Олимпиаду со скандалом, но отыграли, всех победили, героев наградили. Паралимпиаду выиграли морально. Врагов во всех прямых эфирах посрамили, клеветников заклеймили. Успокоились, даже стали подзабывать. И надо же — под самый новый год опять этот дедушка Макларен со своими пробирками!
Впрочем, мы были готовы и недоброму канадскому Санта-Клаусу ответили незамедлительно и жестко: из всех медийных калибров, залпом и бегло, бронебойными и шрапнелью. Макларен еще с трибуны не сошел, а депутаты, бывшие спортсмены и ветераны ток-шоу с шутками и прибаутками объяснили всем, что это наветы завистников и происки мировой закулисы, доказательств и фамилий опять нет, одни пустые слова. И ничего они нам не сделают — мол, сами в этом допинге по уши погрязли. Правда, официальные лица российского спорта предпочли отмолчаться, как и представители исполнительной власти. А уже через пару дней ситуация из чисто информационной стала вполне реальной: Россию лишили права проведения чемпионата мира по бобслею и скелетону, который должен был пройти в начале следующего года в Сочи. Это уже официально и очень серьезно.
История с допингом тянется так давно, что суть претензий и смысл самого разбирательства уже стали забываться, поэтому для тех, кто не отличает дианабол от эритропоэтина, напомним основные вехи отечественного «допинггейта». Так сказать, для целостности восприятия картины.
Началось все ровно два года назад, в декабре 2014-го, когда немецкое телевидение показало фильм с красноречивым названием «Топ-секреты допинга: как Россия производит своих победителей». В нем участвовали несколько наших бывших и действующих спортсменов. Например, Степанова-Русанова, Шобухова и экс-специалист РУСАДА (российского антидопингового агентства) Виталий Степанов. Впервые прозвучало утверждение, что допинг в России применяется и покрывается на государственном уровне. WADA (Всемирное антидопинговое агентство) для проверки изложенных фактов создало комиссию под руководством Дика Паунда, в недавнем прошлом главы WADA и вице-президента МОК. Расследование поначалу касалось только легкой атлетики, которую представляли названные спортсменки, и теоретически должно было остаться на уровне федерации. Но за первой ласточкой потянулись другие. В 2015 году специалисты обратили внимание на то, что многие из триумфаторов сочинской Олимпиады в следующем сезоне даже не приблизились к своим олимпийским результатам. Это тоже вызывало настороженность. Далее события пошли по нарастающей.
Осенью 2015 года WADA решило перепроверить пробы, хранящиеся в московской лаборатории РУСАДА. Глава нашей антидопинговой службы Григорий Родченков был об этом своевременно уведомлен, после чего 1400 проб… исчезли. Вроде как за три дня до проверки были скоропостижно утилизированы из-за истечения срока давности. Запахло жареным.
В ноябре комиссия Паунда огласила свои выводы, и грянул международный скандал. В коррупции оказался замешан даже глава мировой легкой атлетики Ламина Дьяк, его арестовали. Паунд и его правая рука профессор Макларен уже говорят о возможном исключении «королевы спорта» из программы Олимпийских игр 2016 года. Досталось и нам. Все руководство РУСАДА и антидопингового центра ушло в отставку, слетела голова руководителя федерации легкой атлетики Балахничева, а российских легкоатлетов отстранили от мартовского чемпионата мира в закрытых помещениях. Виталий Мутко заявил, что готов сотрудничать с WADA и даже соглашается на то, чтобы РУСАДА возглавил иностранец, а Александр Жуков срочно поехал в Лозанну отстаивать наше участие в бразильской Олимпиаде. Впервые в материалах комиссии прозвучали слова о российской допинговой программе во время сочинской Олимпиады и участии в ней ФСБ. Но пока краем — все же основным объектом расследования была легкая атлетика.
