Это еще не закон, я бы назвал это материалами к закону, потому что есть еще много сырых неотработанных моментов. Новый закон, безусловно, нужен. Например, есть целая категория людей с ограниченными возможностями. В России, к сожалению, до сих пор нет закона о специальном образовании, о правах и возможностях инвалидов и людей с ограниченными возможностями. В этом законе делается попытка это прописать. В стране до сих пор нет закона о дополнительном образовании. Раньше были дома пионеров и дома творчества, а сейчас в ряде регионов они незаконны. И это когда мы говорим о том, что у нас много беспризорных детей, что детям негде проводить досуг.

Существует много тонкостей, связанных с правовым статусом образовательного учреждения. Но беда в том, что не специалист не может продраться сквозь эти строчки и понять, что за ними стоит. А специалистам сложно, потому что многие строки допускают двусмысленное прочтение.

Лента.Ру: На какие положения стоит обратить внимание при обсуждении?

Почти на все. Приведу конкретный пример: есть такая вещь, которая непонятна тому, кто не работает в системе образования, но касается каждого, - это виды образовательных учреждений. Я, например, возглавляю центр образования. Это не просто школа, а центр, который включает детский сад, начальную школу, основную, старшую школу, центр досуга (то, что раньше называлось домом творчества) - все это существует вместе. Таких центров уже немало в стране. Для чего они нужны? По данным Российской академии наук, до 80 процентов детей сегодня рождается с проблемами. Это не дебилы и не олигофрены, а дети с такими проблемами, как дефицит внимания или еще что-то. Например, родился ребенок с повышенным тонусом руки. Если вовремя не развивать мелкую моторику, то если он без должной подготовки пойдет в школу, начнет писать, то будет искалечен на всю жизнь.

В нашем центре есть сад, где на ранних стадиях можно выявить проблемы ребенка, скорректировать их, чтобы в школе он успешно обучался и развивался.

Такие центры обеспечивают содержательную и методическую преемственность на всех этапах обучения и развития ребенка. Но в законе этих центров нет. И что делать, отрезать детский сад? А зачем, когда именно там все и закладывается.

В центрах образования существует центр творчества, где каждый ребенок может найти что-то свое - у кого-то умелые руки, у кого-то умная голова, один ребенок лучше познает физику теоретически, а другой - при ремонте автомобиля, в мастерской. А если ребенку негде себя выразить, то у него появляется тревога.

На многие вещи необходимо обратить внимание. Не очень понятна ситуация с детьми с ограниченными возможностями. Закон дает возможность обучать вместе больных детей и здоровых - это замечательно, никто не против. В нашей школе мы много лет этим занимаемся. Но как их переводить, как они будут сдавать единый государственный экзамен? Здесь большой знак вопроса.

На мой взгляд, данный законопроект до конца не решает ни один их поставленных вопросов. К законодателям появляются новые вопросы.

Лента.Ру: Как вы думаете, будут ли такие спорные моменты проработаны на этапе обсуждения?

Я надеюсь, что да, потому что к законопроекту в таком виде, котором он существует сейчас, есть очень много вопросов. В его тексте есть опасные повороты, которые могут привести не к добру, а к злу.

1. Не все так просто, есть две стороны. Реформы, безусловно, нужны, но нужны только умные реформы. И жизнь идет вперед, и наука развивается, и социум развивается, поэтому неправильно говорить, что можно стабилизировать школу и никуда не двигаться. Это как в альпинизме: если ты не карабкаешься наверх, то начинаешь сползать. Так что реформы нужны. Другое дело, что многие наши реформы проводятся очень странно - телега стоит впереди лошади. И опасения, что каждый новый этап реформы ухудшает положение системы образования, школ, вузов, небезосновательны. Тут нужно разговаривать абсолютно конкретно.

Дело даже не в конкретных персоналиях, и не в Фурсенко, не в ком-то конкретном, а дело в том, что взят очень опасный дискурс, голая прагматика. Понятно желание сделать образование более прагматичным, менее затратным, ослабить нагрузку на бюджет, с деньгами-то в стране плохо. С другой стороны, параллельно делались такие ошибки, за которые мы будем очень долго расплачиваться в процессе этой реформы. Этот закон нужно рассматривать не отдельно, а системно, как и все, что делается в образовании.

Есть закон №83 "Об экономически-правовом статусе учреждения", еще ряд законов,человеку, который не знаком с контекстом, очень трудно в них разобраться.

Да, реформы нужны, но необходимы умные реформы с понятными и очевидными целями, которые вытекают из вызовов и угроз, существующих в реальной жизни. Например, мы говорим, что нужно, как в Европе, обучать больных и здоровых детей вместе – это гуманно, интеллигентно, инклюзивное образование (то есть включенное) – это прекрасная идея, когда всем предоставляются равные возможности, я за нее руками и ногами, но ее реализация вызывает у меня огромные сомнения. Я знаю, что сегодня во многих регионах закрываются школы седьмого и восьмого вида, где учились больные дети (олигофрены, дауны). Эти дети направляются в обычные школы, для учителей открываются месячные курсы, где учат, как работать с такими детьми. То есть просто берется красивая идея, к которой на Западе шли 18 лет, а мы хотим к ней прийти в одну секунду.

Прежде всего, надо переобучать педагогов. Мы же слышим, что это не обязательно должны быть профессионалы, пусть придут молодые ученые, аспиранты, с новым мышлением и так далее. Этот подход тоже неоднозначен. В нашей школе есть замечательный человек, когда он к нам пришел, он был инженером без педагогического образования, но с педагогическим талантом. За долгие годы он стал кандидатом педагогических наук и блистательным учителем, такие варианты тоже возможны, но скорее как исключение. Физик, химик, историк - это еще не педагоги. Педагог - это специалист по ребенку, этой профессии надо специально учиться, это отдельные науки: психология, дефектология, медицина. Можете представить себе ситуацию, когда молодой интеллигентный аспирант приходит в класс, где сидят больные и здоровые шумные дети, а он с ними ничего не может сделать. В стране уже закрыли 35 или 40 педагогических вузов. Реформы нужны, но не с ножом и бухгалтерским расчетом, а с пониманием, с чем мы встретимся или уже встречаемся. Может быть благая задача, которая при реализации даст опасные последствия. Это вопрос профессиональной компетенции.

Вся беда в том, что мы не знаем авторов закона. Мне очень хочется посмотреть им в глаза. Мы знали авторов первого закона, который был принят в 1992 году, это Олег Смолин и еще ряд товарищей, это был один из самых прогрессивных в Европе законов. К обсуждению должно привлекаться экспертное сообщество, профессионалы. Сейчас закон опубликован - будем обсуждать.

2. На самом деле, это правильно, такие специалисты нужны, но я пока не вижу, чем это может быть подкреплено. Здесь опять мы видим телегу впереди лошади. Если предприятия, которые должны производить что-либо, в полном упадке, то не нужны и эти работники. На сегодняшний день, кроме крупных городов (Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска), в большинстве регионов система профтехобразования просто разгромлена. Я давно работаю и при советской власти тоже работал. Тогда эта система существовала на основе базовых предприятий. Например, завод "Красный пролетарий" шефствовал над каким-то ПТУ, там стояли станки, оборудование. Завод перестал существовать в том виде - и умерло ПТУ.

Второй момент, который добил систему: финансирование профтехобразования было спущено на регионы, то есть оно перестало быть централизованным. Регионы бывают разные, бывают доноры, а бывают дотационные, в результате ПТУ не на что было содержать, поэтому они тихо чахли. Одно из таких ПТУ готовит специалистов для Гидрометцентра, а зачем региону финансировать это ПТУ? Непрофильные активы сбрасывали.

В социальном плане это очень плохо, потому что в эти училища шли ребята из неполных семей, из бедных семей, там давалось обмундирование, стипендия, бесплатная еда. Окончив профтехучилище, можно было идти в техникум, потом в институт и так далее. Но эта система приказала долго жить. Ее предстоит восстанавливать, потому что не должны быть все с высшим образованием. В эту систему должен вкладывать деньги бизнес. Я хорошо знаю систему профессиональной подготовки в Израиле и в Германии, там средства вкладывает и государство, и бизнес. У нас, за редким исключением, я пока не вижу такого мощного стремления. Вопрос, в какой мере нам нужны профтехучилища, действительно ли у нас разворачивается производство или пока еще нет. В этом вопросе также должна быть внятная социальная политика государства. Если финансирование профтехучилищ опять ляжет на регионы, то я не верю, что эта система поднимется.

В Финляндии я видел потрясающее профтехучилище, где детей с ограниченными возможностями готовят по специальности консьерж. Консьерж там - это не бабушка в подъезде, а комплексный рабочий, у которого есть инструменты, он может разобраться с сантехникой, электричеством. Ребята, которые там обучаются, очень старательные, они не отойдут от стандартов. Запрос на выпускников этого училища колоссальный, их нанимают в элитные дома, им платят серьезные зарплаты. Они там нормально живут, то есть это и социальная защищенность, и заинтересованность - вот о чем должна идти речь.

У нас приоритет объявлен, но за протоколом о намерениях должны последовать какие-то материальные шаги, которых пока не видно.

3. Закон сам по себе не может сделать профессию привлекательной или наоборот. Привлекательной эту профессию делают три вещи: во-первых, это уровень жизни педагогов, социальная защищенность. А мы сегодня видим, что в ряде регионов зарплата учителя составляет 6000 рублей (в среднем по стране выше, но это как средняя температура по больнице). Трудно представить себе молодого аспиранта или ученого, который с энтузиазмом пойдет на такие деньги, например, в сельскую школу. Во-вторых, ресурсная база. Московские школы упакованы: есть компьютеры, автоматизированные рабочие места. Третий момент - достоинство учителя и свобода творчества. На сегодняшний день учителя задавлены бумажками, отчетами, мягко выражаясь, школа сейчас – это то место, где дети мешают учителям и администрации работать с документами, это абсурд, такого быть не должно. Сам по себе закон не может добавить или убавить привлекательности, а вот его последствия…

Есть альтернативный закон Смолина, где он требует указать, что средняя заработная плата учителя должна быть средней по стране или даже на 30 процентов выше. Если это было бы прописано в обсуждаемом законопроекте, то да, это бы повысило привлекательность профессии, но в предлагаемом варианте такого нет.

4. У многих наших граждан весьма смутное представление о том, что происходит в США и в Европе. Например, Европа не однородна, в Германии одно, в Швейцарии другое. Более того, в США даже в разных штатах все по-разному. Я не могу сказать, что США возвращаются к классическому образованию. Эта пульсация идет на протяжении всего XX века: то реальное, то классическое, то в одну сторону, то в другую. Во Франции в 1968 году начинались студенческие волнения, которые вызвали целую революцию в Европе, для которой было много социальных и экономических причин, но так же она была связана с тем, что существовал огромный перекос в сторону классического образования. Потребовалась определенная прагматизация, но когда лодка наклоняется в другую сторону, мы выясняем, что падает культура, нравственность, и мы опять возвращаемся к классическому образованию.

Проблема образования - это проблема всего мира, и кризис в образовании есть не только в России. Другое дело, что у нас он специфический, связанный с неловкими шагами, которые были предприняты за это время, но в целом это общая огромная проблема: чему учить и как учить. В ряде случаев правда в том, что мы наступаем на те грабли, которые Америка прошла, но это не в смысле классического образования, а, скорее, в смысле излишней свободы выбора. Если вы попадаете в американский университет, вы выбираете элективный курс, например, "Китайские чайные церемонии", и получаете за это баллы. Это довольно мощная свобода, но, с другой стороны, теряется системность.

