«Сына пытали в соседней камере» Как отец и сын из Одессы стали партизанами, попали в тюрьму СБУ и ушли на СВО
00:02, 14 августа 2024Фото: Михаил Воскресенский / РИА Новости
После победы Евромайдана, разгрома пророссийских организаций на Украине и начала полномасштабной войны на востоке страны в 2014 году большинство противников новой власти прекратили активную деятельность или попросту уехали. Но были и те, кто остался и даже развернул в стране партизанское движение. Рискуя жизнью, эти люди поджигали военные части, устраивали диверсии на железных дорогах и нападения на командиров нацбатальонов. В рамках цикла о семьях, чья судьба оказалась связана со специальной военной операцией на Украине, наш корреспондент побеседовал с бывшими подпольщиками из Одессы Русланом и Владиславом Долгошеями, которые в 2014 году решили сражаться за свои убеждения с оружием в руках. Что представляло собой пророссийское сопротивление в Одессе, какие цели ставили перед собой партизаны и как в итоге сложилась их судьба — в материале «Ленты.ру».
Одесский андерграунд
Владиславу Долгошее — 27 лет. Четыре с половиной года из них он провел в следственном изоляторе Службы безопасности Украины. Вместе с отцом Русланом, политическим активистом, создателем военно-спортивного клуба «Черноморский витязь», 2 мая 2014 года он защищал палаточный лагерь на Куликовом Поле от разъяренной толпы сторонников Евромайдана.
Они оба оказались в трагически известном Доме профсоюзов — оба выжили и решили мстить. Мстить системно, организованно и прицельно.
Как в большинстве городов юго-востока Украины, в Одессе многие негативно отнеслись к антиправительственным акциям в Киеве. Еще в ноябре 2013 года в городе начались стихийные, а затем и организованные акции протеста: на улицы выходили сторонники Евромайдана, выступавшие за смену власти и евроинтеграцию Украины, и их противники, которые хотели восстановления порядка в стране, сохранения отношений с Россией и отстранения праворадикальных групп из большой политики.
Протестное движение в Одессе набирало обороты, самые масштабные акции сторонников Антимайдана, на которые выходили десятки тысяч горожан, проходили именно в марте-апреле и были связаны с событиями в Крыму и присоединением полуострова к России. Однако, в отличие от Донецкой и Луганской областей, проект «народной республики» не нашел поддержки у простых одесситов и местных элит.
На этом фоне начались переговоры о мирном свертывании Куликова Поля, которые вел заместитель начальника Главного управления Министерства внутренних дел (МВД) Украины в Одесской области Дмитрий Фучеджи. Ряд источников утверждает, что одновременно с переговорами власти готовили сценарий силового разгона лагеря на Куликовом Поле.
2 мая 2014 года в центре города начались масштабные столкновения между сторонниками федерализации Украины (участниками Антимайдана) и активистами Евромайдана. После столкновений у торгового центра «Афина» на Греческой площади сторонники Евромайдана решили двигаться на зачистку палаточного лагеря.
Спасаясь от разъяренной толпы, часть пророссийских активистов укрылась в Доме профсоюзов на Куликовом Поле, оказавшись в западне. Здание подожгли, а всех, кто пытался его покинуть, жестоко избивали.
В пожаре погибли 42 человека, еще 6 человек в тот день убили во время столкновений на центральных улицах города.
Трагедия стала переломным моментом в политическом кризисе на Украине и привела страну к полномасштабной гражданской войне.
Подробнее о трагедии 2 мая 2014 года в Одессе читайте в материале «Ленты.ру».
Но, в отличие от многих соратников, которые присоединились к ополченцам в Славянске, Донецке, Луганске и Алчевске, они остались в Одессе, в городе, где выросли и который, по их собственному признанию, потеряли после государственного переворота
Представители движения Антимайдан идут маршем по Екатерининской улице между улицами Бунина и Греческой в Одессе, 11 апреля 2014 года
Фото: Александр Полищук / РИА Новости
Со слов Владислава, костяк будущего сопротивления, как и в первые дни политического кризиса, составили активисты пророссийских политических движений. Они появились в городе после получения Украиной независимости в 1991 году, но со временем были разгромлены спецслужбами, запрещены или маргинализированы.