В конце января Родченков, против которого на Западе были выдвинуты серьезные обвинения, бежит…на Запад, в США. Говорит, что в России опасается за свою жизнь. Звучит это надуманно и мелодраматично, но лишь поначалу: не прошло и месяца после его побега, как скоропостижно скончались бывший председатель исполнительного Совета РУСАДА Вячеслав Синев и исполнительный директор РУСАДА Никита Камаев. Пришел с утренней пробежки в парке и неожиданно умер. Обоим было около пятидесяти — здоровые, спортивные…
После этого, видимо, Родченков запаниковал и заговорил. Понять его можно: публичность превратилась в единственную надежду на спасение. Чем больше внимания было приковано к его персоне, тем меньше шансов скоропостижно исчезнуть.
В мае Родченков в большом интервью The New York Times рассказал, что сам участвовал в подмене проб, описал всю технологию работы сочинской лаборатории, назвал фамилии участников и даже состав подготовленных им допинг-коктейлей. Он написал открытое письмо на имя главы Международного олимпийского комитета (МОК) Томаса Баха и президента WADA Крейга Риди, в котором предложил поделиться доказательствами и информацией по российской допинговой программе, которую, по его словам, поддерживало государство. Результатом этого письма стало создание еще одной комиссии, которая проверяла показания Родченкова. Возглавил ее уже упоминавшийся канадский спортивный юрист, профессор Ричард Макларен. Комиссия считается независимой, поскольку никто из ее членов не состоит на официальных должностях в WADA или МОК, хотя эти международные организации финансируют ее работу.
Итак... Родченков рассказал о системе подмены проб, о дырке в стене в сочинской лаборатории, сдал имена, пароли, явки. Комиссия взялась за проверку фактов. Первый доклад Макларена состоялся ровно через два месяца — 18 июля 2015 года и носил очень предварительный характер, но — спешили к началу Олимпиады, ведь от выводов зависело участие или неучастие в ней россиян. Для начала эксперты WADA случайным образом отобрали 11 контейнеров с мочой российских спортсменов из 95, упомянутых в родченковских списках на подмену проб, но попавших на хранение в Лозанну. Экспертиза проводилась судебными экспертами по микроповреждениям. На всех (!) образцах были обнаружены царапины на внутренней стороне крышки, что свидетельствовало «о возможной подмене мочи». Для корректного установления вскрытия специалисты исследовали и невскрытые пробирки, взятые в качестве образца, на которых не нашли царапин. Кроме того, эксперты нашли способ осуществить вскрытие пробирки и получили схожую картину царапин. Согласно заключению, царапины на российских образцах были «незаметны для нетренированного глаза, но ясно видны под микроскопом». Кроме того, в трех исследованных пробах российских спортсменов оказались чужие анализы — в них содержалась ДНК других людей.
Но отстранять Россию от Олимпиады в Бразилии все же не стали, хотя WADA к этому призывала. Спасибо Александру Жукову и Виталию Смирнову. МОК лишил персональной аккредитации Мутко (оценили личный вклад министра), пострадали все легкоатлеты (за грехи федерации), а тяжелоатлетов сняли по совокупности нарушений. По правилам Международной федерации тяжелой атлетики, всю национальную команду на год отстраняют от соревнований, если у трех атлетов одной страны обнаружен допинг. У нас же при перепроверке допинг нашли у семерых, и еще четверо фигурировали в списке Макларена-Родченкова. Еще несколько спортсменов (гребцы, велосипедисты, пятиборцы) пострадали после дополнительного исследования их допинг-проб. Но в целом как национальную команду в Бразилию нас пустили.
А в это время Макларен и его специалисты продолжали работать. Им дали полгода (начали они в середине мая), то есть к середине декабря они должны были подготовить результаты. В конце прошлой недели комиссия предоставила WADA многотомный отчет, а ее глава в своем докладе изложил его основные тезисы. Это очень важно: доклад Макларена — это как бы автореферат диссертации, общие положения, а факты и доказательства содержатся в многостраничном отчете, переданном WADA и МОК. Макларен заявил, что обнаружено более тысячи (!) фальсифицированных проб, но называть все фамилии не стал. Озвучил лишь тех (Легков, Мусэрский), кто прежде уже попал в информационное поле. Это логично, ведь комиссия была создана не для обвинения, а только для прояснения ситуации. Макларен — независимый эксперт (точнее, руководитель комиссии экспертов), а не прокурор. А вот теперь за дело возьмутся сразу две комиссии МОК: Дениса Освальда, которая будет перепроверять пробы и искать следы вскрытия пробирок, и Самуэля Шмида, которая уже занимается вопросами участия государства в российской допинговой системе. По итогам их работы МОК и международные федерации будут принимать решения о дисквалификациях спортсменов, а также, возможно, национальных федераций.