У нас сейчас даже в школах огромное количество элективных курсов, хотя еще в 1980-е годы замечательный академик, крупнейший дидакт Юрий Константинович Бабанский доказал, что одночасовые курсы ничего не дают, что это напрасная потеря времени.

1. Олег Николаевич Смолин очень опытный человек, законодатель с огромным стажем, автор первого наиболее прогрессивного закона Российской Федерации "Об образовании". С тех пор закон уже изуродовали. Я с большим уважением и симпатией отношусь к проекту закона Смолина, он внятный, прозрачный, конкретный, демократичный. Но, к сожалению, в силу некоторых экономических и политических обстоятельств, я не верю, что его закон пройдет.

2. Я не буду участвовать ни в каких забастовках, потому что я не верю в такие способы протеста. Это мой выбор, я никому его не навязываю. Я думаю, что надо идти по линии создания гражданского общества, потому что к голосам педагогов, профессоров не прислушиваются. Здесь дело не в выходе на улицы, а в создании профессиональных корпораций, ассоциаций, которые должны быть способны сказать свое веское слово.

Допустим, вышли люди на улицы с лозунгами, и что дальше? Надо заставить с собой считаться, завоевывая интернет, общественное мнение, объясняя людям, что на самом деле происходит. Непрофессионал не может этого понять. Я не верю ни в какую теорию заговоров, ни в какую конспирологию, что какие-то враги разлагают или рушат образование - это результат отсутствия системы мышления, отсутствия профессионализма. Часто в голове чиновников есть одна задача - любой ценой ослабить нагрузку на бюджет; поэтому и принимаются такие решения, которые потом камуфлируются под оптимальные. Необходимо просвещать людей, это долгий процесс. И нужно уметь объединяться, но не в уличные баталии.

3. Это обязанность профсоюзов. Московские профсоюзы довольно долгое время боролись, причем, достаточно эффективно, поэтому московские педагоги получили серьезные льготы при Лужкове. Давлением или нет, но консенсус с властью в Москве был достигнут. Что будет дальше, я не знаю, по причине того, что у нас есть общая национальная болезнь в России - центрофобия, ненависть регионов к Москве. В Москве хорошо, а в регионах плохо, давайте сделаем так, чтобы везде было плохо. Я считаю, что надо везде сделать, как в Москве. Я общаюсь с многими педагогами из регионов, мы переписываемся по e-mail, я же не министр, мне не врут, а говорят, как есть на самом деле.

Уже несколько лет в Нижнем Новгороде не выпускают учителей начальных классов, говорят, что их переизбыток. А их не хватает, потому что в Москве лучше платят, эти девушки и женщины переезжают из Нижнего в Москву, вдвоем-втроем снимают квартиру и устраиваются здесь на работу.

Вопрос не в том, чтобы отнять и поделить. Профсоюзы нужны везде, но для этого учитель должен перестать бояться, должен ощущать человеческое достоинство. Любого директора школы можно сегодня уволить без объяснения причины. И куда ты денешься, когда в городе две школы и семью надо кормить? Значит, ты опустишь голову и будешь голосовать за все, что скажут. Раб не может проводить модернизацию. Человек со страхом в глазах не может обновлять содержание образования, он не поведет за собой людей, а учителя не поведут за собой детей. Когда какие-то люди выступают с критикой, государство не должно воспринимать их как врагов, ведь это помощь. Враг - это тот, кто со всем согласен, страна рушится, когда все со всем согласны.

1. Было ли хорошим советское образование? Да, по ряду вопросов оно было очень хорошим. Те люди, которые его сегодня сильно критикуют, все получили хорошее советское образование. Многие мои знакомые, переезжая в Израиль, говорили, что наш троечник там сразу становился отличником. Мы привыкли требовать, привыкли к фундаментальным систематическим знаниями (я имею в виду физику, математику, химию, потому что если брать советские идеологические предметы, то там было много вранья). Но естественнонаучное, математическое образование было сильным и давало хороший фундамент. В нем тоже были недостатки, но ничего идеального не существует.

Если сегодня взять наши конкурентные данные согласно программе РISA (Programme for International Student Assessment - тест, оценивающий грамотность школьников и умение применять знания на практике), то мы проигрываем в умении применять свои знания в нестандартной ситуации, в измененных ситуациях. С одной стороны, у нас хорошо готовили врачей, с другой – наши врачи с трудом сдавали экзамены в Германии, Израиле. Там другая фармакология, другие подходы.

Надо оставлять все лучшее, что было у нас, не выбрасывать это и заимствовать тот опыт, который был накоплен в западных странах. Мы не отклонились в сторону "буржуйской системы", потому что она продолжает оставаться советской, то есть вертикальной, принудительной и стандартной. Хорошая "буржуйская система" вариативна, она дает возможность выбирать. Честно говоря, нельзя всех обучать одинаково, дети рождаются разными. Подгонять всех под шаблон - это советская система.

2. Ни то, ни другое. Это два плеча коромысла: глобализация и архаизация. Я считаю, что любое образование, как это ни странно, должно одновременно и модернизироваться, и архаизироваться. Свои ценности и смыслы надо сохранять, но не консервировать. Россия развивалась тогда, когда она училась. В древности Россия училась писать иконы у Византии, в итоге иконы Андрея Рублева и Дионисия ценятся гораздо выше, чем византийские. Пока Россия в XIX веке училась у западного романа, она развивалась. В результате произведения Достоевского и Толстого оказались более значимы, чем высшие образцы западной романистики, того же Бальзака. Как только Россия замыкалась в себе, случались катастрофы.

Вот почему-то японцы не боятся потерять свою "японскость" и сохраняют национальные традиции, при этом накладывая на себя технологии и модернизационную сетку и мощно развиваясь. То есть нужно выбирать не "или-или", а "и одно, и другое".

1. Дело в том, что стандарты сейчас утверждены только по начальной школе. Безусловно, стандарты нужны, потому что они позволяют сохранить единое образовательное пространство. Если в разных регионах в школах будут учить по-разному, то при смене места жительства, ребенку будет очень сложно учиться в новой школе из-за того, что их программы не состыкованы. Стандарты – это то, что скрепляет единое образовательное пространство. Но стандарты не нужно принимать как шаблоны, потому что все дети разные. Один может освоить стандарт на минимуме, а другой на максимуме, а третий только со специальным подходом – потому что у него проблемы с мозгом, и так далее.

Сейчас мы включены в замечательный пилотный проект в Москве - отработка стандартов начальной школы. На этих уроках у меня душа поет, это XXI век, есть возможность интеграции предметов. Ребенок на уроке технологии (который раньше назывался трудом) лепит фигуры, делает одежду (это очень важно для развития мелкой моторики руки и для мозга), снимает и с помощью ноутбука делает свой мультипликационный фильм, дети сами его озвучивают, сами набивают титры к нему (и это в первом классе!). Дети не устают на подобном занятии, так как идет переключение деятельности. И, например, информатика здесь преподается не отдельно сама по себе, а как средство. За все это я аплодирую разработчикам этой программы – Елене Игоревне Булин-Соколовой и академику Алексею Львовичу Семенову. Это очень здорово, но для этого необходимо очень серьезно готовить учителей, а это деньги, также нужна серьезная и дорогая ресурсная база. Оборудование одного класса стоит семь миллионов. Эксперимент мы начали в сентябре, а все лето и прошлый год мы готовили учителей. Поставки техники начались только позавчера. У меня есть один комплект на несколько классов, мы его возим из класса в класс, и это в богатой Москве. Ничего бесплатного не бывает. И если продекларируют, что послезавтра такое будет по всей России, я в это не поверю. Стандарты надо "выращивать", сначала готовить учителей, потому обеспечить серьезную материальную базу. Тогда это не будет просто протоколом о намерениях. Я за такие стандарты. Но стандартов средней школы пока нет, идет дискуссия, они еще не утверждены.

Лента.Ру: Читатели спрашивают, следует ли уменьшить срок обновления стандартов и проводить его хотя бы 2 раза в 10 лет?

Я не могу это обсуждать, потому что это разговор о намерениях. Те стандарты, которые есть в начальной школе, я думаю, навечно. Понятно что "жи-ши" и через сто лет будут писать через "и", а "не" с глаголом всегда будет писаться отдельно, тут нечего менять. А в стандартах основной и старшей школы заложено следующее: меняется содержание науки, меняется представление о жизни. Понятно, что в данном случае не может быть раз и навсегда застывших стандартов. Наверное, надо уменьшить этот срок, если речь идет о старшей школе. Но пока я не знаю, что такое стандарты старшей школы, их нет в природе.

Ленту.Ру: Кто должен разрабатывать образовательные стандарты для школьников? С кем их следует согласовывать?

Это самый тяжелый вопрос. Разрабатывать стандарты должно широкое экспертное сообщество, куда должны входить ведущие ученые и педагоги, так как это на стыке двух сфер. Если доверить разработку стандартов только ученым (физикам, математикам и так далее), это может быть не в зоне ближайшего развития ребенка.

Главная проблема в том, что в стране нет прозрачного принятия решений. Все законы и многие стандарты где-то разрабатывались, делается вид, что они обсуждаются, а потом они в готовом виде спускаются - пожалуйста, принимайте. По проектам предполагается резкое сокращение: не будет ни музыки, ни живописи, будет какой-то объединенный предмет, где все сжато в одно. Я даже видел проекты, где 2 часа физики в неделю, но что за представление о физике можно дать за такое время? Нужно все очень серьезно обсуждать в экспертном сообществе, а для этого нужна прозрачность. То, что сейчас законопроект вывесили на обсуждение - уже какой-то шаг вперед. Хороший вопрос, насколько мы можем повлиять - это тоже непонятно. Многие вещи обсуждались, были и возражения, а потом нам сказали, что приняли все в итоге по-другому.

2. На самом деле, здесь все глубже. Этот вопрос даже не о том законе, который обсуждается, это о 83-м законе о статусе учреждений. Это очень трудно объяснять людям, которые не работают в школе. Сегодня положение образовательных учреждений финансово довольно бесправное. Даже если в бюджете учреждения есть деньги, руководители учреждения не в праве их тратить без огромного количества согласований. Есть определенные статьи: например, директор школы может купить парту, условно говоря, а туалетную бумагу и лампочки - нет, потому что такой статьи нет. Такой счет не пропустит казначейство. Это дурь несусветная. Поэтому начинаются поборы с родителей, хотите или нет, но без туалетной бумаги, как и без интерактивных досок, школа не существует. Учреждения зажаты бюджетным кодексом, и предоставление свободы учреждению, возможности по уму тратить деньги заложены в законе №83. Автономное учреждение имеет право тратить деньги, когда считает нужным, и отвечать по полной программе перед прокуратурой и перед всеми. И это правильно, то есть направление абсолютно верное.

Но здесь опять очень много смешных тонкостей, которые не видны непрофессионалу. Я был в некоторых регионах, где многие учреждения стали автономными, но их подцепили к казначейству, ликвидировали расчетные счета, оставили только лицевые, в переводе на язык простых людей это все равно, что нюхать цветы через противогаз. Пожалуйста, будьте самостоятельными, но сами ни копейки не потратите без нас. Это лицемерие.