Лишившиеся возможности вести борьбу легально, потерявшие в городских боях друзей и близких, они решили ответить на захват власти и слом порядка насилием, поскольку восстание, увенчавшееся успехом в Донецке и Луганске, как полагали партизаны, рано или поздно должно было вспыхнуть и в Одессе.
Тогда мне только исполнилось 18 лет, но это не имело значения. Мы, как и, наверное, большинство одесситов, считали себя русскими. И когда новая власть публично объявила, что будет перекраивать страну в русофобском ключе, другого решения быть не могло
Первой силовой акцией, в которой приняли участие отец и сын Долгошеи, стало нападение на местный следственный изолятор на Преображенской улице, куда поместили пророссийских активистов, спасшихся из Дома профсоюзов. Это произошло уже через два дня после трагедии — 4 мая.
Вместе с другими уцелевшими антимайдановцами они взяли здание штурмом и освободили из камер несколько десятков человек.
Нам оказали сопротивление, хотя до стрельбы дело не дошло. Наверное, существование в городе русского подполья можно отсчитывать именно с этого момента
Мотивацию сражаться он объясняет политическими убеждениями, сравнивая свою деятельность с партизанской работой в годы войны.
На самом деле Одесса — это имперский город. С момента основания императрицей Екатериной II город принимал участие во всех войнах, которые вела сначала Российская империя, затем СССР. Одесса — город-герой. Отсюда сложившееся в нем общественное мышление и менталитет проживающих там русских людей
Догорающий палаточный лагерь противников Евромайдана у здания Дома профсоюзов в Одессе, 2 мая 2014 года
Фото: Денис Петров / РИА Новости
После успешной акции в СИЗО уверенность, что, несмотря на разгром Куликова Поля, сопротивление все еще возможно, возросла многократно.
В мае-июне 2014 года Руслан Долгошея стал лидером одной из трех одесских подпольных ячеек, ставивших своей целью саботаж украинской военной логистики и физическое уничтожение лидеров добровольческих подразделений, так называемых «добробатов»
«Можно было взять винтовку и уехать в Донбасс, но если все покинут свои дома, кто будет напоминать врагу, что он ходит по чужой земле?» — продолжает бывший подпольщик.
По его словам, в Одессе существовали три такие группы. Из-за конспирации они практически не коммуницировали друг с другом и действовали параллельно. Но общаться и не требовалось, ведь, как показывает практика, децентрализация — одно из главных условий, позволяющих эффективно вести подрывную работу нелегальным сообществам, от социалистов-революционеров до китайских триад.
Речи о поддержке извне — в частности, из России — и быть не могло. И мы понимали, что в ближайшее время никто не станет присоединять нас. Мы действовали в своем городе и сражались в первую очередь за свои интересы
«Нельзя было выйти из дома»
О численности и персональном составе своей партизанской ячейки отец и сын говорить отказываются, с несколько большей охотой делясь подробностями диверсий, которые им удалось осуществить.
«Наша группа была самой результативной по взрывам — около 20 удачных. В основном это расположения нацбатальонов: "Правый сектор", "Айдар" и "Донбасс" (все признаны террористическими и запрещены в России), которые занимались в Одессе вербовкой для войны в Донецкой и Луганской республиках», — вспоминает Владислав.
Еще мы поджигали военные склады, военкоматы, волонтерские центры, собиравшие военное снаряжение для фронта. Ну и железные дороги, конечно
Сотрудники милиции у входа в здание областной администрации, Одесса, 5 марта 2014 года
Фото: Шарифулин Валерий / РИА Новости
Поначалу, несмотря на прослушку, которая, как оказалось позже, велась за подпольщиками практически все время, Служба безопасности Украины так и не смогла установить ни точной численности группы, ни всех совершенных ими акций.
