Почему мы так внимательны к тряпкам? Набиваем шкафы барахлом и бархатом, а в обычной жизни большинство, едва разлепив с утра глаза, натягивает примерно то же, что стянуло вчера вечером. Толпа она везде толпа. В пешеходном потоке обычного города не на что обернуться. Как бы ни чудили модельеры и производители, для большинства главным остается, чтобы дешево, удобно и практично. Да, порой кто-то что-то с чем-то ловко соединяет, и ваш глаз отзывается на сочетание голубого и фиолетового или замечает, что тому рыжеволосому парню дико идет зеленый Mini Cooper.
Но толпа — это фон. Она и нужна для того, чтобы на фоне общей предсказуемости выцепить нечто особенное. И оно обязательно находится.
В Москве у меня в подъезде живет двухметровый мужик, с которым страшно и весело столкнуться во дворе в полночь. Черные кожаные штаны с цепями и медальонами. Черная куртка, инкрустированная кусками металла и деталями от трактора. Гнездо дредов с птенцами и перьями на голове. Мартинсы не на шнурках, а, по-моему, на проволоке. Я обожаю этого чувака. Он как будто отстал от команды Макса Рокотански и залитый бензином и кровью прибежал из пустыни в московский двор. Когда он придерживает дверь в подъезде, у меня сердце замирает от сладкого ужаса, но он не сворачивает мне голову вымазанными черным лаком пальцами, а радушно пропускает вперед.
В Берлине во вполне буржуазном квартале тусуется фрау Мюллер, семидесятипятилетняя девушка с выправкой военной балерины. Она скучивает волосы в морковного цвета кукиш, носит музейного вида и сложности костюмы и платья и перемещается по городу в сопровождении двух кучерявых борзых размером с малолитражки. На нее приезжают посмотреть из других кварталов, и вокруг победившей серость и старость мадам витает дух восхищения, свободы и оскорбленной морали.
В Париже в квартале Марэ живет искусствовед Софи, бритая под ноль деваха с татуировкой носорога во всю тонкую спину. Она может составить вам компанию и прийти днем в музей Орсе в красном платье в пол с огромным бантом на заднице и с двумя белыми крысами-погонами Полем и Верленом на плечах.
И вот как бы мы все ни выеживались, не цепляли крутую брошку на скучный пиджак и не завязывали сложным узлом платок шафранового цвета, у нас кишка тонка позволить себе выглядеть так, чтобы хотя бы костюмом навсегда остаться в памяти людской.
Это счастье, что Леди Гага хорошая певица. С таким потенциалом фрика она вообще могла бы быть немой. Хотя после платья из говядины шокировать можно только экспериментами в сторону элегантности и хорошего вкуса, но, боюсь, нельзя недооценивать сеньору Джерманотто и ее шайку стилистов.
Кто помнит, по какому случаю разоделась тогда Бьорк, но забыть ее платье дохлого лебедя, в котором она пришла на церемонию «Оскара» в 2001-м, невозможно. Она в тот день еще и сумочку все время роняла, делая вид, что снесла яйцо. Но это Бьорк, она вообще такая.
Не знаю, что не так с нашими фриками. Вот вроде и денег не жалеют. И шелк есть, и леопард, и стразы, и розы, но не играет. Класса нет. Шика. А фрик без шика, без внутреннего чувства стиля — это по-настоящему безвкусно. И потом, когда такой фрик хочет быть еще и секси, вообще какое-то село получается. Так за всех и отдуваются арт-поп-фрик Бартенев и инфернальный террибль Поляков. И Павел Петель совсем для экстремалов.
И вот вроде бы ну ни о чем павлиний парад, баловство, безделка. А какой мощный терапевтический эффект и эстетический громоотвод! Так сели перед телевизором, халат оборками разложили, забыли на время о проблемах и ну умничать: где в этом платье сиськи Селены Гомес и что за ребра нацепила на себя Джой Вилла? Да, по закону жанра кто-то только диким костюмом и запомнится, это Леди Гагу не забудут, потому что мощный трибьют светлой памяти Боуи. Ну и босоножки высотой с табуретку.
Согласитесь, в нашем мире пуховиков и джинсов было бы смертельно скучно без этого карнавала веселой пошлости, возведенной в культ и жанр.
Вот только что отгремели страх и ужас «Грэмми», впереди радости «Оскара».
И будет обидно, если на вручение премии придут одни только талантливые, воспитанные и элегантные.