В самом законе №83 хитро прописано: регионы (губернаторы, законодательное собрание) имеют право либо разрешить тратить без казначейства, либо не давать такого права. Отсюда получается, что в разных регионах школы находятся в очень разном положении. Я был в регионах, где директор получил чековую книжку, то есть он настоящий директор, он понимает, сколько у него денег, сколько идет на зарплаты, сколько на компьютеры, и маневрирует средствами, это нормально.

Школа вынуждена зарабатывать деньги. Недавно был конкурс на лучшего директора школы, (я был в жюри), там победил энергичный относительно молодой руководитель школы. Он рассказывал, что они научились зарабатывать деньги, купили интерактивную доску и тому подобное.

Но теперь сказали, что если раньше было на одного ребенка 29 тысяч рублей в год, теперь будет 10 тысяч, а остальное школа должна заработать сама. На чем можно заработать? Школа может зарабатывать на тех позициях, которые не входят в стандарт образования (но, обращаю ваше внимание, что стандарта пока нет, а это уже вопрос для прокуратуры). Например, на введении второго языка платно, если этого хотят родители, или на предшкольной подготовке.

Что касается возможности зарабатывать за счет аренды - я категорически против этого, потому что в школах и так площадей не хватает. Это омерзительный способ заработка, но если школа бедствует, нет денег на покупку самого необходимого, то тогда она может, например, вечером сдавать компьютерный зал, чтобы население повышало компьютерную грамотность на курсах, то есть действовать в рамках стратегии самого образования. Пусть школы зарабатывают, если государство не додает. А платный гардероб - это, конечно, нонсенс, за это надо сразу снимать с работы. Но такое может случиться, если не будут прописаны прозрачные правила игры. У нас все может быть.

1. В проекте закона подчеркивается светский характер образования.

2. У нас всегда предпринимаются попытки за счет арифметики решить серьезные вещи. Если в 70 процентах школ России нет физкультурного зала, можно хоть и 5 часов физкультуры назначить, только где это будет происходить? Если бездарный физкультурник издевается над детьми, и дети в течение двух часов делают приседания, то третий час только ухудшит положение. Дело не в количестве часов, а в том, чтобы готовить педагогические кадры, потому что сегодня те же девочки, которые с ненавистью относятся к обычной муштре, под музыку в хорошем зале во время той же аэробики будут выполнять те же движения. Зал должен быть радиофицирован, учительница должна быть молодой, современной, тогда можно будет делать хоть четыре часа физкультуры в неделю.

Не знаю, где как, а в Москве третий час физкультуры вводится не за счет русского, а как добавление, которое не считается перегрузкой, как бы не входит в учебный план при наличии возможности и условий в школе.

Всегда надо делать все, исходя из того, есть ли условия для этого.

Я не алармист, но у людей есть тревога из-за противоречивых высказываний. Сейчас нет училищ в достаточном количестве и нет потребности в рабочих, кроме тех отраслей, которые восстанавливаются (ВПК, космическая промышленность). Во всех заявлениях и в этом законе декларируется бесплатность образования, потому что это конституционная норма. Но возникает вопрос: а на самом деле как? И людей тревожит то, что тревожит и нас. Предположим, учреждение становится автономным (я за это, потому что это больше свободы и возможностей экспериментировать, вести школу вперед и так далее), такое учреждение получает государственное задание, но мы не знаем, что будет в него входить. Возникают домыслы, пока я не могу сказать, сейчас это лишь протокол о намерениях. Неясно, что является государственным заданием. Пока обсуждать это преждевременно. Но у меня не вызывает никаких сомнений то, что школе придется зарабатывать. Идет инфляция, цены растут, компьютеры нужно обновлять, потому что они стареют быстрее, чем человек, каждые 3-4 года необходимо обновлять техническую базу школы. Откуда будут деньги, как это будет реально происходить, я пока не хочу обсуждать, потому что пока не о чем разговаривать.

Давайте сначала обсудим, что такое показатели. В Америке не совсем так, как вы описали, там есть и плюсы, и минусы. Я как-то два часа пытался объяснить директору американской школы, что такое, когда директор российской школы должен сдавать свое учебное заведение к новому учебному году. Я объяснял, что приезжает комиссия, проверяет, как сделан ремонт, какие кадры. Выяснилось, что в США это ему, директору, сдают школу. Наблюдательный совет посылает людей, которые делают ремонт, а директор после отпуска приезжает отдохнувший и принимает школу. Его боятся, потому что если он не подпишет документы о приеме работ, то они больше не получат работу.

Теперь по поводу критериев успешности школы. Сегодня школы сравнивают по результатам Единого государственного экзамена - это считается критерием результативности. Это есть и в показателях губернаторов, естественно, губернаторы давят на начальников управления образования, сравнивают показатели школ. У меня возникает вопрос: есть школа в центре крупного города, гимназия или лицей, куда съезжаются одаренные дети со всего города. А есть школа в поселке, где маргинальное население, полно алкоголиков, где матери-одиночки. Это же разный контингент. Существует ли универсальный критерий, тот термометр, с помощью которого школы можно сравнивать между собой, без учета контингента, без учета их местоположения. Может быть, школе, где 5 или 7 процентов не сдали ЕГЭ, но дети не были на улице, не пили, не кололись, у них была какая-то духовная жизнь, кружки и так далее, нужно поклониться?!

Сам по себе критерий оценки деятельности школы - это очень тонкий профессиональный инструмент. Например, ребенок может страдать дислексией (нарушение, при котором человек путает слоги, переставляет буквы в словах). В Америке существует специальная программа по обучению таких детей, на которую тратят огромные деньги, из таких детей потом получаются гении, художники, музыканты, архитекторы, но с точки зрения языка они безграмотны. Предположим, школа Ямбурга взяла девочку, у которой было 50 или 60 ошибок при поступлении в школу. С помощью различных изощренных методик мы вывели ее на показатель 10 ошибок, для этого ребенка это огромный рост, за это учителя надо награждать. Но с точки зрения Единого государственного экзамена, 10 ошибок - все равно "2".

В этом вопросе и в сравнении школ надо быть очень аккуратными. Я не хочу сказать, что нет критериев стимулирования педагогического роста людей, они есть, но они не так однозначны; это отдельный профессиональный разговор, пока мы идем по линии "дубины народной войны", так проще сравнивать.

1. Есть. Например, категорически запрещено репетиторство без лицензии, репетиторство с собственными учениками, что действительно - разврат. Но сработает ли это при нищем учителе, при зарплате 6000 рублей? Я в это не верю. В проекте закона эти положения есть, а дальше начинается жизнь. Необходимо поднять уровень учителя, чтобы он не унижался, грубо говоря, не вымогал эти деньги у своих же собственных учеников. Хотя, если он имеет лицензию и платит налоги, он имеет право заниматься репетиторством, готовить ребят из других школ, из других классов, не своих.

2. Что значит стратегия? Школа, как писал замечательный польский педагог Януш Корчак, стоит не на Луне. Если коррупционность развита везде, она не может не коснуться школы. Нельзя навести порядок в одной школе. Стратегия может быть только по всем линиям. Я много езжу по России, сейчас просто антикоррупционное бешенство: прокуратура, РУБОП сидят в школах и в детских садах, проверяют, ищут каких-то блох. Видимо, все проблемы с организованной преступностью решили, теперь ищут коррупцию в школе, где ее искать безопаснее.

Ничего хорошего во взятках ни в вузе, ни в школе я не вижу, но у меня ощущение, что при нормальной достойной заработной плате, а не при нищенском положении, взяток было бы уже на 50 процентов меньше.

Смотря что за класс. Если это коррекционный класс или класс компенсирующего обучения, где у детей проблемы, им надо помогать, их надо сопровождать с помощью психолога, дефектолога, логопеда, то 9-12 человек максимум, тогда можно оказать помощь. Если это гимназический класс, то по нормативу 25 человек, но умные, интеллигентные дети и в классе из 35 человек замечательно учатся, потому что есть огромная мотивация, есть желание учиться. Конечно, чем меньше детей в классе, тем легче обучать.

Не так давно я был в школах Китая и видел, как у них проходит самоподготовка - 50 человек сидит в классе, и тишина. Китайцы очень послушные, дано задание, и 50 человек занимаются. У них такой менталитет, когда они выходят из школы, они сами строятся колонной и идут на встречу с родителями. Я не представляю нашу гвардию в 50 человек, они бы разнесли все, тем более без учителя.

Я с большой опаской отношусь к тенденции сокращений, которая пошла по стране. Понимаю и чиновников, и людей, которых, простите за грубое слово, кинули. Государственный вуз, имеющий лицензию, обязан отвечать. Как это нерентабельно? Все же было просчитано, когда открывался филиал. Это уголовное дело, необходимо подавать в суд. Если другой вуз не имеет лицензии, значит, его диплом не будет полноценным - это чисто правовая коллизия.

Сейчас действительно расплодилось огромное количество филиалов, где не ступала нога нормального профессора, пора прекращать этот беспредел. Другое дело, когда у нас идет волна компании, и под нож попадают совершенно нормальные вузы. Представьте себе небольшой педагогический вуз в каком-то крае, где готовили учителей для сельских школ. Если он попадет под сокращение, где взять кадры? Какие такие аспиранты и ученые пойдут работать в эти деревни?

Да, я знаю, что есть люди, которые будут тщательно анализировать этот законопроект, но вопрос в том, насколько к ним прислушаются. Один из самых профессиональных людей - это педагог и член-корреспондент академии Олег Смолин. Он не один, есть и другие эксперты, которые тоже анализируют новый законопроект. Вопрос: как будет приниматься решение - с учетом мнения экспертного сообщества или без учета, как это было до сих пор.

1. Есть две стороны вопроса. Безусловно, нищий учитель не способен к реформированию образования. Задача номер один: вывести учителей из нищеты, сделать зарплату стабильной и приемлемой. Дальше интересен опыт других стран.

Я общался с министром из Сингапура, и он говорил, что если уровень зарплаты приличный, то дальше сама по себе прибавка к жалованию на качество образования не влияет. Центральный момент - это квалификация. Деньги вкладываются в квалификацию, а не в тупое повышение зарплаты. Поэтому надо вытянуть учителей из нищенства, начать прилично платить, а дальше дифференцировано подходить к увеличению зарплаты.

2. Чтобы телега не была впереди лошади, должна быть такая экономика, в которой есть потребность в умных и талантливых людях. Я знаю огромное количество молодых людей, своих выпускников, которые уезжают на Запад, а вообще хотят работать здесь. Они едут даже не за деньгами, потому что они в принципе достаточно успешные ребята, а за возможностью реализации. Там есть приборная база оборудования, нет огромного количества бюрократических препон, есть возможность внедрения идей. Поверьте, для творческого человека на первом плане не деньги, а возможность что-то придумать и увидеть, как это будет реализовано. Если экономика заработает таким образом, люди вернутся. Тем более, что сегодня процесс идет и в ту, и в другую сторону. Как только появляется малейшая возможность работать не в стол, не в ящик, не доказывая, что ты не верблюд, люди тянутся сюда. Это вопрос эффективной экономики.

Это давняя история. Оптимальный возраст для изучения языка, как уже доказали многие исследования, до трех-девяти лет, когда мозг распахнут и когда автоматически усваиваются лексические единицы и так далее. В конце 1980-х годов мы получили право вести эксперимент, который прижился - обучать детей языкам с 4-5 лет в детских садах, а в обычных школах, где есть желание, с 1 класса. Результат не замедлил сказаться. Для детей оптимальный период для изучения языка - с трех до девяти лет, без перегрузки, в активной форме, для этого есть специальные методики.