Благодаря конспирации формально одесситы продолжали жить обычной жизнью. Никто из них не скрывался в лесах или катакомбах
«Самое смешное, что мы использовали буквально дедовские методы конспирации, которые работают до сих пор. Например, идеально, когда подрыв осуществляет житель другой области. Такой человек один раз выходит на разведку, совершает задуманное и сразу покидает город», — объясняет Руслан.
Руководство ячейки с максимальной тщательностью отслеживало наличие хвостов, то есть слежки. В случае ее обнаружения партизаны переходили к заранее запланированным «мерам бездействия». «Создавали стойкое ощущение, что мы никто и занимаемся в общем-то ничем», — продолжает подпольщик.
По его словам, с такой же тщательностью группа прорабатывала покупку, хранение и сбор «инструментов» своей работы. Речь идет прежде всего о взрывчатых веществах, которые использовались для создания бомб и коктейлей с зажигательными смесями.
Работа в тылу велась, чтобы нашим на линии фронта было легче. Мы видели себя в единой системе: началась гражданская война — сражаться нужно на всех фронтах. Правда, как оказалось позднее, эти представления были слегка романтическими. Горячие сердца — горячие головы
Участившиеся случаи взрывов в воинских частях и на железных дорогах, ранений и гибели украинских националистов, естественно, заставили правоохранителей усилить меры безопасности в городе.
Начиная с сентября-октября 2014 года в Одессу стали все чаще перебрасывать подразделения полиции и Национальной гвардии Украины из других областей
Командование Нацгвардии тогда называло принятые меры «антисепаратистской профилактикой».
«Нельзя было выйти из дома за хлебом, не встретившись с патрулем. Из-за нашей активности в Одессу стянули пять батальонов нацгвардейцев», — уточняет Владислав.
Впрочем, у этого процесса была и обратная сторона. Служба безопасности Украины из-за нарастающего числа взрывов и атак стала работать с удвоенной силой.
Примерно через полтора года после создания группу Долгошеев раскрыли и принялись зачищать
Сотрудники милиции у входа в здание областной администрации во время митинга Антимайдана, Одесса, 6 марта 2014 года
Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
«Несколько ошибок привели к тому, что нами заинтересовались. В итоге спецслужбы начали работать по площадям и похищали огромное количество людей, в том числе непричастных к подполью», — рассказывает Руслан.
Во время «усиленного общения» в кабинетах СБУ несколько задержанных, связанных с нами, все-таки раскололись
«Мне Россия ничего не обещала»
Утром 5 июля сотрудники группы «А» Центра специальных операций Службы безопасности Украины одновременно нагрянули к подпольщикам сразу по нескольким адресам. Владислав тогда жил с девушкой на съемной квартире, а его отец Руслан с младшими сыновьями — в частном доме.
Все как в кино: спецназ «Альфа» вынес дверь, сразу начался «активный» допрос. Били прямо на месте
Основания для обыска у правоохранителей, естественно, имелись: подозрение в создании террористической группы, теракт, незаконное обращение с оружием, боеприпасами и взрывчаткой. Все это и по отдельности, и в совокупности тянуло на большой срок, вплоть до пожизненного лишения свободы.
«Перевернули дом, но ничего серьезного найти не смогли. Как я уже говорил, к хранению "инструментов" мы относились предельно серьезно», — вспоминает Руслан.
У них случилась натуральная истерика. Один выхватил автомат и направил его на моего шестилетнего сына, требуя, чтобы я им все показал
Не найдя улик, силовики подбросили ему карту Одесской области, где были отмечены места предполагаемых атак, заряды для гранатомета и несколько шашек тротила. В будущем это сыграло со спецслужбами злую шутку.