Еще раз по поводу заявлений некоторых наших комментаторов — мол, «Макларен опять не назвал фамилий». Это в докладе он их не назвал, поскольку публичное обвинение требует публичных же доказательств, но в письменных материалах все фамилии есть. И количество их измеряется четырехзначной цифрой. Даже если какая-то часть не подтвердится (дай бог!), масштаб совершенно беспрецедентный. Кстати, в открытом доступе на сайте WADA можно увидеть более тысячи документов, которые использовала комиссия. И электронная переписка Родченкова там есть — за те годы, когда он возглавлял Антидопинговое агентство и покрывал наших спортсменов. Весьма занимательное чтение, многое проясняет.
Отчет Макларен сдал, последствия неизбежны. Они непременно будут — на индивидуальном уровне для конкретных спортсменов и, возможно, для федераций. Не исключен и более высокий, государственный уровень. В этом главная проблема. Спортсменов на допинге ловили часто — можно сказать, это дело привычное. Наказывали (вплоть до пожизненного отстранения) и шли дальше. Но еще никогда на допинге не было поймано государство! Речь ведь о том, что работала целая система во главе с министерством и спецслужбами, а спортсмены были лишь пешками, их могли и не спрашивать особенно. Хотя они, конечно, все понимали и осознавали. Ну, наверное, кроме слепых атлетов-паралимпийцев, о чем кстати, в переписке Родченкова тоже говорится.
Вот почему попытки списать все на предвзятость («Все принимают, а ловят только наших!») несостоятельны. То есть говорить можно, но это лишь сотрясание воздуха. Так же, как пытаться валить все на Родченкова — он, конечно, соучастник, а может быть, даже организатор, но это и делает его самым информированным человеком. Большой вопрос к компетентным органам: как они допустили его отъезд на Запад да еще поставили в такие условия, что он вынужден фактически спасать свою жизнь признаниями? Может быть, смерть его коллег действительно была случайностью (доказательств, понятное дело, нет), только вот Родченкову это объяснить уже невозможно. Он скрывается за океаном под охраной ФБР и выдает все новые данные. И что еще есть у него в загашнике — никто не ведает. Если раньше мы могли называть его слова вымыслом, то теперь, после подтверждения их экспертными материалами Макларена, такого козыря у нас нет.
Фактически мы и не спорим с утверждениями Родченкова-Макларена о существовавшей в Сочи системе маскировки допинга. Кто-то из неофициальных спикеров порой утверждает, что «все это бред», но на уровне доказательств разговор уже не ведется. Например, Родченков утверждает, что пробы передавались сотрудником ФСБ Евгением Блохиным, который проходил в лабораторию под видом водопроводчика. И ФСБ не спешит официально заявить, что такого агента-водопроводчика в Сочи не было. А Ирина Родионова не торопится подать в суд и доказать, что прямые обвинения в ее адрес не соответствуют действительности. У наших чемпионов отбирают медали, и мы смиренно соглашаемся. Пожизненно отправили «в бан» десятки спортсменов, тренеров и врачей, которые были упомянуты в докладе Паунда и первой части доклада Макларена, и мы все приняли.
Новый министр спорта Павел Колобков о докладе Макларена вообще не высказался — постарался дистанцироваться. И никто из наделенных властью персон словом не обмолвился, разве что пресс-секретарь Песков вынужден был отвечать на прямой вопрос об отмене сочинского турнира, да и то уклончиво заявил, что, мол, решение выглядит каким-то политизированным.