В советской школе изучать языки начинали с 5 класса, то есть как раз с 10 лет. Это первая причина. Вторая причина - отсутствие мотивации. У нас была закрытая страна, люди не выезжали, зачем учить языки? Как только "железный занавес" рухнул, возник огромный интерес детей к иностранному языку, языки стали изучать с большим удовольствием. Ситуация стала переламываться, поэтому я бы не сказал, что у нас плохо с изучением иностранных языков, но у нас плохо с финансированием.

К сожалению, сокращается школьный компонент, в новом законе убран региональный компонент. Когда было вариативное образование, школа могла включать в программу первого класса изучение языка 2-3 часа (хотя этого мало, необходимо 5-6 часов). Поскольку стандарты выстраиваются с целью экономии, это вопрос: а) финансирования, б) подготовки педагогических кадров. Конечно, нужны молодые энергичные преподаватели, юноши и девушки, которые много ездят по миру, которые могут и танцевать, и петь, и общаться с детьми, вести уроки не на уровне вызова к доске с мелом. Сейчас нам доступен интернет, есть замечательные учебники, я считаю, что этот вопрос можно решить, во всяком случае - в крупных городах (я не говорю о селах).

Он планировался в бытность министра Филиппова, некоторые регионы даже в это влипли. Но я с самого начала говорил, что у нас и на 11 лет денег не хватает. В проекте нового закона это не предусмотрено. Да, весь цивилизованный мир так существует, но для этого нужны деньги и помещения.

1. Алексей мне напомнил миниатюру старшего Райкина, когда он рассказывал, как человек после вуза приходит на производство, и ему говорят: "Забудьте индукцию-дедукцию, давайте продукцию. Забудьте все, чему вас учили". Мы уже обсуждали эту проблему - чего должно быть больше в образовании: фундаментализма или прикладных вещей? В значительной степени Запад пошел по второму пути. И здесь Алексей отчасти прав. Нас справедливо критиковали и критикуют за слишком большую перегруженность вузовских программ теоретическими курсами, которые потом абсолютно не нужны.

Но сегодня меняется мир, меняется производство, каждые семь лет приходится все обновлять, и возникает вопрос не конкретных умений и навыков, а вопрос способности перестроиться, освоить совершенно новые вещи, а для этого нужны фундаментальные знания.

На Западе есть система бакалавриата и магистратура, другое дело, что у нас ее как-то странно сделали. Но формально на уровне бакалавриата получают общие знания, а уже в магистратуре или в специалитете то, что непосредственно необходимо на производстве.

2. Это и происходит. При советской власти были заводы-втузы, когда целый год студенты стажировались, то есть лекции чередовались с работой на производстве. В западных фирмах это также происходит. Так же должно строиться педагогическое образование, чтобы на пятом курсе чередовались лекции и реальная деятельность в школе. По такому же принципу устроена ординатура в медицинских вузах после 6 лет обучения.

Я полностью с вами согласен, Алексей, но для того, чтобы все это осуществить, нужны кадры и материальная база. Сделать дешево это не получится.

1. Я внимательно читал проект "Наша новая школа", но не нашел там того, о чем вы пишете. Если честно, я нашел там не очень много нового. Это все-таки протокол о намерениях. Люди, которые это написали, искренне хотят хорошего, другое дело, что "благими намерениями выстлана дорога в ад", как это часто бывает. Там есть такой пассаж: "Школа должна стать таким культурным центром, где дети, родители, педагоги совместно проводят досуг, решают творческие задачи и так далее". Это замечательно, у нас отчасти так и происходит. Но в 1970-е годы прошлого века это уже было и называлось школа-центр воспитательной работы микрорайона. Что тут нового? Поэтому ничего зловещего я в этом проекте не увидел. Другое дело, что для того, чтобы он реализовывался, нужны конкретные шаги.

2. Сегодня нас преследует метафора про телегу впереди лошади. Почему люди идут в вуз? Существует закон о всеобщей воинской повинности. Значительная часть мальчиков идет учиться в вузы, так как они боятся дедовщины, то есть тут нет ничего общего со стремлением получить образование.

Кому сегодня нужен выпускник школы? Куда реально в наших экономических условиях вы пошлете своего ребенка? Профтехсистема почти разрушена, или там существуют такие специальности, куда родители не очень хотят отдавать своих детей (например, строитель).

А куда еще идти ребенку? Это не тяга к высшему образованию, сегодня высшее образование в значительной степени выполняет роль социального сейфа, когда молодого человека надо куда-то "положить на сохранение" с надеждой, что за это время ему подыщут какую-то работу. Система образования - это часть общего социального и экономического неблагополучия.

Боюсь соврать, но в законе заложено, что есть не более 9 процентов бесплатных мест на каждые 10 тысяч населения. То есть закон ставит ограничения на бюджетные места для того, чтобы эта ситуация, о которой мы говорим, прекратилась. Если у вузов не хватает денег, они их будут зарабатывать. Есть опасность, что состоятельные люди будут учить своих детей платно, а те, у кого с деньгами худо, окажутся в ситуации, когда некуда идти. Один закон "Об образовании" не может заменить собой всю систему реального существования молодых людей в стране.

Я очень много езжу с лекциями, консультациями, знаю эту ситуацию и плачу, когда это вижу. Самое смешное, что и московские школы недофинансированы, это огромная иллюзия, что здесь нам все с неба падает. Я 35-й год работаю директором школы, и даже в самые богатые времена московские школы не получали больше 60 процентов от норматива.

У нас сегодня нет ресурсов на то, чтобы новые стандарты были реально внедрены, поэтому мы пытаемся выкручиваться. Кто-то скажет, что в Москве "жемчуг мелкий", а у них на мел денег не хватает. Я не верю, что без нормального финансирования могут быть нормальные реформы образования. Нужно понимать, что школа вынуждена будет зарабатывать, потому что бюджет не выдержит такой нагрузки. Поэтому, как я уже говорил, нужны прозрачные правила игры, а не имитация свободы.

Конечно, такие доплаты не стимулируют, а оскорбляют и унижают учителя.

1. Тут все связано между собой. Система оплаты - функция от бюджета. Мы не знаем до сих пор, каким будет бюджет образования в Москве. От бюджета будет зависеть реальный переход на новый экономический механизм. И только после этого можно говорить о новой системе оплаты труда.

Дело в том, что в законе каждый регион вправе опираться на собственную систему оплаты. Пока это уравнение с тремя неизвестными. Понятно, что нельзя дать "всем сестрам по серьгам", потому что кто-то работает лучше, кто-то хуже. Дальше возникают вопросы: а) по каким критериям сравнивать учителей между собой; б) кто будет оценивать учителей. В регионах ситуация разная, потому что нет никакой единой системы оплаты. Все устанавливают, грубо говоря, исходя из правила "по одежке протягиваем ножки", то есть сколько денег, такие и правила. Необходимо быть очень осторожным, чтобы не оказаться унтер-офицерской вдовой, которая сама себя высекла. Я знаю регионы, где платят по головам, по системе "ученико-час". Грубо говоря, чем больше учеников в классе, тем выше оплата. Прямо Гегель: количество переходит в качество, как скотницы в колхозе с поголовьем скота. В каком-нибудь коррекционном классе, где 12 человек, по трудности обучения один десятерых стоит.

Деятельность педагога очень многомерна и многогранна, один - блестящий предметник, другой - блестящий воспитатель. Я за то, чтобы были прогрессивные системы оплаты, чтобы они не были формальными. В Большом театре же не сравнивают балерин по высоте прыжка. Надо переходить на новую умную систему. Но все-таки надо понимать, что это зависит от количества выделяемых школам денег.

2. Конечно, приведет. Был вопрос по поводу иностранных языков. Допустим, мы хотим, чтобы дети хорошо знали иностранные языки. Принимается решение: сделать в 2 раза выше зарплату учителям иностранных языков. Но труд словесника или математика стоит не дешевле, а преподаватель иностранных языков работает с половиной группы и проверяет в 2 раза меньше тетрадей. Такими мерами можно взорвать ненавистью и завистью весь коллектив. Слава богу, у меня в коллективе нормальные люди, которые в ответ на это решение сказали, что хорошо, что хоть кому-то платят. Амплитуда зарплаты мгновенно меняет рынок труда. Сразу стало трудно устроиться на должность учителя иностранного языка. Другое дело, привело ли это к улучшению качества преподавания? Например, мне звонит дама, которая до этого сидела в офисе 15 лет с педагогическим образованием, кофе подавала и переводила переговоры шефа, она мне даром не нужна в качестве учителя, потому что ее просто вынесут из класса.

3. Мужчина должен кормить семью. Значит, что надо делать? Хорошо платить, чтобы мужчине было не стыдно домой возвращаться. Поверьте мне, педагогика - это мужская профессия. Я не хочу сказать, что мужчины лучше учат, чем женщины, нет. Еще Макаренко описывал, как мощный красивый мужчина стоит в классе, и все стоят на головах, а вошла тихая миниатюрная женщина, сказала что-то шепотом, и все притихли. Понятно, что не гендерная позиция определят талант педагога, талант педагога либо есть, либо нет. Но сейчас очень многие мальчики растут без отцов, поэтому мужчины в школе нужны как воздух, я не говорю уже о том, чтобы водить детей в походы и так далее. Так что это вопросы оплаты и престижности.

Год учителя, который прошел, был годом унижения учителя. Был один негатив: учителя насильники, учителя взяточники и так далее. Есть всякие учителя, это массовая профессия, кастинг не проводится, желающие работать учителями в очереди не стоят. Тем не менее, есть и подвижники и так далее. Но наше пристальное внимание к уродству создало устойчивое ощущение, что школа - это просто притон, причем все школы подряд (хотя, конечно, они все разные).

Я могу вам только посочувствовать, вы правильно описали ситуацию. Школа как театр – им управляют разные администраторы, внутри каждого заведения складывается своя атмосфера. Идеальных школ, конечно, нет. Я не верю в бесконфликтное образование. В школе должны уживаться несколько коллективов: один коллектив - это учителя, другой - дети, третий - родители. И интересы этих кругов могут не совпадать.

Был такой момент в конце 1980-х - начале 1990-х, когда учителя задышали полной грудью, появились свобода, возможности творить, новые авторские программы, но постепенно все это сходило на нет. Снова появилось огромное количество инструкций, циркуляров, приказов и так далее, что опять унизило учителя. Это правда.

Кому-то повезет с администрацией, кому-то нет. Должны быть прозрачные законы, которые защищают и права учителя, и права администрации.

Самое парадоксальное сегодня, что в Москве преподаватели вузов часто находятся в более тяжелом положении, чем школьные учителя. В стране все вузы федеральные, кроме московских, на которые распространяются надбавки и так далее. В результате, по России зарплата доцента ниже, чем учительская.

Я не знаю по поводу единых социальных надбавок. По закону, финансирование всех надбавок идет из регионального бюджета. Получается, если тебе повезло работать в регионе-доноре, то у тебя будет достойная зарплата. А если нет? Такая система мне не нравится.