«Более глупой улики, чем карта, представить себе сложно. Кто в своем уме станет рисовать такое и хранить дома? Гранатомета у меня никогда не было, не говоря уже о моих отпечатках пальцев на нем. А что касается взрывчатки, на суде я потребовал проверить инвентарные номера шашек и отследить их последних владельцев. У прокурора началась истерика. Кричал, что это секретная информация», — вспоминает Руслан.
Впрочем, задержать удалось не всех. Некоторые подпольщики, узнав о судьбе соратников, сумели выехать в ДНР и ЛНР, другие — в Россию
Дополнительные наряды милиции, прибывшие во время беспорядков в Одессе, 11 апреля 2014 года
Фото: Александр Полищук / РИА Новости
Уже через несколько часов всех подозреваемых доставили в управление Службы безопасности Украины по Одесской области. В течение следующих суток их почти безостановочно подвергали пыткам.
Мне надевали пакет на лицо. Я задыхался и терял сознание раза четыре. Слышал, как моего сына пытали, заставляли кричать в камере напротив. А они ржали, им было весело за этим наблюдать. Надеюсь, настанет время, когда я тоже посмеюсь
По рассказам Владислава, силовики на протяжении четырех часов избивали его, заковывая в разных позах. Били и ногами, и тяжелыми предметами, в том числе битой по туловищу. «Терпеть побои не очень сложно. Самое сложное — это когда дело касается семьи. Я слышал, как пытают отца. Он видел и слышал, как пытают меня».
Ни Руслан, ни Владислав в итоге не дали признательных показаний. Следующие четыре с половиной года они провели в СИЗО, ожидая приговора суда
К счастью, силовики больше не применяли к ним пыток. Если, конечно, не считать пыткой столь долгий срок содержания под стражей.
По украинским законам обвиняемый может содержаться в СИЗО столько, сколько лет ему грозит по соответствующей статье. В нашем случае это было от 15 лет до пожизненного
Как ни странно, следствие затягивалось, в том числе из-за отсутствия реальных улик. Правоохранители выстраивали дело, в основном опираясь на показания части подпольщиков, которые под пытками оговорили товарищей еще в первый день. Причем, как отмечают отец и сын, оговорили в действиях, которых в реальности группа не совершала.
Мне казалось, что суд, в отличие от Службы безопасности Украины, не слишком был заинтересован в нашей посадке. За четыре с половиной года он не рассмотрел даже первый том уголовного дела. К тому же у нас были хорошие адвокаты. А следствие, сказать честно, оказалось просто бестолковым с профессиональной точки зрения
***
Руслан и Владислав Долгошеи вышли на свободу в декабре 2019 года в рамках обмена заключенными между Россией и Украиной. Суд так и не успел ни рассмотреть их дело, ни вынести приговор. Как они попали в соответствующие списки, оба до сих пор затрудняются сказать.
На вопрос, что помогло им не сломаться за четыре с половиной года заключения, отец и сын отвечают просто: стойкие убеждения и надежда на самих себя
Сотрудники правоохранительных органов у здания Дома профсоюзов накануне первой годовщины трагических событий, произошедших 2 мая 2014 года на Куликовом Поле, Одесса, 1 мая 2015 года
Фото: Валерий Шарифулин / РИА Новости
«Мы одесситы, мы действовали в своем городе. И нам никто ничего не обещал. Нас не нанимало ни Главное управление, ни Федеральная служба безопасности... Все, что мы делали, было на нашей ответственности. И надеялись мы только на самих себя», — объясняет Владислав.
С началом специальной военной операции Руслан и Владислав Долгошеи отправились на фронт добровольцами
Еще через два года они вернулись к мирной жизни: Владислав получил тяжелое ранение, Руслан ушел со службы по состоянию здоровья.
Впрочем, это никак не повлияло на их мотивацию сражаться и дальше. Правда, уже совсем другими методами, исключающими силу оружия. По крайней мере на время