приживется. Или появится министерство счастья. Чем это министерство будет реально заниматься? Делать людей счастливее? Тогда возвращаемся к первому вопросу: а что такое счастье с точки зрения обычного человека? А государства?

Можно ли быть счастливым, когда привычного мира вокруг больше нет?

Очень трудный вопрос. Ответ на него для себя я нашла в книге «О счастье и совершенстве человека» польского философа и ученого Владислава Татаркевича. Он начал писать свою книгу в 1938 году. Большая часть книги была написана в годы Второй мировой войны. Часть рукописи сгорела вместе с его домом во время Варшавского восстания польского сопротивления против нацистов в 1944-м. После его подавления Татаркевича, как и 650 тысяч жителей Варшавы и ее окрестностей, отправили в Прушковский концлагерь. Рукопись он взял с собой. При досмотре немецкий офицер ее изъял и выбросил в канаву. Но Татаркевич, рискуя жизнью, ее поднял, и она была спасена.

Свою книгу о счастье философ закончил в 1947 году. В предисловии он написал: «Может показаться странным, что работа о счастье создавалась тогда, когда люди переживали самое большое несчастье. И, однако, это понятно: в несчастье больше думается о счастье. И легче переносится суровая действительность тогда, когда от нее мысленно переносятся к лучшей».

Как быть счастливым в трудные времена? Универсального рецепта у меня нет. Мне представляется, что нужно приложить очень много усилий для постоянных поисков позитива в каждодневной рутине. И очень важно именно сейчас найти в себе силы позаботиться о себе.

Есть даже одно определение счастья как негарантированного и побочного продукта заботы о себе.