Да, вкладываются миллионы, но этих денег никто то не видит. Мне сложно понять, что реально происходит, я не сотрудник Министерства образования. Не хватает не только на зарплаты, по-прежнему не хватает на компьютеры, на технику. Куда уходят эти миллионы, в какие вузы - все это непрозрачно.

Когда-то Ушинский писал, что никакая реформа образования невозможна иначе, чем через голову учителя, то есть вкладывать надо в людей, а не в железки.

Мне часто приходится выезжать в регионы, читать лекции, вести мастер-классы в университетах. Пока у меня нет ответа на ваш вопрос, потому что мои наблюдения и встречи с ректорами не свидетельствуют о том, что какие-то миллионы куда-то вкладываются. Лично я этого не видел.

Да, такая же ситуация и в нашей школе. Понятно, что электронный дневник - вещь удобная, личная информация, хранящаяся в нем, защищена паролем. Любой родитель может войти и посмотреть оценки, кто же против этого?! Но это вновь нагрузка на учителей, которые должны вбивать эти оценки. Это дополнительная работа, абсолютно бесплатная, ежедневная, еще и дурная, потому что все равно учитель должен заполнять и классный журнал, ведь журнал - это финансовый документ. Сказав "а", нужно говорить "б". Давайте откажемся от бумажных носителей! Потому что получается, что учитель делает двойную работу, и опять бесплатно. Если завтра придет прокуратура, посчитают ли они распечатку электронного дневника документом? Не пойдет ли под суд директор? Не вычтут ли из зарплаты завуча или учителя? Никто этого не знает. Мы хотим идти вперед, но при этом неясно, насколько обоснованы эти нововведения в законодательстве.

Уважаемая Татьяна, давайте мы посмотрим на эти вещи трезво. Все так быстро меняется, что педагогические вузы не всегда успевают обновлять методики. Каждые три года учителю необходима переподготовка, так что научно-методические центры нужны.

Но я знаю, почему возник этот вопрос. Сейчас они используются не по назначению, их сделали придатком администрации, инструментом для проведения проверок. От методистов потребовали выполнения несвойственных им функций контроля, а они не контролеры и не инспекторы, они помощники учителя. Сегодня в большинстве случаях это не так.

Научно-методические центры стали дополнительным звеном для проведения проверок, отсюда и такие вопросы. Более того, вместо того, чтобы заниматься поддержкой молодого специалиста, его сопровождением, помогать ему в том, чтобы он эффективно вошел в школу, вместо переподготовки пожилых педагогов, которые отстают, центры заняты организацией дурацких конкурсов, различных политических акций. То есть они выполняют то, на что не хватает сил замотанных чиновников. Центры надо не закрывать, а использовать по прямому назначению.

Я как директор отношусь к этому предложению положительно. Конечно, ужасно, что сегодня школа - это то место, где дети мешают администрации и учителям работать с документами! Конечно, нужны четкие законы, запрещающие запрашивать информацию огромному количеству учреждений, которые со всех сторон обложили школу. Подобные эффективные попытки были сделаны в конце 1980-х - начале 1990-х годов, появился "воздух", у учителей стало больше времени на исполнение своих непосредственных обязанностей. Потом все началось по новой, сегодня школа задушена документацией. Это один из самых тяжелых моментов в нашей работе, это унижает учителя.

Вопрос о "норме" довольно странный, что такое нормально, а что такое ненормально? Жизнь идет вперед, все меняется, не может быть учебного плана, который застыл бы на 50 лет и был бы актуален в сегодняшних условиях. Но вы правы, Сергей, нельзя 2 часа изучать физику. Нельзя за один час в неделю изучить химию, лучше ее тогда вообще снять.

Кому-то, возможно, и двух часов достаточно, а кому-то нужно шесть. Я за сохранение вариативного образования, с учетом мотивации детей. Хоть я и гуманитарий, я заканчивал химическую спецшколу, тогда была такая мода. У меня было 11 часов химии в неделю, это был перебор, мы с ума от нее сходили! Но кто-то из нас стал замечательным химиком, лауреатом государственной премии. А я всю жизнь мечтал стать историком.

Должна быть вариативность обучения. И, конечно, нужно признать, что 1-2-часовые курсы какого-либо предмета - это бред, но и преподавать всем одинаково тоже нельзя.

Конечно, значительную часть учебного плана забрали предметы сомнительного свойства, часто политического (пензеведение, кубановедение, москвоведение). Понятно, что нужно любить свою малую родину, но для этого есть история, литература – на этих уроках можно давать какие-то дополнительные знания. Очень много отводится на модные предметы, например - экономика для самых маленьких. Может быть, рано им экономику? Сначала считать, читать, писать надо научить?

Нормальный учебный план - это когда ты знаешь, что в пределах отведенных тебе часов ты сумеешь выучить своему предмету. При этом нужно помнить, что не должно быть "туннельного подхода", когда математик считает, что его предмет - самый главный, физик, что его и так далее. Голова ребенка не беспредельная. Лет 15 назад мне один золотой медалист сказал замечательную вещь: "Евгений Александрович, у меня знания обширные, но очень смутные".

Посмотрите, какие поступили противоречивые вопросы. А Алексей писал, что в вузе он получил слишком общие знания, и, когда он пришел на работу, ему ничего из них не пригодилось.

Я глубоко убежден, что сокращение гуманитарного поля ведет к деградации общества и государства. Одна из центральных проблем России не модернизация, не экономика, а то, что разрушилась шкала нравственных ценностей. Не может быть нормального рынка и модернизации в условиях всеобщего воровства и коррупции, о чем Мандельштам писал в 1914 году: "есть ценностей незыблемые скалы"… На каком поле восстановится эта вертикаль? Это гуманитарные науки: история, литература и так далее.

Между тем, этот блок сокращается в угоду технологическим предметам: экономике, информатике. Я считаю, что перекос, который сегодня наблюдается и в школах, и в вузах, опасен. В результате получать образование в вузы приходят люди, девственные с точки зрения культуры, а это ни к чему хорошему не приведет.

1. Очень важно объяснить детям, что правд бывает несколько, что одно и то же событие оценивается с разных сторон - это и есть нормальное изучение истории. Не моя правда правдивее всех, важно объяснить, что у всех своя боль. Я только что вернулся из одного региона, где встречался с ингушами и чеченцами - учителями, которые приехали на мои лекции. Говорил о том, что существует "эгоизм боли", но объяснял не на недавних событиях, чтобы никого не ранить, а на взаимоотношениях поляков и евреев.

После Холокоста, массового уничтожения евреев немцами и поляками, на территорию Польши пришла Советская армия. Уцелевшие евреи воспринимали Советскую армию как освободительную, вступили в спецслужбы (КГБ, НКВД и так далее), вместе огнем и мечом стали внедрять социализм, коммунизм, что большинством поляков воспринималось как оккупация. Для евреев болью был Холокост, а для поляков - их порабощение на долгие годы Советской армией, поэтому опять начались еврейские погромы, евреев сжигали в сараях, причем не НКВДшников, которые были защищены, а просто людей, которые вообще не были в чем-либо виноваты. И у тех, и у других своя боль. Самое страшное - пытаться ответить на вопрос: чья боль больнее? Тут начинается резня, межнациональная, любая другая. Умение подняться над своей болью, понять, что из этого кровавого клубка никогда не выбраться, если начинать всем мстить - это и есть умение взглянуть на события глазами разных сторон, это путь в нормальное общество. Надо пытаться понять, что делать, когда одни и те же события трактуются по-разному, надо думать и обсуждать, почему по-разному, пытаться понять другого, понять, как эти события выглядят в глазах людей. Это и есть смысл изучения, в частности, истории.

2. Гендерный подход к обучению известен во всем мире. У нас есть выдающийся академик мирового уровня - Игорь Семенович Кон, ему 80 с лишним лет, но это величина, он признан во всем мире. Почитайте его работы. Никаких существенных аргументов за раздельное обучение не существует. Я хочу, чтобы меня правильно поняли: пусть будет много разных школ, если где-то люди горят желанием отдельно обучать девочек, это мило и симпатично, в том смысле, что есть свои плюсы. Наши девочки превратились в пацанок, которые не умеют ходить на высоких каблуках, которые ходят в джинсах, когда они впервые надевают вечернее платье и встают на каблуки, они чуть не падают, их приходится под руку поддерживать на выпускном бале. Понятное дело, что женщина должна быть женщиной, если нашлась милая интеллигентная директор школы, которая этим горит, пусть она это делает. Но как система - это чушь, потому что уже сто раз это проходили. Это было в царской России, это было после войны при Сталине. При этих плюсах нет опыта общения полов, потом очень трудно создаются семьи. Сколько плюсов, столько и минусов. Это не магистральный путь развития человечества. Если такие школы возникают (кадетский корпус для мальчиков, школа жен фермеров), бога ради, но делать это дискурсом страны - смешно.

3. Я не являюсь специалистом, чтобы говорить о балансе между преподаваемыми языками. Недавно я был в Татарстане, в Казани, увидел там замечательный центр образования, где студенты изучают русский, татарский, желающие еще и японский, и ученики справляются. Эти вопросы решаемы.

Баланс - дело специалистов. Мы не единственная в мире мультикультурная страна, есть, например, Канада и Швейцария, где учить 3-4 языка - это норма, никого это не смущает, все языки нужны. Для того, чтобы башкиру войти в контекст русской культуры, конечно, нужно знать русский язык, в контекст мировой культуры - английский, еще и башкирский - вот уже как минимум три языка.

Другой опасный момент (который, кстати, может привести к взрыву) - в новом законодательстве полностью отсутствует национальный компонент. Меня это очень беспокоит.

1. Нет, это не так, вы кое-что путаете. Как я уже говорил, идет внедрение стандартов по начальной школе, они универсальные, какая бы программа не была. Но все дети рождаются разными, существуют разные технологии подхода к обучению. Это очень тонкий профессиональный вопрос. Есть система Занкова, есть система Эльконина-Давыдова, есть система Эрдниева.

Нет общего лекарства от почек, горла и глаз. Если у ребенка мощный интеллект, прекрасная память, огромная мотивация к обучению, держать его "на манной каше" преступно, он будет тормозиться, ему, как спортсмену, нужно накачивать "интеллектуальные мускулы". В этом случае система обучения по Занкову (то есть подача материала крупными блоками, в высоком темпе) для этого ребенка подходит, а для другого, у которого, допустим, есть проблемы со здоровьем, с мозгом, она будет опасной.

Содержание образования везде одно и то же, а вот технологии подачи материала разные. Причем это не означает, что эти дети будут такими всегда. Ребенок развивается гетерохронно, то есть не одновременно, скачками то вверх, то вниз, один сбросит темп, другой нагонит. Потом наступает второй школьный кризис, начинается половое созревание, 5-й класс, одни тормознутся, другие пойдут вперед. Дело не в программах. Содержание программ обучения одно и то же, а вот способы обучения диктуют разные подходы, с учетом особенностей детей, и это правильно.

2. Я не Кашпировский, и отказываюсь отвечать на эти вопросы, не видя ребенка, потому что одного надо в 6 отдавать в школу, а другого в 8. Я же не знаю, насколько у него сформированы высшие психические функции, что у него с рукой (например, если у ребенка гипертонус руки, вы начнете с ним писать и искалечите его). Можно отдавать в школу в 6 лет, а можно и в 8, лишь бы это было во благо. Для этого нужно посоветоваться с психологами, дефектологами, педагогами, и только тогда решать.