В то же время мы не можем покаяться и признать обвинения, потому что это бросит тень на сочинские победы. На устои, скрепы и вставание с колен. Но и спорить с очевидным сложно, поэтому приходится работать на два фронта: для внутреннего потребления скоморошничать, клеймить предателя Родченкова и глумиться над старичком-фантазером Маклареном, а на деле пытаться минимизировать ущерб от произошедшего. И нужно отдать должное: меры в этом направлении приняты очень удачные. Сильным шагом было возвращение с пенсии восьмидесятилетнего олимпийского тяжеловеса Виталия Смирнова (45 лет в МОК — не шутка), красиво разыграли партию с избранием в МОК Елены Исинбаевой, удачно провели рокировку министра спорта Мутко с его замом Павлом Колобковым. Кстати, его кандидатура тоже подобрана точно: знаменитый фехтовальщик, коллега действующего главы МОК Томаса Баха — и допинггейтом не запятнанный.
Удастся ли нам снять обвинения в том, что Россия на государственном уровне покрывала допинг? Это сложный вопрос. Полностью, конечно, не удастся, на что указывает отмена бобслейного чемпионата. Все же масштаб злодеяния грандиозен и потряс весь мир. И неважно, признаем ли мы это публично, главное — весь спортивный мир это уже признал. Другое дело, что вся международная система антидопинга оказалась дырявой. Кстати, именно в этом главный вывод Макларена: необходимо корректировать всю систему, раз в ней нашлось столько лазеек. Видимо, в следующем году WADA заявит о созыве внеочередной всемирной конференции по допингу, и очень важно, насколько отзывчивы мы будем к новшествам.
Но это внешний радиус, а есть еще и внутренний. Возможно, сам того не желая, Родченков вскрыл огромный пласт внутренних российских проблем, которые нужно решать. Можно называть его предателем или сравнивать с Эдвардом Сноуденом — это уж как угодно, но делать что-то необходимо. Говорят, жалко наших атлетов: мы болели за них, вместе плакали, когда они стояли на пьедестале, а теперь враги их медалей лишают. А детей, которые, приходя в спорт, сызмальства подсаживаются на допинг, вам не жалко? А вам нравится, что значительная доля выделенных на спорт средств оседала в карманах поставщиков запрещенных препаратов и борцов с ними, хотя могла бы идти, например, на развитие спортшкол? Причем в основном это деньги из наших с вами налогоплательщицких карманов.
По сути все упирается в отношение государства и общества к большому спорту. Если это пример для молодежи, стимул к росту и здоровому образу жизни, то здесь не место допингу и любым видам закулисной борьбы. Только честная победа приносит удовлетворение и достойна уважения. Но если спорт больших достижений воспринимается как поле борьбы за национальный престиж, то дело совсем иное. На большом государственном уровне этические допуски иные — а la guerre comme a la guerre. Шпионы превращаются в героев-разведчиков, бандиты — в повстанцев, заведомая ложь — в искусную дезинформацию. Если мы готовы воспринимать мир спорта как большую политику, то любые способы достижения победы хороши, и ругать организаторов сочинского «триумфа» можно лишь за то, что они в итоге попались. Но победу-то они обеспечили!
Наше государство не спешит с ответом на эти основополагающие нравственные вопросы. Предпочитает отмалчиваться. Вроде бы Владимир Владимирович признал, что в допинговом вопросе были допущены ошибки, но ограничился увольнением замминистра Юрия Нагорных. А главного с точки зрения МОК и WADA организатора процесса — Виталия Леонтьевича Мутко — аккуратно убрали в сторону, повысив до вице-премьера. Из-за такого государственного дуализма общество вынуждено отвечать на возникающие вопросы само — то есть каждый человек сам для себя решает, на чьей он стороне: тех, кто верит в реальность допинговой истории, или тех, кто считает все клеветой. Так оно и происходит, причем вторая позиция, именуемая у нас «патриотической» и подкрепленная медийным ресурсом, побеждает за явным преимуществом. Но это только внутри страны, а за границами российского медийного пространства все иначе.