Исполняется 100 лет со дня смерти Густава Климта (14.07.1862 — 06.02.1918) — одного из самых известных австрийских художников и важнейшей фигуры сецессиона и в целом венского модерна. Главный мотив большинства его картин — обнаженная женская натура, за что его считают мастером эротизма.
Некоторые произведения живописца были слишком откровенны для своего времени и подвергались жесткой критике: например, его «факультетские» работы для украшения потолка зала Венского университета коллегия профессоров назвала «извращением и порнографией» и «обсценным искусством».
Несмотря на невероятную чувственность женских портретов Климта, некоторые эксперты считают, что художник, который никогда не был женат, — хотя у него было много возлюбленных — вероятно, вообще воздерживался от секса и близких отношений. Самые очаровательные девушки с полотен Климта — в галерее «Ленты.ру».
Климт знаком зрителю, прежде всего, картинами своего «Золотого периода»: позолота, использованная в работах, — наиболее узнаваемый элемент его творчества. В «Данае» позолоченным стал, естественно, тот самый золотой дождь, который, согласно мифу, оплодотворил героиню.
Дочь генерального директора Венского банковского союза осталась в истории благодаря четырем живописным работам Климта. «Портрет Адели Блох-Бауэр I» стал одной из важнейших картин югендстиля, что отражено в других названиях полотна: «Австрийская Мона Лиза» и «Золотая Адель».
Nuda Veritas — очередной выпад Климта в адрес консервативного вкуса. Голую правду здесь воплощает голая в прямом смысле рыжая женщина, которая держит зеркало истины. Над картиной — цитата Шиллера: «Если ты не можешь твоими делами и твоим искусством понравиться всем, понравься немногим. Нравиться многим — зло».
Картина: Густав Климт
«Подруги» — весьма обтекаемое название для картины, изображающей, как считается, лесбийские отношения двух девушек. Несмотря на однополость их любви, фигуры противопоставлены: одна обнажена, другая одета и с покрытой головой. Картина была уничтожена во время пожара в 1945 году.
Афина Паллада — воплощение правосудия, мудрости и искусства — была символом Венского сецессиона, художественной группы, основателем и президентом которой Климт стал в 1897 году. Считается, что именно с картины «Афина Паллада» художник, сын известного ювелира, начал экспериментировать с золотом.
В отношении картин Климта, часто напоминающих иконы из-за обильной позолоты (когда-то в религиозных кругах говорили о кощунственности художника), принято говорить об «ореолах» или «аурах» — световых и цветовых полотнах, окружающих фигуры. Здесь ореол вокруг молодых героинь — ребенка и матери — противопоставлен ореолу пожилой женщины.
Несмотря на целомудренность картины — женщина полностью одета, нет привычного «вызывающего взгляда» — критики видят здесь некую интимность. Героиня задумалась и, кажется, не знает, что за ней наблюдают: и у зрителя создается впечатление, что он подсматривает за девушкой.
«Юдифь I» (полотно под вторым номером было создано в том же 1901 году) — еще одно изображение Адели Блох-Бауэр. Климт исследует разрушительную и опасную силу женской сексуальности, перекладывая библейскую историю молодой вдовы, которая, чтобы спасти свой народ, соблазнила вражеского полководца и отрубила ему голову.
Серена Ледерер — близкая подруга Климта, под влиянием которой ее муж создал большую коллекцию работ художника: именно он, в частности, приобрел «факультетские» картины, от которых отказался Венский университет. К несчастью, все собрание было национализировано нацистами, которые в 1945 году подожгли дворец Иммерхоф, где оно хранилось. На этой картине — 20-летняя дочь Ледереров.
Про свою модель Герму Климт говорил, что «ее зад намного прекрасней и интеллигентней, чем лица многих других». Картина, написанная во время беременности Гермы, шесть лет хранилась в частной коллекции за створками — как большинство других работ художника, «Надежду» посчитали пошлой и непристойной.
Искусствоведы находят в самой известной картине Климта много эротических подтекстов: например, считается, что прямоугольники на одежде мужчины — сперматозоиды, а «яйцевидные» узоры на платье женщины символизируют плодовитость.
«Портрет Иоганны Штауде» — одна из последних работ Климта. Начатая на рубеже 1917-1918 годов, она так и осталась незавершенной. Модель какое-то время работала у писателя Петера Альтенберга (возможно, по рекомендации художника), который называл ее «современным ангелом».
«Медицина» — одно из трех полотен, которые были заказаны у Климта Министерством культуры, религии и образования для украшения потолка большого зала Венского университета. Многие восприняли картины как очень вызывающие, причем не только из-за излишней эротичности, но и из-за «невразумительности». Этот фрагмент — единственная часть, которая сохранилась на цветной фотографии. Все три картины были уничтожены во время пожара в 1945 году, от них остались только черно-белые снимки плохого качества.
Эротизм и смерть — главные темы, которые волновали Климта и которые он противопоставлял. Если в «Надежде I» на фоне черепа и черных пятен оказывается светлое лицо беременной женщины, не замечающей мрака, то здесь темной смерти противопоставлена единая масса обнаженных тел, сливающихся в неге и окруженных яркими узорами.
Вторая «Надежда», написанная через пять лет после первой картины, — немного менее провокационная. Несмотря на название (немецкое выражение In guter Hoffnung — «в хорошей надежде», переводится просто как «беременная»), обе работы довольно мрачны: округлившийся живот женщины соседствует с черепом — символом смерти.
«Бетховенский фриз» стал ответом Климта на критику его «факультетских» картин. Работа была создана для «Гезамткунстверк» Венского сецессиона: большого произведения, объединяющего музыку, живопись, скульптуру и архитектуру и посвященного Бетховену. Вдохновением для цикла Климта, который был представлен в нескольких залах выставки сецессиона вместе со скульптурой Бетховена работы Макса Клингера, стала вагнеровская интерпретация Девятой симфонии.
В центре картины — спящая девушка, окруженная шестью обнаженными женщинами. Климт в своих работах часто сознательно отказывается от реалистичности в пользу символичности — считается, что это своеобразный ответ на популярность фотографии, которая лишила художников задачи реалистичного изображения объектов.