Так, как Сергей, считают едва ли не 80 процентов учителей и многие наши депутаты, но я категорически не согласен с такой позицией. Недавно депутат Владимир Мединский выступил с инициативой: хватит путать детей, пусть будет один учебник истории во всей стране. Ему аплодировали…

Я не согласен с подавляющим большинством своих коллег. У меня есть возражения. Первое. Как я уже говорил, все дети разные. Одного ребенка в начальной школе нужно обучать по сложному учебнику математики Петерсона, а другого нет, получается, что уже минимум должно быть два учебника. Надо учитывать разные способности детей. Даже в одной семье старший и младший ребенок отличаются. Это с точки зрения разности возможностей.

Второе возражение. Страна у нас сложная и многонациональная. Возьмем самый "больной" учебник - учебник истории. Как вы думаете, штурм Казани Иваном Грозным может одинаково трактоваться в Казани и в Москве?

У нас уже был один учебник при Сталине, который назывался "Краткий курс ВКП(б)", и что это было? В стране со сложным дифференцированным обществом не может и никогда уже не будет единой идеологии, как не может быть единой идеологии для верующего и атеиста, для интеллигента "окуджавского розлива" и олигарха-прагматика и так далее. Учебники должны быть разными, а учитель, если это творческий учитель, должен выбирать. Понятно, что сегодня таких мало и что проще преподавать по одному учебнику.

Я думаю, что скоро учебников не будет вообще. Приведу простой пример: очень долго мы врали по поводу событий в Катыни. Какие только мерзкие лживые книги не были изданы на этот счет. Мы медленно отказываемся от своего нехорошего прошлого. Случилась страшная катастрофа, упал самолет, и мы, наконец, эту грязь из себя стали выдавливать и говорить, что произошло в Катыни на самом деле. В учебниках это все обходилось стороной. Когда ребята-старшеклассники стали задавать мне об этом вопросы, я им показал фильм Анджея Вайды "Катынь", еще до того, как он попал на телевидение. У нас развернулось мощнейшее обсуждение этого сюжета. А еще мы связались по интернету с польским университетом, с польскими профессорами, которые прекрасно говорят по-русски, и старшеклассники обсуждали с ними больные проблемы во взаимоотношениях русских и поляков в годы Второй мировой войны.

Даже если сделать один учебник по истории, есть интернет, дети спросят, почему здесь написано так, а там иначе. Все равно придется обсуждать, сейчас другое время, уже никого не построить в один строй.

Проблема может быть в том, что один учебник хуже другого. Бывает, что люди просто получили гриф Министерства образования, чтобы получить гонорар и отмыть деньги, тогда, конечно, это безобразие. В этом смысле нужно давать учителю возможность выбрать учебник, иначе какое творческое мышление он будет развивать в детях? А если не будет творчества, то какая модернизация возможна?

Скажу своему будущему коллеге: не путайте стандарты и шаблоны. Стандарт - это то, что Волга впадает в Каспийское море, никуда от этого не деться. А как вы это объясняете детям - в игровой манере, через компьютер ли - импровизируйте, пожалуйста. Но это не означает, что вы будете выдумывать то, чего не было, если вы преподаете науку.

Учитель в течение всей жизни должен повышать свою квалификацию, совершенствоваться, а не получать какие-то звания, ученые степени. Вот я, например, доктор наук, но детям это неинтересно. Ты каждый день должен доказывать, что ты не верблюд. Никакие навешанные чины, регалии, ордена и звания, как говорят дети, "не катят".

Понятно, что квалификацию надо повышать. Дальше возникает вопрос: как ее повышать и как ее оценивать? Главным оценщиком работы учителя является ребенок. Есть учителя, которых дети "выносят" из класса, даже если он пятьдесят квалификационных экзаменов сдал, но не имеет контакта, не умеет заинтересовать класс. Экзамены могут что-то фиксировать, например, теоретические знания человека, умение владеть компьютером. Так что естественно, что способы повышения квалификации должны быть разными.

Я с 1990-х годов говорил, что необходимо ввести ваучер повышения квалификации для учителя, чтобы выдавали деньги, а учитель сам решал, где ему учиться: в своем институте повышения квалификации, где профессора читают лекции 30-летней давности по желтым бумажкам, или поехать в Лондон, или к Иванову, Петрову, Ямбургу, Сидорову пойти. Ваучер так и не ввели.

Учитель принудительно направляется в свой же институт, институты и курсы при них есть разные, не хочу бросить в кого-то камень, есть блистательные, а есть тухлые. Но если учитель не пройдет там эти курсы, он не получит подтверждение категории, это уже крепостное право. Если вы хотите повысить свою квалификацию, теперь это можно сделать даже через интернет, возможностей сегодня много.

Кстати, новый закон возвращается к тому, чего не будет никогда. В законе от 1992 года была замечательная вещь, как на Западе: если ты 10 лет поработал и устал, то ты имеешь право на годичный оплачиваемый отпуск для повышения квалификации. Этого, конечно, реально нигде не было. В новом проекте это опять есть, но поскольку денег на это нет, то этот пункт либо будет вычеркнут, либо останется лишь на бумаге. Это одна сторона дела. Другая заключается в следующем: а судьи кто? Кто будет оценивать учителей? Это могут быть люди из аппарата Министерства, как часто бывает. Я считаю, что дельные администраторы нужны России больше всего. Как-то раз у меня в гостях был Аркадий Стругацкий, тогда я был молодой, горячий, не подозревал, что через годы сам буду чиновником. Он говорил: "Запомните, что бюрократ - это такое же достижение человечества, как научно-техническая революция". Это же система, которой надо управлять, регулировать финансы, направлять потоки людей, она не может работать стихийно. Системе нужны администраторы. Часто получается так, что в администраторы идут люди, не успешные в своей основной профессии. Если такие будут выступать оценщиками учителя, будет плохо. Если оценивать будет профессор, который всю жизнь преподает по своим лекалам, - это тоже плохо. Так что остаются вопросы: каким образом получает переквалификацию учитель? Кто его оценивает? Насколько он свободен в выборе места прохождения квалификации?

Например, у нас в школе работает очень мощная психологическая служба. Недавно один из самых опытных школьных психологов Ирина Девяткина, с которой мы работаем 30 лет, сдавала квалификационный экзамен, это был тест на 60 вопросов, про Выготского, Эльконина, Давыдова и так далее. Конечно, она сдала этот тест, но это же смешно! Нам не трудно набрать все эти ответы на компьютере, но боюсь, чтобы этот процесс вновь не выродился в формалистику.

Существует успешный мировой опыт. Например, во Франции. Там раз в год не более 14 человек сдают страшнейший экзамен Agrégation, который принимают выдающиеся академики. Тот, кто сдает этот экзамен, должен продемонстрировать знания своей науки, без подготовки, без какой-либо литературы, подготовить и дать урок. Это очень сложный экзамен, но если ты его сдашь, твоя зарплата сразу возрастает, ты считаешься национальным достоянием Франции, тебя никогда нельзя уволить с работы, предоставляются огромные льготы. Но главное, что те, кто сдал экзамен, считаются небожителями. А если у нас все это будет вновь по-советски, ну что же…

Закон - это одно, а упразднение - это практика. Не все педагогические вузы надо сохранять, есть слабые, есть такие, после которых педагогов нельзя допускать к работе. Но нельзя закрывать все вузы подряд. Это очень индивидуальный вопрос. А закон вообще про другое, там не написано про закрытие вузов. Закон нужен и вузы нужны. Приведенная формула, к счастью, действует до сих пор, потому что если все было бы исполнено, мы бы не сидели в этой школе, так как сегодня на образование идет много атак. Но здравый смысл заставляет людей возвращаться к какой-то норме.

1. Когда-то Нильс Бор сказал: чтобы победили новые идеи физиков, нужно, чтобы умерли старые физики. Зловещая формула, но не волнуйтесь. Многие, конечно, уходят в силу возраста, те, которые не в состоянии освоить новые технологии. Но тут надо быть очень осторожным. Поверьте мне, я долго работаю с людьми, есть 70-летние педагоги, которые великолепно с горящими глазами работают с информационными технологиями. А кто-то вырабатывается уже в 30 лет, ничего не хочет, у него потухшие глаза.

Не все связано с возрастом, важны еще и харизма человека, и его витальные силы и так далее. Нельзя делать ставку только на информационные технологии. Впереди информационных технологий всегда идут педагогические. Девочки и мальчики, которые легко меняют картинки и работают в интернете, это не выдающиеся преподаватели. Я не люблю крайности, поэтому приведу пример.

Я однажды сидел на уроке одного молодого человека, учителя начальных классов, по рассказу Толстого "Косточка" (это хрестоматийный рассказ, известный всем с детства. Родители принесли сливы, мальчик не выдержал, съел несколько слив, остались косточки, его "вывели на чистую воду"). Молодой учитель вывел этот рассказ на дисплей интерактивной доски и спросил детей, о чем рассказ. Дети ответили, что этот рассказ о том, что все тайное становится явным. А учитель ответил, что рассказ не про это, он убрал на дисплее якобы все "лишнее", и в итоге осталось всего четыре предложения. Вот зачем Толстому потребовалось писать целый рассказ, если здесь все ясно в четырех предложениях?! Учитель постепенно стал возвращать предложения на экран. Выяснилось, что рассказ не только про это и вообще не про это. Рассказ о доброй семье, где никто не ругал мальчика, все только посмеялись. Если говорить научным языком, на моих глазах развертывался грамотный филологический анализ рассказа Толстого в зоне ближайшего развития третьеклассников, с применением современных информационных технологий. Вы же не будете в хрестоматии скотчем предложения заклеивать. Речь идет о том, что все хорошо в меру. В данном случае я только аплодировал, потому что здесь все на месте: и с культурой, и с филологией, и с нравственностью. А где-то это вообще не нужно. Я был на другом уроке литературы, где были только интерактивные школьные доски. Я сказал, что этот урок хочу оценить, перефразируя известную фразу поэта:

Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,

И доска с доскою говорит.

Отвечая на ваш вопрос, я хочу сказать, что информационные технологии нужны, но важнее личность учителя, которая может и в 70 лет быть не выработана, а может отсутствовать уже в 25.

2. Не знаю, о чем речь. Возможно, кто-то и выдает изучение офисных программ за уроки информатики, но мы это давно проехали. Но я не могу отвечать за всю страну. Если в каком-то городе стоит один компьютер на всю школу, и там одним пальцем текст набивают - это одна ситуация. А если школа продвинутая в этом смысле - это другая ситуация. Может быть разный уровень, даже в Москве. Не хочу никого обижать, но и в Москве можно увидеть школу, где три компьютера, и ничего не надо, ни директору, ни учителям.

1. Я человек реалистичный, поэтому я выступал и выступаю против ЕГЭ. Не то, что мы его боимся, у нас его сдают, даже коррекционный класс можно подготовить. Страшен не сам ЕГЭ, а многие другие вещи, например, когда сравнивают школы (мы с вами об этом уже говорили), когда сегодня прагматический ребенок может учиться только по трем предметам, а все остальное по боку. Но образование - это система. Представьте себе, механизм единого экзамена уже работает, он оплачен, в этой системе работают люди. Если завтра сказать, что мы отменяем ЕГЭ - это будет катастрофой. Тут есть над чем работать, но если говорить честно, то полная отмена невозможна, уже закрутилась эта машина.

2. И что? Все это обсуждали. Вопрос не в вынесении на референдум, а в механизме принятия решения, чтобы прислушивались и чтобы было достойное обсуждение.

Я противник ЕГЭ, но у него есть плюс: социальный лифт. Все-таки ребенок в деревне или в провинциальном городе получает возможность поступить в столичный вуз или в вуз крупного города. Другое дело, что в городе надо на что-то жить в общежитии, что-то есть. Не все так однозначно. Есть плюсы и минусы, но отменить ЕГЭ невозможно.

Тяжелый вопрос. Никаких универсальных антикоррупционных схем нет. Я внимательно смотрел за тем, что происходило. Этим летом была позорная история, когда группа преподавателей в какой-то библиотеке писали ЕГЭ для школьников, их поймали, был дикий скандал. Никто не написал, что людей поставили в эту омерзительную ситуацию – им сказали, что если они не напишут экзамены, то закроют школу, они останутся без работы - вот, что страшно. Они ж не сволочи, эти люди, но когда ты между куском хлеба и таким выбором... Это надо обсуждать до конца, а мы начали обсуждать и бросили. Если бы жизнь и зарплата учителя не зависела бы от результатов ЕГЭ, кто бы пошел на эту фальсификацию. Вот это беда.

Что касается вузов, а где гарантия, что не заплатят и не будет то же самое?! Корень в другом, сейчас все будет ужесточаться, видимо, будут писать ЕГЭ в крупных центрах, привозить туда детей, что тоже страшно. Я знаю, что в Ставропольском крае некоторых детей в 5 утра будили, чтобы доехать до этого центра из какой-то деревни. В каком-таком психологическом состоянии невыспавшийся ребенок будет сдавать ЕГЭ?

Нет идеальных моделей, которые бы полностью исключили коррупционность, где бы вы ни проводили экзамен. Мы либеральный инструмент пришили к советскому государству. Как только он стал дубиной народной войны, он не мог не стать инструментом коррупции, чтобы ни говорили наши руководители.

Я бы предложил создать независимые центры для сдачи ЕГЭ по всей стране. Эти центры заключали бы договор с МГУ, Бауманским университетом и так далее. Представьте себе, я ректор МГУ, а вы - руководитель подобного центра. Вы мне дали "стобалльных", а я на первой же сессии вижу, что это не так. Все, больше я никогда в жизни с вами не заключу договор и не буду вам платить, это повлечет за собой вашу полную дискредитацию на рынке.

Такие центы заинтересованы строго с вас спрашивать: и репутацию не потеряют, и деньги заработают. Это бы стало проверкой качества для таких центров, но в таком случае между ними должна быть конкуренция. Я как ректор буду выбирать, с каким из центров заключить договор, кто дает более качественный результат. В таком случае все войдет в норму, не сразу, будут нарушения, но через 5-6 лет все наладится.

Но это либеральная модель, а не вертикальная.

Второй момент: должна быть возможность пересдать экзамен сколько угодно раз, но за деньги, а не ждать следующего года.

Это противоречит вертикализации образования, но я, критикуя, предлагаю.

Боюсь, что я не найду оптимального ответа, потому что проблема с авторскими правами - одна из самых тяжелых в России. Тут сталкиваются многие вещи. Давайте будем честны, огромное количество лживых, фальсифицированных тестов, с грубейшими ошибками, выдаваемых за ЕГЭ, наводнили рынок. Там такое можно прочитать, в тех же тестах по истории! Государство вынуждено с этим бороться, уверяя, что это не их вина. Тестирование - тяжелейшая вещь. Англичане к этому 70 лет шли, готовились, боюсь соврать, но чуть ли не треть бюджета образования Великобритании (а он большой) идет на содержание тех, кто разрабатывает измерительные материалы. Это делается не на коленке, есть финансирование, люди специально на эту тему думают. Другое дело, я не верю, что в таких гуманитарных сферах, как история, литература, могут быть однозначными ответы, как, например, в математике, поэтому появляются разделы эссеистики.

Одним из каналов поступления в вузы, кроме ЕГЭ, является олимпиада, потому что ЕГЭ - это очень грубый фильтр. По ЕГЭ одаренного математика не отберешь. Многие вузы (физтех, МГУ и другие) отбирают студентов через олимпиады, это, надеюсь, равноправный канал, что немного примиряет меня с ЕГЭ. Естественно, появилась армия людей, которые готовят [к ЕГЭ и Олимпиадам], каждый из них пользуется какими-то материалами, но мне до сих пор неизвестен ни один судебный процесс, где преподаватели вынуждены были платить неустойку за подобные вещи. Речь о несовершенстве наших законов.

1. Давайте не путать: частные школы и государственные - это разные формы собственности. Качество образования не зависит от формы собственности, есть замечательные частные школы и убогие государственные, есть замечательные государственные и абсолютно убогие частные. Есть школа (не буду ее называть), где есть все необходимое оборудование, где икрой кормят, содержат пансион, компьютеры в каждой спальне и чуть ли не в каждом туалете, у всех учеников только четверки и пятерки. Начинаешь проверять, там по уровню знаний даже троек-то нет, но родителям говорят, что все замечательно, чтобы не портить отношения. Они же деньги приносят. Это бесчестно, но это не говорит о том, что все частные школы плохие.

Частные школы почти уничтожили, их осталось меньше одного процента. Они были поставлены в неравные условия с государственными. Мы все платим налоги, значит, я имею право, даже если я отдаю ребенка в частную школу, на свой кусок налога, чтобы я туда заплатил не свои деньги. Долгое время стандарт образования в государственных школах оплачивался, а в частных нет, государственные школы освобождены от оплаты аренды земли, а частные нет, поэтому цены взлетают. Частные школы не берут в расчет, их мало и они есть только в крупных городах. Люди думают, что частные школы только для блатных, для элиты. Поймите, есть дети, которые в большую школу не впишутся никогда, даже не потому, что они умственно отсталые, а с точки зрения ранимой психики. Очень много эмоционально дезадаптированных детей, которые будут процветать только в маленькой школе. Когда меня спрашивают, уступает ли наш центр частным школам, еще непонятно, кто кому уступает.

Например, гимназия №57 в Москве является брендом, потому что многие победители окружных олимпиад по математике оттуда. Понятное дело, что с кривым ногами в балет не берут, так, человек, который не способен к математике, пусть будет хоть трижды блатной, не сможет там учиться.

Сейчас поле частных учебных заведений разное, так что кому как повезет. Можно попасть в школу с традициями, где по-прежнему учат, и даже если она не называется лицеем или гимназией, результат будет хорошим. А можно попасть в какую-то бешеную гимназию, а потом выяснится, что это просто отъем денег у населения. Это беда и проблема родителей, но есть понятие репутации, есть знакомые, которые учились, они подскажут и порекомендуют.

2. Не знаю, в законе очень много лакун. Дело в том, что все эти лицеи и гимназии, как ни странно, абсолютно бесправны. С 1990-х годов мы боролись (хотя мы не лицей и не гимназия, а адаптированный учебный центр, у нас есть только гимназические и лицейские классы), чтобы было общероссийское положение о лицеях и гимназиях, но его нет до сих пор. Вы спросите, какое это имеет практическое значение? У меня здесь рыдал на плече один из директоров математических лицеев Нижнего Новгорода, потому что какого-то неспособного мальчика не взяли в математический класс, просто потому, что он там не потянет. Пришла прокуратура с заявлением, что лицей нарушил права граждан, что этот ребенок имеет право учиться в лицее. Давайте всех брать, только тогда не надо называть это математическим лицеем. В новом законе сделан большой шаг вперед, для которого потребовалось 25 лет - там допускаются конкурсные испытания при поступлении в такие заведения.

Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. С первым образованием государство должно помочь, а второе - это ваше личное дело. Нельзя всю жизнь сидеть на шее у государства. У моей дочери первое образование - учитель истории, второе - учитель английского языка, она платила за это образование, работая в школе. Потом ее заинтересовал модный сейчас ландшафтный дизайн - она получила третье, архитектурное образование, тоже платное. Но теперь она может преподавать три предмета, а летом у богатых людей на дачах подрабатывать, потому что учительская зарплата мою дочь не кормит. Это личный вопрос, нельзя все вешать на государство.

1. В Южной Корее я не был, а в Финляндии был, общался с директорами школ и ректорами университетов (там это одно профессиональное сообщество), министром образования. Я сидел на совещании ректоров в Финляндии, перед нами выступал министр образования и информатизации, который сказал: "Мы очень бедная страна, у нас нет ресурсов, поэтому мы должны быть очень умной страной". Мне понравился этот тезис. В науке они поддерживают самых сильных. Есть такое понятие, как "индекс цитируемости". Предположим, я доктор наук, написал диссертацию, но она никому неинтересна, ее архивные мыши грызут, но если на нее ссылаются во всем мире, ее цитируют, значит, на уровне передовых достижений они поддерживают это направление. Также они поддерживают самых слабых. Например, было установлено, что за последние 20 лет ни одна финская работа в области психиатрии никогда нигде не цитировалась. Финляндия послала своих аспирантов в крупнейшие психиатрические центры мира, чтобы они набрались там ума-разума и подтянули этот участок науки.

Не школы там особенные, а мощная стратегия, исходящая из того, что надо зарабатывать деньги не природными ресурсами, которыми мы еще сможем некоторое время спекулировать, а мозгами. Поэтому есть заинтересованность финансировать именно пилотные проекты и вытягивать способных детей на уровень, после чего строится вся система. У них лошадь идет впереди телеги, а не как у нас, отсюда и результат.

2. Понимаю, о чем идет речь, но решение может быть другим. Плохо, когда ребенок отдельно изучает историю, отдельно литературу, отдельно мировую художественную культуру, а в голове не складывается общая картина. В результате, для него откровение, что Алексей Михайлович Тишайший и мушкетеры жили в одно и то же время, что Шекспир и Иван Грозный - это современники. При этом попытка все смешать в кучу и преподавать интегративно, то есть вместо физики, химии, математики - естествознание, а вместо истории, литературы и культуры - общую культурологию, обречена на провал. Назовите мне таких учителей-энциклопедистов, которые в одинаковой степени владеют химией, физикой и биологией, или тех, кто одинаково владеют разными гуманитарными науками. Это абсурдно, сейчас к этому стараются идти, но наша школа идет другим путем: у нас синхронизировано преподавание, то есть дети параллельно изучают историю Древнего мира, литературу того же времени и мировую художественную культуру, затем историю Средневековья, эпохи Возрождения, литературу и мировую художественную культуру. Синхронно, но с разными преподавателями, между которыми есть управляемая связь. Например, я, историк, не буду заниматься мифами Древней Греции, потому что параллельно у литератора шесть часов на эту тему, я не буду заниматься храмами, потому что они будут изучаться на уроках по мировой художественной культуре. Жесткая межпредметная связка, синхронное изучение - вот как достигается целостность, при такой системе нет перегрузки, потому что мы не топчемся на одном и том же поле, дублируя друг друга, а у каждого свое серьезное направление.

В результате, когда дети доходят до русской культуры, они изучают "Евгения Онегина": "Читал охотно Апулея, а Цицерона не читал" - для неподготовленного ребенка темный лес, кто такой Апулей, кто такой Цицерон, а это фундамент Античной культуры, без которой Пушкин не работал. На то, чтобы все это объяснить, уходят часы, а этого делать не надо, так как дети уже узнали эти фамилии из курса других предметов.

Так что идея преемственности предметов правильная, но ее воплощение может быть другим.

Когда потребность в нем будет осознана и государством, и гражданами. Я уже отвечал, что сейчас на это нет денег.

1. Не понимаю, при чем тут детские дома, потому что нужно и то, и другое, не все хотят быть кадетами и офицерами. Не "или-или", а "и-и". Если это не искусственное образование (не потому что захотелось администрации), если есть люди, то есть, прежде всего - кадры, идея воплотиться в жизнь. Если же это все формально: назначили кадетами, надели форму, вручили флаг, а так все тоже самое, что и везде, ничего хорошего из этого не получится. Все зависит от людей.

2. Самое смешное, что эта система существовала долгие годы, а сейчас разрушается. Я не могу говорить обо всех отраслях, но в педагогике эта система работала очень хорошо. Я знаю хороший педагогический институт в Ставрополе, я недавно оттуда вернулся, читал лекцию, они готовят педагогов. У них есть колледж. Представьте себе деревенскую жизнь, небогатую, тяжелую. Мальчики-девочки идут в педагогический колледж, получают какие-то специальности (физкультура, начальные классы) - это какой-то социальный лифт, они начинают расти. Кто-то из них на этом останавливается, они остаются в своих селах, значит, там уже нет голых педагогических мест. Те, кто учится на четверки и пятерки, имеют право без всяких экзаменов поступать в институт, а потом в аспирантуру. Сейчас все это под угрозой, потому что новое законодательство и то, которое сейчас действует (в том числе ЕГЭ), режут эту систему. Предположим, вы блестяще окончили педагогическое училище, вы уже педагог. Изучали ритмику, музыку, русский язык и математику, психологию, без чего нельзя войти в класс, а вас при поступлении в вуз заставляют вновь сдавать те же основные предметы. Причем вы можете набрать меньше баллов по сравнению с другими, хотя вы уже заточены на профессию. Более того, так было и в Москве. Я знаю, что самые способные ребята имели право из колледжа поступать сразу на второй-третий курс вуза. Мы выращивали педагога, а сегодня эта система под угрозой. Может быть, в Москве и крупных городах это не так заметно, как в сельской местности.

Там есть целый раздел по обучению взрослых, которые попали в места лишения свободы, и это правильно. Я имел счастье оказаться как профессор с лекциями в крупнейшей тюрьме Екатеринбурга, где был образован Вольный университет. Начальником тюрьмы был полковник, доктор педагогических наук, его зам - женщина, майор, доктор педагогических наук. В этой тюрьме сидят люди, получившие серьезные сроки, по 10-14 лет. И там открыли школу, ПТУ-колледж и высшее образование, и я как профессор читал там лекции. Это был эксперимент, не знаю, что с этим всем в итоге стало. Там я познакомился с одним выпускником этого университета, который отсидел приличный срок, но получил специальность социального педагога. Потом он уехал, по-моему, в Ростов, где организовал центр реабилитации тех ребят, которые выходят из тюрьмы. Во-первых, он получил социально-педагогические знания, во-вторых, он сам отмотал срок, он сам через это прошел. Я понимаю, что такой социальный педагог дорогого стоит. Так что это право, действительно, является реабилитацией.

По моим данным, этого человека уже сняли с должности начальника тюрьмы, он слишком выпадал из системы, как это часто бывает с талантливыми людьми.

1. Смешной и запутанный вопрос. Под дополнительным образованием сегодня предполагаются две абсолютно разные вещи: с одной стороны, дома пионеров, дома творчества, центр развития детей, то есть кружки, секции. Мне этот термин сильно не нравится, ведь что такое "дополнительно"? Это как осетрина второй свежести. Иногда усилия одного кружковода значат больше для взращивания личности, чем усилия всего педагогического коллектива. Что хорошо в центре образования, что здесь единый коллектив. Неумные учителя говорят так: "Будешь себя плохо вести, если по математике будет двойка - на хор не пойдешь". Причем тут математика и хор? Как будто если он перестанет петь, он будет лучше учиться. Так же и родители делают. Это сообщающиеся сосуды. В этом смысле, дополнительное образование - это кружки и секции. С другой стороны, под это же определение попадает второе высшее образование, повышение квалификации. Поэтому и происходит путаница.

Как будет финансироваться дополнительное образование и какие у него будут права - это уже будет зависеть от закона. На сегодняшний день дополнительное образование бесправно. Москва и Лужков хорошо относились к кружкам, секциям, не брали с них плату за землю, поэтому дети ходили в кружки бесплатно. В другом регионе скажут, что денег нет, будем за аренду с вас брать - вот в чем тонкость.

2. Сегодня педагогические вузы механически присоединяют к университетам. Где-то это правильно, а где-то абсурд. Есть чахлые педагогические вузы, которые перестали давать кадры, их надо присоединять. А есть замечательные педагогические вузы. Здесь нет универсального решения. Когда-то великий русский историк Ключевский писал, что в математике две половинки составляют единицу, а в жизни два полоумных никогда умного не составят. Был я в одном новом федеральном университете, там ректор за голову берется, в этом университете обучают всех: и ветеринаров, и архитекторов и так далее - полная каша, никто не может разобраться. Сегодня тенденция укрупнять, но кто сказал, что крупное - это обязательно хорошее? В этом есть опасность. Идет борьба, выступают ректоры вузов, ситуация вздыбленная, но в целом идет укрупнение. Меня это где-то радует, а где-то пугает.

1. В этом году я грубейшим образом нарушал закон "Об образовании", за что имею выговор и лишение премии. Наша школа достаточно популярна, но она не идеальная, есть плюсы-минусы, как в любой школе. Набор огромный, звонков миллион. Я брал в первую очередь тех, кто обучается рядом с домом, потому что это неправильно, что ребенок должен куда-то ходить через дорогу, пользоваться транспортом и так далее. А по закону "Об образовании" я обязан брать первых, кто пришел, где бы они ни проживали. Я нарушил и не жалею об этом, потому что первыми придут блатные на "Мерседесах". Богатые с ночи встанут, а все вокруг будут ненавидеть их, эту школу, бить стекла - это что будет?

Закон "Об образовании" предписывает принимать первых, кто пришел. Более того, у меня было предписание прокуратуры не брать вторых детей из семей, первый ребенок которых уже учится в нашей школе, тем самым ущемлять права остальных. Кроме этого, существует масса странных законов. Например, есть закон федеральных судей, они имеют право первого доступа. Есть закон об офицерах, прошедших горячие точки, они тоже имеют право первого доступа. Но детей из многодетных семей тоже надо брать.

А если у меня есть одно место, кого я возьму: ребенка судьи, ребенка военного или ребенка из многодетной семьи? С этим надо что-то делать. Положение по всей стране разное, есть регионы и школы, где вообще недобор. Регионам, с учетом специфики, надо дать право корректировать общий закон.

А у нас Москва и такой микрорайон, что я просто погибаю. Например, мне звонит один замечательный деятель, не буду называть фамилию, и просит взять в школу его внука. Я спрашиваю у него, из какой он партии. Он отвечает, что из "Справедливой России". Я отвечаю: "Справедливо взять вашего внука и не взять того, кто живет во дворе? Не возьму". Понятно, что за этим последовали жалобы, проверки и так далее.

К сожалению, тот закон, который действует, разрешает развернуть вас, когда нет мест, а вы тут живете. В новом законе ничего внятно про это не сказано. А это надо обсуждать. Я боюсь, что опять что-нибудь универсальное придумают и для Якутии, и для деревни, и для Москвы. Надо делегировать регионам, с учетом их специфики, право осуществлять набор по своим законам.

2. Нельзя одинаково учить детей. Есть дети, которых нельзя тормозить. Есть дети, которым надо помогать. У меня в школе существуют и гимназические, и общеобразовательные, и коррекционные классы. Кстати, это совершенно ничего не значит. Был случай, когда ребенок, которому оказали поддержку, из коррекционного класса поступил в лицейский, сейчас он уже заканчивает медицинский институт. Дети развиваются не одновременно, поэтому дифференциация обучения - это благо. Мне кажется, что то, что за созданные гимнастические классы берут деньги, является грубым нарушением, вообще это считается преступлением. Классы нужны, но брать за них деньги нельзя. Но есть очень много тонкостей. Если это лицейский класс, и все, что положено по стандарту, мы даем, но приглашаем профессора биологии, химии, который не в штате школы, и он читает курсы, которые выходят за пределы школьной программы, но очень нужны будущему медику, кто будет платить? С ним заключается договор, это называется "платная образовательная услуга". И родители будут за это платить, если захотят.

3. Во всем мире учатся 12 лет. Я думаю, что это хорошо не только с точки зрения содержания образования, а еще и потому, что лучше выпускать в жизнь зрелых людей. Мировой опыт такой, другое дело, что там все по-другому устроено, и старшие три класса учатся отдельно, нет ситуации, когда в одной школе и малыши, и взрослые ребята. Там идет профилизация. Многие немецкие школы даже отметок не ставят, потому что там и больные, и здоровые учатся, там нет второгодников, они переводят всех, только пишут характеристики. В разных школах по-разному, но каждый родитель получает характеристику примерно следующего содержания: ваш ребенок это освоил, это не освоил. То есть никого не тормозят, никому не мотают нервы. По окончании 9 класса педсовет решает, куда пойдет ученик - в ПТУ или в лицей, где готовят к вузу. Три года идет интенсивная подготовка тех, кто хочет и может, и они поступают в блестящие вузы. Если мы попытаемся перенять эту систему, то у вас сразу же появятся звонки типа: "Это мой ребенок в ПТУ?". Или от пожарника, например: "Вы что, с ума сошли?! Я сейчас с проверкой приду". Вот в чем беда. Здесь вопрос не в количестве лет, а в том, как устроена система, насколько она по-человечески скроена.

1. Я трезво смотрю на свою школу, здесь не рай. Есть свои выдающиеся достижения, есть провалы, все это было, есть и будет. В школе 350 сотрудников, сказать, что все они прямо "ах" - нельзя, такого не бывает. Есть преподаватели, которые вызывают идиосинкразию. Могут быть разные причины: это может быть временный учитель, может быть, кто-то переживает личный кризис. Есть те, от кого, наверное, надо будет избавляться, но где гарантия, что новый придет и будет лучше? Это не идеальная школа. Не думайте, что мы считаем себя самыми умными.

2. Реально не соответствует, потому что в новом законе такого вида учреждения нет. Не потому, что она плохая, а потому что нас там не стояло.

3. Чем раньше мы возьмем ребенка в тот же детский сад, чем раньше проведем диагностику и выявим его проблемы, тем больше вероятность, что "брака" не будет. У нас есть мощная медико-психолого-педагогическая служба, которая сопровождает ребенка. Здесь любой родитель может обратиться к дефектологу, психологу. Есть классы поддержки. Но в новом законе не очень-то это предусмотрено, а значит, "брака" будет больше.

Мы обычные люди, а мы не всемогущи. Нехорошо так говорить, но и медицина не всех спасает. Надо иметь слишком большую гордыню, чтобы сказать: наша система такова, что мы работаем идеально! Да нет, конечно, глупости свои мы тоже делаем, потому что мы живые люди. Другое дело, что важно вовремя опомниться и посмотреть на себя в зеркало. Я иногда очень тяжело переживаю провалы, которые у нас случаются, и так же радуюсь победам, которые тоже есть.